- В полицию! - В голосе Андерса послышалось глубокое недовольство. Вмешивать полицию, когда самое интересное только начинается!
- Это вам не война Роз, - трезво возразил Калле. - У нас остались считанные минуты. Мы должны пойти в полицию. Этих негодяев надо арестовать - ты что, не понимаешь?
- Мы могли бы заманить их в ловушку, а уж потом заявлять в полицию: вот, мол, пожалуйста! Трое первоклассных бандитов - мы их для вас поймали.
Калле покачал головой. Ах, сколько раз суперсыщик Карл Блумквист мысленно обезвреживал самых опасных бандитов - собственноручно и дюжинами. Но одно дело суперсыщик Блумквист, а другое - Калле. Калле бывал иногда очень практичен и разумен.
- Как хочешь!
И Андерс весьма неохотно склонился перед эрудицией Калле в области криминалистики.
- Раз так, - сказала Ева Лотта, - поговорим с дядей Бьёрком. Пусть он нам поможет. Только он и никто другой. Может, тогда он станет вдобавок старшим полицейским.
Андерс между тем рассматривал результаты их раскопок, произведенных за несколько последних часов.
- Что нам делать с этим? - спросил он. - Сажать картошку или снова все заровнять?
Калле думал, что всего умнее уничтожить следы их визита в подземелье.
- Только быстрее, - сказал он. - Когда держишь в руках жестяную коробку с сотней тысяч крон, это действует на нервы. Я хочу как можно скорее смотаться отсюда.
- А как мы понесем коробку? Не можем же мы просто тащиться с ней по улицам. Да и куда мы ее спрячем?
После короткого совещания было решено, что Андерс отнесет драгоценную коробку в штаб-квартиру Белой Розы на чердаке пекарни, а Калле и Ева Лотта пойдут разыскивать Бьёрка. Сняв рубашку, Андерс завернул в нее коробку. Оставшись в одних брюках, с лопатой в одной руке и коробкой в другой, он начал отступление.
- Если встречу кого-нибудь, наверняка подумают, что я ходил копать червей, - с надеждой произнес он.
Калле защелкнул за собой замок, висевший на двери.
- Жаль только одного, - сказал он.
- Чего именно? - спросила Ева Лотта.
- Что не удастся увидеть лицо дядюшки Эйнара, когда он явится за коробкой.
- Да, за это я не пожалела бы двадцать пять эре, - вздохнула Ева Лотта.
В полицейском участке царили тишина и покой. Там сидел всего один полицейский и с таким увлечением решал кроссворд, словно ни малейшей преступности на свете не существовало.
Но это был не Бьёрк.
- Могу ли я увидеть полицейского Бьёрка? - Калле учтиво поклонился.
- Он уехал по делам службы и вернется завтра. А ты не можешь назвать мифологическое чудовище из восьми букв?
Полицейский кусал ручку и умоляюще смотрел на Калле.
- Нет, я пришел сюда совсем по другому делу, - ответил Калле.
- Да, как я уже сказал, Бьёрк вернется завтра. Ну, а женщина-воительница из шести букв?
- Ева Лотта, - ответил Калле. - О нет, конечно же, нет, ее имя из восьми букв. Спасибо и до свидания. Мы придем опять - завтра!
Калле потянул за собой Еву Лотту, и они вышли из полицейского участка.
- Нельзя разговаривать о таких делах с полицейской ищейкой, которая только и интересуется что мифологическими чудовищами, - сказал он.
Ева Лотта была того же мнения. С заявлением в полицию они решили подождать до завтра. Пожалуй, они ничем не рискуют. Ведь дядя Эйнар под надежной защитой в своей крепости.
- А вот и Крук, он стоит перед мастерской часовщика, - шепнул девочке Калле. - Видела ты когда-нибудь в своей жизни такую рожу?
- Здорово, что эти мошенники охраняют друг друга, - сказала Ева Лотта. - Точь-в-точь как в той поговорке: «Когда невинность спит, ангелы стоят на страже»!
Калле потрогал свои мускулы на руке.
- Но завтра - знай, Ева Лотта, - завтра предстоит битва не на жизнь, а на смерть!
День обещал быть жарче обычного. Головки левкоев в саду пекаря поникли еще утром. Ни единого дуновения ветерка. И даже Туссе предпочитал держаться в тени на веранде, где Фрида поспешно накрывала на стол к завтраку.
Прибежала Ева Лотта в одной ночной рубашке; на щеке у нее еще сохранялся отпечаток подушки.
- Фрида, ты не знаешь, дядя Эйнар уже проснулся?
Фрида с таинственным видом ответила:
- Спроси лучше, ложился ли он спать?! Вот этого как раз и не было. Докладываю вам, фрекен Ева Лотта, что господин Линдеберг не спал нынче ночью в своей постели.
Ева Лотта вытаращила глаза.
- Что ты, Фрида? Откуда, Фрида, ты это знаешь?
- Да я только что была у него в комнате, приносила воду для бритья. Комната - пустая, а кровать в таком виде, в каком была вчера вечером, когда я постелила ее после его ухода. Ведь он уже выздоровел!
- Он выходил вчера вечером!? Уже после того, как я легла спать?
Ева Лотта так разволновалась, что ухватила Фриду за рукав.
- Да, но… Вероятно, это из-за того письма, что он получил. Боже мой, а про соль и про сахар я и вовсе забыла.
- Какое письмо? Ой, Фрида, не уходи, что за письмо?
Ева Лотта снова дернула Фриду за рукав.
- Ужас, до чего ты, Ева Лотта, любопытная! Что это за письмо - без понятия, я чужих писем не читаю! Но когда я ходила вчера вечером за молоком, у калитки стояли двое типов, которые попросили меня передать письмо господину Линдебергу. Я, конечно, передала. И тут он сразу, за несколько минут, выздоровел. Вот так оно все и было!
Еве Лотте и минуты хватило, чтобы набросить на себя платье, еще столько же времени, чтобы ворваться к Калле.