Найди сердце бури.
Как она нашла сердце?
Она должна была либо добраться до эпицентра бури, что было невозможно, учитывая, что вершина бури была высоко в небе над ней, либо ей нужно было обмануть сердце, чтобы оно пришло к ней. Охотники делали это, убеждая бурю, что другая буря была поблизости, используя сердце бури. У неё такого не было. Но у неё было кое-что получше.
Закрыв глаза, она изо всех сил старалась отгородиться от холода и сосредоточиться на электрической жаре бури небесного огня внутри себя. Он откликнулся на её внимание, как только она потянулась к нему, и она позволила ему заполнить себя. На несколько мгновений жар полностью прогнал холод.
Она открыла глаза, небесный огонь искрился из её рук, и она закричала в бушующий ветер:
— Ну? Чего же ты ждёшь? Приди и забери меня!
Она вытянула руки и использовала те немногие силы, которые у неё были, посылая стрелы небесного огня, устремляющиеся к бурлящей буре над головой. В ответ она почувствовала обжигающий прилив враждебности и ненависти, обрушившийся на неё сверху.
Она проигнорировала это, выпустив ещё один разряд небесного огня в воздух, хотя на этот раз смогла справиться только с одним. Ветер донёс дикий вопль, но когда она подняла голову, то увидела, что приближается что-то раскалённое в небе над ней.
Это так отличалось от предыдущего раза, когда она была так близко к сердцу бури. Тогда это была невинная, весёлая буря небесного огня, которая несла в себе душу ребёнка. Эта душа… чем ближе она подходила, тем больше Авроре хотелось бежать. Присутствие духа было отвратительным и могущественным, она не чувствовала ни гнева, ни жадности, ни горечи, ни каких-либо других обычных эмоций, которые исходили от тёмных душ. Вместо этого он излучал жестокое любопытство. Эта душа хотела причинить боль не из мести или зависти, а потому, что ей это нравилось.
Она не хотела, чтобы эта душа вошла в неё, стала её частью. Это разложит её изнутри. Но разве у неё был выбор? Если она откажется, Повелитель бурь поймёт, что она не собирается помогать ему, и у него не будет причин оставлять её в живых. Он возможно даже пошлет бурю, которую уже создал, на Паван. Если ей удастся взять душу, а это было большое «если», учитывая, насколько слабой она была в этот момент, это будет означать, что одной тёмной душой меньше для Повелителя бурь и он не сможет использовать её против Бурерождённых. Хотя она знала, что у него их ещё много.
Когда сияющее сердце приблизилось — вихри яркого света имитировали большую бурю, бушевавшую вокруг неё, — она поняла, что должна сделать.
В пустыне она до некоторой степени могла контролировать бурю небесного огня. Когда охотник забирал сердце бури — это была тотальная битва, где сражалось человеческое сердце и буря. Но своей первой душе она приказала подчиниться и та послушалась.
Она не знала, сработает ли то же самое и сегодня. У неё было чувство, что эта душа будет сопротивляться гораздо сильнее. Но всё же она сделала шаг вперёд, её босые ноги болезненно увязли в сугробах снега.
— Приди ко мне, — приказала она, взывая к той неуловимой способности внутри, которую она использовала для общения с духами.
Сердце бури придвинулось ещё ближе, теперь оно парило на расстоянии вытянутой руки над её головой.
— Ближе, — потребовала она, выталкивая свою волю наружу, к извращённой, ядовитой душе, которая управляла всё ещё падающим снегом.
Как только шар опустился достаточно низко, Аврора использовала свой последний запас сил и прыгнула, запустив свою руку прямо в сердце бури.
Её первой мыслью было то, что холод, который она чувствовала раньше, был ничем по сравнению с ледяным морозом, пронизывающим её сейчас. В прошлый раз сердце, которое она забрала, было потрясено и опечалено, даже испугано. На этот раз другая душа была голодной. Она хотела всего, что было у неё — жизни, власти и свободы, и она пойдет на всё, чтобы заполучить их.
Её сердце сильнее, напомнила себе Аврора. Не имело значения, что она замёрзла, устала и ослабла. Ей не нужно было самое сильное тело, чтобы выиграть этот бой. Ей нужно было только самое сильное сердце. И другая душа, возможно, жаждала победы, но она боролась только за свою собственную жадность.
Аврора же боролась за гораздо большее.
Аврора должна была победить, чтобы вернуться к Кирану и сказать ему, что любит его. Она хотела произнести эти слова снова. Ей нужно было снова увидеть маму и Дьюка. У неё было так много вопросов, которые она хотела задать им о времени, проведённом вместе, когда они были молоды. Она хотела знать всё, что Дьюк расскажет ей о своей жизни в качестве Финнеса. Она должна была выжить, чтобы спасти Джинкс и Нову. Это была её вина, что её друзья оказались в такой опасности, и она однозначно не могла умереть здесь и оставить их одних. Она хотела ещё немного послушать, как Рансу и Бейт препираются, и наконец-то лучше узнать Слай. Осторожная охотница была её опорой во дворце после того, как Джинкс и Нова оказались схвачены, а она так и не поблагодарила её должным образом. Она должна была это сделать.
