— История Бурерождённых
3
На следующий день они вернулись в лагерь на рассвете. Большую часть ночи была гроза, и лагерь выглядел ещё хуже, чем когда они покинули его накануне. Затопленные, сожжённые и разбитые строения — было трудно разглядеть хоть что-нибудь из того скудного существования, которое создали оборыши. План на сегодня был двоякий. По мере сил они будут помогать, но при этом продолжат собирать информацию, и они планировали провести день, наблюдая за охранниками, делая заметки, ища закономерности.
Накануне их команда собрала довольно много информации, но ничего из этого не было достаточно конкретным, чтобы помочь им сделать невозможное — проникнуть в город. А им придется это как-то сделать. Дьюку удалось выяснить, что предыдущий охранник, которого экипаж подкупил за въезд в город, был мёртв. И все они понимали, что не стоит рисковать и приближаться к любому из солдат Локи.
Поэтому вместо этого они будут наблюдать, выяснять и ждать удобного случая.
Они принялись помогать восстанавливать то, что было разрушено, но в основном они просто собирали мусор, сортируя его в поисках того, что можно было использовать, а что нет. Аврора работала достаточно долго, и тонкий слой пота собрался под слоями одежды, которые она носила, чтобы скрыть свою личность и отличительный шторм небесного огня, который проявлялся на её груди, заставляя её чувствовать себя некомфортно, несмотря на утренний холод, когда она начала чувствовать, что происходит нечто ненормальное.
Как и все остальные, она исподтишка наблюдала за солдатами, охранявшими ворота. Она размышляла о том, где они укрылись вчера во время безумной атаки небесного огня. Неужели они тоже попали в давку? Или им каким-то образом удалось проскользнуть внутрь городских стен? Если так, то это могло быть тем вариантом, который они могли бы использовать, чтобы попасть внутрь. Само собой, буря обеспечивала естественное отвлечение.
Только она об этом подумала, как большие городские ворота начали открываться, и удивительно большой контингент солдат прошёл через них. Аврора ждала, гадая, хватит ли здесь отчаяния, чтобы народ решил прорваться внутрь, пока ворота открыты, но когда солдаты продолжали приближаться, по крайней мере, двадцать человек, она поняла, что эта попытка станет самоубийством для любого, кто попытается это сделать.
Аврора остановилась у груды мусора, который она разбирала, и стала наблюдать, как мужчины остановились массивным строем перед воротами. Потом она увидела человека, который следовал за ними, и почувствовала, как внутри неё образовался кратер. Он тоже был одет в синее, но его одежда была гораздо более изысканной, чем стандартная солдатская форма. Его волосы были почти чёрными, с естественными завитками, и она вспомнила, что в последний раз, когда она видела его, он показался ей харизматичным. Сейчас он выглядел совсем не так, его губы скривились от отвращения, а глаза опасно сузились. Он был ниже ростом и стройнее своего брата, но это не делало его менее пугающим. Вместо этого у него был суровый вид человека, стремящегося проявить себя в своей семье, а она не хотела знать, на что это было похоже.
Взгляд Казимира Локи скользнул по лагерю, и Аврора поспешно отвела глаза, когда его взгляд приблизился к ней. Сердце бешено заколотилось в её груди. Она не знала наверняка, что произойдёт, если Локи найдут её, но она прочитала достаточно романов о политических интригах, чтобы осознавать, что, скорее всего, они не захотят иметь рядом никого, кто мог бы бросить вызов их правлению. Если её найдут, то в лучшем случае ей грозит тюремное заключение, а в худшем — мириады разных смертей.
К тому времени, когда она рискнула взглянуть в сторону Казимира, он уже двинулся, как и все солдаты. На мгновение Авроре показалось, что они помогают, пока они пробирались через лагерь, собирая обломки, но затем они начали складывать их в том месте, где, как она теперь видела, ждал Казимир. Она услышала шум и, обернувшись, увидела протестующую Назару, когда солдат сорвал недавно построенную палатку. Он оттолкнул Назару, и она упала на кучу обломков. Однако солдат не остановился, он собрал свою находку и направился к своему предводителю, как и все остальные. Вскоре солдаты закопошились, забирая все части, которые уже были отложены в сторону, как пригодные для восстановления.
Аврора не сопротивлялась, когда к ней подошли двое мужчин. Она опустила голову и попятилась, боясь, что кто-нибудь из них может узнать её, несмотря на все её попытки замаскироваться. Они забрали и её коллекцию, и пока они это делали, она чувствовала постоянное тепло на спине и руку на талии. Киран оказывал ей поддержку.
Как только куча возле Казимира выросла до высоты нескольких человек, солдаты вернулись в свой массированный строй, и принц шагнул вперёд. Он одарил толпу оборышей почти радостной улыбкой, а потом зажег спичку и поджег материалы.
