Стайк повернулся спиной к улице и принялся внимательно изучать прилавок с безделушками, чтобы не привлекать внимания проходящего мимо черношляпника. Он стоял, ссутулившись и надвинув на лицо шляпу, пока черношляпник не исчез в толпе. Только тогда Стайк повернулся и стал наблюдать за высадкой адроанских наёмников из килевых лодок.
Всего час назад ему удалось найти старую газетную статью о «Штуцерниках», из которой он почерпнул больше информации, чем из кратких объяснений Тампо. «Штуцерники» начинали как личная охрана фельдмаршала Тамаса во время Адроанско-Кезанской войны, к концу которой превратились в полноценную бригаду отборных солдат. Когда адроанское правительство решило сократить армию, генерал Флинт предложила им поработать наёмниками за границей, и они почти все уехали с ней.
Стайк рассматривал лица наёмников, изучал язык их тел, форму, оружие, и всё это произвело на него впечатление. Это убийцы. Настоящие солдаты. Люди, которые десять лет назад плюнули в лицо кезанскому королю и выгнали из Адро Великую армию.
И Стайку придётся придумать, как попасть в их ряды.
Он вспомнил, как служил с настоящими солдатами. Ощущение пики за спиной, запах пороха после дружных залпов карабинов, а потом восторг, когда он вдавливал каблуки в бока Дешнара и три сотни кавалеристов в броне врезались во вражеский фланг. Враги уступали − они всегда уступали − и «Бешеные уланы» загоняли их офицеров как собак.
Он запомнил двоих военных, с которыми разговаривал черношляпник, и предположил, что это были генерал Флинт и полковник Олем. Он наморщил нос, ощутив запах даже с такого расстояния. Стайк имел дар − незначительную способность, позволявшую чуять магию. В трудовом лагере от этого не было никакого проку, потому что люди, наделённые полезной магией, в лагеря не попадали. Вонь серы, долетавшая от генерала Флинт, подсказала, что она пороховой маг, так же безошибочно, как запах дерьма помогал найти уборную.
От Олема тоже исходил запах, но не такой резкий. Он пах как плодородная свежевспаханная почва. Тоже одарённый. Нужно будет выяснить, каков его дар.
− Эй, − произнёс кто-то, − ты так и будешь загораживать мой прилавок или что-нибудь купишь?
Стайк обернулся и увидел за прилавком уставившегося на него краснолицего длиннобородого мужчину в фартуке. Перед ним были разложены травы, коренья, грибы и трюфели. Вывеска гласила «Аптекарь Опенхейм».
− Селина, − рассеяно позвал Стайк, оборачиваясь через плечо.
Девочка через два прилавка от него расхаживала туда-сюда перед продавцом фруктов, рассматривая корзину яблок. На ней была новая одежда: штаны, рубашка и шляпа. Старуха в местной бане отскоблила грязь с её лица и рук. Теперь Селина выглядела почти как нормальный ребёнок, а не дикарка, которую он взял под свою опеку в лагере.
Продавец фруктов тоже не спускал с неё глаз и пытался прогнать взмахом руки, явно опасаясь, как бы она чего не украла. В ответ Селина подошла к яблокам, показала язык и стянула тряпичную куклу у соседнего торговца. Похоже, продавец фруктов так удивился перемене её курса, что даже не успел открыть рот, как девочка исчезла в толпе.
− Эй, верзила! Ты меня слышишь?
Стайк перевёл взгляд на прилавок аптекаря и, рассмотрев коренья, показал на один:
− Это роговик?
− Да. − Как только аптекарь заметил шрамы на лице Стайка и явную хромоту, его тон сменился с раздражённого на угодливый. − Лучшее средство от любой боли.
− Свежий?
− Ну конечно свежий! − возмутился продавец.
Как и Селина, Стайк привёл себя в порядок. Сбрил бороду, подстригся, искупался и побывал на массаже. Новая одежда туго обтягивала его фигуру − самый большой размер готового платья, какой нашёлся у портного. Ещё три комплекта он заказал сшить по его меркам к концу недели. Он чувствовал себя новым человеком и в то же время уязвимым, словно голая дворняга, на которую в любой момент может броситься городская полиция и загнать обратно в трудовой лагерь.
Он достал из кармана пачку кран, которые дал Тампо. Короткий торг − и аптекарь вручил ему весь корень.
− Маленький кусочек нужно заварить в чае… − начал аптекарь.
