Вторник прошел обыкновенно.
Не считая, правда, того, что господин Дауме весь урок был каким-то рассеянным — он все больше молчал, на вопросы учеников отвечал невпопад, а когда дело дошло до упражнений на брусьях, через раз забывал страховать. В результате Леандер Громмель неловко упал на мат и слегка вывихнул левую руку. Леандер страшно ругался. Но не потому, что упал, а потому, что повредил именно левую руку, которая у него страшно распухла, хотя он ее полчаса держал под холодной водной. Вот если бы пострадала правая, то ему не нужно было бы делать домашних заданий.
Потом они играли в мяч на вылет. Мартин вылетел первым. Господин Дауме бросил на него косой взгляд и сказал:
— Ну что, чемпион! Потерял сноровку? Тетеря! Опять ползаешь, как дряхлая слепая черепаха? Может, тебе лыжи принести? Чтобы бодрее двигался?
Господин Дауме явно переборщил. Ребята хмуро переглянулись. А Йенс Ульман даже громко сказал так, чтобы слышал учитель:
— И чего прицепился! Каждый может прозевать мяч. Это еще не повод, чтобы обзывать тетерей и черепахой!
Господин Дауме хотел было на это ответить, но потом передумал, отвернулся и быстро сунул в рот леденец.
Остаток урока он простоял у шведской стенки, нервно притопывая одной ногой и все посматривая на часы. До конца занятия оставалось еще пять минут, когда он скомандовал:
— Всё, заканчиваем игру! Переодевайтесь!
Мартин переоделся и вместе со всеми вышел из спортивного зала. Господин Дауме уже успел оседлать свой мотоцикл и как раз рванул с места, да так резко, что ребятам пришлось отступить, чтобы он не отдавил им ненароком ноги.
— Кое-кто сегодня очень торопится, — сказал Йенс, покачав головой.
— На свидание, наверное, — ехидно заметил Мирко.
— С Ларой Крофт.
Это, конечно, был Роланд. Все рассмеялись.
Потом они разошлись по домам.
Вскоре зарядил дождь. Мартин решил сегодня никуда не ходить и дочитать уже давно начатую книгу о мальчике, который обладал волшебной силой. При этом, между прочим, герой книги обходился без всякого Субастика.
В среду утром, когда уже прозвенел звонок и все чинно сидели за своими партами в ожидании учителя немецкого, господина Шеллинга, в класс влетел опоздавший Йенс Ульман и закричал с порога:
— Я знаю, почему наш Дауме так вчера спешил! Он ездил за новой машиной! Я только что видел, как он подрулил. Шикарная тачка! Зашибись!!
Все бросились к окну, откуда была видна учительская стоянка. Никому не нужно было объяснять, какую машину имел в виду Йенс. Она бросалась в глаза — ярко-голубая красавица с серебристыми крыльями, низенькая, компактная, с шестью фарами и оскаленной хищной мордой. Супермодный спортивный автомобиль, какие бывают только в кино. Внутри сидел господин Дауме. Он небрежно откинулся на кожаном сиденье, мотая головой в такт оглушительной музыке и похлопывая рукой по рулю.
Когда господин Шеллинг вошел в класс, ребята все еще стояли, сгрудившись, у окна и громко обсуждали, с какой максимальной скоростью может ехать эта машина. Господин Шеллинг уже хотел было возмутиться, увидев такое безобразие, но тут его заметил Йенс Ульман.
— Господин Шеллинг, вы видели, какую тачку завел себе господин Дауме?
— А зачем ему тачка? Снег уже и так весь вывезли, — сказал учитель, удивившись.
— Да нет, он завел себе новую машину! — перевел ему Леандер.
Господин Шеллинг тоже подошел к окну, покачал головой и пробормотал:
— Невероятно! И откуда у него столько денег? У кого нет духовных ценностей, тот заменяет их ценностями материальными.
Господин Дауме как раз вышел из машины. Он бросил короткий взгляд наверх, заметил господина Шеллинга и поспешил в сторону спортзала.
Когда Мартин после занятий пришел к Тине, как они и договаривались, Тинин папа первым делом стал его расспрашивать о новой машине господина Дауме. Тина ему уже все рассказала, но он почему-то решил, что она явно преувеличила.
Мартин был рад, что Тинин папа сразу взял его в оборот, потому что он боялся вопросов, которые Тина наверняка начнет ему задавать, едва только они останутся наедине.
Он уже и так натерпелся страху, пока топтался перед ее домом. Ведь на воротах висела крайне неприятная табличка «Осторожно! Злая собака!». Он не представлял себе, как преодолеет опасное расстояние от калитки до крыльца.
