Ретро бежал по лестнице. Фух-фух-фух. Еще пролет. Фух-фух-фух. Еще пролет. Фух-фух-фух. В прохладных бутылках негромко плескалась водка. В этот раз облажаться было нельзя. Откровенно говоря, ему нельзя было лажать и днем ранее, но теперь-то детектив был во всеоружии!
Дверь по-прежнему была незаперта. Якоб влетел в квартиру Никтея Зайло и ринулся на кухню.
Никого. Пусто. Черт!
Стулья и табуретки вопросительно поглядели на Якоба протертыми седушками. Зайло, его друг и Эхсин пропали, как будто их забрала похмельная фея. Забрала в лучший мир пивных озер и минеральных источников.
В этот раз окно было закрыто. Так-так.
Якоб встал и прошелся по всей квартире. Это не заняло много времени: комната была всего одна, — в ней располагался рабочий кабинет писателя, похожий на логово маньяка-вауериста. Куча фотографий каких-то людей, дворов, улиц. Ретро засмотрелся на крупно-распечатанный снимок парня-гарзонца в простой джинсовой одежде, который глядел прямо в объектив. На плечах его висела, словно коромысло, тощая девушка-лонгат со страшно изуродованными руками. Она напоминали корни какого-то жадного куста.
И девушка и парень — улыбались.
— Знаете, что они мне сказали?
Ретро обернулся. Зайло стоял в дверном проеме, поигрывая ключами от машины. Он был совершенно трезв, свеж и приятно пах огуречным одеколоном. Шорты и рубашка выглядели максимум позавчерашними.
— Пять номиналов и мы дадим сфотографировать все остальное?
— Это тоже, — кивнул писатель. — В конце концов мир крутиться определенным образом и не отдаст ни градуса своего наклона. Однако, помимо этого, они были счастливы, что ими никто не интересуется.
— Как-как?
— Парень бежал с Гарзоны. Девушка — его любовница, родилась в Радужном. Оба они рады, что никто ими не интересуется. Мы свободны — сказали они мне. Можем делать, что захотим.
— На Гарзоне прижимают к ногтю?
— Там военная диктатура, которая выхватывает из семей мужчин, чтобы заткнуть прорывы в войне с морским народом. Насколько это контрпатриотично и аморально, ценить свою жизнь больше, чем благополучие общества — судить не берусь. Вопрос, мне кажется, неразрешимый. Но лично я тоже сбежал бы.
Никтей помолчал.
— Ну ладно, вижу вы не с пустыми руками. Я хотел поработать с утра… А да и хрен с ним, денег хватит еще на месяц. Пойдемте на кухню, я купил вермишели, сейчас как мы ее отварим, а? Пальчики оближите.
Ретро внимательно рассмотрел лицо писателя. Оно было грубее, чем у других палочников. Черты лица были почти лонгатскими, если не считать, конечно, безупречной кожи. У прочих отсталых такой не бывает: точки, прыщики, углубления, пятна и прочий ландшафт. Бытует мнение, что палочники выглядят так, потому что пьют кровь остальных рас. Метафорически. С другой стороны — конспиративная теория о том, что все палочники за пятьдесят снабжаются донорскими пакетами с красным, не умрет никогда.
— Я пришел не за этим.
— Пришли к Никтею Зайло не для того, чтобы выпить? Тогда где мне поставить автограф?
— На вашей кухне был парень. Спал на табуретках. Где он?
— Парень? Вы имеете ввиду Лайара? Он…
— Нет. У вашего друга, Тутмоза Гисбуди было домашнее животное. Человекообразное существо. Оно пришло к вам вчера. Спало на табуретках.
— А-а-а, Эхсин! Его вы ищите? Странно… — Никтей вдруг несильно шлепнул себя по лбу. — Ну конечно, награда. Звонкие номы. К сожалению, теперь вы их не получите. Мой дорогой Тут — мертв. Какая вселенская несправедливость. В университете он был капитанам команды по клетчу, а я помирал от астмы в углах. Не думал, что переживу его.
