Дорога огня - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 3

Часть 3

— Я встретил брата у ворот монастыря, — читаю вслух перевод дневника. Прервавшись, набрасываю на ноги плед и снова вытягиваюсь в шезлонге. На крыше холодно, ветер к вечеру остыл, усилился: завывает среди дымоходов, качает фонари над баром, дребезжит рядами чистых бокалов — вот-вот треснут. Парень за стойкой часто поглядывает на них, на небо. Я тоже смотрю. Свинцовые тучи клубятся совсем низко, хочешь — поймай в стакан, где коньяка осталось совсем на дне. Знаком прошу повторить. Райх присоединяется. Хмурюсь: вот ему бы притормозить, уже осоловело улыбается, а движения приобрели пьяную плавность. Впрочем, это даже красиво. Райх красив, особенно сейчас, в центре собирающейся грозы, растрепанный и светлоглазый, шальной. Непонятный. Я наблюдаю за ним уже неделю, но так и не решил, почему. Что не дает мне покоя?

— Эрлах? — Триш тоже кутается в плед, обхватив колени руками. Длинные волосы плещутся на ветру, дрожат опущенные ресницы. Я возвращаюсь к тексту, но не могу вспомнить, на чем остановился. Айви, обхвативший стакан дымящегося глинтвейна, напоминает:

— К нему брат приехал. Тот, которому лицо пожгло в алхимическом эксперименте, да?

Тиу кивает:

— Он еще жутко страшным стал, и родители на Раймонда вызверились, сослали в монастырь учиться теологии или вроде того.

Улыбаюсь. Тиу, наконец, стал меньше стесняться и начал разговаривать. Иногда я об этом жалею: парень оказался страшным занудой… боже, это заразно: страшно — любимое слово Тиу. Сейчас ему явно страшно интересно, вон как подался вперед, забыв про остывающий чай.

— Они помирились? За этим брат приехал? Это самый младший из шестерых, да?

— Да, — отвечаю на заданные вопросы разом, откладывая записи, где каждое слово вымучено, а весь текст, как чудовище Франкенштейна, составлен из дневника мага, истории академии дель Пеллегрини

и газетных подшивок. — Если своими словами, через пять лет в монастыре, младший брат Раймонда, Алессандро, навестил его и простил за содеянное. Они проговорили весь вечер, поплакали, восстановили отношения. Вскоре Раймонда пригласили домой: отец, сдавшись под напором родственников, решил проверить, стал ли его сын умнее и сдержанней, годится ли для возвращения в семью. Раймонд ехал в смешанных чувствах. Он скучал, хотел увидеть мать, братьев и сестру, но вместе с тем — боялся гневливого отца и строгих родичей по отцовской линии. Он повзрослел, и хотел самостоятельно определять свое будущее, но продолжал материально зависеть от семьи.

— Попал чувак, — морщится Райх, делая большой глоток. Привычно лезет за самокруткой и вытягивает последнюю, скуренную наполовину. Вертит в длинных пальцах. Прячет обратно.

— Поездка прошла тяжело. Отец хотел, чтобы сын преподавал теологию в академии, как делал их дед, но Раймонд, судя по обтекаемым формулировкам, так и не проникся верой, поэтому жаждал уклониться от этой участи. Об алхимии он больше не заикался, но метил в философы. Сошлись на теософии — неплохо, на мой взгляд. В монастырь Раймонд Аваддон вернулся только однажды, много лет спустя, чтобы возвести портал.

— Он жил дома? — Спрашивает Триш.

— Первые несколько лет своего преподавания. Но потом все же начал читать философию и любимую алхимию, и тогда же съехал. Со временем Раймонд… вообще-то, изначально его звали Лукреций ди Алдо… — Райх тихонько фыркает: Лукреций Дилдо! — Так вот Раймонд стал уважаемым профессором, а после смерти отца и получения наследства, сделался главным меценатом академии. И снова вернулся домой, кстати. Очень сблизился с Алессандро и сестрой Луизой. На его деньги отстроили крыло, где мы нашли портал, и там проводились лекции для всех желающих, бедных или богатых, мужчин или женщин. Были классы и для детей, их обучали чтению и письму. Раймонда явно заботила привилегированность образования. И еще — отношения с братом Алессандро. Раймонд часто повторяет, как виноват перед ним…

— Что испортил лицо? Вроде ж проехали уже, — удивляется Тиу. Качаю головой:

— Нет, там что-то еще. Я пока не добрался. Думаю, нам стоит сосредоточиться на имеющейся информации. Дом, портал должен вести в родовое поместье ди Алдо. Я почти уверен.

— Значит, мы можем просто пойти и отыскать его, — Райх, решившись, закуривает последний косяк. Дым срывается с его губ, уносимый ветром. Небо продолжает бурлить, но дождь все не начинается. Совсем стемнело, город внизу мерцает огнями, белым столпом горит колокольня собора. Я делаю глоток, жидкость обжигает горло.

— Нет. Дорога огня зачарована в непрерывную цепь. Нельзя войти со случайной точки. Нужно двигаться только от начала до самого конца, минуя все порталы. Отпечаток каждого накладывается на мага, и следующий портал без него не пропустит. Это старый прием, довольно простой: взломать пять порталов невозможно, а подбирать ключи, как видите — небыстрый процесс, так что в любом случае у наследников пламени была хорошая фора.

— Если только не расколоть кого-то, — парень пожимает плечами. — Я б с этого начал. На месте преследователей.

Айви хмыкает. Его глаза уже блестят от выпитого, губы растягиваются в ухмылке:

— Ты не думаешь, как маг. Маги все важные вещи перестраховывают заклятием тишины, хрен кто чего выпытает.

Прячу улыбку: знал бы Айви, что сам находится под такими чарами.

Глаза Райха темнеют.

— Любые ваши фокусы можно обойти. Всегда найдется маг посильнее.

— Много ты понимаешь, — дергает плечом блондин.

Райх ухмыляется:

— Воображаешь, открыл портал и теперь крутой? Ты даже не заметил, что это Эрлах сделал.

— Ч… что? — Айви глядит на меня, на Триш. Девушка кивает — ее мне не удалось обмануть, а вот откуда знает Райх Ирве, пустой?

— Как ты понял? — Отставляю стакан. Райх встает, одним глотком допивает коньяк.

— Различаю, когда врут. Ты соврал. Зачем, кстати? — Райх склоняет голову набок, невозможные глаза блестят. Айви скрещивает руки на груди.

Я жалею, что выпивка кончилась. Глядя на Айви, подбираю слова:

— Мне было важно, чтобы вы поверили в себя. От вас зависит успех всей миссии. Прости, если задел тебя, Айви. Я… я похож на Раймонда: слабый колдун, — Айви хмурится, не понимая. — Знаю, слухи ходят совсем другие, но это — правда, — все равно заклятье не даст растрепать ее по Университету. — В дальнейшем вам придется больше полагаться на собственные силы.

— Значит, мы в полной жопе, — смеется Райх и поворачивается к лестнице на улицу.

— Куда ты? — Не нравится мне его походка.

— Прогуляюсь. Надоело с вами киснуть.

Я тоже поднимаюсь и в два шага оказываюсь рядом. Парень кривится и отшатывается — странно, обычно это он нарушает мои границы. Трет затылок и глядит… неуверенно? Почему?

— Не стоит. Ты слишком набрался.

— И что? Заколдуешь меня? — Прищуривается. Шмыгает покрасневшим от холода носом. Я нахожу в кармане обморочную карточку и осматриваю полупустой бар.

— Почему бы и нет? Если это сделает тебя послушным мальчиком, — Райх белеет и подходит вплотную, шипит:

— Я никогда не бываю послушным, — раньше, чем я успеваю отреагировать, запускает руку мне в карман и дергает карты из пальцев, они веером разлетаются по крыше. Несколько, подхваченных ветром, сносит вниз. Райх смеется. Сжимаю кулаки, борясь с желанием врезать ему. — Попробуй, останови меня теперь!

Морщусь:

— Сильно ты мне нужен. Иди, можешь и не возвращаться, — к черту: мне в любом случае не избежать проблем, одной больше или меньше — какая разница? Райх, видимо, читает это в моих глазах. Сплюнув, резко поворачивается и уходит. Сбегает с лестницы.

Вдохнув поглубже и поймав тревогу за хвост, призываю ветер, чтобы вернул потерянное. Раз, другой, на третий он откликается — в протянутой ладони собирается колода. Обморочная карта, по иронии, оказывается сверху.

— Вот спасибо, — бармен провожает меня ошарашенным взглядом. Черт, кажется, последний бокал был лишним.

— Он вернется, — зачем-то говорит Триш, поглаживая набалдашник трости в виде змеи.

— Куда же он денется, — Райха очевидно тянет к магии.

Хотелось бы знать, почему.

***

Под утро, когда за окном уже распеваются птицы, открывается дверь в комнату, прямоугольник света ложится на стену. Тяжелые шаги останавливаются возле кровати. Я лежу отвернувшись, но все равно чувствую сладковатый запах травки: пополнил запасы. Райх стоит некоторое время, затем скрипит снимаемая косуха. Сбросив ботинки, парень забирается на верхнюю полку.

Я закрываю глаза, окутанный его запахом, и неожиданно засыпаю — впервые за много лет, засыпаю на рассвете.

Мне снится Висия и дождь.

***

Мы выдвигаемся в академию после полудня. Дорогой растягиваемся на целый квартал: Райх тащится последним, перед ним — Триш и Айви, первыми идем я и Тиу.

Парень нарушает молчание:

— Так… какой ключ к порталу? Раймонд… вернулся домой, да? Портал туда ведет?

— Почти наверняка, — поправляю оттягивающую плечо сумку.

— Он не был рад возвращению, я так понял. Его папаша сильно давил авторитетом.

— Да, все верно. Я пока слабо представляю, какая эмоция здесь выбрана ключом. Мне незнакомы подобные переживания, — даже назвать не получается. Слово вертится на кончике языка, но суть не ухватить.

— Повезло, — мрачнеет парень.

— Попробуешь открыть портал? — Тиу бросает на меня короткий взгляд. Жует нижнюю губу. — Если у тебя есть… похожий опыт. Попытка не пытка. У меня были хорошие отношения с отцом, а позже, когда они с мамой погибли на задании, меня воспитывал дед — он был строгим, но справедливым, и всегда во всем поддерживал. Поэтому мне сложно понять чувства Раймонда. Как бы ты их описал?

Тиу молчит некоторое время. Мы сворачиваем в район академии, где много зелени и мало домов. Под ногами — разбитый блестящий асфальт, голубое небо в лужах. Ржавые листья собрались у бордюров. Я пинаю камешек, отправляя далеко вперед. Впервые замечаю, как пустынно, как тихо здесь: ни одного прохожего, хотя до осевого места еще идти и идти.

Кажется, знак сильнее, чем я думал.

Нужно получше присмотреться к нему.

— Мой папаня всегда был недоволен, — осторожно начинает парень, глядя перед собой. — Хотел, чтобы я выучился на автослесаря, а не медбрата: я говорю, что работаю в больнице. С механизмами у меня не складывается. Сам-то папаня всю жизнь проработал продавцом на рынке, держит свою точку, а мечтал о собственном СТО, вот и пристал… Я разочаровал его. Даже раньше еще. Заметил, что бешу, лет в четырнадцать, когда он отправил меня работать к дяде на лето, трубы и вытяжки делать из жести. У меня так себе выходило, у меня все выходит… не очень. Дядя жаловался, а папаня смотрел так… — Тиу махнул рукой, невесело улыбнулся. — Да неважно. Но у меня правда все плохо получается, Гийот постоянно страшно ругается. Не думаю, что смогу открыть портал.

Качаю головой: Тиу рассказал много, но на сам вопрос не ответил. Ходить вокруг да около, избегая цели, — плохая привычка, особенно для мага.

— А ты не думай, это только мешает, — почувствовав чей-то взгляд между лопаток, оборачиваюсь. Райх, кто же еще. Хмыкаю. — Твоя задача — представить или вспомнить, как ты идешь домой к отцу с плохими новостями. Само предчувствие встречи, конфронтации. Это должно быть очень четкое ощущение. Неважно, если ты не можешь назвать его. Просто — проживи. Я думаю, у тебя может получиться.

— Почему? — Мы останавливаемся возле прорехи в заборе. За занавесью дикого винограда виднеется здание академии дель Пеллегрини, черное от времени. Пыльные, разбитые окна наблюдают за нами.

— В конце концов, ты поступил по-своему, как и Раймонд. Вопреки давлению, вы пошли по избранному пути, и оба оказались в Университете.

— Но я не такой страшно ученый и… целеустремленный, — едва ли не по слогам проговаривает парень. Хлопаю его по плечу:

— Расслабься. Я тоже не такой, но, смотри-ка, мы идем Дорогой огня. Как много людей смогли бы этим похвастать?

— Не знаю, — Тиу чешет затылок, — как много?…

Подходят Триш и Айви. Парень отчего-то раскраснелся, его спутница невозмутима, как всегда. Райх тащится нога за ногу.

— Будьте внимательны: согласно местным новостям, в академии произошло девять убийств только за последние два года. Ось явно активна. Я не уверен, что дело только в портале. Возможно, здесь все же проводились удачные ритуалы призыва темных сущностей. Я хочу, чтобы все достали оружие и держались настороже. Охраняем Триш.

— В этом нет необходимости, — возражает девушка, пока маги собираются вокруг нее. Пропускаю слова мимо ушей и первым прохожу на территорию академии. Воздух здесь будто звенит от напряжения — странно, в прошлый дышалось легче.

— Открытие портала… что-то изменило, — Райх не то спрашивает, не то утверждает. Я стискиваю зубы и вновь задаюсь вопросом: какого черта, он же пустой? Неужели тоже ощущает давящий за грудиной страх, слабость в коленях и как взмокли ладони — перехватываю удобней пистолет. Он кажется необычно тяжелым. Под ботинками шуршит битый камень, эхо наших шагов далеко разносится по разрушенному зданию. В остальном тишина абсолютна. Когда Айви пинает пустую банку, и она с грохотом скачет вперед по коридору, я позорно вздрагиваю.

— Извините, — морщится парень.

— Как-то здесь… — вновь начинает Райх, сжимая ремень сумки. Осекается, встретившись взглядом со своим отражением в огромном и мутном, разбитом зеркале. Я моргаю, делаю судорожный вдох: его двойник на секунду неуловимо меняется, преломляясь, оскаливаясь чудовищной, нечеловеческой гримасой. Я рядом просто изломанный, Триш и Тиу вообще перепутались в месиве осколков, а далекий Айви уже подходит к нужной аудитории… и все портреты на стенах смотрят ему в спину.

Слова застревают у меня в горле. Тихонько, со свистом, выдыхает Райх. Тиу говорит севшим голосом:

— Страшно. Здесь дико страшно.

Из зеркала доносится стук.

Я отворачиваюсь и командую:

— К порталу! Быстро! — Стук повторяется, уже настойчивей. Вскрикивает Триш, поднимая в защитном жесте трость. Цепляю за локоть и почти тащу девушку к дверям — как же они далеко! Обернувшись, вижу пятящегося Райха. Зеркало вздрагивает и идет трещинами, отражение парня превратилось в нечто черное, большое и многорукое, а я вдруг думаю, что зеркало разбили не вандалы, а то, что сейчас пробирается наружу. Под звон стекла кричу пустому и застывшему в ужасе Тиу:

— Бегите!