Хорошо, что Роланд вызвался проводить его до самого дома Тины. Зная, что Мартин отчаянно боится собак, Роланд предложил:
— Давай сделаем так. Первым делом нужно отвлечь собаку. Я залаю, она бросится на меня, чтобы укусить, но укусить не сможет, потому что я-то за забором. Пока она будет разбираться, кто там лает и где, ты преспокойно пересечешь двор и успеешь добраться до крыльца. Только не беги, собаки этого терпеть не могут.
Мартин уже готов был принять предложение Роланда, но в этот момент он заметил в окне второго этажа Тину. Она делала ему знаки, давая понять, что сейчас спустится вниз.
— Ладно, попробую сам, — торопливо сказал он. — Спасибо! Увидимся позже.
Он открыл калитку и шагнул во двор.
Пес тут же подскочил к Мартину, деловито обнюхал его ботинки и весело замахал хвостом. Мартин решил, что это хороший признак. Похоже, пес не планирует в ближайшее время его кусать. Мартин осторожно протянул руку и легонько погладил собаку по голове.
И вот открылась входная дверь, и показалась Тина.
— Проходи! — сказала она. — Я тебя уже жду! Сразу видно, что ты любишь собак. Его зовут Миша.
Пес прошмыгнул в дом, за ним последовали Тина и Мартин. Они прошли в гостиную. Там, в кресле, сидел Тинин папа и читал газету.
— Папа, познакомься, это Мартин, — представила Мартина Тина. — Из лыжного лагеря, я тебе рассказывала.
— А, из твоей школы, — протянул папа, выглядывая из-за распахнутой газеты. — Может быть, ты мне расскажешь толком, что там за чудо-машина появилась у вашего учителя.
Мартин не добавил ничего нового. Тина рассказала все правильно. Она нисколько не преувеличила. После занятий вся школа собралась вокруг спортивного автомобиля господина Дауме. Все только ахали, разглядывая сиденья из натуральной кожи и сверкающие алюминиевые детали. При ближайшем рассмотрении это оказался «бугатти», как установил Роланд, внимательно изучив фирменный знак.
— А покрышки у него шире портфеля, — заключил свой рассказ Мартин.
Тинин папа только покачал головой и проворчал:
— Дожили! Вот они, современные учителя… Мы обходимся велосипедами, а им гоночные автомобили подавай! Я уже не говорю о том, сколько такая колымага бензину сжирает! Безобразие!
С этими словами он снова уткнулся в газету.
— Пойдем, Мартин, я покажу тебе свою комнату, — сказала Тина и повела его на второй этаж.
Пес увязался за ними. Он шустро взлетел по лестнице и, вбежав в комнату Тины, тут же разлегся на ковре.
Мартин и Тина сели на диванчик пестрой расцветки.
— Уютно тут у тебя, — сказал Мартин, оглядевшись.
— Да, неплохо, — согласилась Тина, как будто сама увидела свою комнату в первый раз.
Мартин осмелел, нагнулся и погладил коричневую лохматую собаку.
— Ну что, Миша? Ты, похоже, совсем не кусачий! Не то что ваш нарисованный волкодав! — сказал Мартин.
— Какой волкодав? — удивилась Тина. — А, на воротах! — рассмеялась она. — Это чтобы воров отпугивать! Миша никого еще ни разу в жизни не укусил.
Мартин попробовал осторожно почесать Мишу за ухом. Пес благосклонно подставил голову.
— А что там, кстати, получилось с той собакой, которая у тебя была в лагере? — спросила Тина. — Откуда она вообще взялась?
— С собакой-то… — замялся Мартин и кашлянул.
— Ну не тяни, — сказала Тина. — Ты ведь обещал мне все рассказать. Главное, объяснить, почему ты себя так вел тогда на горе. И не прикидывайся, что не помнишь, как молча прошел мимо меня, когда я тебя спросила, не хочешь ли ты войти в нашу команду. Опозорил меня на всю школу!
Как ей все объяснить за раз? Мартин сглотнул.
— Понимаешь, это всё капли, — начал Мартин. — Возвратные капли для Субастика. Мама сунула мне в дорогу какой-то пузырек. А когда я выпил несколько капель, появился Субастик.
— Зубастик? — переспросила Тина. — Ты имеешь в виду ту собаку? Но как она очутилась у тебя в комнате?
— Нет, я говорю не о собаке, а о Субастике, — принялся рассказывать Мартин. — Он вроде мальчика, но только не мальчик. Мне трудно тебе толком объяснить. У него рыжие волосы и пятачок…
— Как это — пятачок? Курносый нос, что ли? — перебила его Тина.
— Нет, настоящий пятачок, как у поросенка, — сказал Мартин. — Только поменьше. А на лице у него веснушки. Точнее, не веснушки, а такие синие крапинки. Они волшебные. Как только человек загадывает желание, оно исполняется, и веснушка исчезает.
