— Даже тебе, вождь, я не смогу выдать серета военных машин гномов…
— Этих, что ли? — Ворон с усмешкой любовался ошарашенным лицом гнома Арвада Вайштайна — новоявленного патриарха Рода Вайнштайн. Тот потрясенно обходил два десятка метательных машин, небрежно стащенных здоровенными оркхай во внутренний двор гранитной крепости.
— Секрета особого я тут, конечно, не вижу- ну да ладно- не выдавай.
— А как же…
— Не понимаешь? Хорошо, давай по буквам. Машины- секрет гномов? — Арвад кивнул, соглашаясь с очевидным.
— Хорошо. Ты- гном?
— Гном.
— Опять хорошо. И твои родовичи- тоже гномы. А потому ты берешь сейчас эти вот дуры и волочешь в свой гномий посад. Или гномский? Ладно. Там разбираете, обслуживаете и клепаете еще сотни две по образу и подобию- понял?
— Но секрет…
— Останется только у твоих. Твой секрет- это твой секрет, понял? К вам никто лезть не будет- я сказал и этого довольно.
— Но ведь это великое оружие… Против кого?
— Против того, кто захочет разрушить эти стены. Против того, кто вонзит кирки и бросит камни в стены Хоран-о-ном. Против тех, кто покуситься на камень, щедро политый потом и кровью гномов Рода Вайштайн! Против тех, кто захочет разрушить…
— Дело всей моей жизни! Я понял вождь! Но…
— Слово! Только для защиты Хоран-о-ном и земель княжества. Я клянусь тебе- эти машины не будут применяться для нападения на чужие земли. Проще- Арвад, я клянусь тебе, что не пойду с этими машинами через перевал громить твоих бывших соплеменников — ты же это хотел слышать, да? Но если они придут сюда сами…
— То их кровь падет на их же глупые головы! — прошипел взбешенный гном:
— Ни гномам, ни оркхай, ни эльфар, ни человекам- никому мы не позволим разрушить великий Хоран-о-ном!
— Ты понял правильно.
Кивнув, разгоряченный гном исчез с башни донжона и вокруг допотопных метательных машин взвихрилась самая деловая суета. Ворон смотрел на эти неуклюжие метатели без улыбки — он видел, чего они стоят в бою. Даже такая примитивная артиллерия была здесь аргументом вполне значимым. Пальцы любовно оглаживали необьятной толщины стены из тяжеленного и очень прочного камня. Даже если бы гномы только построили замок и посад- Ворон уже был бы в огромном плюсе. Затевая строительство он рассчитывал на что-то небольшое и прочное- но все его чертежи пошли… Не на растопку, понятное дело и не в нужник- бумага ценилась на вес золота. Нет, листы тщательно отскоблили от неумелых каракуль князя и уже истинные мастера создали… да уж, создали, конечно. Буквально выгрызли в скале стены и помещения, а там, где не хватало- подогнали и скрепили так, что отличить их кладку от монолита на взгляд было, пожалуй, и невозможно. Полгода- смешной срок. Но не для трех тысяч пар рабочих рук, умеющих обращаться с камнем с самого раннего детства. Впрочем, какие там три тысячи. Купцы ведут живой товар сотнями. Арвад торгуется, конечно, как истинный гном — но выкупает. Был, правда, один торговец, пытавшийся выкрутить ему руки- грозился прилюдно казнить невольников гномов, если Арвад не заплатит по весу золотом. Был. Нету больше. Разбойники, что поделать. Остальные охотно берут в уплату не только золото, но и искусно изукрашенное оружие гномьей ковки с клеймом Белой Горы — его уже знают.
— К чему ты так беспокойно готовишься, муж мой? — шепнул в ухо теплый голос и нежные руки мягко обняли.
— Тай — улыбнулся Ворон, проведя рукой по сапфировым волосам:
— Они не оставят нас, милая. Не простят ни богатства, ни независимости.
— Но сейчас даже сами Хайм со всей своей оставшейся империей не станут связываться с тобой.
— Одни- нет. Только они не одни. Мы и гномам оттоптали их короткие ножки, да и некоторым оркхай смачно в шурпу плюнули.
— Тьфу на тебя- она шутливо оттолкнула его:
— Как можно говорить такие гадкие вещи… Я прямо представила! Фу!
Она вновь прильнула к могучему телу мужа, словно большая ласковая кошка и муркнула от удовольствия, когда его рука коснулась ее роскошных синих волос.
— Ты ждешь их союза, муж мой?
— Да.
— Но если они будут вместе- есть ли надежда?
— Для этого и стараюсь, милая.
— Тебе стоит отдохнуть, Ворон. И еще- лицо ее порозовело и слова явно дались ей с трудом:
— Остальные жены… Сердиты на твое невнимание…
— Иде и впрямь есть, на что сердиться. Ладно. Я знаю, как выпросить помилование у лекарки. С этим я справлюсь. Но что надо Аюми? Торговка получила в свои цепкие ручонки почти все наши торговые операции- приходится держать ее в строгом ошейнике, чтобы не раздела догола гномов и других наших союзников. В ее руках такие горы золота, что вышептать страшно- так чего еще хочет торговка?
— Ты был с ней… слишком старателен, муж мой… И она… тоже… распробовала…
— Темная!
— Все не так плохо, муж мой. Это… привяжет ее к нам сильнее.
— Куда уж сильнее- эта «сухая ветка» и так беременна. А теперь еще…
— Ты справишься, муж мой- теперь в ее глазах было лишь лукавство и чуть-чуть насмешки.