Райх рывком разворачивается, с силой толкает парня в плечо, и вот они наконец летят к нам. Все происходит будто в замедленной съемке. Белые лица магов перекошены страхом, а портреты вокруг глядят с ненавистью, раскрывая нарисованные рты сначала беззвучно, а потом по ушам бьет нарастающий крик. Я вскидываю оружие, отправляя Триш вперед, рычу темное заклятье, ощетинивающееся черным, маслянистым барьером. Чары, неожиданно легко сработав, накрывают парней куполом, отрезают часть коридора. За переливающейся завесой зеркало взрывается осколками. Тиу рефлекторно пригибается, закрывая затылок, спотыкается и пропахивает несколько метров истлевшего паласа. Неуклюже поднимается на колени. Из разбитого носа течет кровь.

— Вставай! — Райх замер у двери и с ужасом смотрит на подобравшееся к барьеру чудовище. Лицами они похожи, как близнецы, только существо изломано, многоруко и явно мертво. Сизая кожа обвисла на костях, несколько скрюченных конечностей тянутся к нам, второй рот открывается прямо в шее — продольный, с несколькими рядами желтых зубов. Монстр рычит, бросаясь на тонкую защиту. Я стреляю, попадаю в грудь. Чудовище-Райх с ревом обрушивается на преграду. Оно будто не вполне владеет новым телом, но полно магии: по барьеру волной расходится дрожь, выступают мутные капли — падая дождем, с шипением разъедают пол.

— Тиу! К порталу! Сейчас! — Существо продолжает биться, слой за слоем истончая барьер, коридор начинает затягивать едкой дымкой ядовитых испарений. Я закашливаюсь, вдохнув, расстреливаю обойму — без видимого результата, — и тороплюсь в аудиторию, по пути хватая Тиу за шиворот, пихая Райха в спину:

— Барьер скоро падет! — Сердце колотится в груди каменной глыбой, шею сдавливает спазм. Горло ужасно дерет: стоило задержать дыхание. Перепрыгивая через ступеньки, мы бежим к пролому возле кафедры, где уже исчезает макушка Айви. Тиу снова падает, кубарем скатываясь вниз, я прыгаю последним. Сильно приложившись коленом о металл сигила, прикусываю язык и шиплю от боли. Хромаю на свет, согнувшись в три погибели: Триш нашла сердце заклинания и уже ждет нас.

— Тиу! Ты открываешь! Вы все, сосредоточьтесь, — в коридоре продолжают вопить портреты, а чудовище издает хриплый визг, ввинчивающийся в череп мигренью. — Черт! Абстрагируйтесь! — Легко сказать, сделать — почти невозможно. Колдовать тоже нельзя: любые чары могут войти в резонанс с порталом, и когда существо прорвет барьер, второго не поставить… нет, не об этом нужно думать:

— Вы едете домой, вам предстоит сложный разговор с родителями! — Перекрикивая все звуки, расставляю людей по сигилу, как шахматные фигуры перед боем: Айви рядом, ближе к дыре, чтобы помог сразиться с чудовищем, Тиу и Триш в тыл, Райха забываю посередине — черт с ним, не пропадет. — Вам важно отстоять свою позицию, но вы чертовски боитесь испортить отношения, а они и так хуже некуда! Вам страшно? Тревожно? Вы полны решимости? Я не знаю, какой ключ открывает портал, но он нужен срочно! Забудьте о твари, я и Айви позаботимся о ней! Представляйте!

Умолкаю, тяжело дыша. Кашель разрывает грудь, но я сдерживаюсь, чтобы не пугать ребят еще больше. Нашариваю в сумке заколдованный нож, как раз для встречи с темными существами — твою мать, лучше бы зачаровал патроны. На секунду зажмуриваюсь до белых пятен под веками, считаю вдохи-выдохи. Оглядываюсь на притихших магов: стоят на коленях, ладони замыкают знак, глаза закрыты. Белая футболка Тиу залита кровью. Перехватываю взгляд Райха — неожиданно темный, штормовой. Парень будто хочет что-то сказать, но прикусывает губу. Наверху раздается треск, с каким рвется бумажный пакет.

Крики смолкают. Сглатываю горькую слюну, задираю голову, прислушиваясь. Тихо, только хлюпает носом Тиу.

Но вот… скрипит дверь. Холод сковывает внутренности, волоски на затылке поднимаются дыбом. Неуклюжие шаги приближаются — существо из зеркала волочит ноги, спускаясь вниз по ступенькам. Шаг за шагом. Я стискиваю зубы, смотрю на сосредоточенных магов: скорей! Айви передергивает затвор пистолета. Шаги приближаются. Деревянный пол над нами тонко поскрипывает, сыплется пыль. Страх ледяными иголками пронзает позвоночник. Сжимаю нож, хочется кричать.

Давайте же, давайте!

Свет из пролома колеблется: существо наклоняется над дырой. Задерживаю дыхание.

— Это плохая идея, идем отсюда, — вдруг произносит высокий от ужаса женский голос. Я вздрагиваю, быстро оглядываюсь. Не сразу понимаю, что говорит чудовище — вспоминает:

— Брось, боишься привидений? Здесь даже бездомных нет, пошли! На крыше самый кайф! — Уговаривает девушку парень, наверняка уже мертвый, сожранный существом. А теперь оно нацелилось съесть нас, чтобы позже заговорить новыми голосами. — Не бойся, все хорошо.

— Все хорошо, — чудовище переходит на шепот, а потом спрыгивает в подпол. Айви начинает стрелять в темный силуэт, заставляя его качнуться назад, но тут же существо несколькими рваными прыжками оказывается рядом и вцепляется Айви в горло. Одним движением отсекаю разлагающуюся руку — плоть расходится под лезвием легко, распадается черными пузырями. Костей и мышц внутри не оказывается. Существо визжит, сильный энергетический удар приходится мне в висок, на мгновение выключая зрение. Трясу головой, взмахиваю ножом — тварь снова яростно взвизгивает и выплевывает магический импульс. Солнечное сплетение взрывается болью, меня отбрасывает на острые линии знака. Горячие линии! Гремят выстрелы. Я вижу размытого монстра, в лице которого затягиваются дыры, и Айви, зачем-то судорожно перезаряжающего пистолет. Дурак, не поможет же! Пошатнувшись, я встаю, ударяюсь макушкой о низкий потолок. Перед глазами пляшут круги, в ушах стоит надсадный звон. Существо открывает рот на шее и издает крик, сплетенный из множества — так кричали портреты, и люди, которых оно убивало.

Бросаюсь вперед, когда знак под ногами наливается красным. Чудовище уклоняется от удара, но я достаю его следующим — в сочленение рук, часть отваливается или повисает мертвым грузом. Тяжелый свет, мерцая, поднимается вверх, затапливая помещение. У нас получается! Нужно скорее убить существо или вытолкнуть с сигила!

Сбросив отрезанные конечности, оно опять бьет: волна ряби выстреливает в отползающего Айви, задевает меня — внутренности будто обращаются в камень. Я кричу от боли и, перехватив нож за острие, кидаю в голову чудовищу. В этот момент портал вспыхивает ослепительным белым. Закрываясь, пытаюсь разглядеть монстра, но не вижу ничего. Звуки тоже исчезают, стертые переходом, остается лишь мое тяжелое, хриплое дыхание.

— Айви? — Говорю я, чтобы что-нибудь сказать. Белизна вокруг колышется, поглощая слова. Медленно опускаюсь на колени. Мир кружится и пульсирует, горький на вкус. Зажмурившись, нащупываю пол — неплотно подогнанные доски, гладкие и явно новые. Я перенесся. Но где остальные?…

Беспощадный свет горит целую вечность. Несколько раз начинаю считать секунды, но сбиваюсь. Пытаюсь ходить в недостроенной реальности, но быстро возвращаюсь назад, шаг в шаг: вдруг материализуюсь в стене или зависшим в воздухе. Глаза пекут, пылает кожа на груди и лице, во рту — вкус крови. Сплевываю красную слюну, она исчезает в клубящейся белизне. Снова зову:

— Айви! Триш! — Никого. Тревога сжимает сердце. Я сажусь, вытягивая ноги, и считаю заново.

На двенадцатой минуте свет сереет. На двадцать восьмой появляются очертания стен, узкие арочные окошки. Купольный потолок — я понимаю, что нахожусь в круглой, абсолютно пустой комнате под самой крышей. Еще минуту спустя вижу крутые ступеньки вниз. Осторожно спускаюсь, цепляясь за перила. Внутренности полыхают огнем, а ноги подгибаются от слабости. Туман вокруг неторопливо рассеивается, и вскоре я нахожу себя этажом ниже в похожем помещении, только здесь стоит старинная, высокая, украшенная резьбой кровать, несколько явно антикварных столиков и диванов, большой шкаф: спальня. Еще ниже располагается нечто вроде кабинета — рабочий стол в центре и пара кресел, полки, уставленные книгами. Здесь, на потертом ковре, я нахожу лежащего без сознания Айви. И только сейчас замечаю протянутые везде тонкие веревки, ограждающие мебель, таблички с номерами и подписями. Неуклюже роняю пару оказавшихся на пути столбиков.

— Айви, — распухший язык еле ворочается во рту. Диагностическое заклинание тоже никак не выходит, чертовы рычащие согласные! Плюнув, устанавливаю барьер — на всякий случай, — нащупываю пульс, слушаю ровное и хриплое дыхание. Нужно найти Тиу. Оставляю парня, спускаясь дальше.

В гостиной ниже никого, холл первого этажа тоже пуст. Оглядываюсь, не сразу замечая дверь под лестницей, явно для прислуги. Приоткрытую дверь.

Почти скатываюсь со ступеней, заслышав голоса.

— Эрлах, — Триш склоняет голову набок. Из бледных глаз сочится кровь, бордовые дорожки протянулись от ушей по шее, платье безнадежно испорчено. Тиу выглядит еще хуже: нос сильно распух, и рассечение на лбу кажется довольно глубоким. — Тебе нужна помощь.

Отмахиваюсь:

— После. Айви наверху без сознания, я не смог его добудиться. Тиу, пойдем, осмотришь его. Вы все в порядке?

Триш пожимает плечами: более-менее. Невредимый на вид Райх кивает. Под нашими ногами мерцают искры в плиточном узоре. Портал выложен совсем на виду, посреди кухонного пола. Годами по знаку ходила прислуга, а потом — экскурсии, и никто и подумать не мог…

— Еще один шаг по Дороге огня, — улыбается Триш. Тиу уже топает наверх. Я прислоняюсь к стене. Боль пульсирует в горле, за ребрами, свернулась тугим комом в животе. Выдыхаю:

— Да. Осталось еще три.

***

Со стоном падаю на кровать в номере.

— Боже, наконец-то, — выдыхаю, неуклюже стягивая пальто. Райх глядит нечитаемо, достает самокрутку и отходит к распахнутому окну. Там — обжигающе-красный закат, крыши уходят к горизонту. Гудят машины, из ближайшего кафе доносится музыка. Мы на четвертом этаже, отсюда далеко видно — огненные реки уличных огней, черные лакуны парков. Рим. Говорят, все дороги рано или поздно приводят сюда, и наша не исключение.

— Ты живой? — Спрашивает Райх, опираясь на перила узкого балкона. Холодно, дует, но от меня воняет рвотой и мертвым чудовищем, поэтому пусть сквозняк ерошит волосы. Мотаю головой, хотя парень смотрит вниз: не особо, последние два часа меня рвало комковатой слизью от каких-то таблеток, а потом покрасневший пятнами Тиу принес новое снадобье и признался, что прошлое он выбрал неправильно. Теперь тошнота ушла, боль почти прекратилась. Отголоски еще покалывают внизу живота и в пояснице, но это привычно.

— Если б не он открыл портал, прибил бы к чертям, — отправил бы домой, вернее сказать. Райх хмыкает:

— Сомневаюсь.

— Почему? — Нам достался один на двоих номер. Наверное, лучший расклад из имеющихся: Райх молчалив и вполне благодушен, если под кайфом, а под кайфом он почти всегда.

— Ты добрее, чем хочешь казаться, — парень выдыхает дым. Белесые узоры на миг искажают лицо, накладываясь уродливой маской поверх. Я вздрагиваю, вспоминая похожее на труп существо. Надеюсь, оно сгинуло в портале. Мой нож вот исчез. Нужно будет изготовить замену.

— Сейчас не время для скандалов и наказаний. Тиу прекрасно знает свои слабые стороны, ему бы подумать о сильных.

Я поговорю с ним позже.

— Это каких? С порталом ему просто повезло.

Неправда — молчу. Некоторым не открыть портал никогда. Райх расценивает тишину иначе:

— Каждый маг на такое способен, — если он не пустой — повисает в воздухе. — Даже Раймонд Аваддон прошел Дорогой огня, а ты говорил, он был очень слабым.

— Я сказал иначе: его стихии находились в равновесии, а значит — спорили за главенство, и ни одну он толком не мог использовать. Подобных называют природно нестабильными. Им очень сложно колдовать, любые чары требуют невероятной концентрации усилий. Поэтому Раймонд достоин восхищения, как и Тиу: у парня хорошие показатели, но что-то в его голове расшатывает всю систему. Переступить через самое себя — настоящий подвиг.

— Тоже мне, подвиг, — Райх со смешком гасит окурок и отправляет щелчком вниз. Поворачивается, опираясь на перила локтями. Гаснущий свет блестит в металле сережек, путается в растрепанных черных волосах. Обычно серебрянные, глаза кажутся фиолетовыми. Красивый, неглупый, семья открывает бесчисленные возможности — а туда же, зацепился за свою пустоту и страдает по несбыточному:

— Ты сказал: в пустых тоже есть магия, — его лицо застывает.

— Я слышал подобную теорию, — вот, что не дает ему покоя. Осторожно подбираю слова:

— Только теорию, — выдерживаю тяжелый взгляд. Выдыхаю:

— Я не знаю, как помочь освободиться твоей силе. Даже про свою не знаю. Но это не значит, что шансов нет, — тру виски, зажмурившись. Ужасно хочется спать, но в голове звенят слова Плутона: вина, Эрлах. Ваша главная слабость. Она парализует тебя. Заставляет искать силу внутри, а не снаружи. — Всегда есть единственный ключ, отпирающий волшебство. Сегодня Тиу нашел свой в отношениях с отцом. Ты отыщешь собственный в другом месте — или нет. Я бы хотел помочь, и если могу что-то сделать…

— Можешь, — Райх хмурится. — Перестать тогда нести чушь про скрытые возможности. Только бесишь. Перестань быть добреньким с этими придурками: так мы провалим всю миссию. Сегодня Айви конкретно облажался, вцепившись в бесполезный пистолет, и ничем тебе не помог, нас всех могли убить. А твой обожаемый Тиу открывал портал сраную вечность — вот ведь молодец! Триш… вообще не понимаю, зачем она здесь. Она…

— А ты? Зачем ты здесь? — Сощуриваюсь, рассматривая парня. — Ты можешь вернуться домой хоть сейчас, я лично куплю билет на самолет.

Райх кривится и отворачивается к потемневшему небу. Глухо отвечает:

— У меня дома… как у Раймонда было, наверное. Я часто ругаюсь с отцом. Лучше…

— Лучше быть сожранным темным существом?

— Вроде того, — с явной неохотой говорит он. Сейчас снова закроется, но пока откровенен, я спрашиваю:

— Ты злишься потому, что мог бы открыть портал сам, если бы владел магией?

