Их было четверо, но они были разные как день и ночь. Дочери старшей жены из семьи Тин обе были высокого роста — на этом их сходство заканчивалось. Арана Тин Рахим в полном доспехе командира боевой звезды — тяжелая и массивная. По габаритам она если и уступала Ворону- то самую малость. Лицо с нитками старых шрамов, доспех с выщерблинами- не парадный, а повседневный, боевой. Тяжелый и раздраженный взгляд.
Ида Тин Рахим — высокая миловидная водница с ярко- голубым водопадом волос смотрела доброжелательно и внимательно. Близняшки Аль Рахим едва достигли совершеннолетия. То, что их звали замуж их и пугало и льстило невероятно. В роскошных нарядах, с кучей семейных драгоценностей на песке арены эти две невысокие эльфары смотрелись чужеродно — словно племенной однорог, запряженный в крестьянский плуг.
— Я, Арей Ард Хоран, мастер рода Рахим по праву Испытания говорю с тобой, Арана Тин Рахим, с тобой Вельма Аль Рахим, с тобой Ида Тин Рахим, с тобой Юлга Аль Рахим. Я намерен возродить род Хоран и прошу семью Аль или семью Тин стать первой семьей возрожденного рода. Я — единственный законный наследник Рода.
— Я видел! Я знаю! Я свидетельствую! — слитный вопль тысяч глоток и слитный лязг тысяч кулаков заглушили все и Ворон замолчал, дождался тишины и продолжил:
— Имущество Рода захватили Хайм- но я надеюсь вернуть себе на него право, хоть это будет и непросто. Я не стану лгать о будущем — оно лишь в далеких облаках, я не стану лгать о неземной любви- я обещаю лишь защиту, заботу и верность.
— Вам никогда не говорили, принц, что вы дурной торговец? — в бархатном голосе Иды Тин Рахим прозвучала легкая насмешка, но в ее голосе не было враждебности — лишь интерес. Высокая стройная водница с легкой улыбкой смотрела на Ворона, чуть прикусив губку и на щеках ее разгорался румянец смущения.
— Я воин, а не торговец, прекрасная госпожа — с поклоном ответил Ворон, с удовольствием ловя ее взгляд, давая понять, что ее интерес им замечен и ему приятен.
— Да какой ты, к Темной, воин! Подарили наследничку испытание. Такого позора сто лет не видела. — хриплый голос Араны Тин Рахим разнесся по омертвевшему от неприкрытого оскорбления амфитеатру. Злобный характер старшей дочери патриарха, вопреки всем канонам водившей собственную звезду из мастеров-мужчин, был общеизвестен.
— Испытывал меня ТВОЙ Род, госпожа- Ворон лишь чуть наклонил голову, соблюдая традиции, но и выражая явное презрение к собеседнице:
— Но если ты не веришь СВОЕМУ Роду — назначь поединщика.
Амфитеатр также засвистел и зашумел — обвиняя в нечистоплотности весь Род, дочь патриарха переходила границы дозволенного даже для нее.
— Я видела! Я знаю! Я свидетельствую! — в голосе Араны слышалась неприкрытая торжествующая радость. Масляные взгляды, которые сестричка- водница бросала на этого жеребца неожиданно просто взбесили ее. Подумаешь, одаренная! Дара Араны еле-еле хватало для укрепления тела- и что? Она добилась всего- и даже мужчины смотрят на нее с завистью, опаской и уважением! Арана и сама не понимала, отчего так — но холодная мощь силы этого Хоран вызывала в ней безотчетный страх и еще какое-то незнакомое ранее чувство, заставляющее подгибаться колени. А теперь еще и эта соплюшка Ида! Тяжелая злоба совсем затуманила голову и, красная от гнева, она сплюнула под ноги на песок Арены.
— Назначь поединщика — равнодушно повторил Ворон.
— Я сама тебя отделаю! Втопчу в грязь. Выскочка!
— Поединок с женщиной? — в голосе этой ледяной глыбы ни страха, ни колебания, ни удивления. Лишь вопрос.
— Я не женщина, трус! Я командир боевой звезды мастеров! Мастер Арана Тин Рахим! Что? Не можешь ударить женщину?! Тебе же хуже! Ты недостоин звания мастера- откажись и уходи с позором- тогда я сохраню тебе твою жалкую жизнь! Выскочка!
Неожиданно для Ворона часть амфитеатра поддержала Арану согласным гудением. Впрочем, он быстро разобрался, в чем дело- каждый из Рахим зарабатывал звание мастера потом и кровью. Годами. Изо дня в день, на глазах всего рода. Долго и тяжело. Для них Ворон — пришелец из незнакомого им столичного мира- действительно выскочка. Раз- и мастер. И сейчас скандальная дочь главы Рода невольно высказывала это общее раздражение.
Ворон взглянул на патриарха Рахим — но тот лишь беспомощно пожал плечами.