— Ага, а когда этот твой Субастик открывает рот, оттуда вылетают синие цветы и золотые бабочки, — сердито проговорила Тина, отодвигаясь от Мартина. — Рассказывай, рассказывай, обожаю слушать сказки.
Мартин тронул Тину за рукав.
— Субастик это не сказка, — тихо сказал он. — Честное слово!
— Тогда покажи мне его! — потребовала Тина. — Если все так просто — выпил капель, и вот тебе Субастик, то не понимаю, почему ты не покажешь мне его!
— Не могу, к сожалению, — признался Мартин и покачал головой. — У меня нет больше капель.
— Ах нет, — протянула Тина. — И у кого же они теперь?
— Если бы я знал, — вздохнул Мартин. — Они были-были, а потом их не стало.
— Не стало, значит, — язвительно повторила за ним Тина. — Ну конечно, с каплями всегда так бывает: стоят, стоят — и нет их! Гулять пошли, наверное!
От возмущения Тина вскочила с дивана и пересела на стул. Теперь она сидела напротив Мартина и смотрела на него, хмуро сдвинув брови.
— Ну почему ты мне не веришь?! — воскликнул Мартин. — Я тебе правду говорю! Я не могу тебе показать Субастика, но он, честное слово, приходил ко мне! И у него есть волшебные синие веснушки. Из-за этого я и не мог разговаривать с тобой тогда на горе. То есть не я, а он не мог. Потому что это был не я, — тараторил Мартин.
— А кто? — спросила Тина, закипая.
— Субастик! — ответил Мартин.
Это уже было слишком. Тина не выдержала и подскочила к Мартину, встав перед ним руки в боки.
— Субастик, говоришь! — закричала она вне себя от ярости. — А кто мне только что тут вкручивал, что у этого Субастика рыжие волосы и нос пятачком? Я что, по-твоему, слепая?! На горе в тот день был натуральный Мартин Пепперминт из четвертого «А», и никаких рыжих там не было и в помине!
— Не было потому, что я пожелал, чтобы Субастик выглядел как я, понимаешь? — попытался объяснить Мартин. — Я был Субастиком. То есть это Субастик был я, — совсем запутался Мартин. — Короче говоря, тот, кого ты видела, был Субастиком, похожим на меня, а я сидел в комнате, вот!
Мартин и сам понимал, что получается какая-то невнятица. Но как рассказать обо всем, чтобы Тина поверила ему?
— Если Субастик с тобой не разговаривал, — решил он все-таки дожать до конца, — то я-то тут при чем? Ни при чем! Верно?
Тина сердито смотрела на него.
— Знаешь, моя подруга Софи тоже мастерица выдумывать всякие отговорки, когда натворит чего-нибудь такого. Но такой ерунды я в жизни еще не слышала! Надо же такое нагородить! — По всему было видно, что Тина страшно разозлилась на Мартина. — Вместо того чтобы просто извиниться за свое дурацкое поведение, сказать, что тебе, мол, очень жаль и так далее, ты мне пудришь мозги всякими сказками! Это Субастик, видите ли, а не он! Ты что, издеваешься надо мной?! Или думаешь, что я такая дурочка, чтобы поверить в эти бабушкины сказки?! Не ожидала от тебя такого!
Мартин понял, что зашел в тупик. Не имело смысла убеждать ее в том, что он говорит чистейшую правду. Она все равно ему не поверит. Слишком невероятной была вся эта история. Как же ему помириться с Тиной?
— Ну хорошо, — сказал он наконец, — раз ты так хочешь, то я могу извиниться перед тобой. Мне правда очень жаль. Очень-очень.
Лучше бы он не говорил этого.
— Значит, ты признаешься, что это все-таки был ты! — воскликнула Тина. — Не нужны мне теперь твои извинения! Мог бы сразу сказать. Терпеть не могу, когда мне дают честное слово, а потом выясняется, что все сплошное вранье!
Тина отвернулась, постояла в нерешительности и пошла к письменному столу. Она села и принялась беспорядочно листать тетрадки.
— Мне нужно делать уроки, — сказала она дрожащим голосом.
Мартин поднялся.
— Все совсем не так, — жалобно проговорил он.
Тина ничего не ответила.
Мартин стоял посреди комнаты, глядя Тине в спину. Она упорно не поворачивалась к нему. Мартин видел, что она начала писать в тетради какие-то цифры.
— Тебе помочь? — робко спросил он, предприняв еще одну отчаянную попытку помириться.
— Спасибо, сама справлюсь, — сухо ответила Тина.
— Так мне уйти? — спросил Мартин.
— Я тебя не держу, — послышалось в ответ. — Где выход, знаешь. Только захвати с собой собаку, — сказала Тина, не поворачиваясь.