Райх молчит. Тонкие пальцы вертят снятое кольцо. Все, откровения закончились.

Ладно.

Зевнув, отворачиваюсь к стене. Чувствую себя страшно, — о господи, опять это словечко, — грязным. Ужасно холодно, а вытянуть плед из-под себя нет никаких сил. Накидываю пальто на плечи и делаю глубокий вдох. Запах дождя наполняет легкие. Далекий уличный шум обволакивает. Засыпаю легко, стоит смежить веки. Шепчу в полудреме:

— Спокойной ночи, Висия.

— Спокойной ночи, Эрлах, — доносится в ответ.

***

На рассвете я долго смотрю в телефон, а потом сажусь, шипя ругательства.

— Что такое? — Растрепанная голова Райха приподнимается над подушкой. Воздух в комнате синий, сумеречный, и ледяной — меня бьет дрожь, руки покрыты мурашками. Запускаю пальцы в волосы и на секунду закрываю глаза. Черт!

— Эрлах! — Парень тоже садится, спуская босые ноги на пол. В растянутой футболке и шортах он выглядит младше и уютней.

— Нас не было месяц! Сначала я подумал, что дата сбилась, но проверил — нет. Портал сожрал двадцать восемь дней!

— Да ладно, — он тянется за смартфоном, а я уже обуваюсь. — Ты куда?

— Мне нужно позвонить, — вот, почему за окном несется мелкий колючий снег, хотя еще вчера ветер был только по-осеннему свеж! Вот, откуда первые рождественские украшения в витринах магазинов… твою мать!

Выхожу в пустынный коридор, натягивая по пути пальто. Сбегаю по лестнице, киваю сонному администратору на рецепции и выхожу на улицу. Сразу закутываюсь плотней: холод забирается под одежду, снежинки жалят лицо. Отойдя под защиту навеса ресторана через дорогу, опускаюсь на заснеженную скамейку и набираю Смуглянку.

Он берет трубку сразу, будто ожидал звонка. Голос спокойный и заспанный. Ловлю себя на улыбке: слава богу, они в безопасности.

— Все хорошо капитан. Ну, то есть, здесь умереть как холодно, половина ребят переболели, но зато это первые наши учения зимой. Вылезла куча проблем, которые давно пора порешать. Продуктивно выходит, так что почти никто не ноет.

— Из Университета есть новости?

Парень хмыкает:

— Гийот сказал, Моню там разорвало от злости. Орал на всю администрацию и даже уволил кого-то из своих. Охотники оборжались и злорадствуют, что нам прилетит по возвращении. — Смуглянка замолкает, продолжает осторожно, в голосе чувствуется горечь и непонимание:

— Говорят, мы струсили и сбежали, Эрлах… мы… мы звонили Гийоту потому, что волновались: ты пропал. Я рад, что нашелся. Скажи… все… идет по плану?

Тру переносицу:

— Считай, что это я — струсил. Вы только выполняете приказ. Сейчас я приказываю продолжать учения, какие бы слухи до вас не доходили. Это более важная миссия, чем умереть в Отрезке. Ты согласен?

— Да, — он отвечает не задумываясь.

— Хорошо. Передавай от меня привет ребятам и Олафу. У нас все нормально. Я могу снова пропасть — непредвиденные обстоятельства, но ничего опасного, — вспоминаю мертвое существо с лицом Райха и морщусь:

— Будь осторожен, — произносим одновременно.

— Буду, — обещаю, завершив звонок. И сразу же набираю Нину.

Волшебница звучит устало, тревожно. Пьяно тянет слова и путается, торопится рассказать:

— Они отправили первую… группу! Меня не взяли… чертов Адамон ни в какую…

— Ты обещала оставаться связным в Университете, — обрываю, плотней прижимая трубку к уху.

— Там мой брат! — Вспыхивает Нина. — Среди тварей Отрезка!

— Уверен, он в порядке, — не думаю, что Плутон решится начать знакомство с убийства. Тварь умнее. — Кого отправили?

— Энид, — выдыхает имя девушки Кана. Ну конечно же. Бедный влюбленный Смуглянка. — Рики Беата, шпион Совета. Из огненных — Илай и Ниль, его нянька. Карс, Чесси и Давид из охотников, Хикан из техников, из наших Эйса — его папаша перехватил перед учениями и отправил.

Стискиваю зубы: что же Хайме за отец такой, посылать сына на верную смерть. Выродок.

— Они ищут тебя, — она срывается в шепот. — Считают, ты бросил вызов Совету. Тебя хотят сместить.

— Я знаю, — но в груди все равно холодеет.

— Если это случится… они будут рады стереть тебе память и выкинуть из Университета. Ты слишком сильный соперник Гофолии.

— Я знаю, — повторяю, растирая ноющую шею. Ветер путает волосы, бросает в лицо. Если я забуду магию… исчезнет пятнадцать лет моей жизни. Миссии, путешествия, чудеса. Созданные чары, покоренные заклятия. Исчезнут мама и папа, их сказки на ночь о жутких чудовищах и храбрых охотниках. Пропадут мои друзья — навсегда, будто и не было.

Висия исчезнет. Зарин и Наас, чертова тварь. Что останется без них?

Кривлю губы в улыбке: ничего. Какая ирония, без магии я даже более пустой, чем Райх Ирве.

— Эрлах? — Нина на том конце пьяно всхлипывает. Только этого не хватало.

— Все будет хорошо. Мы вернем их. И я никуда не исчезну, обещаю.

— Л-ладно, — ее голос дрожит. — Я… ко мне приходил Ульрих Пата вчера. Охотник, жених Сано. Ее отправят в Отрезок следующей группой, приказ уже подписан, — закрываю глаза. Сано. Я надеялся, Гийот спрячет девушку в лазарете. — Он будто что-то знает и хочет помочь нам. Я могу ему верить?

Хотел бы я знать. Качаю головой:

— Отправь к Гийоту, он разберется. Пусть сам решит — попроси его. Будь осторожна, тебя не должны заподозрить.

— Я осторожна, — хмыкаю:

— Ты пьяна. Завязывай с этим и с дурью, по крайней мере, сейчас. Ты нужна Кану здесь.

Нина не отвечает, только дышит в трубку. Поднимаю глаза к синеющему небу и вижу силуэт Райха на фоне освещенного окна. Огонек самокрутки — еще один любитель смотреть на мир сквозь дымку забытья. Нину терзает огонь, а какие демоны мучают пустого?…

— Береги себя, Нина, — почти шепчу девушке. — Пожалуйста.

Закончив разговор, стремительным шагом возвращаюсь в отель, в номер. Переодеваюсь под пристальным взглядом Райха, забираю книги и дневник Раймонда Аваддона, бросаю:

— Спи, сегодня весь день свободен, — а мне нужно поработать. Страх исчезнуть вместе с памятью о магии заставляет сердце частить, а ладони — потеть. Я тороплюсь устроиться в кресле в пустой гостиной, перед панорамным окном. На улице появляются первые прохожие, усиливается снегопад. Люди бредут, пряча лица от ветра, а руки — в карманах. Под пальцами теплеют бумага и тонкие, летящие строчки, написанные давно ушедшим магом. Великим, не таким, как я — его будут помнить и после моей смерти, а обо мне забудут очень скоро…

— Если только я не стану Советником, — слово за словом, строится перевод. В комнате светлеет, тянутся на завтрак в открывшийся ресторан постояльцы. Возле локтя появляются чашка кофе и круассан. Улыбаюсь:

— Спасибо, — еще бледный Айви с ожерельем синяков на шее кивает и, разувшись, устраивается с ногами в соседнем кресле. Под глазами у него разлились чернильные тени, подбородок и кисти разбиты — ничего, заживет. Парень утыкается в телефон, и я быстро забываю о его существовании. Вскоре подходят и устраиваются на диване Триш с Тиу, угрюмый Райх опускается прямо на ковер возле моего кресла.

Я наконец чувствую, что начинаю согреваться.

— Скоро Рождество, — говорит Тиу.

Да.

***

— Давайте пойдем за пиццей? — Райх закинул ноги на подлокотник кресла и вертит в руках портсигар. Я думаю, что надо было выкрасть его для проклятия тишины: за последнюю неделю мне порядком надоел стойкий травяной аромат нашего номера — даже запах дождя перекрывает. Перелистываю страницу словаря и тру уставшие, пекущие глаза. Смотрю на часы: десять, пора сделать перерыв на ужин.

У нас сформировался определенный график. Встреча в холле отеля, прогулка и поиск кафе для завтрака — неизменно с долгими спорами, если только на улице не слишком холодно. После я сажусь продолжать перевод, Триш устраивается рядом с книгой для слепых, а парни уходят шататься по городу.

— Чего я там не видела, — отмахнулась девушка на предложение погулять в первый день. Айви густо покраснел и ретировался под заливистый смех Райха.

Ребята подтягиваются ближе к вечеру и утыкаются в телефоны, в десять — ужин, обсуждение перевода. Переливание из пустого в порожнее, так как ничего внятного Раймонд о своей академии не писал:

— Поддерживаю пиццу, у меня скоро голова взорвется от адской смеси языков, которую он тут нагородил. И главное — ни о чем. Рассказывает, как важно нести знания в массы, как любит своих учеников и вести занятия. О нескольких самых одаренных подопечных расписал полторы страницы! Я уже понял, что ему было свойственно человеколюбие, но для ключа это — слишком абстрактно.

— Нужно пробовать, — дергает плечом Триш. — Если ты говоришь, что больше там ничего нет — значит, именно про чувства к ученикам нам и достаточно знать.

— Тебе не кажется это не особенно личным? — Но что-то, скрывающееся между строк, привело Раймонда в академию дель Пеллегрини, а мы уже выяснили, все нужные эмоции в дневнике: страсть отправила его в монастырь бенедиктинцев и запустила портал — из. Дальше, мальчик повзрослел и стал ученым. Сложные отношения с отцом вернули будущего мага домой и открыли путь к преподаванию, пусть вначале Раймонду пришлось вести ненавистную теософию. Постепенно из этого выросло нечто искреннее и сильное, чему даже набожная семья не смогла помешать: он все же защитил степень по философии и продолжил алхимические изыскания, вопреки воле стареющего отца. Был вынужден занять тесную университетскую квартиру, куда хуже собственного флигеля в поместье ди Алдо. Уверен, портал приведет нас туда.

— Я не знаю, — девушка утаскивает со стола переведенные страницы и закрывает глаза, касаясь губами листков. Уголок пергамента шевелится от дыхания, Айви забывает про игрушку в телефоне. Триш улыбается, гладит старую бумагу:

— Ему было тепло писать об этом. Я бы попробовала завтра… счастье, просто счастье. Он ведь был по-настоящему счастлив в академии.

— Вдруг сработает? — Соглашается-спрашивает Айви, глядя на девушку.

— Давайте завтра пойдем? — Выпрямляется Тиу. На широком лице — оживление. Надоел Рим или хочется снова открыть портал? Счастье — его стихия.

Моя тоже, но здесь я не помощник.

Все достаточно яркие воспоминания испорчены виной, а фантазии просто не хватает.

— Да, утром выдвигаемся, — и впервые собираемся быстро, никого не ждем. Наскоро перекусываем в ресторане при отеле и торопимся заскочить в ближайшее белое пятно — набивший оскомину Пантеон, — а затем едем до особняка, где раньше жил Лукреций ди Алдо, а сейчас открыли музей. Не особенно популярный, судя по пустоте залов. Конечно: ось портала всегда частично активна и отпугивает посторонних. Мне резко становится не по себе — стоит переступить порог флигеля. Ребята бледнеют, стихают разговоры.

Работники залов ходят по пятам, порываясь рассказать больше о представленных экспонатах. Приходится слушать и ждать новых посетителей, чтобы сбежать и добраться до флигеля, спуститься в подвал, в кухню. Идущий последним Райх плотно притворяет дверь. Мы зажигаем фонари: свет преломляется в медной посуде, путается среди развешанных трав и связок пластмассовых овощей. Опускаемся на колени перед очагом, в сердце знака, где обрываются-сходятся все линии.

— Итак: счастье. Скорее всего счастье, разделенное с близкими по духу людьми, — я наклоняю голову, чтобы волосы скрыли лицо. — Попробуйте все, это простое чувство.

Взгляд стоящего в отдалении Райха упирается между лопаток. Поежившись, закрываю глаза. Усилием переношусь в первый день в Университете, когда все казалось по-настоящему волшебным, даже цвета были ярче, а звуки — чище, воздух пах отцветающими деревьям, надвигающимся летним зноем. Я тогда знал, чего ожидать: родители рассказывали, но все равно дыхание перехватило, стоило оказаться на площади возле бара. Сопровождающий мог и не показывать: громаду тренировочного корпуса сложно с чем-то спутать. А слева — учебные аудитории с балконами, откуда папа однажды неудачно слевитировал, выделываясь перед мамой, и сломал ногу. По правую руку — склады, оружейные и продовольственные, а в баре позади разыгрывается местная группа с убогим, переходящим из поколение в поколение названием "Чародеи". Я жил историями о волшебниках — настоящих волшебниках, с реальными именами и судьбами, — всю свою жизнь, и вот, наконец, Университет.

Под опущенными веками картинка — сумерки, высокие тополя метут небо, зажигаются первые звезды. Над зеленой площадью мерцают наколдованные огоньки, звучат смех и гитарные переборы. Расположившиеся прямо на траве маги собрались в большой круг и о чем-то жарко спорят. Меня тянут к ним — знакомиться.

Набираю полную грудь вечернего ветра и делаю шаг. Разглядываю счастливые лица, ощущая себя частью этого мира, этой семьи.

Понимаю: я дома.

Медленно выдыхаю, но ничего не происходит. Портал спит, и даже широкая, по-детски открытая улыбка Тиу не в состоянии его разбудить.

— Еще, — еле слышно просит Триш. Айви сводит брови на переносице. Я послушно вспоминаю вторые мои учения в роли капитана. Как блок искателей в полном составе шел за мной через лес, как гудели, предвкушая приключения, переправлялись вброд через ледяную речку, ставили палатки и разжигали костры… простые вещи, почти без магии — самые ценные. Я вижу своих ребят, склонившихся над картой и зачарованными предметами в попытке разгадать зону обитания искомых существ. В груди теплеет от гордости.

— Чувствую себя дураком, сидя на полу посреди кухни, — жалуется Тиу, и память подводит. Я возвращаюсь в реальность.

— Не получается, — констатирует Айви. Триш хмурится, растирает замерзшие от прикосновения к ледяному камню ладони.

— Значит, не счастье. Давайте попробуем гордость, — предлагаю, прислушиваясь к шагам наверху. Надеюсь, нас пока не ищут. Мы успеваем проверить еще удовлетворение, вдохновение, азарт и интерес — после идеи кончаются, и приходится покидать холодный подвал.

— Да уж, — говорит Райх, но выглядит вполне довольным.

— Радуешься, что не один без магии сегодня? — Ехидно улыбается Айви. Неделя прогулок по Риму сдружила парней, и Райх в ответ вполне добродушно скалится, а Тиу фыркает от смеха.

— Лучше так, чем как в прошлый раз. Та сраная тварь нас чуть не угробила. Если б вы еще медленней запускали портал…

— Да ну тебя, — отмахивается блондин, — и это не тварь была, а темное существо.

— Не вижу особой разницы, — парень хмурится, прикусывая губу.