— Как бы не повернулось, патриарх — помни, я не хотел проливать кровь между нами.
— Если ты ее убьешь…
— Не трать слов напрасно — и так ясно. Какой муж из убийцы сестры.
— Хватит болтать! Пошли все вон! Поединок! Поединок! Поединок! — надо отдать должное, завести толпу она сумела. Крик Араны подхватил амфитеатр и тысячи глоток скандировали:
— По-е-ди-нок! По-е-ди-нок! По-е-ди-нок!
Ритуал выбора, обычно отличающийся лишь сальными шутками да острым словом, сегодня радовал неожиданным поединком. Пусть Испытание выдалось кровавым- но толпа все еще жаждала зрелищ. И крови.
Что-то там вещал патриарх, обосновывая поединок. Ворон сосредоточенно молчал, накапливая в руках силу и скорость для рывка. До-н-н-н-г! Гонг еще звенел, когда правый хисс воительницы, выбитый мощным ударом, покатился по песку. Заломленная рука причиняла ей невероятную боль, а хисс у горла даже дышать позволял с осторожностью.
— Ар-рей! Ар-рей! Ар-рей! — вопящая и улюлюкающая толпа ее не занимала — ей было важно захватить каждый глоток воздуха. Темная! Повестись на тот же самый трюк, что уже был проделан с подмастерьем! Да она совсем голову потеряла!
Внезапно лезвие перед горлом исчезло и тело неуклюже повалилось на песок- прямо на выбитый из рук хисс. Она схватила его и взлетела на ноги одним прыжком- но вместо беззащитной спины встретила лишь насмешливую и брезгливую улыбку Ворона, изготовившегося к нападению.
— Ваш подмастерье преподал мне урок. Он усвоен. — в негромких словах было столько презрения, что он словно плюнул ей в лицо. И она накинулась на него, осатанев от безумной ярости. Осыпая сотнями, тысячами ударов и совсем не заботясь о защите. Вкладывая в тяжелые безрассудные удары свой страх, свою обиду, свой гнев. Амфитеатр ревел в негодовании. Ворон лишь отбивал, ускользал, блокировал- и не мог подловить момент, чтобы обезоружить обезумевшую фурию. Ему приходилось думать о безопасности обоих- иначе эта одержимая располосовала бы уже сама себя. И он подставлялся. Доспех окрасился красным. Толпа гневно ревела. Поединок свят — но это уже не поединок а убийство.
Раны Ворона при каждом движении порождали боль. В душе его не было страха- там разрастался гнев. Гнев огнем пробежал по телу, взбугрив налитые мышцы — хиссы и доспех стали вдруг невесомы, а нападавшая — неуклюжей и медленной.
— Ррр-а!! — аткующий крик оркхай плетью ударил по амфитеатру, Мощный отбив отбросил Арану, едва не выронившую оружие. Хиссы принца скользнули в ножны, а багровая пелена окончательно застлала его глаза. Арана вновь бросилась в атаку.
— Ур-кха! — гневный рев воина урукхай сотряс амфитеатр. От свирепого удара открытой ладонью в грудь Арана взлетела, словно камень, подброшенный катапультой.
— Поединок! Тварь ничтожная! Самка! — гортанные слова языка оркх разлетались в эльфийском амфитеатре грохотом валунов, катящихся со скалы.
— Вставай, позор своего рода! — Ворон презрительно плюнул на песок. Ярость унижения придала тяжело поднимающейся Аране силы. Всю свою мощь она вложила в удар- но хисс лишь бессильно зазвенел, словно врубившись в камень. Приняв удар на один кованный наруч, принц- урукхай ударил вторым между концом лезвия и рукоятью. Правый родовой хисс Рахим лопнул с жалобным звоном. От жестокой оплеухи она покатилась по песку, а за ней шел он, сжимая в руке ее левый родовой хисс.
Он больше ничем не напоминал ей изнеженного и утонченного эльфар — в нем пенилась и ревела древняя и дикая кровь оркх. Взбугрившиеся мышцы, чуть не разрывавшие доспех, налитые кровью массивные надбровные дуги, оскаленные острые клыки, уже не казавшиеся милыми и не прячущиеся за губами. Обнаженное оружие, цель которого одна- рвать мясо.
Огромная лапа воздела безвольное тело, сминая доспех.
— Ты хотела поединка, самка! Прими свой позор! — левый хисс взлетел в небо. Даже сквозь дикую боль Арана понимала, что мир ее рухнул. Потерявший один хисс в бою еще имел шанс вернуть себе уважение- надо было лишь вернуть хисс и принести голову завладевшего им врага. Если же враг сломал твой правый хисс на глазах воинов- смыть позор можно лишь левым — но самой! А теперь- ее зарежут, словно грязную свихху, ее же собственным хиссом. Мать и отец уйдут в землю от такого позора.