— Разве родственники не захотят вернуть что-то напоминающее о…
— Скаала ненавидит животных, — перебил Никтей. — Особенно выведенных волками. Я знаю. А теперь, когда бедняга Эхсин стал косвенным виновником смерти ее отца… Она просто убила бы его.
Ретро понимающе хмыкнул.
— Так куда же вы его дели?
— В Радужном есть мелкий волк: он занимается такими существами. Подыскивает хозяев, а может и препарирует. Не смотрите на меня так. Я не взял за Эхсина ни цента, хотя волк предлагал. Это было бы кощунством. С другой стороны, никогда не испытывал к этой зверюге симпатии. Есть в ней что-то… Жуткое. Неправильное. А Тут в нем души не чаял. Что ж, я сделал для бедняги все что мог. Еще вопросы, господин хедхантер?
— Только адрес.
— Я же сказал, денег вы не получите.
Ретро криво усмехнулся.
— Да, я прямо слышу, как стонут мои карманы. Тем не менее, я хочу хотя бы взглянуть на то, за чем безуспешно гонялся. Может заберу его. Он будет сидеть у меня на плече и клянчить крекеры.
Никтей рассмеялся.
— Хотел бы я на это посмотреть. Хорошо. Кислотная 12. Вообще говоря, это частная клиника для жертв химических мутаций. Упомянутый волк ее финансирует. Изучает уродства. Не представляю для чего. Хотя, все они сумасшедшие, психопаты и фетишисты.
— Так вы лично его не знаете?
— Нет. Просто позвонил нескольким людям и поинтересовался, куда можно деть крылатого человека в субботнее утро. Это был единственный вариант.
М-да. Вот и погонялись за пятьюдесятью кусками. Вот и отправили детишек в Перерождение. Что ж, оставался еще один вариант: выкрасть Эхсина и продать его родственникам. Наверняка у такого матерого хозяина жизни, как Бритти, накоплена куча номов. Положим, у него потребности особые, но ведь Спот и Шестерке нужны патроны, еда, убежища.
Якоб сжал кулаки.
Он получит свои деньги. Пусть ему придется давить на симпатию Спот, но он их получит. Бритти может сколько угодно резать ему жилетку, и раздуваться, но волк чего-то боится в нем. Не может контролировать какую-то маленькую неприятную переменную. Он сказал, что теперь держит Фитцвиля под колпаком, но угрозы угрозами, а денег осталось ровнехонько на что-то одно: либо арендная плата, либо препараты.
— Если они будут спать достаточно долго, то проснуться другими людьми, — проговорил Якоб. — Ведь так? Так?!
— Что, простите? — удивился Никтей.
Якоб молча пронесся мимо него. Потом притормозил и вернулся.
— Выпейте за мою удачу, — он протянул бутылки Никтею.
Радужный и правда был достаточно свободным местом. Каски там почти не показывались, а за порядком следили Верховные Существа: настолько изменившееся волки, что одно их существование вселяло в людей ужас и желание преклонить колено. Если человек смог пережить такое и не отчалить в Шторм, то мы тут уж точно бессильны, — рассуждали все причастные. Таким образом Радуга была поделена на семь условных территорий, каждая из которых был настолько же благоприятна для жизни, насколько вменяемым было Верховное Существо.
Называли их по основным цветам Семицветной реки, плывущей над тысячниками, и Кислотная находилась на территории Существа под игривым прозвищем Голубой. Сыграл ли тут свою роль жаргонно-лексический символизм, или мир просто полон забавных совпадений, но товарищ Голубой оказался именно тем правителем, который требовался территориям застроенным косметологическими фабриками и силиконовыми лабораториями. А именно раскрепощенным и помешанным на внешнем виде. Ретро не приходилось работать на его окружение, но слухи доносились красноречивые. Господин Голубой очень не любил уродливые, тусклые вещи и, особенно, таких же людей. Надо ли говорить, что понятие о красоте у сумасшедшего волка, обезображенного химическим фоном атмосферы, было… Своеобразным.
Ретро понятия не имел, сможет ли он вписаться в местную тусовку так, чтобы ему в первые же несколько секунд не срезали бритвой соски. Говорили, что их удаление на территории Голубого сейчас обязательная «база» для всех, кто хоть немного понимает в красоте. Фитцвиль слабо понимал, что там может быть за проблема с ношением такой простой вещи как соски, но на то он и был престарелым детективом, соображающем только в том, как бы это половчее насрать себе в штаны и остаться без денег.