— Тварь — создается магами из огня и части души. Существа размножаются сами, даже если изначальные родились вследствие магического катаклизма, — автоматически перехожу на лекционный тон. Заправив волосы за уши, прячу руки в карманах. Сегодня солнечно, в блеклом небе летят птичьи стаи. Улица перед нами — сплошь рождественские витрины, праздничная музыка, блестящая мишура. Где мы встретим новый год?…

— А чем темные существа отличаются… от не-темных? — Покраснев, интересуется Тиу. Боже, за что его Гийот терпит?

— Я играю с его дочкой, — стискиваю зубы: черт, забылся, спросил вслух. — Она… с особенностями. Раньше с ней мама сидела, но когда ее не стало — вот я подвернулся. Мы хорошо ладим.

— Прости, — склоняю голову набок. Тиу пожимает плечами:

— Все нормально. Я страшно забывчивый, вон про существ — учил точно, но ничего не помню.

— Темные — значит, агрессивные. В основном такие живут у осевых мест, тянут энергию распада и смерти. Если встречают кого-то живого, более слабого — убивают. Пожирают его боль и страх. Не-темные существа чаще питаются от природных источников, вроде аномальных зон, где залежи колдовских минералов или растет что-нибудь волшебное; бывает, паразитируют на более сильных видах, у которых магии через край. Они редко атакуют, только в случае угрозы. Наше существо определенно темное.

— Почему оно… так выглядело? — Кривится Райх, вспоминая. Натягивает капюшон черного худи, прячет ладони под мышки. С усилием отворачиваюсь и невидяще смотрю перед собой: он совершенно не похож на Висию, почему же меня так тянет — наблюдать, держаться рядом… чертов запах? Неужели так мало?…

— Что-то в тебе есть притягательное, видать, — пожимает плечами Тиу. — Кто их разберет?

Я чувствую, что краснею. Чтобы отвлечься, вспоминаю выдержки из Валентиновых книг:

— Обычно темные существа, подобно тварям, предпочитают атаковать огненных магов или проклятых. Возможно, на тебе лежит проклятье твари — Гийот разве не проверял?

— Откуда ты знаешь? — Подозрительно щурится парень. Прикусываю язык: тот дождливый день, когда я впервые увидел Райха Ирве. Гийот сказал держаться от него подальше, а потом увел в сторону лазарета.

— Просто знаю, — мы подходим к отелю, и я впервые жалею, что не живу в отдельном номере.

— Ты пробивал информацию обо мне? — продолжая разговор, Райх замирает посреди комнаты со скрещенными на груди руками. Запихнув сумку под кровать, останавливаюсь напротив. Райх чуть ниже и тоньше, и я думаю, что легко одолею его, если полезет драться — а выглядит, будто хочет. Глаза приобрели стальной оттенок, играет желваками.

— А что, я мог найти много интересного? Кроме проблем с наркотиками?

— Говоришь, как старик, — кривится. — Проблемы с наркотиками! Да что ты в этом понимаешь?

— Я управляю целым подразделением подобных тебе — бунтующих и отчаянных. Не воображай себя таким загадочным, — хмыкнув, вытягиваю из его нагрудного кармана портсигар. Пересчитываю самокрутки: хватит на пару дней. Щелкнув пальцами, зажигаю в ладони крохотный огонек. Райх глядит, затаив дыхание. Прикуриваю косяк и выдыхаю горький дым ему в лицо:

— Тебе нужно научиться расслабляться другими способами, если хочешь остаться в Университете.

— Остаться? — Завороженно смотрит мне в рот. — Я же пустой, как я могу…

— В моем блоке есть пустой, Сойт Роэн. Один из лучших. Если продержишься эту миссию, я вас познакомлю. Узнаешь, как быть магом без магии. Или папочка будет против?

Райх морщится: я попал в точку.

— Тебе необязательно зависеть от него, — в последний раз затянувшись, вкладываю самокрутку в яркие губы. Горячие. Весь он — будто пылает, и мне не странно, что существо выбрало Райха Ирве своим двойником.

Странно самому выбирать.

Они очень похожи с Висией. И — абсолютно разные.

— Мы попробуем открыть портал еще раз, завтра, — шагнув назад, отворачиваюсь к кровати, снимаю пальто и колючий шарф. — Рано или поздно у нас получится, как получилось у Раймонда Аваддона. Я собираюсь перечитать все переведенные записи, чтобы лучше понять его. Хочешь присоединиться?

***

Мы пробуем снова и снова — без результата. Работники залов и охрана уже знают нас как студентов, изучающих жизнь семейства ди Алдо. Приходится тратить часть времени на экскурсии по особняку, чтобы не вызывать подозрений.

Все сложней сосредотачиваться на портале. Я чувствую раздражение и неясную тревогу от близости Райха, от невозможности побыть одному — даже во время одиноких прогулок по городу моя голова забита строчками из чужого дневника, вариантами переводов, неясными трактовками. Вот бы прийти с этими текстами к Валентину, спрятаться от назойливого мира в гудящей тишине его кабинета, выпить ягодного чаю с пирогом из кафетерия, и спокойно все разобрать. Расплести каждое чертово слово и найти ключ! Он кажется таким близким — уверен, мы даже пробовали, просто не дожали… Твою мать!

— Рассредоточимся, встречаемся через полчаса в подвале, — командую вполголоса, сворачивая вслед за Триш в зал, где собраны личные вещи Раймонда Аваддона — или Лукреция ди Алдо, как написано на табличках. Здесь много алхимических книг, гравюр и схем — боже, я надеюсь, он не Великое Деяние ключом зашифровал, это мы будем до скончания века пробовать все чувства от разочарования до триумфа.

— Последнее вряд ли, — улыбается Триш. Видимо, я рассуждал вслух.

— Тогда что? Я уже не знаю, — останавливаюсь возле старинного глобуса. Триш обходит помещение вдоль заградительных веревок. Застывшая у входа служащая музея следит за ее уверенными движениями.

— Ты как раз и должен знать, ты ведь тоже… своего рода преподаватель, — она останавливается возле стенда с работами самых юных учеников — сплошь рисунки, иллюстрирующие сцены из библии, и старательно украшенные вензелями псалмы.

— Раймонд очень много места уделил рассказам о благотворительной работе с детьми и устранению неграмотности у взрослых из низшего сословия. Он учил их чтению и правописанию, основам религии и философии. Посмотри на все эти стихи, прочитай: они выбирали самое доброе, что было в христианстве. Как мило, и довольно наивно. Я учу находить магию, охотиться — на людей, тварей, существ и сущностей, на самого дьявола, если он есть. Я встречал множество демонов, мелких и чудовищно сильных, но ни одного ангела, поэтому никогда не говорю о рае. Только об обитателях ада. Мои ребята совсем не похожи на этих детей, не напоминают и жадных до знаний студентов — скорее одиночек, согнанных вместе. Я помогаю им выживать, а не верить в чудеса. Поэтому не вижу общего.

— Если есть ад, то и рай существует, — возражает девушка.

— Совершенно необязательно, сама знаешь, — это несправедливый мир.

Я отворачиваюсь к окну. В темном небе тесно от грозовых туч. К вечеру будет метель. Снова. Как же осточертело. Не только мне: Айви тоже заметно стух, помрачнел лицом и даже перестал сыпать вопросами — все больше молчит, играет в телефон. Видимо, холодность девушки принесла плоды. Тиу завел неопрятную бородку и привычку бродить в одиночестве по Риму дни напролет, а Райх… слушает музыку, изучает прихваченный мной бестиарий Люмьера, серебристый взгляд то и дело сверлит мне затылок. Нет, иногда я совсем не люблю быть капитаном, куда уж здесь до благостного счастья, как у Раймонда.

— Ты прав, — Триш поднимает голову. — Это несправедливо, но вообще-то вся жизнь века назад была несправедливой. Жестокой, выматывающей, короткой. Раймонд пытался сделать ее чуточку светлее, показывая бедным людям доброго, сострадательного бога и расширяя знания об устройстве мира… и… вот это мы еще не пробовали!

— Что? — Не понимаю я.

— Сострадание, — на секунду она будто смотрит мне прямо в глаза. — Разве не это толкнуло тебя на Дорогу огня? Возможно, и его тоже.

Сжимаю кулаки:

— Я здесь ради мести, и справедливости. Свободы, — и чтобы превратить Университет в то прекрасное место из папиных сказок, где каждая миссия — приключение, любой волшебник — друг. Боже, как пошло звучит. Ни за что не скажу это вслух.

Отворачиваюсь и произношу чары невидимости. Триш говорит мне в спину:

— Ты ошибаешься, и если бы перестал врать себе, мы бы давно добрались до конца. Что, кстати, в конце? Ты станешь Советником — а дальше?

— Избавлюсь от Хайме и его свиты, — служащая музея, заморгав и рассеянно оглядевшись, выходит из комнаты. Потеряла нас. Можно идти. Пропускаю девушку вперед:

— Начну строить собственный Заповедник, в дикой природе. Около Братства Камня, где зона лимба. Людей там никогда не будет, можно устроить все условия для магических животных. Переселить туда уже пойманных и тех, кого придется перемещать в дальнейшем. Я хочу создать замкнутую систему, где магия со временем полностью восстановится.

— Эдемский сад, — Триш улыбается. Оценив иронию, фыркаю:

— Если хочешь.

— А что потом?

— Тебе мало? На мой век хватит, — мы спускаемся витой лестницей в подвал, где уже ждут парни. Сидящий на ступеньках Райх запрокидывает голову. Вздрагиваю: на мгновение его глаза по-кошачьи отражают свет моего фонаря.

— Долго вы, — парень неспешно встает, освобождая путь. Нет, что за чушь, показалось.

— У Триш появилась идея, — волшебница уже опускается на колени в главном узле заклинания. Спокойная и собранная, как всегда, она кажется равнодушной — если бы не напряженные плечи, поджатые губы. Дерганым движением убирает волосы за ухо, откидывает мешающую косу. Засмотревшись, забываю, о чем говорил.

— Сострадание, — девушка прикладывает ладони к знаку и опускает, прячет лицо. — Мне хорошо знакомо это чувство. Раньше я часто путала его с жалостью. Плохие были времена. Жалеющие никогда не смотрят на тебя как на ровню, только сверху вниз. Но знаешь, Эрлах, я поняла разницу, когда попала в Университет. Ты принимал мой экзамен. У меня плохо получалось драться, и остальные судьи, — пожалев, — позволили пропустить это испытание, но ты настоял, и сам вышел против меня. Я сначала испугалась, потом страшно разозлилась — когда ты победил в первые же секунды, а потом заставил встать и попробовать еще раз. Ты сказал: я знаю, ты можешь лучше. Ты достаточно сильная. — Она поднимает белесые глаза. Криво улыбается. — Ты был прав. Я смогла, благодаря этим твоим словам. И я думаю, Раймонд, несмотря на свое происхождение и образование, точно так же верил в учеников — что каждый из них может быть лучше. Что мир может быть лучше. Для этого чуда нужно только немного сострадания и безграничная вера. Все это есть у тебя сейчас. Давай, время открывать портал.

Под пристальным вниманием магов, подхожу к сердцу сигила и опускаюсь на колени. Камень отзывается на прикосновение, слой за слоем будто ворочается под руками: привет. Остальные окружают нас. Тиу зажмуривается, Айви, нахмурившись, глядит в завихрения линий портала. Я закрываю глаза, пытаясь найти среди воспоминаний об экзамене Триш то самое чувство, что толкнуло меня выйти врукопашную против слепой девушки — сострадание? Серьезно?… Я помню смесь злости, разочарования и растерянности на ее лице, когда Максимилиан и Эванс Фили, тогдашний капитан охотников, поддержали Адамоново предложение пропустить испытание боем, помню собственную ярость: она прошла мою школу и способна постоять за себя. Я помню…

Плитка вздрагивает, линии знака со скрежетом выступают сильней. Шелест расходится по кладке, поднимаясь стенами до потолка, осыпаясь пылью и мелкими камешками. Горло обжигает горячим воздухом — закашливаюсь, на глаза наворачиваются слезы. Триш напротив белее мела, из-под ее рук расходится золотистое сияние. Кисти алые напросвет, видны кости пальцев. Вздохнув, девушка говорит так тихо, что мне приходится наклониться ближе, чтобы расслышать:

— Ты поверил в меня и других, но никак не можешь поверить в себя. Почему, Эрлах?

Тьма падает между нами, спасая меня от необходимости отвечать.

Я пытаюсь коснуться волшебницы сквозь непроглядный мрак, но не нахожу, зато меня находят. Маг трогает плечо, садится рядом. Его рука горячая на ощупь, пальцы унизаны кольцами. Вздыхаю: Райх, конечно. Сердце колотится в горле, шею сковывает напряжением. Магия пульсирует в теле, проявляясь то болью, то удовольствием — будто невесомо гладят горящую кожу. Остальные исчезли, хотя наверняка по-прежнему рядом. Я просто не…

— Что ты чувствуешь? — Парень сжимает мою ладонь. Мне жарко и близко, его невыносимый запах кружит голову. Осторожно упираюсь лбом в жесткое плечо. Не отталкивает. Выдыхаю:

— Слабость, — и как носом начинает течь кровь. Ненавижу. — А когда сам открываешь, — наоборот, огромную силу. Словно горы можешь свернуть.

— Круто, — его голос звучит глухо, как сквозь толщу воды, то отдаляясь, то приближаясь. Примешиваются и другие звуки: далекие разговоры, пение птиц, шелест деревьев и тихое пение… — А мне просто… не по себе.

— Не бойся, я же рядом.

— Я не боюсь, — почти вижу, как он поджимает губы. Улыбаюсь. Спрашиваю:

— Тогда что?

— Просто… вроде что-то во мне хочет… вылезти наружу, — перед глазами мелькают огненные круги и точки, пульс частит все сильней. Звуки наваливаются, мешая сосредоточиться. Стискиваю зубы, выдавливаю:

— Так позволь ему выйти.

— Нет, — Райх качает головой. — Оно убьет вас всех.

Фыркаю: какой бред. Отстранившись, шепчу в внезапно наступившей тишине:

— Это вряд ли.

— Что? — Спрашивает Тиу совсем близко.

— Твою мать! Откуда ты взялся?! — Пугается невидимый Айви. Почти невидимый — я различаю силуэт на фоне… ночного парка. Поднимаюсь, опершись на Райха, озираюсь. Мы стоим в темной ажурной беседке, вокруг шумят, волнуются деревья. Сорванный лист чиркает по щеке. Ветер прохладный, но не ледяной, а почти теплый — я ощущаю, как расслабляется спина. Лезу в карман за телефоном и целую вечность жду включения. Спрашиваю, освещая Триш:

— Ты как?

— Порядок, — девушка — единственная, у кого не идет кровь, выглядит уставшей, но невредимой.

— Ты открыла портал, — она бледно улыбается. — Молодец.

— Сколько нас не было? — Айви щурится на свет. Мобильный показывает… четырнадцатое декабря. Черт! Опять эти фокусы!

— Нам нужно срочно найти белое пятно, эффект прошлого мог выветриться, и мы засветимся на картах Университета, — первым сбегаю по ступенькам в густую траву.

Приходится порядочно поблуждать по парку прежде, чем удается отыскать выход в город. Калитка закрыта, но мы перемахиваем через забор — предварительно вырубив камеры.

— Так а где мы? — Оглядывается Тиу. Мы стоим посреди типичной европейской улицы. Читаю табличку: испанский.