Стайк откусил кусок величиной с большой палец и принялся жевать. Роговик был кислым как дюжина лимонов. Щеки свело судорогой, а правая сторона челюсти полностью онемела. Тело понемногу начало приятно покалывать, а нога почти сразу послушалась, когда он приказал ей двигаться. Аптекарь смотрел на него с ужасом.
− Ага, − сказал Стайк. − И правда свежий.
Селину он нашёл возле соседнего прилавка, где она рассматривала новые платья, разложенные перед швеёй. Заметив у неё в кармане украденную куклу, Стайк схватил девочку под руку и оттащил от прилавка.
− Можешь воровать, − тихо сказал он, − но если тебя поймают, то отправят обратно в трудовой лагерь. И я не буду просить Тампо забрать тебя.
Селина вздёрнула подбородок.
− Меня не поймают. Мой папа был лучшим вором в Лэндфолле.
− И что с ним стало?
Селина бросила на него угрюмый взгляд.
− Его засосало в болота в трудовом лагере.
− Вот именно. Не забывай.
Стайк нахлобучил на неё свою шляпу, а потом подхватил за шкирку здоровой рукой и поднял себе на плечо, где она удобно устроилась. Мимоходом подумалось, как они выглядят: девочка в мальчишеской одежде на плече гиганта, обнимающая тощей ручонкой его покрытую шрамами голову.
− Ты помнишь город? − спросил он.
− Да, − буднично ответила Селина. − Папа пробыл в лагере всего полгода до того, как утонул. Мы ходили по всем районам, так что я знаю их очень хорошо.
− Прекрасно. Я здесь давненько не бывал. Город кажется другим… как старое седло, которое когда-то продал, а теперь выкупил обратно. Рынок… − Он обвёл вокруг рукой. −…тот же самый.
Он показал на восточную наклонную часть плато.
− Этой дороги не было, и той. Главная дорога к литейным стала шире. Всё теперь… какое-то не такое.
− Папа говорил, что это прогресс. Леди-канцлер сносит старые здания и строит новые, сразу целыми кварталами.
− Не произноси это слово.
− Какое слово?
− Прогресс. Можешь говорить «дерьмо», «проклятие», «бездна», если хочешь, но «прогресс» для меня ругательство. Такое дурацкое слово. − Стайк покачал головой, отчего Селина сразу схватилась покрепче. − Линдет старается перестроить город в своём воображении, но это всё поверхность − фасад. А построила ли она новые дома в Гринфаэр-Депс?
− Нет, − ответила Селина.
− Я так и думал.
Стайк представил карту города, которую держал в голове. Лэндфолл вырос из форта, возведённого на растрескавшемся Лэндфоллском плато − продолговатом скальном выступе, возвышавшемся на двести футов над низменным восточным побережьем Фатрасты. В правление кезанцев город выполз с плато на равнины от Руки Нови на юге до трудовых лагерей в болотах на севере. «Фасад», по определению Стайка, включал бухту, доки, промышленный центр, а также дома буржуа и правительственные здания на вершине плато. «Задворки» состояли из нескольких миль трущоб, протянувшихся на запад, в том числе старый дайнизский карьер, известный как Гринфаэр-Депс.
О Гринфаэр-Депс никто не заботился во время войны, равно как и сейчас. Кое-что никогда не меняется.
Стайк заметил небольшое здание на углу рынка. Из нескольких труб на крыше поднимался дым, а вывеска гласила: «Великолепные клинки Флеса и Флес».
− Помнишь, что ты делала в лагере? − спросил Стайк у Селины.
− Смотрела в оба?
− Ага. Это же ты должна делать и сейчас, разве что теперь будет сложнее. Мы больше не в лагере, и здесь не все враги.
− Разве от этого не стало легче?
− Ты так думаешь, но ты же не знаешь, кто друг, а кто враг. Любой встречный может оказаться как другом, так и врагом, и ты сама должна разобраться.
− Папа всегда говорил, что доверять нельзя никому.
− Некоторым иногда можно. Иначе зачем жить?
− А как я узнаю, кто мне друг?
Они подошли ближе к торговцу оружием. Стайк спустил девочку с плеча и поставил на землю.
− Пока что я буду тебе говорить. Но это большой мир. Я не смогу всё время предупреждать. Тебе придётся полагаться на свои инстинкты.
− Это я умею. − Селина гордо подняла подбородок.