О силе и выносливости окружающих её людей свидетельствовало то, что ни один из них не издал ни звука. Они не плакали, не кричали и не вызывали у Казимира той реакции, на которую он рассчитывал. Они просто смотрели, как сгорает последнее из того, что они нашли.
От дыма глаза Авроры наполнились слезами, но она не отвела взгляд. Она не отведет глаза.
Когда огонь разгорелся до размеров огромного инферно, Казимир встал перед ним, как будто ждал, когда пламя достигнет своей полной высоты, прежде чем использовать его в качестве фона.
— На что бы вы ни надеялись, здесь вы этого не найдёте. Так что возвращайтесь туда, откуда пришли. Вы не принесёте это бедствие в мой город.
Аврора вздрогнула от его слов. Киран рассказывал ей, как некоторые реагируют на оборышей, что они называют их бедствием и обращаются с ними как с болезнью, которая каким-то образом приносит несчастье вместе с ними. Но слышать это от кого-то, кто должен был знать лучше, было отвратительно. Казимир был Бурерождённым. Он лучше, чем кто-либо здесь, знал, как действуют бури, и знал, что эти люди не виноваты в том, что с ними случилось. Бури были не избирательны в своём разрушении. Вернее, природные бури были. Те, которые привёл Повелитель бурь, были совсем иными, потому что они отвечали ему, но всё же эти люди были просто пушечным мясом в большой войне. В войне, которая, казалось, началась в Локи, а теперь добралась и сюда.
И он только что назвал Паван своим?
Вскипев от гнева, она повернулась лицом к Кирану и увидела, что он смотрит на принца Локи с такой твёрдостью в глазах, какой она никогда раньше не видела. Возможно, он ненавидел эту семью даже больше, чем она. Аврора сказала:
— Нам нужно найти способ проникнуть в город. Быстро.
* * *
Две ночи спустя пришло время сделать свой ход. Они спрятали Скалу глубоко в лесу, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы сохранить её в безопасности. Аврора не могла сдержать эмоций, когда они отпустили лошадей в дикие земли. Хани попыталась последовать за ней в лагерь оборышей, но послушалась, когда Аврора приказала ей остаться. Так долго эта лошадь была её единственной компанией, её единственным утешением. Ей ненавистно было оставлять лошадь. Но взять её с собой было невозможно.
Ночь умерла тысячью смертей, пока они ждали идеального момента. Снова и снова тёмное небо освещалось, словно сам мир трещал по швам. Возможно, так оно и было.
Аврора была одета в плотный плащ, но когда ночь становилась тёмной в перерывах между вспышками небесного огня, она всё ещё видела слабое свечение своего собственного сердца под тканью. Оно мерцало быстрее, напоминая ей с каждым бешеным ударом сердца, что она собирается домой. Аврора собиралась получить все ответы, которых так желала и боялась. Она уже не была той девочкой, какой была в прошлый раз, когда стояла так близко от своего дома. Она ушла немощной, не имея в руках ничего, кроме надежды, и вернулась с бурей, окутавшей её сердце.
Буря небесного огня наступала с юго-запада, и хотя она ещё пока не была прямо над городом, Аврора уже слышала голоса оборышей, несущихся по ветру. Люди умоляли стражей у городских ворот впустить их. Ей очень хотелось вернуться к ним, сделать хоть что-нибудь, но как только она повернула голову в их сторону, Киран уже был там. Его голос был тихим шёпотом, когда он сказал:
— Мы должны идти сейчас, пока есть возможность.
Она понимала это, понимала, что Киран и остальные охотники делали всё это для неё, а она даже не набралась смелости сказать им о причине. Но она не понимала, что, вернувшись домой с магией, она всё ещё могла чувствовать себя такой же совершенно беспомощной, как и раньше.
Она открыла рот, чтобы возразить, но на этот раз её остановил Дьюк.
— Мы не можем бороться с бурей, Роар. Это территория Бурерождённых. Мы подвергнем людей ещё большей опасности, если попытаемся вмешаться.
В тысячный раз ей захотелось откинуть капюшон, закрывавший её волосы, и объявить всему миру, что она Бурерождённая, что она дома. Что она хочет всё исправить.
Но наравне с тем, что она превратилась в нечто новое в диких землях, Паван тоже изменился.
В своё время Аврора сделала всё, что могла, чтобы помочь оборышам. Киран продолжал ругать её за то, что она отдаёт еду и припасы бесплатно, вместо того чтобы пытаться обменять, утверждая, что это слишком выделяет их. Но после той демонстрации Казимира она поняла, что этим людям нечем торговать, и даже если бы они и торговали, она бы не взяла с них оплату. С каждым часом на её плечи наваливалось всё больше вины, пока она не начала гадать, как всё ещё может ходить прямо. Как только они окажутся в городе, она расскажет Кирану правду. Она расскажет им всю правду. Даже если это означало, что они все покинут её.