— Барселона, — сообщает уставившийся в смартфон Райх. Синеватый свет превращает его лицо в застывшую маску. — Неплохое путешествие выходит. Я думал, нас занесет в какую-нибудь жуткую дыру, маги ведь любят прятаться вдали от цивилизации.

— Это сейчас, — я нахожу на картах храм Святого Семейства. Мощное белое пятно, надолго хватит. Идти через полгорода, и по пути ничего осевого не встречается. Что ж, придется прогуляться. — Раньше маги предпочитали прятаться на виду. Нам направо.

— А где располагался прошлый Университет, после Братства Камня и до пожара-переезда? — Айви хмурит лоб, пытаясь вспомнить.

— Где-то в Чехии, — вдруг блистает знаниями Тиу. Киваю:

— В Праге, да.

— Лучше б там и оставались, — морщится Райх.

— А мне нравится дома, — говорит Триш. — Да, хотелось бы жить в каком-нибудь красивом старинном здании, замке даже, но я привыкла к нашему заводу и нахожу его по-своему уютным.

Прячу улыбку: если все получится, то как раз в замке мы и будем жить. Надеюсь, он покажется Триш достаточно… комфортным.

Как там дела у Мары и Эда? Я не смог дозвониться им: наверное, находились в аномальной зоне. Нужно попытаться снова.

Отстаю от компании, поручив Айви вести нас к цели. Набираю Олафа — стучит зубами, жалуется на мороз и сломавшего ногу Смуглянку:

— Да еще так тупо, чисто выпендриться решил. Проскакал по бревну через реку, почти не глядя вниз — и вот. Наши его лечили всем отрядом. Оказалось, что большинство забыло чары от переломов, представляешь? Собирали сигил за сигилом… а в остальном все нормально, у нас еще хватит квестов на месяц вперед. Ты как, капитан? Помощь не нужна?

— Нет, все в порядке, спасибо. Мы продвигаемся, — то же самое я говорю хмурому Гийоту.

— Они отправляют вторую группу. Я не смог отбить Сано Тхеви, слишком ценный экземпляр. С ней пойдет Сойт Роэн, — стискиваю зубы. — Янни, огненный. Его брат, Мария. Первая группа отправила сигнал, что ситуация под контролем — что бы это ни значило.

Прижимаю телефон к горящему лбу и останавливаюсь. Господи. Что же происходит в Отрезке?

— Совет готовится к открытию драконьего портала в Отрезок. И они уже решили, что делать с пропавшими магами: огненные отправятся в Заповедник, будут содержаться там, как Мантикора. Остальным сотрут память об Университете. После допроса, разумеется.

Далеко впереди, будто почувствовав мое смятение, оборачивается Райх. Длинная тень хищно изгибается под фонарем. Внутренности сковывает льдом. Я знал, что таков будет вердикт, но, видимо, надеялся на лучшее…

— Их жизни в твоих руках, — говорит Гийот сквозь помехи. — Поспеши.

Гордо сдавливает, я не могу ответить. Да и что тут сказать, — постараюсь не облажаться? Порталы съедают слишком много времени. Их не обойти, не обмануть.

Я не знаю, успеем ли мы.

— Эрлах? — Гийот продолжал говорить про Ульриха Пата, охотника и жениха Сано — парень присоединился к нашему маленькому заговору и будет на связи с Марой и Эдом. Ребята уже доложились Нине, что почти собрали необходимых для барьера ордена существ — хорошо, хоть у кого-то все идет по плану. Страх опоздать выбивает из реальности, я с трудом подбираю слова:

— Задержи их… если я опоздаю. Не дай стереть память, заставь подождать с этим. Я вернусь Советником, я обещаю, просто — возможно, — мне нужно будет немного времени, — дни, недели — сколько? Неопределенность сводит с ума. Привычно растираю скованную спазмом шею, убираю щекочущие лицо волосы за уши. Кожа горит нестерпимо, и я торопливо достаю таблетки, глотаю сразу две.

Твою мать!

— Я сделаю все, что в моих силах, — а это немного, к сожалению. Закрываю глаза. — И Валентин тоже. Сосредоточься на своей задаче и позволь нам позаботиться об остальном.

Его голос звучит сухо и уверенно, как всегда. Успокаивающе. Выдавливаю улыбку:

— Спасибо. Передавай привет Валентину и Нине. Мне пора.

— На связи, — Гийот отключается. Постояв мгновение, прячу телефон в карман и быстрым шагом догоняю ожидающих ребят.

— Все хорошо? — Неуверенно спрашивает Айви.

— Все… ожидаемо, — не вижу смысла врать. Триш хмурится:

— Нам нужно поторопиться, — не спрашивает, утверждает девушка.

— Да.

***

Я провожу бессонную ночь над переводом. Компанию составляют Райх и Айви. Последний растягивается на кровати рядом и даже берется выискивать слова в словаре — с переменным успехом, но все же. Райх развалился на софе и смотрит в окно. Там — дворик-колодец, одинокий фонарь и пальма в вазоне. Ничего захватывающего.

Дневники интересней.

— Розовые сопли, — не соглашается Райх, когда я зачитываю расшифрованный абзац. Раймонд пишет, как, приехав домой навестить брата, познакомился с его невестой, Сарой. Сара прибыла из Англии к родственникам, провести лето в жарком итальянском климате. Она была умна, воспитанна, смешлива и невыносимо прекрасна. Раймонд влюбился с первого взгляда.

— Поищи в его биографии, я видел там такое, — нужный том на столике рядом с локтем Райха. Парень, раскуривая третий за вечер косяк, — сизый дым уже заполнил номер и клубится под торшером, — находит нужный раздел:

— Он отбил барышню у брата, того самого, с обожженным лицом. Мудила. Брат разозлился и прекратил отношения, несмотря на попытки Раймонда помириться. Вся семья была против свадьбы. Решили, что Сара неразборчивая или стерва. Как-то так, — Райх водит пальцем по строчкам. — Они укатили подальше от родственничков, в Испанию. Сняли дом. Поженились. Походу, беседка — это там. Фотки похожи. Лукреций устроился в местный универ читать свою обожаемую алхимию и наверняка был безбожно счастлив.

— И я тоже вполне доволен, — еще не рассвело, а уже знаю следующий ключ. Отодвинув записи, потягиваюсь всем телом, прячу зевок в ладони. Кожа горит, но я устало улыбаюсь. — Любовь. Вот, что привело его в Испанию. Завтра мы попробуем открыть портал.

Только бы не застрять в нем еще на один месяц.

— Или нет, дальше у них все хреново, — серебристые глаза Райха скользят по строчкам. — У нее рождались мертвые дети, три штуки. На четвертом она умерла в родах. Может, он ходил рыдать в ту беседку, чтобы никто не видел.

Стону:

— Черт, — снова утыкаюсь в пергамент. — Ладно, поехали дальше. Но любовь запоминаем.

— И кто из нас такой влюбленный будет открывать портал? — Райх скалится, разглядывая Айви. Блондин краснеет пятнами:

— Отвали.

— Я серьезно, или кто-то должен вспомнить прошедшую любовь. Эрлах, как насчет тебя?

Дергаю плечом:

— Мне не случалось влюбляться.

— А тебе? — Прищуривается Айви. — Уверен, за всем твоим ехидством должна скрываться нежная и влюбчивая натура.

Райх показывает язык и затягивается. Выдыхает с дымом:

— Не угадал.

— Все и правда может быть сложнее, — запускаю пальцы в волосы. — Раймонд очень переживал из-за ссоры с братом, это отравляло их отношения с Сарой. Когда первый ребенок родился мертвым, он решил, что такова расплата. Снова пытался достучаться до брата, но все впустую. И того: любовь, вина, страх. Кто-нибудь отбивал девушку у лучшего друга или вроде того?

— Надо спросить у Тиу, — хмыкает Айви, а Райх смеется. Да уж, Тиу меньше всех похож на героя-любовника. — Ну а вдруг.

Повисает тишина. Продираюсь сквозь аккуратные строчки: у Раймонда была странная привычка сначала говорить по сути, а потом пережевывать с подробностями на пару страниц. Вроде и читать бессмысленно, и пропустить что-нибудь страшно. Рукопись оставлена для идущих Дорогой огня, а значит — все ключи в ней.

— Так что будет, когда мы вернемся? — Райх переворачивает страницу и бросает на меня короткий острый взгляд. Поджимаю губы.

— С кем? С тобой?

Он качает головой, откладывает книгу и смотрит всерьез:

— С тобой. Что-то происходит в Университете, что заставляет тебя нервничать. Что? Что случится по возвращении?

Айви настороженно хмурится. Массирую переносицу. Глаза печет от усталости, спина ноет, кожа адски полыхает, хочется есть — а не говорить о перспективах. Но они заслуживают знать:

— Если провалим эту миссию — меня выкинут из Университета.

Айви вздрагивает:

— Как это?! За что? Тебя?!

Оперевшись о стену, скрещиваю руки на груди:

— Я отправил весь свой блок на учения, обманув Адамона. Они не попадут в Отрезок… кроме нескольких человек. Совет вряд ли воспримет этот шаг снисходительно. Я нарушил прямой приказ: мой блок должен был помогать проложить портал к тварям. Поэтому если мы не найдем… дракона, — а вернее — его кровь, переплавленную временем в камень философов, — то мне конец. С вами ничего не будет: вы подчинялись приказам и, если честно, то никому не мешаете в Университете.

— А ты мешаешь, — понимает Райх. Мне становится неуютно под пристальным вниманием. В комнате будто сгустился запах грозы. Вот-вот хлынет ливень.

— Тебя выберут в Советники на ближайшем голосовании, — глаза Айви расширяются. — Это всем понятно. Как только кто-нибудь из нынешних умрет…

— Да, — только вопрос времени. — Тогда я стану Главой Совета по праву крови. Мои предки по материнской линии были драконоборцами и, согласно традиции, управляли орденом. Поэтому Совету нужен лишь повод, чтобы избавиться от меня.

— И ты сам подарил его, — Райх прикусывает губу.

— У меня не было другого выхода. Я не позволю отправлять моих ребят на верную смерть, — я молчу о Висии и экспериментах над огненными магами, о беглой твари и собственных амбициях. Им не нужно знать больше.

— Найденного дракона хватит, чтобы задобрить Совет? — Приподнимает бровь пустой. Склоняю голову набок, прячась за волосами:

— Помимо дракона, я рассчитываю разжиться еще кое-чем — но об этом вам знать необязательно. Если ничего не выйдет, не-знание — лучше.

Айви они не выкинут, пока парень демонстрирует редкие вспышки огненной силы. Райха — спонсорского наследника, — тем более не тронут. Разве что его родитель потребует. Но это — не моя проблема. Тиу отстоит Гийот, он слишком мелкая сошка, чтобы Совету нашлось до парня дело. А способности Триш им нужны, такими талантами не раскидываются.

— Мы близки к провалу, раз ты напрягаешься после каждого звонка туда, — Райх встает, прогибается в пояснице, потягиваясь.

— Порталы сжирают слишком много времени. Это редкость и не было предусмотрено, — я заглядываю в дневник Раймонда Аваддона и морщусь от набивших оскомину острых букв. — Нам нужно поторопиться. Айви, — блондин поднимает брови, — мы подшучиваем над тобой, но не со зла, и нам правда нужно проверить любовь. Боюсь, только ты способен помочь в данной ситуации.

— Так, я пойду в магазин, сейчас сдохну от голода. Возьму нам чего-нибудь, — Райх подхватывает куртку и ретируется с поразительным тактом. Только уже закрывая дверь ехидно замечает:

— До рассвета всего ничего, ты еще можешь попытать удачи. Номер двадцать два, — подмигнув, исчезает.

— Дебил, — беззлобно говорит парень.

— Это правда, — но я думаю, Райх мягче, чем хочет казаться. Ловлю себя на улыбке, на мгновение прячу лицо в ладонях, убирая волосы. — Послушай, я не буду лезть в ваши отношения…

— Да нет никаких отношений! — Вспыхивает Айви. — Она отшила меня, сказала — маленький! Всего-то шесть лет разницы, можно подумать! Я не считаю это проблемой…

— Очевидно, Триш думает иначе, — говорю осторожно, подбирая слова. — Но для чувства это неважно.

— Она мне правда ужасно нравится, — горько улыбается парень. — Не знаю, как это доказать…

— Очень аккуратно, — Триш видит лучше любого из нас, и давно прочитала сокрытое в сердце Айви. Она и меня знает до самых потрохов.

— Аккуратно не получается! Но я не могу просто сдаться! Ты бы стал?! — Айви краснеет, сжимает кулаки. По комнате проносится сквозняк — заволновалась сила парня. Перевожу взгляд за окно, где в дворике заметно посветлело. Далеко отсюда еще ночь — в Университете спят Нина и Валентин, Гийот и Советники, ублюдок Хайме. А где-то в Отрезке может идти любое время. Там девочка-солнце Зарин, мой ветреный Наас, тонкая как кинжал тварь… Кан и Тони, Айяка, Илай и Янни, Сано и Сойт Роен, и кто-то, о ком я уже и забыл… Еще мои парни мерзнут в палатках посреди леса… Люди раскиданы по миру и с надеждой, со страхом ждут новый день, а все, что у нас есть — дневник давно умершего мага и любовь, которой не случилось.

Отвечая на вопрос, понижаю голос:

— Я сдался. Давным давно. Я никому этого не говорил, но… — мне сложно произнести это даже в мыслях. Я должен, ради всех нас. — Я соврал Райху. Давным давно у меня был близкий друг. Лучший друг. В которого я был влюблен. — Чувствую, как теплеют щеки. — Я не сказал ему об этом, чтобы не разрушить нашу дружбу. Я… я просто отдалился, стал избегать. Поэтому и не заметил, что с ним стало происходить.

Я замолкаю, наново переживая события того утра. За грудиной тянет боль, кожа горит — с запоздалой тревогой вспоминаю, что не выпил таблетки.

— Что случилось? — Тихо спрашивает Айви.

Моргнув, возвращаюсь в реальность:

— Темные ритуалы. Лаборатории. Хайме. Они убивали его день за днем, а я не замечал, погруженный в собственные переживания. Однажды он… — я умолкаю, не в силах продолжить. Стискиваю зубы: нужно.

— Он покончил с собой, Айви. Я не успел ничего сделать. Эта вина уничтожает меня, и любовь тоже — она затмевает все, что было счастливого в моей жизни. Я по-прежнему думаю о Висии, когда запускаю чары земли. Только о нем. Теперь я вижу все в мельчайших деталях и поражаюсь, как был слеп раньше. Да слишко поздно…

Обнимаю себя за плечи. Смотрю на Айви:

— Я хочу сказать, пусть вышло путано и неочевидно: если ты правда любишь, перестань думать о себе, сфокусируйся на Триш. Посмотри на нее по-настоящему, заметь без пелены эмоций. Тогда ты сможешь понять, какой человек ей нужен рядом, и выстроить близость.

— И открыть портал, — хмурится он. В задумчивости глядит перед собой.

— Да, — я вновь беру в руки дневник Раймонда. — Да. От этого зависят многие жизни.