Именно поэтому он сменил жилетку и обнаженный торс на красный перфорированный плащ и плотную рубашку, чтобы ничего не выделялось и не провоцировало бомжей-метросексуалов. Кроме того, что-то подсказало детективу, что и самокат ему брать не стоит. У него еще оставались хорошие знакомые из прошлого, поэтому он смог одолжить машину: двухместный уродец, который, по-видимому, создавался у аквитаников как сельскохозяйственная модель. На это намекали широкие нестандартные колеса, крытый грузовой кузов и странные кнопки на приборной панели. Они были закрыты пластиковыми колпаком. Знакомый строго-настрого запретил нажимать их, потому что машину так до конца и не «разминировали». В ней оставались неизученные технические узлы, которые, однако, не представляли особой ценности, так как не могли никого убить или покалечить. Редчайшая система полива или рыхления почвы на рынке технологий и рядом не стояла по стоимости с каким-нибудь завалящим локатором или, хотя бы, бардачком под гранаты.
Ревел грузовичок так, словно новая жизнь вызывала у него отчаянье пополам с ужасом. Очевидно, аквитаники водили куда аккуратнее Фитцвиля, который привык к абсолютной маневренности самоката. Как бы то ни было, шум детектива устраивал абсолютно: это вписывалось в стиль его работы. С другой стороны, именно сейчас ему стоило бы вести себя потише. Жители Радужного, — аллергичные к чужакам ребята, — провожали машину немигающими взглядами.
Большинство зданий Кислотной были отмечены голубыми квадратами, возле которых откисали полуголые панки, разрисованные зеленой и черной помадой. Якоб видел их безумные глаза на выкате и приколотые к бровям веки. На опухолях выбивали звездочки, перекошенные лица обрамляли рамочками из бутылочных крышек, а к животам пришивали тряпки с эмблемами известнейших бутиков. Женщины вкалывали в грудь фосфоресцирующие смеси, от чего темные переулки освещались весело скачущими мешочками.
Данное зрелище почему-то не вызывало у Якоба приятной тяжести в паху.
Простых работяг, как и в других районах, в это время видно не было. Зато по гратуарам таскались «рапидо», специальные актеры, которые изображали духов и других потусторонних существ. Где-то они отпугивали Шторм, где-то — наоборот, привлекали. Хороший рапидо, стремящийся к хорошей жизни, должен был так поработать над костюмом, что б ночью стастика смертей от сердечного приступа или удара головой об стену, поднималась пунктов на пять-десять.
На Голубой территории, рапидо предпочитали наряжаться в высоких бледных призраков с длинными волосами цвета Верховного Существа. Для этого они вставали на ходули, которые были закрыты саванами и платьями с макабрическими украшениями в виде черных костей или старых шприцов.
— Семицветная река предсказывает гибель, — шептали они. — Семицветная река вышла из берегов. Небо прольется кислотой.
Якоб всегда считал прогнозы погоды, даваемые этими ребятами, самыми точными.
Клиника для «жертв мутаций» была двухэтажным зданием-обманкой. По выходам подземных вентиляцией, бездарно замаскированных под кусты и техно-будки, можно было с уверенностью сказать, что под землей скрывается огромная сектор-приз. Ретро закинул в рот пару орешков и с хрустом их прожевал, глядя на высокие ворота с надписью «Клетта. Клиника-Хоспис». Он как раз подумывал как бы их миновать, чтобы не лезть через забор с очень неприятными на вид пиками и колючей проволокой.
Долго размышлять ему не пришлось. Железно-серые створки медленно раскрылись и наружу вышел лонгат. Выглядел он неважно. Рабочий комбинезон покрывала густая требуха, а правая рука была вывихнута настолько, что свисала чуть не до земли. Бедняга сделал пару шагов к свободе и упал.
— Ч-черт, — Фитцвиль рассыпал пакет с орешками и выскочил из машины.
Кажется веселье началось без него.
