— Нам сюда. Это подъездной путь к дому МакДугалов, придется немного обогнуть по нему.
— Иди впереди меня, — приказал Бобби и толкнул Хиггинса в сторону подъездной дорожки. Они прошли по змеящейся по лесу между деревьев тропе еще несколько ярдов. У последнего поворота стоял крытый грузовик.
— Это машина Клетуса. Парень в ней вещи возит и все такое, — объяснил Хиггинс.
— Что значит «и все такое»?
— Ну, ты же понимаешь.
— Нет уж, давай просвети меня, я же должен понимать.
— Ну, когда они отлавливают кого-то, чтобы развлечься. Парни в грузовике перевозят тех, кого поймают.
— Чтобы «развлечься»? И как же они развлекаются с моей дочерью? — Бобби переполняла ярость. Мужчина очень устал и держать себя в руках сейчас было сложнее, пусть он и выпустил пар, подняв стрельбу в стрип-клубе. Бобби задумался, выдвинут ли против него обвинение за все это или, может, вовсе о произошедшем не стоит докладывать. Но что сейчас об этом думать, когда Эйприл где-то поблизости?!
— Даже не знаю, мужик. Они никогда не разрешают смотреть. Здесь все знают об их делах. Но эти парни — славные ребята. Если кому в городе нужна помощь, они не остаются в стороне. А Марти, я слышал, стал большим писателем! Его книгу опубликовали в сети и все такое.
— Ого! Может, он мне еще автограф оставит?
— А ты веселый мужик.
Прямо перед мужчинами стоял двухэтажный дом, внешне в крайне запущенном состоянии. Никаких ступенек перед входной дверью, некоторые окна заколочены. Но при этом на крыше виднелась спутниковая тарелка.
— Так, пошел внутрь, — скомандовал Бобби.
— У меня нет ордера.
Бобби, поверить не мог, что этот злоебучий фальшивый Шериф из Мухосранска заговорил об ордере!
— Я твой ордер. Пошел!
Хиггинс принялся открывать дверь, Бобби стоял за ним. За дверью никого не оказалось.
— Если они здесь нас найдут, мы оба покойники, — предупредил Хиггинс.
— Где они держат жертв?
— Кого???
— Девушек, которых привозят, чтобы поразвлечься, тупица. Где их держат?
— Бля, мужик, ну говорил же тебе: не знаю. МакДугалы их сюда привозят, земля слухами полнится, но я здесь никогда не был. Они ведь здесь не открытые вечеринки проводят.
Бобби оглянулся по сторонам и, не отпуская Хиггинса, осмотрел с ним все комнаты. Лэптоп, большой телевизор, старая мебель. Но в целом — помойка, да еще вонь такая, словно кто-то прямо посреди дома смачно просрался.
— Может, они погулять вышли, — предположил Хиггинс.
— Погулять? Клянусь, если только ты меня наебываешь… — начал Бобби, но его взгляд скользнул в сторону черного окна. Мужчина увидел огромного парня, который шел по заднему двору и держал у глаза тряпку. Хотя, задний двор — слишком громко сказано, скорее кусок срача: на заднем дворе стояли старые машины и повсюду валялся какой-то хлам. За двором виднелся сарай, который определенно был в лучшем состоянии, чем дом.
Бобби отошел от окна ровно настолько, чтобы оставаться незамеченным. Сарай. Эйприл должна быть там. Задняя дверь дома громко распахнулась, и здоворяк тяжелой поступью вошел в дом. Бобби направил одной рукой пистолет на Хиггинса, прижал к губам палец второй руки, приказывая не издавать ни звука, и прошмыгнул в туалет, прихватив «шерифа» с собой. Как же противно было стоять бок о бок с этим кретином… Плевать, у него не было выбора.
— А ты не можешь меня пристрелить, — прошептал Хиггинс.
— Еще как могу, черт тебя дери.
— Ты запалишься. Клетус будет знать, что ты здесь. Они все будут знать. И могут замочить твою дочурку, если еще не сделали этого.
Бобби понимал, что слова Хиггинса не были лишены смысла, но «шерифу» об этом знать было не обязательно. Бобби надавил стволом пистолета на глазное яблоко Хиггинса и прошептал:
— Просто заткнись, мать твою.
Бобби посмотрел на расплывающееся в улыбке лицо Хиггинса.
— Не вздумай, — предупредил Бобби.
— Клетус, — закричал Хиггинс. Это было последнее слово, вырвавшееся из уст Хиггинса, Бобби оборвал крик, нажав на курок. Теснота помещения усилила раскат выстрела. Голова Хиггинса разорвалась, Бобби покрыло очередной порцией крови и мозгов. Дверь в туалет с грохотом распахнулась, здоровяк единственным глазом пристально уставился на Бобби.
Мужчина направил на парня пистолет, но здоровяк схватил его за руку, держащую оружие, а другой рукой нанес мощный удар в лицо. Движения Клетуса были одновременно плавными и быстрыми. Бобби не успел опомниться, как лишился оружия, и его голова встретилась с задней стеной туалета.
Здоровяк что-то ему кричал, но Бобби не различал слова. Он был еще оглушен звуком выстрела. Бобби попытался встать на ноги, но Клетус схватил его за остатки одежды и принялся бить. Звездочки пронеслись вокруг глаз Бобби после первой серии ударов, а после четвертого все стемнело.
Глава XX.
— Посмотрите-ка, кого я нашел у болота! — сказал Марти, неся на плече Эйприл.
— Ну еще бы! — ответила старуха. — Что-то ты не торопился.
— Она шустрая, Ма. И она будет следующей. Я думал той, что постарше, заняться, но для меня она слишком пугливая.
— Согласна. Только время на таких терять! — сказала мать и подошла к Нэнси, которая уставилась в пол. Старуха поднял со стола нож, схватила Нэнси за волосы и перерезала женщине горло одним резким движением. Нэнси издала рвотный булькающий звук. Этот звук был самым громким, что вырвалось из нее во время заточения. Не прошло и несколько секунд, как Нэнси не стало. Она ушла из жизни, словно жалкий второстепенном персонаж безвкусной хоррор-новеллы.
Эйприл прекратила брыкаться после того, как Марти уложил ее на большой стол. Она была слишком крепко связана и не было смысла попусту тратить энергию.
— Где Клетус? — спросил Марти.
— Он пошел в дом промыть глаз. Эта жалкая тварь хорошенько его покалечила!
— Еще как, ты, старая больная скотина! — закричала Эйприл. — Да вся ваша семейка просто наглухо ебанутая!
Эйприл не могла понять этого чувства, но почему-то ей стало смешно. Не от того, конечно, что она была голой, лежала связанная оберточной лентой на столе этого безумного семейства. Но смешно от своего бредового состояния и какого-то пощипывания в определенных частях тела. В женских частях тела. Эйприл чувствовала это в своих грудях и влагалище. Нельзя сказать, что ощущения были приятными. Они напоминали те, которые девушка испытывала, когда отлеживала руку во сне. Но в этот раз была не рука, а груди и влагалище.
— Готов поспорить, что именно ты написала самую мерзкую рецензию. Ту самую, про убийство матери, — процедил Марти.
— Так ты же уже Дону это предъявил, — ответила Эйприл.
— Ну и хули? А теперь предъявляю тебе! Ма, а можно я порежу ее?