Стайк похлопал её по затылку.
− Знаю. Нам сюда. Нужно кое с кем повидаться.
− С другом или врагом?
Стайк немного подумал.
− С другом. Я надеюсь.
За длинным узким прилавком торговца клинками стояли несколько краснолицых юнцов в кузнечных фартуках, расхваливая перед толпой прохожих всевозможные мечи и ножи. Стайк подошёл к прилавку сбоку и принялся рассматривать оружие, оценивая качество ножей и подыскивая что-нибудь подходящее для своих габаритов. Ничего не приглянулось.
− С каких пор Флес и Флес берут подмастерьев? − поинтересовался он.
Двое парней за прилавком переглянулись.
− Уже лет семь или восемь, − сказал тот, что постарше.
«А кое-что сильно изменилось», − подумал Стайк.
− Я ищу Ибану жа Флес.
− Ибаны здесь нет, − ответил парень постарше. − Пару недель назад она уехала в Редстоун за партией руды.
Стайк испустил нечто среднее между стоном разочарования и вздохом облегчения − он и сам не понял, что это было.
− А что Старик? Жив-здоров?
− Мистер Флес в мастерской.
− Хорошо.
Стайк обогнул прилавок и нырнул в дом, игнорируя протесты подмастерьев. Селина следовала за ним по пятам.
Мастерская была хорошо освещена. Свет проникал через большие окна и отверстия в крыше в нужных местах. Одновременно работали четыре кузнечных меха и четыре горна, к каждому были приставлены по три подмастерья. Стайк чуть не оглох от грохота молотов по стали, пока шёл через мастерскую к шторе у дальней стены. Отодвинув штору, он обнаружил небольшой верстак.
Скрестив руки на груди и положив ноги на верстак, в кресле раскачивался старик не выше пяти футов ростом с впалыми щеками. Длинные усы подрагивали от храпа, который громкостью соперничал с молотами. Стайк немного понаблюдал за ним с непрошеной улыбкой, тронувшей уголок губ.
Было время, когда он думал, что больше никогда не увидит Старика Флеса.
Приложив палец к губам, Стайк жестом велел Селине зайти, а потом поднёс руки к левому уху Старика и хлопнул в ладоши изо всех сил, так, что изуродованная рука заболела.
Старик Флес подскочил, молотя руками, и перевернулся бы вместе с креслом, если бы Стайк не подхватил его.
− Кресимир тебя побери! − выругался Флес. − Кто… что… почему ты здесь? Разве ты не видишь, что я очень занят? Я позову моих… я позову… моих…
Флес потихоньку пришёл в себя и устремил взгляд на Стайка. Порывшись в кармане фартука, извлёк очки и водрузил на переносицу.
− Бенджамин? − недоверчиво спросил он. − Бенджамин Стайк?
− Он самый, − ответил Стайк.
Флес несколько мгновений моргал. Он открыл рот, потом закрыл, и удивление медленно сползло с его лица, уступив место раздражению − словно он смотрел на надоедливого пса, от которого, как он думал, давно избавился.
− Я думал, тебя убили.
− Пытались, − сказал Стайк. − Дважды.
− О Кресимир! − выдохнул Флес. − Где ты был?
− В трудовом лагере.
У старика быстро вырвались три фразы подряд:
− Последнее, что мы о тебе слышали, − что тебя поставили к стенке. Ты не писал. Ибана тебя убьёт.
− Поставили. И мне бы не разрешили писать.
− Ты же знаешь, для неё это не имеет значения.
− Знаю, − вздохнул Стайк.
Флес перевёл взгляд на Селину.
− А это кто?
− Моя спутница, Селина. Селина, это Старик Флес. Лучший оружейник в Фатрасте.
− Не принижай меня, мальчик, − возразил Флес. − Я лучший в мире.
Селина была настроена скептически.
− Ты кузнец? − спросила она.
− Кузнец? − выдохнул Флес. − Похоже, что я кую подковы и безделушки? Я имею дело со смертью, маленькая леди. С самой великолепной смертью на свете. Вот, посмотри сюда.
Он потянулся через верстак и снял со стены шпагу. Шпага была простая и элегантная, с серебряной гардой и золотыми заклёпками на эфесе. Он сунул её девочке под нос.
− Это моя последняя. На неё ушло восемь месяцев.
− Она не очень-то красивая, − сказала Селина.