Сегодня вечером она провела их через то, что осталось от знаменитых пшеничных полей Павана. Они были в значительной степени выжжены или иным образом уничтожены бурями, а в немногих нетронутых районах за ними явно не ухаживали в течение нескольких недель. Земля заросла сорняками и другими растениями.
К тому времени, когда они остановились в пункте назначения, в точке у городской стены вдали от ворот, на которых сейчас было сосредоточено всё внимание солдат, она уже не могла расслышать крики оборышей из-за грохочущей бури. В последние дни она с грустью заметила, что, когда начиналась буря, дежурные, казалось, больше заботились о том, чтобы удержать оборышей снаружи, чем о том, чтобы быть начеку, если буря проскользнёт сквозь штормовую оборону города, а это означало, что единственной их заботой были солдаты, размещённые в каждой из высоких башен, обращённых к сторонам света. Поэтому они выбрали место, равноудалённое от двух ближайших башен, и таким образом у них был лучший шанс взобраться на стену незамеченными.
Это была азартная игра. Но никто не ожидал, что на их стороне окажется земная ведьма.
Джинкс опустилась на колени в грязь и, запустив руку в нагрудный карман своей кожаной куртки, вытащила оттуда одно зёрнышко. Она втолкнула это ничтожное семя в почву, выводя пальцем вокруг рисунок в виде корней дерева.
Потребовалось всего несколько вдохов, прежде чем крошечный зелёный лист вырвался на открытый воздух, разворачиваясь, как будто делал свой первый вдох. Листья росли и множились, за ними тянулись виноградные лозы, которые быстро двигались по земле, пока не нашли каменную стену, окружавшую город Паван. Ещё быстрее виноградные лозы начали разворачиваться, поднимаясь всё выше и выше, обвивая друг друга, чтобы достичь вершины. Роар узнала в этом растении Покой Резны, то самое растение, на которое она полагалась в течение многих недель в диких землях, чтобы вырубить её, когда она теряла контроль из-за бури. Растение, казалось, шептало, карабкаясь вверх, задыхаясь и разрастаясь так, что это слишком сильно напоминало ей людей, которые даже сейчас в страхе хватались за передние ворота, моля о пощаде, надеясь лишь на отсрочку от натиска этого опасного мира.
Когда виноградные лозы стали толстыми и крепкими, Джинкс откинулась назад, её обычно смуглое лицо покрылось испариной, а кожа стала на несколько оттенков бледнее, чем обычно.
— Это должно сработать, — прошептала она.
Секундой позже рядом с ней возник Рансу, помогая ей подняться на ноги. Джинкс отмахнулась от него с бесцеремонной улыбкой и повернулась, чтобы посмотреть на остальных.
— Кто хочет попробовать первым? Это абсолютно безопасно. Наверное.
— Наверное? — переспросил Бейт, преувеличенно приподняв брови.
Роар шагнула вперёд, её голос был тихим, но твёрдым, когда она сказала:
— Я пойду, — краем глаза она заметила, что Киран собирается возразить, и подняла руку. — Я сделаю это.
В конце концов, они все были здесь только из-за неё, из-за её просьбы, и потому что теперь они считали её частью своей команды. Её желудок сжался, и она отказалась позволить себе думать о том, как скоро они будут чувствовать себя по-другому.
Прежде чем кто-либо успел возразить, она подошла к толстой лозе и схватилась за неё. Она подняла ногу, нащупав крепкую выемку в лианах, а затем немного подтянулась на руках. Ей хотелось взбираться медленно, осторожно, но она понимала, что риск слишком велик, нужно действовать быстро и эффективно. Добравшись до вершины, она с облегчением обнаружила, что Джинкс вырастила виноградную лозу не только на стене, но и с другой стороны. На одну короткую секунду она позволила себе взглянуть на город Паван. Фонарей почти не было видно, и улицы были пустынны. Она знала, что все люди, скорее всего, прячутся в убежищах, но это не остановило беспокойство, которое она испытала, увидев свой город таким безжизненным. Если бы она осмелилась опустить свои щиты, то, вероятно, смогла бы почувствовать души людей внизу, возможно, даже уловить немного их эмоций, но было слишком опасно рисковать тем, что её стены будут разрушены.
Она почувствовала шорох виноградной лозы, когда кто-то ещё начал свой подъём, и быстро перекинула ноги, чтобы продолжить спуск. Когда она оказалась в нескольких футах от земли, она спрыгнула, звук её приземления поглотил раскат грома, который, казалось, сотряс небеса.
Киран уже был там ко времени, когда она нашла устойчивую опору, он спрыгнул с вершины, даже не потрудившись спуститься вниз.