Он стремглав бросился к лонгату, но тот уже отдал Шторму душу. Мужчина весь был в мелких ранах от чего-то лопнувшему ему прямо в лицо. Армированного стекла, не иначе. Ретро посмотрел во двор и увидел как из входной группы пытаются вылезти другие пострадавшие. Да, такая клиника очень подходила Новой Победе. Лягушки добавили ей модной движухи.
Детектив на бегу позвонил в ГО-центр, наврав с три короба, что пострадало девять тысяч тенебрийев. Чистокровных. Сношающихся только с родственниками. Переступая через умирающих, он ворвался на проходную и снова выругался. Похоже Спот удалось проникнуть внутрь незамеченной, но потом удача ей изменила. Выла сирена, освещение было тусклым и в сумраке жутко метались какие-то сгорбленные тени.
«Пациенты», — подумал Ретро.
Он взял валявшийся на полу тазер и стальную дубинку. Их хозяин, свалил отсюда. И правильно сделал.
Бад-дум!
Детектив пошатнулся. Внизу кто-то забыл выключить газовую конфорку? Соваться туда было абсолютно сумасшедшей затеей. Ретро прекрасно понимал, что забыть заплатить по счетам — одно, и совсем другое, подохнуть тут нарвавшись на обезумевшего Бритти или хозяина клиники.
Но что-то как будто влекло его вперед.
«Идите». - мигала зеленая лампа на потолке. — «Идите, идите, идите».
По коридору на него бежало что-то нечеловечески-собранное. Ретро приготовил дубинку, но это оказался гарзонец в желтом халате, тащивший на руках окровавленную женщину.
— Ты кто? — он затормозил. — Немедленно убирайся! В клинике нарушены условия содержания, там и так уже бойня, а вскоре подвалы затопит кровью.
— Тут лежит моя мамочка, — не моргнув глазом сказал Ретро. — Я не уйду без нее.
— Да послушай ты, дурень, она уже мертва. Все там скоро пойдут на стол… Господь, вот и оно. Беги!
По коридору ковыляло неописуемое. Это был плотный узел коленей, бедер и голов, который упирался во все поверхности десятком жилистых конечностей.
— Доктор, — шелестело оно. — Где доктор? Мне нужен укол. Кто поставит мне укол? Хи-хи. Доктор! Я не вижу вас. Где вы?! Где вы?! А-а-а-а!
Ретро даже не успел икнуть, а рядом с ним уже никого не было. Вместо того, чтобы повторить действия рассудительного гарзонца, детектив сел спиною к стене, подтащил к себе упавший щит для информации и накрылся им. Через несколько секунд фанера затрещала и разломилась пополам. Ретро стиснул зубы от боли. Этот милый беспризорник, похожий на паука-сенокосца, чуть не выдавил ему плечо.
В коридоре никого не было.
Ретро отшвырнул половинки щита, подумав о том, что странная Радуга теперь станет еще страннее. Он побежал вглубь помещений, выискивая лифт. Без особого успеха. Оказалось, что одна из кабин застряла в шахте и в ней кто-то панически верещал. Грузовой вариант был забит какими-то орудиями пыток да так, что не протиснешься.
Недолго шарахаясь Ретро отыскал лестницу, и тут ему повезло: дверь заклинило от взрыва в полуоткрытом состоянии. Омерзительно пищал терминал для считывания ключ-карты. Ретро навалился на створку и, кряхтя, продавил ее внутрь. На лестнице царила та самая инфернальная атмосфера из фильмов ужасов Гарзонского Долливуда. Аварийные лампы заливали ступени ледяным светом голубых диодов. Внизу звенело и грохотало.
— Боже, Спот, что вы там устроили? — прошептал Ретро. — Ну… Ступенька за ступенькой. Ступенька за ступенькой.
Он пошел вниз, держа наготове тазер. Дубинку детектив выбросил. После увиденного в коридоре, она растеряла все свое доверие.
Ретро понятия не имел где была его остановка, поэтому шел на звуки предсказанной гарзонцем бойни. На четвертом пролете он увидел раскуроченную дверь в помещения, из которой валил дым. Там уже сработала система пожаротушения и поток воды журчал по ступеням и срывался в лестничный колодец. Ретро не любил респираторы: в них трудно было дышать. Он взял один, чтобы не наглотаться тяжелых выхлопов Радуги, но до последнего рассчитывал обойтись. Не вышло.
