БУРЯ.
1 июля 2019 года.
Полицейское отделение Вайптауна, штат Нью-Мехико.
— Кофе будешь? — Сержант Хофнет внес мальчишке в камеру чашку с горячим напитком.
— Да. А можно еды?
Хью задержался на парне взглядом. Черные спутанные волосы, весь заляпан кровью, на запястьях — стертая от веревок кожа, на лице — татуировка. Если бы Хью встретил такого на улице — непременно схватил бы и отвез в участок, даже безо всякой весомой причины. Но перед ним сейчас был загнанный мальчуган с испуганным взглядом. Он сам пришел сюда, и попросил убежища. И внешний вид его говорил о том, что паренек увидел нечто такое, что тюремная клетка для него теперь вовсе не страшна. К тому же, он ничего не рассказывал о своих возможных преследователях. И от этого становилось по-настоящему жутко.
— Погоди, я гляну, что у меня с собой есть. — Хью автоматически запер камеру. Зашел в дежурную кабинку, и залез в холодильник, где он оставил блистер с ужином, взятым из дома. — Держи. Еда не слишком роскошная. Чем богаты, как говорится. — Хью усмехнулся и передал пареньку свой ужин. Сам он сел на скамейку рядом с ним.
Вэйд ничего не говоря, набросился на еду. Хью только присвистнул, глядя как вареный картофель и сосиски исчезают у парня во рту. Сколько же он не ел? Жадно, практически не разжевывая, он глотал холодный ужин.
В какой-то момент Хью заметил, что паренек начал есть инстинктивно, смотря остекленевшими зрачками куда-то в пустоту.
— От кого ты прячешься, парень? — Всё-таки задал долгожданный вопрос Хью, поправляя очки. Парень замер.
— Лучше бы вам не встречаться с ними, офицер. — Вэйд даже не посмотрел в его сторону. — Видели бы вы, что они сделали с той девушкой…
— С какой девушкой? Кто сделал?
Парень молчал, и внятных ответов из него было не вытянуть.
Хью встал, и, пятясь задом, будто остерегаясь паренька, вышел из камеры и снова запер её, попав в замочную скважину только с третьего раза. Что-то здесь было не так. Впрочем, мысль позвонить шерифу и доложить обо всём, он оставил на потом. Всё-таки, ничего сверхъестественного не происходит, а мальчуган подождёт до утра.
Хью оторвал лицо от книги, когда услышал крик. Спросонья он ничего не успел понять. Несколько секунд было абсолютно темно, и только потом зажегся аварийный свет. Помещение наполнилось мерным гулом откуда-то из недр подвала. Тусклые красные лампы придавали происходящему фантасмагорию старого фильма ужасов. Рассеянный полумрак и крики вырывали Хью из объятий сна, но первой его мыслью была: "Охренеть, аварийка ещё работает…"
Он нашарил на столе очки, сползшие с него, пока он спал, и громко крикнул в сторону камер:
— А ну, заткнулись там нахрен все!
Крик затих.
А потом Хью услышал, как кто-то (похоже, тот самый паренек) начинает вскрикивать, срываясь на фальцет. Помощник шерифа нехотя встал и направился к его камере. От криков проснулся залётный мексиканец, и начал полушепотом молить кого-то о пощаде. А старику Вилсону вся эта суматоха, похоже, была нипочем, и он натужно храпел пьяным сном.
Проходя мимо первой камеры, Хью грозно посмотрел на этих двоих и пошел дальше.
Парень метался и вскрикивал на койке. Сперва сержант даже подумал, что у того приступ эпилепсии. Хью зашел в камеру, схватил его за плечо, отчего тот вскинулся, сел, и, не открывая глаз, перехватил руку сержанта.
— Парень, проснись! — Хью тряс его, пока тот не открыл глаза.
— Он идёт! Он уже здесь! — Зрачков у него не было видно, сплошь белое, как пелена.
— Кто идёт? — Хью снова хорошенько тряхнул Вэйда. Тот дернул головой так резко, что сержант услышал, как щёлкнула его челюсть. Он поморгал, и теперь уже глаза были уже нормальные — как и полагается человеку. Только красные.
— Я, наверное, кричал? — Спросил он, растирая глаза.
— Ты меня разбудил. Тут что-то с электричеством стряслось. — Хью озабоченно отвернулся на тусклую лампу в углу коридора. — Я пойду, погляжу.
