- Это Витька, мой друг, - радостно сказал Сережа.
Лесник помолчал, озабоченно покачал головой, почмокал в бороду.
- И о чем только родители думают, отправляя на ночь детей в лес? - И добавил: - Ничего не поделаешь, пойдем ко мне...
Дом лесника стоял не так уж далеко от поляны. Шли каких-нибудь десять минут и - вот он. Над старой гонтовой крышей низко опустили свои ветки-руки мохнатые ели. Возле самых дверей лопочут листвой осины. Из-за густого березняка едва видны окна. Даже вблизи дом трудно было увидеть.
За сараем выступал сруб колодца. А над ним задрал голову журавль, черневший наискосок между деревьями. Около сарая стояла телега.
Перед дверью дома лежал плоский порог-камень. Мальчики приостановились перед ним, а лесник протопал вдоль стены, просунул руку в дырку. Наверное, там был шнур. И действительно, за дверью царапнул по скобам замок-задвижка.
- Заходите, гостями будете, - пригласил лесник и пропустил Сережу и Витьку в темные сени. Сам вошел следом. - Щупайте там щеколду, - приказал он.
Сережа нашел щеколду, открыл дверь и ступил через порог. В доме было почти так же темно, как и в сенях. Из-за подступивших деревьев свет через окна сюда не пробивался.
Мальчики остановились посреди комнаты. Лесник привычно прошел по дому, повесил на крюк в стене двустволку, снял пиджак и бросил на скамью. Подошел к столу, нащупал вверху лампу. Звякнуло стекло. Лесник подул в него, протер бумагой и чиркнул спичкой. Лампа качалась, и тени метались по сторонам.
Хозяин походил по комнате и присел к столу. Молча показал рукой на скамью, давая понять, что можно садиться.
- В ногах правды нет, - заметил он, когда мальчики уселись. - Как же это вы заблудились?
Лесник говорил так, что трудно было что-либо ответить. Не поймешь: то ли он просто спрашивает, то ли попрекает.
- Нет, мы, дядя, с Витькой в походе были, - ответил Сережа и начал рассказывать.
- А в лес пришли - заблудились, - вздохнул Витька.
- Заблудились, - задумчиво повторил Яковенко. Затем тяжело поднялся из-за стола, прошел к небольшому шкафчику, достал хлеб, сало. - С дороги оно и перекусить не мешает, - сказал он и подмигнул мальчикам. - Так что давайте, следопыты, подсаживайтесь к столу.
Никогда ни Сережа, ни Витька не ели с таким аппетитом. Даже носы вприсядку ходили.
А лесник Яковенко все расспрашивал. Потом откинулся спиной к стене и сказал:
- А я, хлопцы, кое-что знаю...
Сережа и Витька поперхнулись.
- Да, да, знаю, - откашлялся лесник. - Помню, немца того на лугу возле Засмужья убили. Пленных выводили из леса, в колонну строили. А один красноармеец не выдержал. Уж очень, говорили, насолили ему фашисты.
- Так ведь тот же немец антифашистом был! - воскликнул Сережа.
Лесник развел руками.
- А кто ж его разберет, фашист он или не фашист. На лбу же не написано. - Помолчав, Яковенко спросил: - Тебя, кажется, Витей зовут?
Витька кивнул головой.
- Возьми, Витя, мой фонарик да сходи в сарай. Там в корзине, сразу за дверью, яйца лежат. Так ты принеси полдесятка.
- Мы уже не хотим есть, спасибо, дядя Сильвестр, - сказал Витька.
- Сходи, сходи, - приказал лесник.
Витька пошел.
- Так, говоришь, антифашист? - переспросил Яковенко.
- Антифашист. Так и в письме написано.
- В каком письме?
- Из Демократической Германии.
- А что еще в том письме написано?
- Просят, чтобы цветок на могилу положили, если могила найдется...
Тем временем Витька, подсвечивая себе фонариком, вошел в сарай. Сразу за дверью действительно стояла корзина с яйцами. А на стене над ней висел противогаз. Витька решил сначала, что это ему показалось! Посветил на стену еще раз. Нет, не показалось! Тогда он ощупал противогаз руками. Хотел даже снять и примерить. Но неудобно задерживаться.
Что подумают?
Он неохотно закрыл дверь и пошел в дом.
- ...Где же ты найдешь ту могилу? - сочувственно говорил лесник. - А цветок, чего ж, можно было бы и цветок положить... Вот, слышал я, в городе курган бессмертия насыпали.
Сережа, а теперь уже и Витька согласно закивали головами.
- Вот и мне нужно горсть земли бросить на тот курган. Да все времени нету. Лес большой, а я один в нем, как волк.
Вдруг Сережа вскрикнул и вскочил на скамью. Витька взглянул на порог и побледнел, отбежал в угол к кровати. Лишь один хозяин, сложив на столе тяжелые руки, сидел в прежней позе. Он только повернул голову с черной бородой к порогу и усмехнулся.
Из подпечка выползала гадюка. Толстая, полосатая, страшная. Казалось, конца ей не будет: живой ремень все корчился, изгибался и полз. Вот она выползла вся, доползла до середины комнаты, подняла голову, подержала, покачивая, и поползла к скамье. Снова подняла голову, в одно мгновение обвилась пружиной вокруг ножки скамьи и потянула все свое туловище вверх. На скамье стояла миска с молоком. Гадина растянулась, опустила голову в миску и начала лакать молоко. У мальчиков от такого зрелища мурашки поползли по телу, а зубы начали мелко стучать. Гадина лакала молоко и все больше толстела, стала - словно надутая велосипедная камера. Вот подняла голову, всю в молоке, и замерла. Мальчики были ни живы ни мертвы. Такого отвращения, как сейчас, они никогда не чувствовали.
А гадюка, наевшись, стала, очевидно, дремать, потому что больше не двигалась. И тогда послышался голос хозяина:
- Антоша!
Гадюка шевельнулась, нехотя подняла голову, спустила ее со скамьи и тяжело шлепнулась на пол, благо было невысоко. Медленно поползла в подпечек.
- Не бойтесь, это не гадюка, это - уж. Антошей его зовут. Приходил ужинать, - пробасил лесник. Голос его доносился до мальчиков будто из подземелья. - Уж не кусается. Дом стережет, чтобы гадюка не заползла. Гадюки ужей бояться. А Антоша ручной, - продолжал рассказывать лесник. - Правда, подлениваться стал. И плохо слышит. Состарился, нужен помоложе...
Хозяин долго говорил об уже, словно о человеке. И мальчикам совсем становилось тошно.
- Да ты слезай со скамьи, чего с ногами забрался? - сказал он Сереже. Дальше говорил, словно оправдывался: - Нужен ведь кто-нибудь возле дома. Собаку заимеешь - волк загрызет, кошку - лиса утащит.
- Вы бы перебрались, дядя Сильвестр, в деревню. Среди людей лучше, посочувствовал Витька.