Некоторое время он ничего не видел, пока не миновал источник задымления: обуглившийся механизм, похожий на препарирующий трон. Он превратился в ком почерневшей стали с ореолом из обломанных манипуляторов. Что-то зловеще прошлепало мимо Ретро. Голыми пятками по керамическим плитам. Детектив обошел трон и чуть не споткнулся о какой-то уродливый предмет, дряблотелую гусеницу с человеческими очертаниями.
— Да что здесь происходит?
— Чел, — сказала гусеница. — Чел!
— Что?
— Скажи честно, у меня руки есть?
— Вроде бы нет.
— Блин! А ноги?
— А ты сюда вприпрыжку прибежал приятель?
Гусеница вздохнула, приподняв желтоватый хвост из которого торчали согнутые пальцы. Словно кривые гвозди из дубинки. Ретро почувствовал, что его начинает крыть. Крыть беспощадно. Скрипка задребезжала, ее бесконечные струны, до того расслабленно провисшие, натянулись и по ним пробежал высоковольтный разряд. Скри-ри-ри… СКРИ. РИ. РИ. ТЫ НИЧЕГО НЕ МОЖЕШЬ СДЕЛАТЬ РЕТРО. НИЧЕГО.
Эта сцена была так похоже, так издевательски похоже состряпана чертовыми высшими силами.
— Чел! Че-е-ел!
— Что?! Чего ты хочешь?
Ретро обнаружил себя стоящим на коленях. Он уже отдавался на волю победителя.
— Слушай, помоги выбраться, а? Я кой-кого знаю. В обиде не останешься.
Ретро изо всех сил врезал себе в глаз. Боль немного отрезвила его.
— Фитцвиль! Ты здесь?! Помоги-и-и! А… Блять!
Вдали что-то загремело.
— Спот, — прошептал Ретро. — Спот! Я иду! Сейчас!
А у самого сердце уже наполовину выглядывало из задницы.
— Чел, соберись. Тут всем нужна помощь, а ты единственный адекватный человек на… Ногах. Ну ты понял.
— Слушай, человеческая колбаса, ты можешь помолчать?
Тут кто-то бросился на него сзади. Ретро рефлекторно нагнулся вперед и зашвырнул нападающего в гору разбитого медицинского хлама. Серое и бугристое пронзительно заверещало, ворочаясь в осколках стекла и скальпелях.
— Просто не хочу, что б ты вырубился, чел! А то ты как будто вырубаешься, чел. Возьми себя в руки.
— Чел?
— Именно.
— Фитцв-и-и-иль!
Ретро шел в мигающем свету, то проваливаясь в бред, где его детей начала втягивать внутрь себя капельница. Полностью опустев, она оскорбилась и решила взять свое. Теперь в ней бурлила и пенилась кровь близнецов.
— Нет! — ретро махнул рукой и попал тазером по какой-то неясной глыбе.
Глыба толкнула его так, что детектив влетел в новые декорации, где полыхал нездоровый белый огонь, летели искры, и привкус шторма буквально разъедал язык.
— Вставай дегенерат!
Кажется они все меня малость переоценивают. Детектив поднялся, держась за стену и увидел помещение удивительно похожее на классические адские декорации. Много огня и чаны. Судя по всему это был химический крематорий. В чанах плескалась трупная кислота, которая становилась нейтральной после того как в ней растворяли достаточное количество бесполезного мяса. После этого супчик просто выливали в общую канализацию. Жирбергеры обожали труп-пунш. Да что там, дикие фуги только тем и пробавлялись, что собирали питательную жижу в пластиковые бутылки.
Спотти, изрядно сдувшийся, но не сломленный, вел дуэль с каким-то пятируким волком, одетым в обычный хирургический комбинезон красного цвета. Разве что все эти черные оттиски разнополых ладоней намекали, на то, что парень таскается по разным восприятием жизни, пока вырезает аппендицит. Многие волки-хирургеоны увлекались пересаживанием аппендицита в голову. Что? Да ладно, интеллект многих жертв от этого не слишком то и страдал. А то и увеличивался.