***

— Уверен, каждому из нас случалось любить, — я стою, опираясь на балюстраду. В ночной тишине шуршат о листву капли накрапывающего дождя. Темно, только вдалеке над выгнутым мостиком горят фонари. Над нашими головами железный потолок беседки украшен кованным узором с запрятанными среди вензелей сигилами. Точка схода всех линий — цепь, на которой низко висит светильник. Сейчас он погасший, заполненный водой и мертвыми насекомыми. Я поднимаю руку. Металл отзывается шершавым потаенным теплом. Портал дремлет, но знает о нашем присутствии. Я продолжаю, преодолевая морок:

— Не всегда любовь бывает взаимной, или долгой, или сильной — не всегда и драматичной, как у Раймонда. Уверен, он это понимал, и заклинание не требует чего-то эксклюзивного. Я хочу, чтобы сегодня вы вспомнили свое самое сильное чувство. Необязательно по отношению к противоположному полу — быть может, любовь к родителям или… другу. Неважно, чем закончились и случились ли вообще ваши отношения: любая любовь бесценна. Переживите ее заново, забыв обо всем лишнем.

Я закрываю глаза, успевая заметить внимательный, пытливый взгляд Райха. В памяти всплывает Висия, мимо тянутся руки — дотронуться, соединиться. Я вспоминаю, как давило за грудиной каждый раз, когда он касался меня. Сердце стучит как сумасшедшее: чьи-то пальцы накрывают мои и легонько гладят. Тишина вдруг наполняется звоном, воздух становится жестким и плотным. Больно дышать. Накатывает облегчение: портал пробуждается! Еще немного… Но следом я чувствую страх. Вину. Отчаяние.

Вздрогнув, отнимаю руку. Волшебство рассеивается. Секунда — возвращаюсь в холодную, дождливую ночь. Ребята непонимающе оглядываются:

— Мне показалось, что-то начиналось… — говорит Тиу. У него красные уши и щеки. Угрюмый Айви прячет ладони в карманы и дергает плечом:

— Мне тоже, но не сработало.

— Нужно еще, — Триш кусает нижнюю губу и выглядит неуверенной — впервые за все наше знакомство.

— У нас вся ночь впереди, — шучу, чтобы разрядить обстановку. Не получается. Все не получается. Портал остается неподвижным, а воспоминания — дырявыми, наполовину выдуманными. Я вдруг остро ощущаю, сколько лет прошло, и как трудно продолжать… жить вот так, колдовать — гадать, выйдет или нет, на крупицах почти забытого счастья.

Думай о живых — говорила мне Триш.

Легко сказать. О ком?…

— Не выходит, — признаю час спустя. Руки затекли от неудобного положения, замерзли. Сырость пробралась под одежду, и теперь меня бьет мелкая дрожь. — Хватит на сегодня.

— Ну наконец-то, — вздыхает болтавшийся без дела по беседке Райх. Тут же устремляется прочь, в темноту аллеи.

— Куда-то торопишься? — С плохо скрываемым раздражением бросаю ему в спину. Парень оглядывается, взлохмачивая черные волосы:

— В клуб. У меня встреча.

— Опять? Ты не очень-то в нас верил, да? — Блекло шутит Айви, натягивая рюкзак.

— Когда дело касается любви — вы те еще чурбаны, — скалится пустой.

— А ты — видимо, нет, — прищуриваюсь.

— Получше некоторых шарю, — подмигивает, скалится. — Поэтому у меня сейчас свидание, а вы идете спать.

— Я тоже хочу в клуб, — хмурый Айви облизывает губы.

— И я, — вставляет Тиу.

— Будете мешать — прибью, — легко соглашается Райх.

— Избегайте неприятностей, — говорю, перемахивая через ограду. Помогаю перелезть Триш. Минута, скомканные прощания, — и мы остаемся вдвоем.

— Да уж, — смотрю вслед удаляющейся троице. Надеюсь, у них не сопрут все вещи: парни отправились на поиски развлечений прямо с походными сумками. — Я ожидал успеха.

— А я — нет, — девушка поджимает губы. — Любовь — сложное чувство, легко спутать с влечением.

— Черт знает, что там было у Раймонда, — я и в своей скучной жизни не могу разобраться.

— Вряд ли он скрывал разочарование за бессмысленным кутежом. Не припоминаю такого в биографии, — трость тихонько постукивает по тротуару, шуршит дождь. Водяная взвесь оседает на коже. Я вдруг жалею, что иду в отель, снова корпеть над текстом. Чувствую себя стариком вроде Валентина, пленником собственной жизни.

— Мне тоже нужно выпить, так что здесь я понимаю ребят, — выпить, сменить обстановку. Ощутить себя живым — как на мгновение ощутил в портале, когда чьи-то горячие пальцы коснулись моих. Райх? Весьма вероятно.

Какого черта — хотелось бы мне знать.

— Буду рада составить компанию.

— Прости, но я хочу побыть один, — девушка не отвечает, оставляя меня в холле отеля. Закинув вещи в номер, иду в ближайший бар — с книгами, но все же.

— Мне не нужна компания, — говорю, открывая дверь в шумный темный зал, и сам себе не верю.

Все, что мне сейчас по-настоящему необходимо — любовь.

Снова вспоминаю осторожное прикосновение и наглые глаза Райха.

Глаза Висии тоже были светлыми, полными огня. Иногда и он смотрел на меня так, что казалось… качаю головой: это воображение играет с памятью. Я уже не узнаю, что сделал бы Висия в ответ на мое признание.

Я всегда считал, что это положило бы конец нашей дружбе, но молчание окончилось его смертью.

— Лучше бы я сказал, — отпиваю коктейль. По горлу растекается тепло. Устроившись у окна, слепо гляжу в ночь. Позади переключаются огни, танцуют и веселятся, грохочет музыка.

Внутри меня — пустота. Звенящая тишина. Страх. Вина. Самое сильное чувство и главная слабость, сказала о ней Плутон. Но как перестать винить себя? Думать: что если?… Если он тоже… любил меня? Если смог бы опереться, не сгореть?

— Чушь, мечты, — глупая надежда — как последнее слово из дневника Висии, который мне передал его отец. Дневника, полного обрывочных воспоминаний и страхов, осколков веры, что все может наладиться, что я спасу его… Запускаю пальцы в волосы, зажмуриваюсь до белых пятен под веками. Хочется напиться. Найти Райха, схватить за воротник и встряхнуть: какого черта?! Мало мне портала, завязанного на любовь, а теперь еще прикосновение разбередило душу. Зло повторяю в тысячный раз то, что обычно говорю другим магам:

— Ты боялся, и это нормально. Ты не смог бы поступить иначе: тогда. Мне жаль, что так вышло. Но ничего не исправить, — только я все еще пытаюсь. Поэтому я здесь.

Залпом допиваю бокал, сжимаю холодное стекло. Завтра мы попробуем снова, и я должен найти подходящее воспоминание о любви.

О смехе Висии, хриплом и тихом — будто нужно таиться. О ямочках на щеках, длинных ресницах, его загорелой коже и золотистом ежике волос, который я изредка мог по-дружески взъерошить. О привычках разбрасывать вещи по комнате, торчать вечность в душе, есть шоколад плитками и никогда не дочитывать книги: перескажи мне конец, Эрлах, я больше не могу.

Я больше не могу. Я закончился — растираю грудь, где сильней всего жжется кожа. Ловлю официанта и заказываю еще порцию.

— Чертов Райх. Мы ведь почти перешли.

— Возможно, завтра, на свежую голову, снова повезет?

Очень надеюсь.

Но удача не улыбается нам, ни на следующий похмельный день, ни ночью позже. Мы пробуем раз за разом без всякого результата трое суток подряд. И все чаще молчим, после расходимся по своим углам. Айви утыкается в телефон, Тиу уходит гулять. Триш устраивается в ближайшей кофейне с книгой. Райх будто прописался в местном клубном квартале. Приходит только под утро, обжигает серебряным взглядом и заваливается поспать. Я снова склоняюсь над дневником, уточняя значения слов и шлифуя перевод до мельчайших деталей — вдруг ключ прячется в игре смыслов? Я уже ушел далеко от начала романа с Сарой. Прочел про мертвых детей и смерть девушки в очередных родах, про горе и одиночество — семья не сменила гнев на милость и не поддержала Раймонда. Обида Алессандро оказалась слишком велика.

Я нашел и строки о той самой беседке, выделил красным: поцелуи, игра на гитаре, тихое пение. Они любили проводить там вечера. Голая романтика — тоже не сработала, портал не отозвался.

— Какого лешего тебе от нас надо, — бездумно водя пальцем по строчкам, отпиваю кофе с изрядной долей коньяка. День выдался холодным, и в беседке я промерз до костей, поэтому — отогреваюсь. Ветер бьется в окна кофейни. Триш читает неподалеку на диванчике — атлас магических растений, что за скука. Тиу, увязавшийся за нами, гоняет в чашке травяной чай и косится на меня.

— Что? — Не выдерживаю и поднимаю голову. Парень теснее сжимает посудину:

— Можно с тобой поговорить?

— Да, конечно, — отодвигаю записи почти с облегчением. Массирую виски.

— Я… — Тиу мнется. Плохой знак. Нахмурившись, делаю еще глоток.

Парень наконец выдыхает:

— Я хочу вернуться в Университет.

Моргаю: что?

— Почему? — Парень краснеет и отводит глаза.

— Я… связывался с Гийотом, спрашивал — как там Мия… ну, его дочка. Она нормально, — вставляет быстро. — Но Маре и Эдварду нужен помощник. Они отправляются в лимб со всеми пойманными тварями или что там у них, и сами не дотащат. Гийот хотел отправить Ульриха, но я… я сильный, и там буду полезней, чем здесь. Я пробовал с этой любовью, но ничего не выходит — наверное, мои чувства не похожи на Раймондовые. Мне кажется, будет лучше, если я помогу Маре… и Эдварду. Как думаешь? — Смотрит на меня наконец. Красный как рак.

Тру переносицу: черт, совершенно не вовремя. Все и так деморализованы, уход члена команды может ухудшить ситуацию.

— Сейчас не лучший момент, Тиу. Давай мы поговорим об этом снова после открытия портала…

— Но Гийот отправит Ульриха! Я опоздаю, — пара за соседним столиком обращает на нас внимание. Залпом допиваю остывший кофе:

— Твоя помощь в любом случае пригодится нам в Университете.

— Я хочу к Маре и Эдварду, — парень упрямо хмурится.

— Почему?

— Мне… это важно. Быть там.

— Почему? — Повторяю с нажимом, начиная злиться. Тиу выдыхает, оглядывается на Триш, но девушка уткнулась в книгу.

— Мне… мы много говорили о любви в последние дни, и я… я подумал, подумал о твоих словах, что любовь бесценна, даже если не случилась или как там было.

Киваю: наверное, я говорил нечто подобное.

— Продолжай, — подбадриваю замолчавшего мага.

— Я всегда считал, это глупо — когда нравится тот, кому на тебя плевать. Та, вернее. Я ее вообще раздражаю, но… — Тиу кривится, почесывая бровь, — но я все же хочу стать ближе, хочу хотя бы попробовать. Я много думал, и решил, что мне это надо.

Прикрываю глаза. Вот оно что.

— Это может выйти больней, чем ты представляешь, — осторожно начинаю я. — Ты уверен, что справишься при… самом плохом раскладе?

Тиу сжимает губы и качает головой. Пожимает плечами:

— Я должен попытаться. Не прощу себе, если ничего не сделаю.

Твою ж мать. Вроде мне одного Айви с разбитым сердцем мало. Выдыхаю, шею сковывает спазмом, а чертово жжение усиливается. Все будто разваливается на части, а я не знаю, как это остановить.

— Ладно. Скажи Гийоту, что я согласен. Но если он может дать нам еще хоть день — пусть, — Тиу благодарно кивает, расплывшись в улыбке:

— Да! Конечно! Прямо сейчас ему позвоню! Спасибо… капитан! — Хмыкаю, отмахиваясь: иди. Он торопится выйти на улицу, прямо без верхней одежды, прижимает телефон к уху. На лице написаны радость и возбуждение — грустно улыбаюсь: когда в последний раз я чувствовал себя так же?… Впрочем, на самом деле парню не позавидуешь: Мара и Эд вместе целую вечность, и их отношения кажутся незыблемыми. Лучше бы Тиу держаться от нее подальше.

Опускаю подбородок на скрещенные руки и наблюдаю, как парень, кутаясь в толстовку, дрожит под ледяным ветром и договаривается с далеким Гийотом. Тот наверняка в своем кабинете, греется у камина и разбирает бумажные завалы на столе. Хотел бы и я оказаться там. Поговорить с другом, рассказать, как все достало. Погасить ворочающуюся в груди тревогу хоть на мгновение. А еще — пройтись солнечными коридорами в наш корпус, через осыпающийся мост и пустые аудитории, вдохнуть ставший родным аромат старого пожарища… дома, где за рутинными делами можно забыть о любви и о Райхе, страхе и вине. Где все понятно и спокойно, а каждый шаг ведет к ожидаемым результатам.

Ненавижу неизвестность.

И сюрпризы — спасибо, Тиу.

***

Райх приходит в беседку последним — неохотно, нога за ногу. Пахнет спиртным и сигаретами, но взгляд неожиданно трезвый, цепкий.

Я выпрямляюсь, отлепившись от колонны, и жестом созываю всех в круг.

— Раймонд немало времени провел здесь со своей молодой женой. Тихие вечера с музыкой и настольными играми, задушевной беседой и тому подобным. Он вспоминает это как самое счастливое время в своей жизни — и самое романтичное, волнующее.

— Вряд ли они только болтали, — перебивает Райх. — У меня есть идея, которую вы еще вроде не пробовали. Я подумал… — он заминается, но быстро продолжает:

— Они ведь здесь поженились, в Испании. До этого особо на романтику времени не было, больше с родственниками Раймонда срались и договаривались с семьей Сары о свадьбе. Первые поцелуи и все остальное — возможно, случились именно здесь.

— Ты предлагаешь вспомнить подобный опыт? — Склоняю голову набок, волосы падают завесой. Райх облизывает губы:

— Да. Необязательно по любви, просто — первый раз.

— Но мы уже пробовали, — говорит Тиу. — Ну… я пробовал.

— Я — нет, я в первый раз просто так целовался, — говорит Айви. — Но почему бы и нет? Вдруг Раймонд до свадьбы ни с кем… хотя странно, на портрете вроде нормальный, не урод какой.

— Он воспитывался в монастыре, неизвестно, с какой моралью оттуда вышел, — пожимаю плечами. — Мне нравится, давайте. Спасибо за идею, — Райх прячет руки в карманы. Я оглядываюсь. Парк пустынен. Неудивительно: солнце спряталось за деревьями, и аллеи затянуло холодными тенями. Морок давит на плечи, запугивая и силясь прогнать. Поежившись, вхожу в центр круга и первым трогаю свисающую со светильника цепь. Следом подходят остальные. Ребята закрывают глаза, сосредотачиваясь на вдохах-выдохах и воспоминаниях. Я тоже пытаюсь, но память подводит: мои первые поцелуи были с охотницей из Университета — ничего серьезного, лишь ее симпатия и мой интерес. Хотел бы я ощутить волнение. По крупицам собираю в памяти редкие моменты близости Висии, его запах и тепло, сильные пальцы. Как замирало сердце, а потом пускалось вскачь, когда он разминал мне плечи после тренировок… горько улыбаюсь: не сейчас. Я чувствую себя вымотанным и виноватым. Хочется сбежать, вернуться в номер, забыться сном и отдохнуть от этой гонки со временем. Вздыхаю: никакого романтического настроя. Нужно постараться сосредоточиться и… прикосновение к щеке заставляет дыхание сбиться. Открываю глаза. Райх. Осторожно отводит выбившиеся из хвоста пряди, заправляет мне за ухо. Шагает вперед, подвигая Тиу — тот зажмуривается сильней, поморщившись.