— Не надо. — Взгляд у мальчугана стал серьезным и испуганным.
— Эй, успокойся! Всё будет норм. — Сержант попытался улыбнуться. В красной полутьме это получилось жутко. Однако, бессловный взгляд мальчишки пугал его. Пугал иррациональным знанием, заставив Хью нащупать рукоять пистолета холодной липкой ладонью.
Так он и вышел к входным дверям, дребезжащим мелкой дрожью. На улице было темно — ни электрические столбы, ни город не горели огнями. А ещё там бушевал ураган. Настоящая песчаная буря, которая грозилась принести в Вайптаун тонны песка.
И Хью казалось, что сквозь двойные стекла, он слышит вой пустынных призраков. Ветер смешивался с гудением резервных генераторов в дьявольскую какофонию. Что-то определенно странное и ужасающее опускалось на город. Хью закрыл двери на засов.
Рукоять пистолета в кобуре стала предательски скользкой. Часы на руке показывали два часа ночи.
Внезапный крик за спиной заставил его вздрогнуть, и он едва удержался от того, чтобы не вскрикнуть тоже. Револьвер неуклюжим ленивым движением выполз из кобуры.
— Что там снова за дела, мать вашу!? — Голос дрожал и едва не дал петуха.
Сердце участило биение, и страх переползал из живота в предательские колени.
Впервые за все ночные смены ему стало страшно. Песок скрипел под ботинками и смешивался с частым дыханием. Крик то нарастал, то затихал. И принадлежал он уже не странному мальчишке. Да и не человеку вовсе. Крик должен был принадлежать дикому животному.
Хью заглянул в камеру к пареньку, и увидел, что тот спрятался за загородкой туалета и с ужасом затаился. Здесь всё в порядке.
А вот следующей камере творилось неладное. Мексиканец лежал на полу, а руки и ноги его бугрились венами, и выгибались под совершенно невероятными углами. Спина его была натянута как струна, а шея вывернута назад, и опирался он на голову. Черные волосы рассыпались по грязной плитке.
Хью направил на него ствол и взвел курок.
Тот, услышав этот звук, моментально замер, будто это могло спасти его от смерти. А спустя пару секунд и хрустя суставами, он поднялся на четыре конечности, не меняя позы. Ноги согнуты в коленях, руки вывернуты назад. Голова свесилась до самого пола. Взгляд направлен сержанту прямо в глаза.
— Стой, не шевелись! — Тон Хью, к его собственному разочарованию, оказался больше умоляющим, чем приказным. В голове мелькнула отчаянно рациональная мысль о том, что, возможно, не стоит пить так много кофе на ночь. И тогда, может, перестанет мерещиться всякая срань.
Только вот "срань" резво метнулась прямо на него. Хью машинально отпрыгнул назад и поблагодарил всевышнего, что между ним и тварью находится решетка. Мексиканец (вернее, то, что раньше им было) вцепился руками в прутья и попытался их разжать.
— Я буду стрелять! — Сам Хью не был уверен в этом до конца. И если с учебными мишенями он разобрался давным-давно, то с тем, сможет ли он оправить кусок свинца человеку в грудь — он до сих пор сомневался.
(Это всего лишь мишень, Хью, только перевернутая. Человеком оно уже быть перестало…)
Он так и стоял с пистолетом на вытянутых руках. Слабая дрожь передавалась оружию, и мушка легонько выплясывала перед глазами.
Хью застыл. Он ждал того момента, когда основания стрелять станут совсем уж очевидными. Секунда. Другая…
И тут существо открыло рот, и из него в сторону сержанта стремительно вылетел скользкий черный язык. С присоской на конце и длинный, как у хамелеона, он пружиной выстрелил вперед.
Пальцы среагировали быстрее головы. Выстрел револьвера отбросил создание к противоположной стене, заляпав все вокруг густой черной жижей. Помещение наполнилось резкой вонью, запахом пороха и звоном в ушах. Из оцепенения Хью вывел старик Вилсон, который всё это время мирно дремал на соседней койке. Хью дернулся, и направил ствол в его сторону.
Тот, к превеликой радости сержанта, выглядел нормальным человеком. Он осмотрел помещение и только перевернулся на другой бок. Перед тем как снова захрапеть, он проворчал:
— Приснится же гадость такая…
Пистолет будто пустил в руку корни. Хью никак не мог заставить его убраться обратно в кобуру. Рука дрожала, а мысли в голове пришли в хаотичный пляс. Он сумбурно ходил от одной камеры к другой и попеременно заглядывал то в одну, то во вторую.