С поникшей головой Мартин спустился вниз и прошел через гостиную, не сказав ни слова Тининому папе. Мартин был убит и раздавлен. Отчаяние и ярость душили его. Собака как будто почувствовала его состояние и попыталась лизнуть ему руку. Мартин сунул руки в карманы и вышел на улицу.
Роланд поджидал его перед домом.
— С тобой все ясно, — сказал он, увидев Мартина. — Ты похож сейчас на мумию. Ну, из фильма. Ты понимаешь.
Молча брели они по улице. Мартин пинал жестяную банку, попавшуюся ему под ноги.
— Отлично работаешь ногами! — попытался пошутить Роланд. — С каждым метром все лучше и лучше. Если так пойдет дальше, то завтра мадридский «Реал» возьмет тебя форвардом и подпишет с тобой контракт.
Мартин продолжал насупленно молчать и даже не улыбнулся. Роланд решил предпринять еще одну попытку.
— Если бы ты был файлом, то я выбрал бы опцию «Найти», вбил бы туда «плохое настроение», потом щелкнул бы на «Заменить» и вставил бы «хорошее настроение».
Мартин опять никак не отреагировал и продолжал футболить жестянку.
— Я вот тут подумал и понял, что неправильно как-то устроен наш язык, — как ни в чем не бывало заговорил опять Роланд. — Вот смотри. Нас ведь как учили: есть «хорошо», а есть «лучше», сравнительная степень от «хорошо». То есть если рассуждать логически, то получается, что «лучше», оно, так сказать, лучше, чем «хорошо», верно? Но если у тебя настроение станет лучше, чем теперешнее, то ведь это не означает, что оно будет хорошим? Значит, получается, что в данном конкретном случае «лучше» определенно хуже, чем «хорошо». Каково? Ты следишь за ходом моих гениальных мыслей?
Но Мартин не следил за ходом гениальных мыслей Роланда. Он шел погруженный в свои мысли. Так, молча, они дошли до перекрестка, где их пути обычно расходились. Только тут Мартин наконец прервал молчание.
— До завтра, Роланд, — понуро сказал он. — И спасибо за то, что ты дождался меня. Извини, что тебе пришлось там торчать. Больше такого не повторится. Потому что она меня выставила.
— Как это — выставила? — удивился Роланд. — Она же тебя сама пригласила! Что случилось-то?
Мартин пожал плечами.
— Она не поверила ни одному моему слову.
Мартин развернулся и побежал домой.
За ужином все семейство Пепперминтов пребывало в подавленном состоянии духа. Мартин был мрачен, потому что все никак не мог забыть ссору с Тиной, родители были мрачными из-за того, что был мрачным Мартин. Они видели, что ему плохо, но помочь ничем не могли. Сын явно не хотел ни о чем рассказывать и все твердил, что ничего не произошло.
Когда Мартин с папой после ужина загружали посуду в посудомоечную машину, господин Пепперминт предпринял еще одну попытку разговорить сына:
— Что все-таки случилось? Как Тина? Ты ведь ходил к ней сегодня в гости?
Мартин с силой запихнул последнюю тарелку в машину, так что вся посуда задребезжала.
— Не спрашивай меня больше о ней! С ней все кончено! Она для меня ноль, пустое место! Не хочу ничего о ней больше слышать!
Господин Пепперминт не успел ничего сказать на это. Мартин развернулся и пошел из кухни.
— Спокойной ночи, — бросил он на ходу.
Через какое-то время господин Пепперминт постучался к нему в комнату.
— Ну что опять такое? — не слишком вежливо спросил Мартин.
Он лежал в постели, закинув руки за голову, и смотрел в потолок. Большой свет был выключен. Горела только маленькая настольная лампа.
— Если ты собираешься говорить со мной о Тине, то бесполезно. Не хочу. Не о чем тут разговаривать.
— Нет-нет, я не о Тине, — сказал господин Пепперминт. — Совсем о другом. Ты говорил, что ваш учитель физкультуры обзавелся какой-то сногсшибательной гоночной машиной. «Бругатти», да?
— «Бугатти», — поправил его Мартин. — Да, и что?
— Забавно просто. До сегодняшнего дня я о такой машине слыхом не слыхивал. И вот на тебе. Сначала ты рассказываешь нам о ней, а вечером по телевизору показали целый репортаж об этой самой «бругатти»… «бугатти», прошу прощения.
— По телевизору? — удивился Мартин.
— Да! Представляешь! — оживился папа. — Репортаж был посвящен автосалону в Женеве. Там должны были представлять новейшую модель гоночного автомобиля марки… «Бугатти».
— И что в этом особенного? — хмуро спросил Мартин.
— Ничего, — ответил господин Пепперминт. — Просто машина бесследно исчезла. Из запертого гаража со сложной системой сигнализации. Воры ничего не повредили. Более того, они каким-то образом умудрились запереть гараж изнутри. Теперь там все ломают голову. Чудеса, да и только.