— Не вспоминается, Эрлах? — шепчет парень. Яркие, искусанные губы изгибаются в улыбке. Но сейчас в ней нет обычной насмешки. Ладонь ложиться на грудь. — Хочешь, помогу?

Я собираюсь ответить, но не отвечаю. Потому, что мне любопытно. Как далеко он зайдет?…

Потому, что меня давно — будто никогда, — никто не касался. Потому, что от его пальцев расходится тепло, а я — ужасно замерз, не сегодня и не вчера.

А еще он пахнет Висией — которого я не решился поцеловать.

Райх гораздо смелее.

Горячий рот прижимается к моему, язык проникает внутрь. Рука стискивает ворот пальто и притягивает ближе, вплотную. Я забываю о Висии и портале, обнимая парня за талию и отвечая на поцелуй.

Сила во мне тоже отвечает, поднимаясь удушливой волной жара. Секунда — и металл цепи приходит в движение. С лязгом над нашими головами перестраивается знак, проносится порыв ветра. Воздух уплотняется, как перед бурей. Что-то неуловимо меняется вокруг, пространство будто схлопывается, обрастает новыми запахами — сквозь дождливый, пробиваются ароматы земли и сырого, замшелого камня. Я отпускаю Райха, отодвигаюсь. Серебрянные глаза с расширенными зрачками почти светятся в наступившей темноте. Я чувствую тепло его тела, мимолетно касаюсь подбородка губами.

Невероятно.

Получилось.

Облегчение после перехода огромно. Голова еще кружится, магия пульсирует за ребрами и разгоняет пульс. Райх чуть улыбается, — больше чувствую, чем вижу. Мы стоим в густом мраке, только впереди робко сияет прямоугольник двери.

— Как круто, вышло! — Радуется Тиу. Шорохи расходящихся шагов, одежды: ребята ищут фонарики. Нужно достать и включить телефон, проверить дату, но я медлю:

— Спасибо, — выдыхаю едва слышно.

— Обращайся, — хрипло отвечает Райх.

— Двадцать первое января, — говорит подсвеченный мобильным Айви.

— Пропустили Новый год, — огорчается Тиу, а у меня сердце пропускает удар. Нас снова не было почти месяц! Внутренности скручиваются узлом. Тороплюсь зажечь огонек — Райх зачарованно следит за вспыхнувшим в моей ладони пламенем, облизывает губы. Отвернувшись, чтобы скрыть смущение, осматриваюсь: каменный мешок; расколотый, украшенный спящим ангелом саркофаг.

— Это склеп, да? — Тиу никто не отвечает. Подойдя к железной двери, отыскиваю карточку взламывающего заклятия. Выдыхаю дополняющие чары, замыкаю линии. Взвизгнув, замок раскрывается металлическими лепестками и выстреливает обломками механизма. Грубая работа, но мне плевать.

Я должен позвонить.

Кладбище затянуто молочным туманом. Солнце пробивается сквозь плотные облака раскаленной монетой. Старые кресты и надгробные камни, статуи и склепы — будто декорации в фильме, вырастают из белизны. Под ногами путаются невидимые травы и вьюнки, плети плюща свисают с облетевших деревьев. Холод пробирает до костей. Я отхожу дальше по дорожке, набираю номер Гийота.

— Вторая группа уже в Отрезке, — вместо приветствия, как удар под дых.

В памяти всплывают имена и лица: щуплый и вечно растрепанный Янни, бледный как призрак Мария, розововолосая, яркая Сано Тхеви и угрюмый Сойт Роэн с неизменной сигаретой в уголке рта.

Команда исследователей, поскольку первая группа сообщила, что в Отрезке безопасно. Можно подготавливать почву для прибытия Совета и установки драконьего портала, который раз и навсегда решит проблему с нехваткой тварей для темных ритуалов.

— Как много времени у нас есть? — Мой голос звучит ровно, а кожа горит. Задержав дыхание, жду ответа.

— Я не знаю, — наконец роняет Гийот. — Неделя? Две? Что бы ты ни делал, нужно поторопиться.

Я не успею, — сжимаю телефон.

— Ты пришлешь мне Тиу? — Нарушает тяжелое молчание целитель. Выдыхаю:

— Да. Сегодня. Сейчас поймем, где мы, и найдем ближайший портал.

— Хорошо. Эрлах… — закрываю глаза. — Мы проигрываем.

— Я знаю, — в груди холодеет. Не верю, не хочу верить! — Если есть хоть какой способ задержать Совет — сделай это. Что угодно. Прошу тебя, — почти умоляю, хотя что он может — без риска для жизни, памяти?… Черт!

— Я подумаю, что можно сделать, — осторожно обещает Гийот. Киваю: хорошо.

— Спасибо. Мне нужно идти.

— Будь осторожен. Ходят слухи, что тебя ищут, да пока не могут найти.

— Сейчас же идем к белому пятну, — отвечаю Гийоту и говорю застывшим возле взломанного склепа магам. — Действие прошлого могло уже выветриться.

Почти бежим узкими улочками. Я держу Триш под локоть, помогая лавировать среди гуляющих туристов. Девушка тихо командует:

— Налево. Еще немного.

Все еще Барселона — сообщает Айви. Плевать. Нам нужно убираться отсюда как можно скорее: остался всего один шаг по Дороге огня! Один единственный!

Каков же ключ?…

— Вон там! — Триш указывает на собор, втиснутый между домами. Готические шпили нависают над переулком.

— Красиво, — Тиу улыбается, предвкушая возвращение домой. Встречу с Марой — и Эдом, ему стоило бы помнить об Эде. А наше маленькое путешествие, наоборот, придется забыть. Я нахожу в кармане прохладную тяжесть непенфа, который стирает воспоминания. Нужно незаметно подсунуть парню. Проклятие молчания — прекрасная штука, но лучше перестраховаться.

Случай подбросить камешек представляется скоро. Покружив по собору, мы отправляемся к ближайшему порталу — теперь ведет Айви, используя карту переходов. Тиу на ходу достает термос. Отвлечь вопросом, подойти чуть ближе, обходя девушку с фотоаппаратом, незаметно подкинуть в еще горячий кофе, произнести тихонько заклинание — готово.

— Скучная миссия вышла, — даю последнюю установку. Тиу рассеянно пожимает плечами. Щурится, силясь возразить — но память уже стирается, разглаживаются морщины на лбу, и парень скалится своей клыкастой улыбкой:

— Да… я ожидал чего-то более захватывающего.

Райх глядит на него странно, но быстро отвлекается:

— Мы пришли, — говорит Айви. Блондин трет затылок, оглядывается. — Только я не вижу…

— Вот, — киваю на старинные ворота перед садом. В ажуре решетки проглядывают сигилы. Створки наглухо заварены, в одном месте зияет дыра: металлические линии разорваны, и нужно соединить прикосновением. Сам знак портала лежит глубоко под землей, где столбы ворот встречают камень саркофага.

— Что ж, пора, — ребята обступают Тиу. Прощание выходит скомканным: нас ждет Путь, Тиу ждут дома. Мне хочется сказать что-то особенное, но слова не идут, поэтому просто выдыхаю:

— Спасибо, — пожимаю широкую ладонь. — Удачи тебе.

— И вам, — он хмурится, озадаченно смотрит на каждого по очереди. Особенно долго на Райха — наверное, пытается вспомнить, кто это.

— Иди, — киваю и отхожу. Парень осторожно трогает место разрыва, зажмуривается и облизывает губы. Шепчет чары один раз, другой… на третьем я моргаю — и Тиу нет.

— Круто, — оценивает Райх. Тяну Триш за руку:

— Пошли искать гостиницу.

Мы находим забитый приезжими хостел в нескольких кварталах от старого кладбища. Свободных комнат всего две, и я выбираю жить с девушкой: не оставлять же ее с Айви или Райхом. Последний сумрачно смотрит на нас и отворачивается, первым скрываясь за дверью.

— Увидимся в кофейне через дорогу, — говорю блондину.

— Хорошо, мы быстро, — Айви бледен и выглядит встревоженным. Как и девушка, только она еще и недовольно поджимает губы, роняет в номере:

— Зря.

— Что? — Я думаю, она говорит о Тиу и непенфе. Триш останавливается посреди комнаты спиной ко мне:

— Райх Ирве. Ты. Зря.

Ощущаю, как теплеют щеки:

— Сам разберусь.

— Я в этом не уверена, — девушка кидает вещи на ближайшую кровать. — Он странно на тебя влияет. С ним что-то не так, но я не…

— Ты не видишь, что именно, — а Триш видит все.

— Это отсутствие магии мешает разглядеть, — она наконец поворачивается ко мне. Кривится, сцепляет руки на набалдашнике трости. — Я различаю только мутный силуэт, как у прочих пустых, но… есть что-то еще. Что-то внутри. Темное. Ненасытное.

Сжимаю кулаки, силясь унять раздражение.

— Ты и сам знаешь, о чем я говорю. Он забивает это травой и алкоголем, но все равно Райх… не так пуст, как кажется.

— Не вижу здесь проблемы, — отвечаю резче, чем собирался. Девушка хмурит тонкие брови. Молчит. Достаю из сумки дневник Раймонда и словари, растрепанные листы перевода. Отворачиваюсь уходить, когда она наконец отмирает:

— Ты торопишься. Ты ничего о нем не знаешь.

— Я не буду обсуждать это, — хлопаю дверью громче, чем следует. В коридоре встречаюсь с Райхом и Айви, последний скрестил руки на груди.

— Милые бранятся? — Ухмыляется пустой. Очень хочется отвесить ему затрещину.

— Пойдемте. Мне нужна ваша помощь.

Время поджимает. Записи Раймонда после смерти жены — путанные, повторяющиеся, многословные, не ускоряют процесс работы. Маг погряз в своем горе на долгие пять страниц, и только в конце шестой мы приблизились к чему-то важному:

— Пишет, была годовщина смерти супруги, и он пришел на кладбище с букетом ее любимых садовых роз, которые… так, это неинтересно.

Пробежавшись по строчкам, прошу ребят отыскать в словаре несколько непонятных слов. Растираю уставшие глаза:

— Он предавался воспоминаниям о разном, говорил вслух… много говорил… тут вроде обычные воспоминания… ага, вот! В какой-то момент Раймонд зарыдал и ударил по саркофагу, и тот вдруг раскололся. Раздался грохот, вздрогнула земля. Раймонду показалось, что склеп сейчас обрушится, поэтому он бросился наружу. И с удивлением увидел, что все статуи и надгробия рухнули со своих пьедесталов, многие разбиты на части неведомой силой. Все кладбище превратилось в руины. Испуганный и оглушенный, маг поспешил уйти восвояси, но через несколько часов в дверь постучали.

— Пришли из Университета, — говорит Айви.

— Да. Его отвели в орден, и дальше… — я перелистываю последние страницы. Осталось всего две. Тревога сворачивается тугим комом за ребрами. Все, что нам нужно — здесь, среди убористых колючих строчек, на ветхой бумаге. Раймонд выводил каждую букву, пряча подсказки и расставляя ловушки, чтобы запутать вероятных преследователей. Отнять драгоценное время.

Сейчас он играет против нас.

— Что уже есть? — Смотрю на салфетку, где Айви выписывает возможные ключи. Жирным обведено горе, под ним — вина, грусть, боль, потеря, ярость, обида.

— Он скучал по ней, давайте добавим… скучание, — предлагает и сразу дописывает блондин. Райх поднимает голову, когда в кафе входит Триш. Недобро прищуривается. Я в два глотка допиваю остывший кофе и встаю, собирая бумаги, не глядя на девушку:

— Не будем терять время, пойдем за вещами и давайте сразу на кладбище, — парни тоже вскакивают.

— Зачем вообще заселялись, — бурчит Райх.

На улице давно стемнело. Холодный ветер задувает под одежду, треплет волосы и бросает в лицо. Пляшут оставшиеся с праздников гирлянды. Свет и тени дрожат на стенах, шелестят на балконах пальмы. Магазины закрыты, редкие прохожие торопятся домой. Я прячу руки в карманы и ускоряю шаг. Думаю о Тиу — уже в Университете? Его допросили? Конечно, допросили. Только ничего не узнали.

Тиу и сам не знает, за каким чертом отправился с нами и почему решил вернуться. Я чувствую укол вины: он ведь решил добиваться Мары, а теперь и не вспомнит.

Впрочем, у парня все равно ни единого шанса.

Старое кладбище уже виднеется вдалеке, когда Триш останавливается:

— Там группа магов, это наши, — девушка обхватывает себя за плечи. — Охотники. Я знаю… видела раньше их силу. Они довольно далеко от склепа, но…

Замираю. В желудке — лед. Нас засекли: видимо, магии белого пятна не хватило. Можно просто уйти — сейчас-то чары активны и надежно сокроют от врагов, но… время. У нас нет времени. Нахмурившись, командую:

— Проведи нас к склепу так, чтобы они не увидели.

— Эрлах? — Удивляется Айви.

— Ты слышал.

У Райха азартно блестят глаза:

— Если нас заметят — то что?

— Нападут, — Триш сворачивает в темный переулок. — Тихо.

В молчании мы обходим кладбище по широкой дуге, проникая через калитку с другой стороны.

— Ого, — выдыхает Айви. На каждой могиле горят красным лампадки. Сотни огоньков сияют среди плющей и мха, старого камня. Я сжимаю карточки в кулаке, нахожу подходящую для атаки.

Осторожно, прячась за шумом ветра в кронах дубов, двигаемся по аллее между вечнозеленых кустов. В черном небе над головой летят седые облака. Плачущие ангелы глядят нам вслед.

— Что ты хочешь сделать? — Шепчет Айви. Тихонько огрызаюсь:

— Молчи.

Возле нужного склепа пустынно, но на открытой местности шансы попасться возрастают. Волоски на затылке поднимаются дыбом, острый край карточки до боли врезается в ладонь. Морщусь, отпуская. Все хорошо. Мы одни.

— Пригнулись и тихонько идем к порталу. Айви, ты первый.

Бледный как призрак, он кивает. Опускается на корточки и, прячась за надгробиями, пробирается к усыпальнице. Спотыкается о ступеньку и прикладывается коленом — морщусь, оглядываюсь. Тихо. Толкаю Райха в спину: твоя очередь. Парень медлит, но подчиняется. Следом перебегаем мы с Триш, взявшись за руки. Я тихонько шепчу:

— Надгробие, осторожно, — помогаю преодолеть лестницу и притворить тяжелую дверь. Хриплый скрип разносится по кладбищу. Черт.

Оказавшись в кромешной темноте, зажигаю фонарь, спрятав в кармане, чтобы свет оставался тусклым и невидимым снаружи. Страх бьется в горле: накатывает портальный морок. Указываю на начертанный в мраморе пола знак:

— Мы будет пробовать, сколько нужно и пока они не уйдут. Магию не применять, — Айви застывает с занесенной для чародейства рукой. — Спящий портал же, до активации нельзя, только после. И охотники заметят колдовство, найдут нас. Знаю, тут холодно, — дыхание вырывается паром изо рта, — но нужно потерпеть. Давайте, что там первое.

— Горе, — брови Триш сходятся на переносице. Киваю: хорошо. Знакомо.