Мёртвое тело в черной луже продолжало лежать всё в той же нелепой позе. Старик спал. Мальчишка в соседней камере устроился на жесткой койке, поджав колени под себя. Но не спал. Даже здесь он не чувствовал себя в безопасности.
Остатки кофе в чашке были холодными. Хью выпил, не разбирая ни вкуса, ни температуры. Пожалел он только о том, что нечем сдобрить. Пара глотков виски определенно, была бы в самый раз. Револьвер наконец-то выпал из оцепеневших пальцев. И когда Хью, показалось, что пора выдохнуть, раздался настойчивый стук в парадные двери.
Он старался шагать бесшумно, медленно продвигаясь из своей будки к выходу. Не обращая внимания на нетерпеливый грохот в стекло, он крался, сжимая оружие обеими руками. И только когда он аккуратно выглянул из-за угла и увидел шерифа, прижавшегося к дверям, выдохнул.
Пока он шел, он разглядывал не столько Майлза, сколько стоящего рядом с ним тощего мальчугана.
(У нас сегодня тут филиал детского сада, что ли?)
Оба они выглядели комично, с намотанными пыльными тряпками на лицах.
Хью открыл засов и впустил Чифа, паренька, и в придачу облако пыли внутрь.
— Хью, твою мать, ты тут спишь что ли? — Майлз снял с себя повязку и отряхивался от пыли. Паренек проделал то же самое, только с большим стеснением и будто бы извиняясь за то, что нанес грязи в помещение.
— Чиф, тут творится какая-то… Какое-то…
— Необъяснимая дрянь, Хью. Называй, пожалуйста, вещи своими именами. И не только у тебя, ты не избранный. Чего так долго не открывал?
— Я, это… У меня тут сегодня очень насыщенный вечер. — Чиф заметил, как Хью рассматривает Салли.
— У нас тоже. Есть выпить?
— Сэр? — Хью удивленно поднял брови.
— Черт, это же участок, да. — Майлз разочарованно вздохнул. Потом заметил, как его помощник удивленно и даже снисходительно разглядывает Салли. — Не косись так на мальца, я подобрал его в пустыне. Он был с каким-то типом в капюшоне.
— Каким-то типом в капюшоне? В пустыне? В такую бурю? Шериф, я, конечно, могу поверить, что есть сумасшедшие, разгуливающие в пустыне в непогоду, но… Что вы-то там делали? — Видя, как Хью озадаченно смотрит на них двоих, Шериф вздохнул и произнес:
— Чуть позже расскажу. Или пусть он сам расскажет.
Взгляды двух пар глаз уставились на Салли.
— Он забрал меня из приюта. — Салли выдержал паузу, и когда осознал, что шерифа с помощником этот ответ не удовлетворил, добавил: — Он не представился.
— У тебя тут что? — Шериф перевел взгляд на Хью.
— Лучше бы вам самим взглянуть на это, сэр.
— Пресвятая Дева Мария! Что это за тварь, Хью? — Майлз, склонив голову вбок, рассматривал искореженные останки создания.
— Это тот самый беглый Мексиканец, сэр. После того, как началась буря, он превратился в ЭТО.
— А что за паренек в соседней?
— Он сам пришел, сэр. Тоже беглый, только сам он ничего не говорит. Сказал только, что сбежал из какого-то ужасного места.
— Как по мне, Хью, Мексика — это и есть то самое страшное место. — Задумчиво протянул Шериф. — Пойди, пригляди за Салли, а я пока переоденусь и сам поговорю с пацаном.
— Я надеюсь, что ты понимаешь, что это — всего лишь вынужденная мера? — Майлз отрывисто кинул взгляд на наручники на руках Вэйда. Тот сидел на койке, пряча лицо под капюшоном. Шериф сидел напротив него. Он надел форму, а дробовик положил на колени. — Я не знаю, ни кто ты, ни откуда пришел. Поэтому предосторожность не помешает. Особенно, в нынешней ситуации.
— Не меня вам стоит бояться, сэр. — Произнес Вэйд тихо.
— А кого же?
— Тех людей, которые оборачиваются зверями. И того, кого они призвали в наш мир.