Вскрикнув от напряжения, Аврора ещё глубже вонзила свою руку в эту губительную душу и потребовала:
— Подчинись. Я управляю духами, и ты будешь повиноваться.
Мир взорвался светом, и яростное давление со стороны её противника исчезло. Аврора испытала мгновение дикого облегчения, прежде чем что-то новое и неправильное встало на место внутри неё. Она попыталась закричать, но ноги подкосились, и мир вокруг неё распался на части.
С приходом бурь появился новый тип магии, и её пользователи назвали себя Бурерождёнными. Но канули десятилетия в этом изменившемся мире, и оказалось, что некогда пропавшая первородная магия не исчезла навсегда. Поползли слухи о маленьких детях с даром к стихиям. Вопрос был в том, дарованы ли были эти силы богиней или же некоторые из первоначальных пользователей магии всё-таки пережили Время Потрясений. И поскольку сезоны бурь не ослабевали, многие верили, что бури никогда по-настоящему не прекратятся, пока не будут уничтожены все ведьмы. В городах под защитой Бурерождённых использование стихийной магии было под запретом, и тем, кто родился с даром, пришлось учиться жить в тайне.
— Изучение Первородной Магии
21
Очнувшись, Аврора обнаружила, что её руки и запястья снова скованы наручниками, и не осталось никаких следов снега, который ранее покрывал всё это место. В горле у неё пересохло, а в желудке появилось ощущение пустоты, которое было глубже голода. В последний раз, когда она забирала душу, она проспала несколько дней.
Она огляделась, пытаясь определить, сколько времени прошло. Повелителя бурь нигде не было видно, а костер давно погас. Не пахло ни дымом, ни пеплом.
Краем глаза она заметила обычную вспышку молнии в груди, но теперь картина изменилась. Между вспышками небесного огня виднелись вздымающиеся спирали перламутровых снежинок, которые выглядели так, словно их подхватил ветер.
Поколебавшись, она поискала внутри себя это новое дополнение и отпрянула, почувствовав то же самое ненасытное, кипящее присутствие, которое она почувствовала в буре. Теперь дух был слабее, но всё равно остался каким и был, но теперь уже вплетённым в её собственную душу.
Она крепко зажмурилась, слёзы катились по её вискам, пока она лежала ничком в грязи, скованная и навсегда изменившаяся.
В конце концов, она почувствовала, что кто-то приближается — а точнее, двое. Её сердце подпрыгнуло к горлу, и на мгновение она осмелилась надеяться.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Но когда они приблизились, она почувствовала массу тёмных духов, которые могли следовать только за Повелителем бурь. Она была слишком слаба, чтобы определить, кто этот другой человек, не сделав себя уязвимой для всех этих духов. Её сердце бешено колотилось, опасаясь худшего. Что если он схватил и Кирана тоже… она сглотнула, пытаясь не поддаться панике, но потерпела неудачу.
Когда Повелитель бурь вынырнул из-за деревьев, таща за собой ещё одного полубессознательного человека, она поняла, что он привёл с собой не Кирана. Но она узнала этого мужчину. У него были тёмные вьющиеся волосы и бронзовая кожа. Кровь заливала ему нос и рот, и последнее, что она слышала о нём, так это то, что его схватили её друзья.
Казимир.
Повелитель бурь вступил в контакт с мятежниками. Теперь вопрос заключался в том, оказался ли этот контакт дружеским. Он подтащил Казимира поближе, ноги мужчины с трудом поспевали за его шагом. Он продолжал тянуть, пока не поравнялся с Авророй, а затем бросил Казимира на землю.
— Не двигайся или умрёшь, — прорычал Повелитель бурь, угрожающе подняв руку, в которой потрескивал небесный огонь.
Казимир крепко сжал челюсти, его глаза презрительно сверкнули, но он даже не пошевелился, чтобы подняться с земли, когда Повелитель бурь подошёл к Авроре, наклонился и начал снимать с неё наручники. Её сердце дрогнуло, а затем ускорилось до бега, когда освободилась одна нога, затем другая. Не говоря ни слова, он подошёл к её рукам. Когда он отпустил её, из её рта стали вырываться тяжёлые вздохи, и она осторожно выпрямилась, её мышцы протестовали против такой перемены после столь долгого пребывания в одном положении. Она с опаской переводила взгляд с Повелителя бурь на принца Локи. Её похититель выпрямился между ними, скрестив руки на груди и смотря на неё.
Его покрытый шрамами глаз слегка сузился, и он сказал:
— Ну?
— Что ну? — спросила она, её голос был едва слышен.
— Ты сказала, что поддерживаешь волю богини. Пришло время проявить себя, — он протянул руку, в его ладони лежал нож.
У Авроры дрожали руки, а после нескольких дней обезвоживания во рту так пересохло, что ей показалось, будто у неё перехватило горло. Или, может быть, это было просто её нежелание говорить.
— Ты хочешь быть свободной, — продолжил Повелитель бурь. — Ты хочешь завоевать моё доверие и победить Локи. Сделай это и получишь всё и сразу.
— Ты хочешь, чтобы я убила его? Сейчас?
Она лихорадочно искала выход, какое-нибудь спасение.
Повелитель бурь пожал плечами.