Рыжая молния метнулась по замку, громогласно выкрикивая:
— Хоран! Хоран!
— Аюми До Хоран! Ты ведешь себя недостойно! — стальные пальцы ухватили стремительную рыжую- даже беременность не смогла обуздать несносный характер.
— О, а я как раз тебя искала, муженек! — мелкая продувная бестия не смутилась ни на мгновение и, прильнув к Ворону, демонстративно чмокнула его в щеку.
— Аюми!
— Да что опять?!
— Гномы вновь на тебя жалуются. Опять начинаются какие-то поборы…
— Да там добровольно все…
— Аюми До Хоран!!! — голос отчетливо зазвенел от гнева и потянуло арктическим холодом:
— Ты понимаешь, кукла, что ты позоришь меня?! Меня позоришь?! Жена князя побирается, как… Нищенка!!!
На лице своенравной эльфарки калейдоскопом сменялись злость, раздражение, упрямство — но теперь на лице ее властвовал откровенный страх.
— Я поторопился, когда доверил тебе ношу не по твоим плечам, Аюми Тахем.
— Я…
— Ты дура, не умеющая считать деньги!!!
Только теперь ее пробило до печенок, только теперь. Лишь на секунду представив, что Он лишит ее права управления огромными ресурсами Хоран — Аюми пришла в ужас. Да, частенько она позволяла себе не совсем точно выполнять распоряжения мужа- благодарные ему гномы, эльфар и оркхай молчали. А казна пополнялась тысячами золотых. То, что Хоран раздавал щедрой рукой, она старалась вернуть- и не видела в этом дурного. Слишком уж много было золота у гномов, слишком уж много было его у оркхай. И они легко отдавали его. До поры. А сейчас…
— Я лишь заботилась о благосостоянии клана… — шепот ее был еле слышен, но это был тот самый шорох, что вызывает дикий обвал в горах:
— Дура!!! Недалекая дура!!! Обворовала ты гномов- чем Арвад будет платить за новых пленников?! Чем он будет платить за тысячи новых подданных- за кузнецов, превращающих обычное железо в произведения искусства, за ювелиров, тысячекратно увеличивающих стоимость обычного золота, за горняков, добывающих алмазы?! Как окупят лежащие в сундуке монеты такие потери?! Живущие в достатке оркхай с радостью заводят детей- но я узнаю вдруг, что мне, у которого сундуки ломятся от золота, мои ОлМаари хотят отдать едва не последнее. А женщины оркхай мудры- н одна из них не будет рожать в голод. Выгаданная тобой сотня золотых обошлась мне в сотню воинов, которые лет через пятнадцать могли бы встать под мой тотем- оркхай рано взрослеют. Паршивая сделка, Тахем! Просто дерьмовая сделка!
— Я…
— Дура!!! С чего ты взяла, что что-то знаешь лучше меня?! С чего ты взяла, недалекая, что ты можешь обсуждать мои приказы?!
— Ворон… — тихий голос Тай разлился, словно масло по поверхности бушующего океана, а прохладные ладони успокаивающе легли на взбугрившиеся от ярости мышцы:
— Аюми отлично ведет обычные дела и наш род богатеет ее стараниями.
Ободренная поддержкой Аюми открыла, было, рот- но Тай так сверкнула на нее глазами, что та вновь склонила голову, тихонько всхлипывая.
— К сожалению отец Аюми не привил ей должного уважения к старшим и к мужу- но она сожалеет. Если ты поверишь ей, более никогда не позволит себе неподчинения даже в малости. Верно ли я говорю, сестра моя? — в тихом и нежном голосе синеволосой отчетливо послышался шелест покидающего ножны стилета.
— Да. Да! — всхлипывания прервались и Аюми едва не кричала свежим от слез голосом:
— Я клянусь, муж мой! Никогда больше! Никогда!
— Я услышал тебя, Аюми. Еще одно- в денежных делах ты позабыла об обязанностях жены- сегодня ты согреешь мне постель.
— О, князь решил наказать меня полностью- слезы мгновенно высохли. На лицо вернулась улыбка и в голосе ее вновь послышалась легкая дерзость.
— Раз для тебя это наказание- я тебя от него избавляю- рявкнул Ворон и, вырвавшись из кольца рук Тай, сбежал по широкой лестнице к центральным воротам.
— Что с тобой, Аюми? — устало спросила Тай:
— Ведь ты же умная и расчетливая- зачем тебе его гнев?
— Ты не понимаешь! Ведь я же для него! Старалась! Хотела! А он… — слезы брызнули из медовых глаз, Тай гладила угловатые вздрагивающие плечи и успокаивающе шептала на ушко:
— Все будет хорошо, девочка. Он видит твои старания. Видит. Но не терпит дерзости.
— Да он просто не понимает…
— Это он не понимает? И кто это выставил себя дураком перед гномами? Пойми- ты перед ним ребенок. И все ваши уловки для него- открытая книга. Ты смотришь вперед на неделю. Он- на годы, девочка.
— Ты всегда на его стороне, да?
— Я его люблю.
— Я, может, тоже его люблю. И все это- только ради него, а он…
— Согрей ему ночью постель хорошенько, девочка. И все забудется, как дурной сон.
— Но он же сказал…
— ну, мало ли, что он сказал. Вот уж женские-то дела мы и сами решим. А зачем ты его искала-то?
— А… Драконид его, Сашшас этот… Одна из его самок отложила первое яйцо- и он отчего-то решил, что для Арея это будет важно.
— Кто знает, девочка, кто знает.