Первым опускаюсь на колени. Ледяной пол обжигает сквозь брюки. Закрыв глаза, вспоминаю день смерти Висии, день похорон, многие дни после — одинаково черно-белые, будто мир лишился разом всех красок. Как тяжело было дышать, как горела кожа — даже после заживления ожогов. Как хотелось кричать, как кричал — в подушку, наскоро начаровав ватную тишину. Как клеил фотографию на стену в красном свете барных ламп, среди сотен похожих снимков погибших парней, и запоздало писал: я люблю тебя. Прости.

Прости, что струсил, не заметил, не спас. Прости — наворачиваются горячие слезы. Опускаю голову, чтобы никто не увидел. Внимательный взгляд Райха ощущается кожей. Против воли возвращаюсь в холод портала, ощущая жгучий стыд: я давно должен был пережить горе, отпустить.

Я не могу даже этого. Горько усмехаюсь. Куда уж метить в Советники.

— Вина, — предлагает следующий ключ Триш.

Да, это моя вина. Его смерть, исчезновение Нааса и Зарин, все, что произошло или произойдет в Отрезке — из-за моей самоуверенности. Страха, поселившегося в позвоночнике. Тщательно оберегаемого одиночества.

Вина соленая на вкус, и слишком похожа на горе — сплелась так тесно, не отличить. Грусть, боль, потеря, ярость, обида, дурацкое Айвино скучание — все называемые девушкой чувства напоминают друг друга.

Обреченно открываю глаза.

Я варился в этом слишком долго, чтобы оставаться сильным. Я не могу.

— Не получается, — резюмирует Айви. Мне хочется застонать.

— Мы что-то упускаем, — ровно отвечает Райх.

— Нам нужно найти это сегодня, — сейчас. Портал отнимет еще месяц, и что будет, когда мы вернемся? Есть ли еще смысл в спешке? Я прогоняю мысль. Есть, и не смей думать иначе.

Так, словно все потеряно.

— Отчаяние, — сжимаю руки в кулаки. — Вот, что мы забыли.

Но и это не открывает портал. Одиночество, предложенное Триш — тоже. В наступившей тишине слышно, как завывает ветер и тикают, отсчитывая секунды, часы у Айви на запястье.

— Что будем делать? — Блондин смотрит на дверь. Я сажусь на рюкзак, опираясь спиной о расколотый широкой трещиной саркофаг. Прослеживаю кончиками пальцев ее ветвистый изгиб. Растираю скованную спазмом шею.

Хмурюсь:

— Давайте подумаем. Факт в том, что следующая остановка в жизни Раймонда Аваддона — Университет. Магия. Некое чувство привело его туда. В прошлый раз портал открылся от первого поцелуя, — я опускаю взгляд на линии знака, чтобы не видеть наглых серебристых глаз Райха и осуждающих — Триш. — Возможно, теперь нам поможет воспоминание о первом волшебстве.

— Но у всех это было по-разному, — Айви непонимающе хмурится. — Кто-то испугался, кто-то был в восторге…

— Должен быть общий знаменатель, — не сдаюсь я. — И мы отыщем его вместе.

— Тогда расскажи про свой… первый раз, — Райх, следуя моему примеру, устраивается на рюкзаке, подается вперед. Садятся Айви и девушка.

Я прикусываю губу.

Я рассказывал об этом только Висии, но… сейчас не до смущения.

— Мне… было лет семь. Лето я проводил на даче, и однажды ушел гулять в поля. Дальше обычного. Я хотел добраться до леса, маячившего вдали. Никто из моих друзей там не был, и я собирался впечатлить их. Взял фотоаппарат, чтобы сделать подтверждающие снимки, прихватил воды и пару бутербродов… моя первая миссия в роли искателя, — усмехаюсь, вспоминая то утро. Я поднялся перед рассветом, надеясь вернуться до полудня, когда летнее солнце зависает в небе белым кругом, а бабушка решает разбудить соню-внука. Она бы ни за что не отпустила меня так далеко, поэтому операцию следовало провернуть втайне. Я вышел из дому впотьмах, и скоро уже шел напрямик полями, пробираясь сквозь жесткие колосья. Позже меня обступили подсолнухи, дальше вокруг сомкнулись шепчущиеся ряды кукурузы.

— Тогда я и испугался, — улыбаюсь: сейчас произошедшее кажется глупым, но маленький я был по-настоящему в ужасе. Кукуруза не кончалась. Солнце немилосердно жгло. Никакого леса я больше не видел, и деревни тоже. — Куда бы я не шел, полю конца-края не было. Я плутал до самого заката и совершенно выбился из сил. Когда тени удлинились и остыли, впал в полное отчаяние.

Райх хмыкает, представляя.

— Помню, я страшно хотел увидеть больше, чтобы чертова кукуруза исчезла и не заслоняла собой весь мир. Я разозлился, и стал рвать ее, кричать, топтать. Тогда вдруг и вспыхнул огонек.

Он занялся на куче сорванных стеблей — крохотный, почти невидимый в еще ярких лучах заходящего солнца. Тонкий дымок змейкой скользнул к небесам, а я замер, наблюдая. Протянув ладонь, тронул лепестки пламени, собрал в горсть. Было жарко, но не больно. Огненный цветок раскрылся ярче, пролился сквозь пальцы и заплясал рыжими язычками по сухой земле и мертвому разнотравью. Вскарабкался по кукурузе и вспыхнул факелом, выплевывая снопы искр. Минута — и все вокруг горело.

— Я испугался, хоть сам оставался невредимым. — Лишь задыхался от дыма, кашлял, упав на колени, давился горячим едким воздухом. — Свернулся калачиком, обхватив голову руками, и ждал, пока все закончится. Одежда тлела, волосы и брови тоже. Я лежал, пока пламя не отступило, а на небе не зажглись первые звезды. Тогда поднялся и огляделся. Поля до горизонта пылали. Жирный черный дым поднимался столбами, в зареве стал виден совсем близкий лес — я почти дошел. Повернувшись к нему спиной, отправился домой. Мне дико влетело тогда, хотя я так и не признался, что начал пожар: оно само, говорил, хотя понял по папиным давним рассказам — это я. Мое первое чудо.

Огненное. Значит я — наследник пламени. Таких папа называл чудовищами, что рождают чудовищ. Их держат в лабораториях, потому что они опасны. Поэтому я никому не сказал. Я не хотел, чтобы меня заперли вместе с тварями. Но вместе с тем, отчаянно стремился в Университет: жил мечтами о нем с самого детства.

Годами позже стал магом и узнал свою формулу стихий, огня в ней оказалось на четыре процента — смешно, а я так долго боялся. Помню чувство невероятного облегчения, когда Валентин сказал мне результат тестов.

А еще горечь — вкус того дыма во рту, мою силу и власть, расходящуюся огненным кольцом. Тогда я впервые подумал: я больше, чем кажусь самому себе.

И это было прекрасно.

Встряхнув волосами, прогоняю воспоминания и возвращаюсь в стылую реальность. Маги смотрят на меня, ожидая продолжения. Дергаю плечом:

— Итого: страх, злость, восторг. Примерно так. Вряд ли Раймонд чувствовал то же самое, но…

— Я чувствовала, — вдруг говорит Триш. — Именно это. И еще — облегчение, после.

— Что случилось? — Спрашивает Айви, переплетая пальцы. Я прислушиваюсь к свисту ветра в трещинах и щелях, всматриваюсь в темноту позади ребят. Триш, ссутулившись, обхватывает себя за плечи:

— На меня напала собака. Огромный черный ротвейлер. Налетел с лаем и бросался, не давая пройти, норовя укусить. Я растерялась и испугалась, заслонилась от него руками, закричала изо всех сил, стараясь прогнать. Тогда вдруг поднялся ветер, вокруг нас закрутился небольшой смерч — подхватил пыль, палые листья и белый пакет, пакет я особенно запомнила. Мне на секунду показалось, что я сильная, очень сильная, и могу победить эту собаку. Тогда я снова закричала и толкнула воздух. Он сместился вперед, целый пласт, вместе с застывшим внутри пакетом — плотный, как бетонный блок. И обрушился на пса. Собаку просто… раздавило. Внутренности вылезли, череп раскроило надвое, кровь плеснула на тротуар и растеклась ручьями из-под тела. Я была в ужасе, но и торжествовала. Я…

— Подожди, ты могла видеть? — Спрашивает Айви.

Триш морщится:

— Да, я не от рождения такая. Зрение пропало уже в Университете. Неудачная миссия.

— И ничего нельзя было сделать? — Айви глядит на девушку, будто впервые видит. Сжимает кулаки. Триш качает головой, мягко роняет:

— Нет. Иногда даже магия бессильна.

— Неужели Гийот… — я поднимаю ладонь, и парень осекается. Широкие брови сходятся на переносице.

Его чертовы часы продолжают отсчитывать секунду за секундой. Райх прочищает горло, спрашивает:

— А ты? Что испытал во время первого колдовства? — Луны его глаз горят в приглушенном сиянии фонаря. Лицо бледнее обычного, только нос покраснел от холода. Спутанные волосы ложатся на щеку — хочется дотронуться, проверить, каковы наощупь. Триш сказала, в нем живет тьма, но я не чувствую страха. Я…

Засмотревшись, пропускаю начало Айвиного рассказа:

— …шел быстро, но шаги приближались. Я уже знал, кто это: по давящему ощущению в затылке. По запаху, кислому и тяжелому. Он давно умер, я видел его в гробу, и как гроб опускали в землю тоже видел. Но дед все равно возвращался за мной снова и снова. Позже я узнал, что это твари примеряли его образ — утащили из моей памяти, ведь мертвого тела на похоронах я испугался страшно. С тех пор он преследовал меня во снах и наяву. Он… она — тварь, одна и та же. Годами. Я наконец решился пойти к психиатру: рассказал про кошмары, но галлюцинации скрыл — побоялся, что запрут в дурку. Мне дали таблеток, от которых я стал сонным и расслабленным, и море казалось по колено. Обычный морок твари почти не подействовал, поэтому, заслышав ее присутствие, я решил попробовать… встретиться со страхом лицом к лицу. Вместо того, чтобы убежать, развернулся и пошел деду навстречу. Он остановился посреди темного коридора — сгорбленный силуэт, провалы вместо глаз. Ухмылялся. А я, под кайфом, внезапно разозлился: подумал, что мой дедушка никогда так мерзко не хихикал. Он вообще был хорошим, и часто гулял со мной маленьким. Я любил его. Это все было нечестно. Я так и подумал: нечестно! И попер на призрака.

— А он что? — Спрашивает Райх, когда Айви останавливается перевести дух. Блондин криво усмехается:

— Завизжал! Я чуть не обделался, но все равно попытался кинуть рюкзаком. Он пролетел насквозь и сшиб зеркало со стены, разбил плафон. Призрак пошел на меня, и я начал пятиться к ванной, по пути швыряя всем, что попадало под руку. В один такой бросок вдруг стены… они как бы взорвались, выстрелили камнями и обрывками обоев, вылетело окно в кухне и все попадало с полок, рухнули тяжелые картины, лопнули банки с соленьями-компотами в кладовке. Дед дрогнул и отступил на шаг, а потом я моргнул — никого. Только соседка завозилась у себя в комнате, потопала проверять, что за шум — мы в коммуналке жили. Боже, как я оттуда убегал! Меня потом все равно подозревали, но я отперся: маг из Университета помог, дал непенф, который я подмешал в бутыль с питьевой водой… — Айви улыбается воспоминаниям и выглядит совсем мальчишкой. Опускает глаза к сигилу, трогает носком ботинка мраморный узор:

— Моя история тоже подходит под эту формулу. Страх, злость, восторг победы.

— Чудо, — в склепе будто стало немного теплее. Разделенные истории повисают тишиной между нами — уютной тишиной, в которую хочется завернуться. Я смотрю на ребят, и впервые за долгое время на сердце спокойно: я уверен, мы нашли ключ. Остался всего один шаг до цели. Последний переход…

— Что ждет нас на выходе? Ты говорил, мы идем к Первичному порталу? — Поднимает голову Айви. Взгляды обращаются на меня.

— Да, хотя я не представляю, каков он или каков его ключ, — и больше не вижу смысла скрывать. — Возможно, мы перенесемся в Темные земли — как знать.

— Темные з-земли? — Голос блондина надламывается, падая на октаву ниже. Парень бледнеет, хотя казалось бы — куда дальше.

— Мы не пойдем туда. Нам нужен Первичный драконий портал, — говорю мягко, успокаивающе поднимая ладонь. — Я должен активировать его и добыть Камень Силы: все девять камней Советников были взяты оттуда, и новый даст мне власть войти в Совет без голосования.

— А право крови позволит возглавить Университет, — Триш невидяще глядит перед собой, тонкие пальцы тесно переплетены — будто кости вот-вот прорвут кожу. Я беру ее руки и растираю, согревая:

— Верно. Моя мать происходила из рода драконоборцев, наша кровь несет следы драконьего проклятья — они ведь темные существа, как и твари, поэтому от природы расположены помечать обидчиков. Это нечто вроде защитного механизма. Метка дракона обладает невероятной силой и передается из поколения в поколение. Традиционно драконоборцы обучались тайным чарам лучшими магами клана, развивали свои магические и интеллектуальные способности до невероятных высот: ведь сражаться с драконами непросто. И неудивительно, что такие маги рано или поздно оказывались в Совете, становились во главу ордена. Со временем это переписали в закон: когда Братством Камня правили драконоборцы из семьи Верини, мои предки. Они как раз попали в удачный момент, ведь книга законов Университета открывается для правок раз в тысячу лет: так было заложено Мерлином, чтобы политика ордена оставалась консервативной. Артефакт, подпитываемый кровью Советников, следит, чтобы написанные правила не нарушались. Поэтому Совет всячески препятствует мне, надеясь протянуть в полном составе до следующего открытия книги — через два года, — и избавиться от неудобного закона.

— Нихрена себе ты скрыл от нас, — после непродолжительного молчания произносит Райх. Кусает нижнюю губу, крутит кольцо. — Я думал, мы хотим задобрить Совет драконом, чтобы они не наказывали тебя за нарушение приказа… а выходит, у нас тут революция.

Айви переводит взгляд с меня на него.

— Это так, Эрлах? Я… я запутался, не понимаю… — Блондин запускает пальцы в волосы, трет затылок. Смотрит на наши с Триш сцепленные руки.

— Да, — отвечаю просто. Время недомолвок закончилось. — И сейчас самый удачный момент выйти из игры, если нет желания участвовать. Дальше мы можем отправиться вдвоем с Триш. Она нужна мне, чтобы отыскать портал. Вы уже невероятно помогли, и безопасней будет, если…

— Нет, — вздергивает подбородок Райх. — Я иду с вами.

— Я тоже, — быстро вставляет Айви.

— Советую подумать еще немного, — отпустив потеплевшие ладони девушки, поднимаюсь. Ребята тоже встают.

— Я иду, — повторяет Райх, шагая вперед. Айви только кивает: да.

Прислушиваюсь к стонам ветра за притворенной дверью, скрипу старых деревьев. Где-то неподалеку рыщут охотники — вижу по напряженным плечам Триш. Ищут точку, в которой мы проявились после белого пятна. Стоит активировать чары — найдут.

Но медлить нельзя.

Нам пора на другую сторону Дороги огня, где лежат легендарные Темные Земли и спит первый из драконов.

Ощущая, как горит кожа, бегут мурашки по позвоночнику, выдыхаю:

— Тогда давайте открывать портал.

• «
• 1
• 2
• 3
• 4
• »