— Так-так, по порядку. Что за люди, парень?
— Я не знаю. Один из них — тот, кто меня похитил, назвался Лексом Ларкиным.
— Лекс Ларкин… — Шериф задумался. — Ты ничего не путаешь?
— Нет, сэр. Он именно так и сказал.
— Парень… Я здесь родился и вырос. И знаю все семьи, которые живут в Вайптауне. Даже те, которые недавно переехали сюда. У нас в городе нет человека с таким именем и фамилией. — Вэйд поднял голову и обреченно взглянул на Шерифа. Он хотел, было, что-то ответить, но задумался. — Тогда такой вопрос. Смог бы ты опознать его или этих сукиных детей, если бы увидел их на улице?
— Думаю да, сэр. — Ответил Вэйд уверенно. — Уж поверьте, их лица я вряд ли забуду. Они там проводили какой-то мерзкий ритаул. Они… Они съели проститутку. — Сказал он.
— Срань Господня! — Выдохнул Шериф.
— И меня тоже хотели сожрать, только мне удалось убежать.
— Это её кровь у тебя на одежде? — Спросил шериф.
— Да, сэр.
— Знаешь… — Задумчиво протянул Майлз, крепко сжав затвор дробовика. — В другой ситуации я бы тебе вряд ли поверил. Но, когда видишь своими глазами потусторонние необъяснимые штуки уже второй раз за ночь… — Пауза затянулась. — Ну, а что ты можешь сказать про ту сущность, которую они позвали сюда?
— Я не знаю, сэр. Видимо, это что-то навроде бога. Отвратительного и злого, если ему нужны такие жертвы. Я, сэр, даже боюсь называть его имя вслух.
— Разумно. — Согласился Майлз. — Может, оно только того и ждёт. Только, видимо, поздно уже опасаться. Эта буря… Боюсь, парень, оно уже здесь.
Оба задумались о чём-то своём. Шериф пришел в себя, когда Парень в очередной раз звякнул неудобными "браслетами".
— Итак. — Тон шерифа снова стал серьезным. — А теперь расскажи про себя.
— С какого момента? — Спросил Вэйд.
— Исходя из сложившихся обстоятельств, парень, свободного времени у нас хватает. Поэтому, рассказывай с самого начала.
— Очередную свою дрянь читаешь? — Шериф вошел к Хью в будку и громко брякнул наручниками. Хью стыдливо захлопнул книгу.
— Это не дрянь. Вернее, это не как в прошлый раз. — Майлз снисходительно глянул на своего замявшегося помощника. Затем на книгу. На обложке красовалась бизонья голова. — Это русский автор. А книга, ну, она весьма своеобразная.
— Хью, да мне похрену! Господи, ты… — Фразу договаривать он не стал. Видно было, что он хочет сказать что-то ещё, но увидев Салли, который сиротливо сидел на стуле, завернутый в шерстяной плед, передумал. — Ты поговорил с Салли?
— Да, сэр. Он, как ни странно, помнит вас.
— То есть? — Спросил Майлз удивленно.
— Вы когда-то давно приезжали в дом, когда его мать застрелилась. — Последние слова Хью произнес почти шепотом.
— А ведь и вправду. Память подводит меня в последнее время. — Сказал Шериф.
— И ещё, сэр.
— Да?
— Мальчику нужны лекарства. Какое-нибудь седативное. И не только.
— Утром, Хью. Идите, отдыхайте.
— А вы, сэр?
— Я и так уже последние три года не сплю, продержусь и ещё одну ночь…
Майлз Хастор вытащил стул, и устроился дежурить на нем прямо в коридоре. Крепкими ещё руками он сжимал дробовик и сквозь беснующийся на улице песок, всматривался в улицу, пытаясь застать восход солнца.
Вэйд Оуксон наконец-то уснул. Как он не боялся этого, но сон всё-таки сморил его. Ему снилась Триша. Объеденная и голая, она просила не отдавать её Гнилому Королю. Вэйд пытался спасти её, но тщетно. Некто в сером пыльном одеянии без лица, но с четырьмя глазами, возникал из темноты, хватал проститутку за руку, и уводил её под громкие вопли.
Салли и Хью отправились в комнату отдыха. И когда Хью уже почти было, заснул, услышал тихий шепот паренька:
— Оно здесь. Оно уже здесь, и оно очень голодно…