— Его здесь нет! — орал хирург. — Нет его здесь, ты понимаешь?
— А где он?! — орал Бритти в ответ.
— В заднице у себя посмотри!
Между ними трясся и скрежетал снаряд из переломанных трупов, скрученного железа и раскаленного стекла. Бритти пытался продавить им защиту хирурга: плотную стену полупрозрачных органических соединений. В помещении стояла оглушающая вонь паленого сала.
Ретро вел свой затуманенный взгляд, пока не уперся им в Спотти. Девушка забилась в угол и рассматривала оплавившиеся пистолеты. Часть сутаны на левом боку была разорвана, из глубокой раны густо лилась кровь. Она мычала от боли, но продолжала ковыряться в стволах.
В этот момент детектив пришел в себя. Белый шум в голове сменился чистым голубоватым экраном. Это была холодная ярость и больше ничего. Ничего лишнего.
— Ты немного опоздал, — неразборчиво сказала Спот, когда красный плащ навис над ней. — Нужно помочь Бри… Что ты делаешь?
— Я пришел как раз вовремя, — сухо произнес Якоб.
Он вырвал оружие из ее непослушных пальцев.
— Фитцвиль… Мы должны.
— Нет. Ничего мы ему не должны. Ты ничего ему не должна.
— Якоб…
В этот момент что-то громыхнуло на арене двух обезумевших волков. Чаны закачались. Кислота плескала на пол.
— Потом поговорим! — детектив поднял Спот и закинул ее на плечо.
Девушка посерела и ойкнула.
— Потерпи. Прошу тебя. Потерпи милая…
Якоб почти произнес имя дочери, но заставил себя помнить, что дело сейчас вовсе не в ней. Он спасал другую девушку. Аккуратно переступая через шипящие ручьи, Якоб принялся удирать. Удирать нужно было как можно скорее. Скоро сюда нагрянет ГО: плюс-минус два часа, но, тем не менее. Кроме того, оба этих штормовых ублюдка в любой момент могут рвануть с неизвестным радиусом поражения.
Торопливо обходя сгоревший трон, Якоб снова запнулся и чуть не упал.
— Бритти! — кричала Спот. — Нет! Ай! Ты хотя бы неси меня ровно, Фитцвиль!
— Чел! Это снова ты! Ну что, мы уже уходим?
— Я не собираюсь тебя брать!
— У нас же был уговор! Че-е-ел!
— Не было у нас никакого уговора!
— Ты не можешь вот так меня оставить! У тебя доброе сердце, чел, это точно! Подай мне руку!
— У тебя их нет!
— Бри-и-и!
— Да я тут концы отдам, чел! Умоляю тебя!
Ну почему я не Хин? — с отчаяньем подумал Якоб. Этот никого не жалеет. Он присел рядом с гусеницей. Та сразу принялся подпрыгивать и сгибаться, чтобы помочь своему спасителю.
— От души, чел! — горячо благодарила колбаса. — Я обязательно тебя отблагодарю, чел, или я не Гарольд Тинки! Я ведь совсем не тяжелый, правда?
Удивительно, но, да, — это была правда. Гарольд Тинки оказался даже более переносимым, чем Спот. Он хотя бы не брыкался и не пытался вырваться. Во многом благодаря этому Ретро не погиб во время обратного пересчитывания лестниц. Кроме того, продолговатый буквально спас их, когда на минус втором этаже за ними увязалась смутно знакомая глыба. Гарольд истошно завопил на нее и неожиданно харкнул чем-то желтовато-коричневым. Глыба угрохотала назад.
— Спасибо, — прохрипел Фитцвиль.
В фойе он буквально отрыгивал свои легкие. В глазах темнело. Уши — отваливались от давления в черепе. Он пересек территорию, и, хорошо различая сирены броневиков, дотопал до машины. Гусеницу он закинул в кузов, а Спот усадил в кабину рядом с собой. Девушка почти не сопротивлялась. Ей было хреново, это — ясно.
— Бритти, — прошептала она.
