— Кощеев?! — воскликнул он.
Да, перед ним, покачиваясь в кресле-качалке, сидел Кощеев, как всегда вертя в руках свою тросточку. Справа от Кощеева стоял его телохранитель Тимофей. А слева, на зеркальном столике, лежал какой-то круглый предмет, накрытый покрывалом.
— Я не Кощеев, — усмехнулся Кощеев. — Я — Кощей Бессмертный. Глава Ордена Черных Магов.
Никита растерянно озирался. Позади него стояли четыре человека в черных масках. Стены комнаты были выкрашены в кроваво-красный цвет. За окнами слышался шум морского прибоя.
«Бред какой-то», — подумал Никита.
— Ну рассказывай, паренек... — уже без усмешки произнес Кощеев.
— Что рассказывать?
— Расскажи, на кого ты работаешь?
— Ни на кого не работаю.
— А с генералом Облеуховым ты разве не знаком?
— Нет, не знаком.
Кощеев погрозил Никите пальцем:
— Ай-ай-ай. Нехорошо. Такой большой мальчик — и врешь.
— Ничего я не вру. Не знаю я никакого Облеухова.
— А вот мы сейчас это проверим.
Кощеев резко взмахнул тростью — и солнце за окнами мгновенно погасло, словно его выключили. На секунду стало темным-темно. Затем комната озарилась яркими вспышками, точно такими же, какие были в квартире колдуна Ворона, когда тот вызывал Белову. И точно так же, как у колдуна, с потолка ударил зеленый луч. Заклубился белый дым. Он стал быстро-быстро разрастаться, загустевать, принимая формы человеческого тела...
И вот уже посредине комнаты стоял... генерал Облеухов.
Он был весь бело-прозрачный. Сквозь него можно было смотреть, как сквозь стекло.
— Где твой хозяин? — строго спросил у Облеухова Кощеев.
— Спит, о мой повелитель, — кланяясь, ответил генерал. — И я должна вернуться в него до того, как он проснется.
«Это не генерал Облеухов, — сообразил Никита. — А его душа».
— Вернешься, дорогуша, — заверил Кощеев, поигрывая тросточкой. — У меня к тебе всего один вопрос. — Он указал тростью на Никиту. — Облеухов знает этого парня?
— О да, мой повелитель, — ответила душа генерала, снова кланяясь. — Этот мальчик и его брат-близнец принимают участие в операции «Капкан».
— Ладно, свободна, — бросил душе Кощеев и опять резко взмахнул тростью. Душа генерала Облеухова тотчас растаяла в воздухе.
За окнами вновь засияло солнце и зашумел океан.
— Ну? — Кощеев грозно свел брови. — Что ты на это скажешь, паренек?
А что Никита мог сказать? Он потрясенно молчал.
А Кощеев продолжал с презрительной ухмылкой:
— Жалкие людишки! Вы вздумали вступить в схватку с самим Кощеем Бессмертным — Архидьяволом пятого Инфернального Мира. Да я вас всех в порошок сотру! Да вы у меня вот такими все будете. — Кощеев сбросил покрывало с круглого предмета, лежащего на столике.
Никита чуть не вскрикнул. На столике лежала голова капитана Беловой.
— За что вы ее убили? — пересохшими от волнения губами спросил Никита.
— За дело, парень, за дело. Впрочем, я могу ее оживить. Но при одном условии. — Кощеев подался вперед. — Скажи, кто из моих людей работает на ФСБ?!
— Вы сами прекрасно знаете, кто. Вам душа Облеухова сказала.
Кощеев расхохотался:
— А ты, парень, не дурак. Да, знаю. И колдун Ворон жестоко поплатится за свое предательство. Я превращу его в дохлую ворону. — Кощеев взглянул на своего телохранителя. — Тимофей, тащи вторую половину.
— Слушаюсь, господин Кощеев.
Телохранитель скрылся за дверью и тотчас же вернулся, неся на плече обезглавленное тело.
Кощеев приставил голову Беловой к телу и замазал шею то ли замазкой, то ли пластилином.
— Готово, — сообщил он.
Капитан Белова открыла глаза.
— Извините, — смущенно пробормотала она. — Кажется, я задремала.
— Ничего, бывает, — ответил Кощеев, при этом хитро подмигнув Никите.
Белова глянула на часы:
— Ой, я же должна быть на Лубянке. У генерала Облеухова.
И она выбежала из комнаты.
У Никиты было такое ощущение, будто он находится в кошмарном сне. Или в фильме ужасов. Его сознание отказывалось принимать происходящее за реальность. Просто отказывалось.
— Что, паренек, эффектно? — посмеивался Кощеев. — Да, я умею оживлять мертвецов. Скоро я оживлю всех людей, которые умерли за всю историю человечества. А это восемьдесят миллиардов мертвецов. И они уничтожат вас, живых!
«Может, у меня крыша поехала? — в страхе думал Никита. — И это все галлюцинации?..»
В комнату тем временем вошел еще один Кощеев.