− Красота хорошей шпаге ни к чему, − возразил Флес. − Неважно, ребёнок ты или детина семи футов роста − баланс этой шпаги идеален. Она почти ничего не весит, что позволяет не снижать динамику боя. Это волшебный клинок.
− И цена достойна принца, − заметил Стайк. − Клинки Флеса носят три короля Девятиземья.
− Два, − поправил Флес. − Если ты не слышал, фельдмаршал Тамас бросил голову Манхоуча в корзину.
− Десять лет назад газеты редко попадали мне в руки.
− Теперь только два короля, − вздохнул Флес и повесил шпагу обратно.
Стайк некоторое время смотрел на оружие, почти не слыша ударов молотов по наковальне. Он столько лет провёл в этой маленькой мастерской, что его мозг инстинктивно отключал стук молотов. Здесь осталось столько воспоминаний, и хороших, и плохих. Скрепя сердце, он заставил себя вспомнить их все.
− Итак, ты выбрался живым из трудового лагеря? Тогда что ты здесь делаешь? Если ищешь Ибану, она уехала в Редстоун.
− Мне нужен клинок, − сказал Стайк. − Подешевле этого.
− Так я и дал тебе какой-нибудь из своих, − усмехнулся Флес. − Они для тебя будут всё равно что зубочистки.
Втянув воздух через зубы, он похлопал себя по голое.
− А, кажется, я кое о чем вспомнил…
Он наклонился под верстак, пошарил в нескольких ящиках и наконец извлёк длинный свёрток. Размотав с него тряпки, швырнул их на верстак и гордо протянул Стайку нож.
− Понятия не имею, зачем она его хранит. Далеко не лучшая её работа.
Клинок назывался боз-нож в честь изобретателя, но многие сочли бы определение «нож» преуменьшением. Клинок с неподвижным лезвием был длиной целых тридцать два дюйма от слегка загнутого крючком обоюдоострого острия до конца потёртой рукоятки из железного дерева. В сочленениях стальной крестовины что-то засохло − наверное, кровь кезанского офицера. Внизу рукоятки стояло клеймо оружейника: «Флес». Стайк вынул клинок из старых кожаных ножен и рассмотрел в поисках ржавчины или следов плохого обращения. Нож был недавно наточен и смазан маслом. Стайк поцеловал клеймо оружейника и прицепил ножны к поясу.
Он сглотнул подступивший к горлу ком. Это не просто огромный нож, крупный даже для боз-ножа. Это его нож.
Не реагируя на дальнейшие жалобы Флеса, Стайк переключил внимание на то, во что был завернут нож. При ближайшем рассмотрении это оказался вылинявший жёлтый мундир кавалериста с звёздочкой полковника на лацкане. Один из карманов что-то оттягивало, и Стайк вынул серебряную цепочку с подвешенным на ней большим и тяжёлым кольцом. Кольцо украшал пронзённый пикой череп размером с большой палец на фоне развевающегося флага. Эмблема «Бешеных уланов». Стайк облизнул губы и, расстегнув цепочку, с трепетом надел кольцо на безымянный палец правой руки. Потом молча сложил мундир и сунул под мышку.
− Забирай, − сказал Флес. − Вынеси этот хлам из моей мастерской. Ибана взбесится, когда обнаружит, что они пропали.
Он лукаво усмехнулся, но улыбка тут же сползла с его лица.
− Спасибо, − произнёс Стайк.
− Она тебя убьёт, − повторил Флес.
Стайк пропустил предостережение мимо ушей.
− Ты по-прежнему держишь ухо востро?
− Ты о чем?
− Об информации.
− Ба! После войны я не торгую информацией. − Флес пристально посмотрел на Стайка, задержав взгляд на его шрамах. − Но я не глухой. Что ты ищешь?
Стайк обдумал план действий, глядя на шпагу, висевшую на стене за спиной Флеса. Его следующие слова могут иметь серьёзные последствия. Если втянуть Старика Флеса в вендетту, тот может погибнуть, и тогда Ибана точно его убьёт. Но Стайку нужна помощь.
− Черношляпники так же влиятельны, как и во время войны? − спросил он.
Флес фыркнул.
− Во много, много раз влиятельнее. Они одна из причин, почему я вышел из информационного бизнеса. Если работаешь в Лэндфолле, то работаешь на черношляпников, а я в этом не заинтересован. В войну они были просто кучкой головорезов и шпионов, а теперь… − Флес осёкся. − Не стоит с ними связываться.