— Урр-кха! — лезвие зависло над ней огромным серпом и качнулось вниз. Внезапно обострившимся зрением она видела на нем каждую зазубрину. Гнев ушел, оставив лишь растерянность. Отчего она вдруг сломала себе жизнь? Что это за новое чувство- страх пополам с яростью, заставляющий дрожать колени? Отчего вдруг ей стала так ненавистна выскочка Ида и до кишок захотелось пустить кровь этому холеному жеребцу, ей улыбающемуся? Жеребцу? Оскаленные клыки напротив ее глаз подошли бы махайроду. Она убивала, да- но вдруг оказалось, что рубка с бандитами или дуэль- это совсем не то, что поединок с берсерком — урукхай. Опозорила семью. Что сподвигло ее бросить вызов- она так и не смогла понять. И лишь ждала, когда клинок, бывший прежде частью ее руки, вопьется ей в грудь и развалит сердце надвое. Жадно ждала, когда придет, наконец, боль и тьма.
— Ворон! — взметнувшееся синее облако вдруг заслонило ярящегося урукхай.
Выламывая кисть, Ворон едва отвел лезвие от головы метнувшейся под руку и заслонившей собой сестру магини. Смахнув несколько прядей волос, хисс со свистом врубился в песок арены.
— Зачем?! Мог убить! — прорычал урукхай, глядя на эльфарку налитыми кровью глазами.
— Ворон! Посмотри на меня, Ворон! Говори! Со мной! На эльфар. Не на оркх. Ты Арей Ард Хоран, Ворон. Родовитый эльфар, глава императорского рода!
— Прости, госпожа, но твоя сестра, возомнившая себя воином, заставила меня потерять разум.
— Ида, Ворон, просто Ида. Невесту не нужно звать госпожой. Жену- возможно, но в особых случаях — водница лукаво улыбнулась и рассмеялась.
— Ида Аз Рахим- я спрашиваю тебя- ты сделала выбор?
— Я лишь сухая ветвь, Ворон. А она- Ида кивнула на безвольно висящую в руке Ворона сестру:
— Ворон, у нее еще не было мужчин и она вполне может стать Матерью твоего Рода. Ты привлек ее- но она еще не понимает этого чувства. А на мне Проклятье…
— Проклятье! — Арей отпустил доспех и оглушенная воительница безвольной куклой опустилась на песок арены.
— Проклятье. Неужели даже ты- магиня- не понимаешь?! А впрочем… Ида Аль Рахим- я спрашиваю ТЕБЯ еще раз- ТЫ сделала выбор?
— Да, Ворон. Да. Ты знаешь, что твое прозвище это имя птицы, которая умеет летать между мирами?
— Почему ты зовешь меня Вороном?
— Твой телохранитель. Он сказал, что это имя ты услышишь даже в боевом безумии. Я позвала и ты услышал.
— Ты очень рисковала. Как быть с ней? — Ворон кивнул на распростертую на песке Арану.
— Я стану выкупом за нее. Только… — она взглянула на торчащий в песке левый хисс. Ворон понимающе улыбнулся и ударом подкованного сталью боевого сапога переломил его пополам.
— Живи. Живи- и знай свое место, женщина! — потерявший оба родовых хисса уже никогда не сможет стать воином эльфар. Даже если небо упадет на землю и реки потекут вспять. Такое не прощается. Невозможно. Ни роду ни семье теперь ничего не угрожало. Считалось, что виновный наказан уже самим фактом вечной потери родовых клинков. Родовых клинков не полагалось женщинам. Патриарх приложил огромные усилия, чтобы его дочь взяли в обучение и она получила эти клинки. И вот оно что вышло.
— Вы-бор! Вы-бор! Вы-бор! — бушевала толпа, когда Ида Тин Рахим одела свой девичий пояс на шею избраннику. Невеста ушла из рода- но Ида Тин Рахим — сухая ветвь — Род потерял всего лишь средней силы водницу — а их в Роду достаточно. А вот породниться с Родом императора- это честь! Тем более, что принц не сманил девушку, как подлые Хайм. Потомок самого Императора пришел к Рахим по древнему канону и с честью прошел испытание. Теперь он стал частью рода Рахим — а потому им можно гордиться! А патриарх- дважды везунчик. Дочь пустую выдал замуж почетно, по обычаю. И нашел- таки того, кто окоротил его Арану неуемную. Теперь охолонет- глядишь, и жених ей найдется. А то- разве дело- женщина- командир боевой звезды. Как он там сказал — знай свое место! Есть, есть и в обычаях диких народов верное. На площади перед Ареной женщины уже накрывали обильные свадебные столы. Досыта насладившийся зрелищем народ со всем вниманием поспешил к небывало щедрому угощению. Свадьба Иды Тин Рахим началась просто роскошно- глядишь, и дальше будет не хуже. Род Рахим с радостью окунулся в праздник, отдаваясь ему без остатка.