− Они доставляют тебе неприятности?
− Каждые несколько месяцев я откупаюсь от них коробкой брака. Даю их чиновникам средней руки возможность похвастаться клинками Флеса, не опасаясь испортить мою репутацию.
Стайк не смог сдержать усмешки. Флес стареет, но по-прежнему так же остёр, как его клинки. Когда он перешёл к следующему вопросу, усмешка пропала.
− А… − Стайк набрал воздуха. − Фиделис Джес?
Флес скривился, словно укусил лимон.
− По-прежнему руководит черношляпниками. Как всегда безжалостен. Раз в пару месяцев в разделах светской хроники пишут, что он убил кого-то важного, и, похоже, он этим упивается.
− Линдет прощает ему открытые убийства? − удивился Стайк.
− Не совсем. Он каждое утро оставляет в своём расписании время для хотя бы одной дуэли. Бросить ему вызов может кто угодно, только без огнестрельного оружия и магии. Его так ненавидят, что дуэли расписаны на недели вперёд, но он ни разу не проиграл.
Стайк крепче сжал рукоятку ножа.
− Ты хочешь сказать, что я могу просто пойти туда и бросить ему вызов?
Это казалось слишком легко.
− И будешь дураком, − фыркнул Флес. − Нельзя бросать вызов противнику на его территории. Кроме того, ты сейчас выглядишь так, будто по тебе проехался армейский обоз, а Джес сейчас опасен как никогда. − Флес погрозил ему пальцем. − Не поддавайся искушению, или я скажу Ибане и она надругается над твоим трупом.
− Я не дурак, − ответил Стайк, хотя перспектива была соблазнительной. − Мне доставит гораздо больше удовольствия страх на его лице, когда он проснётся глубокой ночью от моих рук, сжимающих его горло.
− Мечтать не вредно, − согласился Флес. − Но вероятность такого шанса близка к нулю. Черношляпники жестоко расправляются с любой угрозой. Тебе следует держаться подальше от них и от Фиделиса Джеса.
Стайк подумал о задании Тампо.
− Пока что буду. Но уклоняться от них вечно я не стану.
− Надеюсь, у тебя есть веская причина.
− Джес пытался сорвать моё досрочное освобождение. Не знаю, почему, но если ему было известно, что я в трудовом лагере, то, возможно, именно он меня туда засадил. А если не он, то он знает кто. У меня перед ним должок за это. И… − Стайк показал изуродованной рукой на глубокий шрам от пули на лице. −…за это.
− Что ты хочешь знать? − тихо спросил Флес.
− Всё о нём. Привычки, друзья. Хочу знать, где он срёт и где ест. Хочу знать, насколько крепко Линдет держит его на поводке.
От этих слов лицо Флеса слегка помрачнело. Он несколько мгновений изучал Селину, потом перевёл взгляд на Стайка.
− Я посмотрю, что смогу сделать.
− Спасибо.
− Он будет тебя искать?
− Не знаю. − Стайку это не приходило в голову, но он мысленно выругался. Если Фиделис Джес предпочитал держать его в лагере, то рассердится, когда узнает, что он на свободе. − Может быть.
− Буду держать уши востро, − сказал Флес. − Но мне придётся быть очень осторожным.
Стайк огляделся, и внезапно мастерская показалась ему чужой. Он так давно здесь не был.
− Я ценю помощь. Когда Ибана вернётся…
− Я скажу ей, чтобы разыскала тебя.
− Ещё раз спасибо.
Стайк взял Селину за руку и, выскользнув из-за шторы, направился к выходу. Он так глубоко задумался, что почти не замечал глазеющих на него подмастерьев.
− Бен! − позвал Флес.
Стайк повернулся вполоборота к старому оружейнику.
− Да?
Флес проковылял на середину магазина и задумчиво посмотрел на него снизу.
− Рад был увидеть тебя, − негромко произнёс он. − Бешеный Бен Стайк вернулся, чтобы задать жару?
Стайк вытянул руки, чтобы рассмотреть мундир, и отцепил значки с лацканов. Спрятал их в карман штанов и сунул руки в рукава. Мундир по-прежнему был ему впору, разве что чуть свободен. Расправил плечи. Внутри пропал узел, о котором раньше и не подозревал. Сжал кулак, чувствуя на пальце тяжёлое уланское кольцо.
− Да.