— Он это заварил, он это сам и расхлебает, — отрезал Якоб, гремя стартером. — Успокойся, я сейчас отвезу тебя в больницу. У меня есть доктор с кредитом. Постоянно мне помогал. Ну не мне… На вот… Чистая тряпка. Черт, обеззаразить нечем… Ага! Водка!
— Фитцвиль, ты ведь нихрена не знаешь, — Спот полила тряпку из ополовиненной бутылки, а остатки вылила в рот. — Бритти хоть и мудак, но мы честные партнеры. Нам обоим нужен Уника, иначе — хана.
Спот сглотнула и закрыла глаза. Тряпка быстро напитывалась белой мучнистой кровью.
— Уника это Эхсин?
Повозка распугивала зевак.
— Ты ведь и сам уже все понял, зачем спрашиваешь?
— Почему он так важен?
— Кроме того, что он член семьи? Он умеет лечить… По-разному. Не воскрешает из мертвых, конечно, но если бы не он, мы с Бритти не смогли бы даже сбежать из клеток, не то, что вести свободную жизнь.
Сирены промелькнули прямо за поворотом. Ретро резко сдал влево. Гарольд Тинки заскакал в кузове.
— Гисбуди похитил его?
Спот ничего не ответила. Она криво ухмыльнулась и спросила:
— Что ты теперь собираешься делать, герой? Оставишь меня у ворот приюта для домашних животных? В Новой Победе таких нет. Но ничего, ничего, я все понимаю… Твои сраные человеческие порывы куда важнее, чем жизнь нелюдя.
Фитцвиль заехал в переулок и злобно дал по тормозам.
— Че-е-ел, — донеслось сзади. — Больно же! Мы что в столб врезались?
Детектив внимательно посмотрел на Спот.
— Мне все равно, что ты про меня думаешь, я…
— В основном хорошее. Но ты поступил очень глупо. Наверное, по привычке. Не решай за других, даже если тебе кажется, что кто-то заблуждается или идет неверной дорогой. Ты не уловишь всех нюансов не увидишь всех сцен и, тем более, не сможешь захотеть жить за другого человека… Понимаешь, о чем я?
По щеке Ретро скользнула слеза.
— Не касайся этого…
— Конечно, конечно. Но ты ведь коснулся наших с Бритти отношений.
Стало тихо.
— Как ты?
— Бывало и хуже. Я крепкая лягушка, не переживай. Нас создавали с запасом прочности.
Это была правда. Ретро научился разбираться в предсмертных состояниях благодаря близнецам.
— Ты минуту назад сказала, что умираешь.
— Не о том думаешь. У тебя есть своя шутка, у меня — своя. Моя в том, что я постоянно регенерирую, но это не отменяет факта, что мне отмерено двадцать лет жизни. Ни больше, ни меньше.
— Это создатель? Почему?
— Не смог по-другому скомпенсировать мою способность. Волки же не всемогущи, они постоянно рискуют и занимаются поиском компромиссов, чтобы не разозлить Шторм. Шестерка вот — тупой и пугливый, зато сильный, иногда таскает нашу тачку на плечах, когда та ломается. Бритти — может использовать чужую магию, но сам по себе — паралитик, просто кучка плоти. Лягушка как она есть. Уника… Ему постоянно больно. Все время. Он четыре раза отодвигал порог моей смерти, так что я прожила четыре жизни подряд. Прожила бы и пять, но, благодаря твоим героическим действиям, Бри сейчас… Шторм его знает, что с ним. Мы должны вернуться.
— Тебе точно не нужен врач?
— Якоб, Бри конечно справится, но нельзя бросать его вот так.
— Там сейчас полно касок!
Которых он сам же вызвал. Фитцвиль, ну почему ты все время лажаешь! Детектив выдохнул сквозь зубы.
— Значит все, — выдохнула Спот. — Без Бри нам и нового следа не взять. Прикинь… Это ведь он шепнул мне тогда, где тебя искать. Прямо во сне. Наверное ему привиделось как он находит Якоба Фитцвиля и превращает в лужу нечистот. — Девушка отняла тряпку. — Это пятно было моим любимым. Смешно, но я так и не посчитала сколько их всего.
— Тридцать девять, — сказал Якоб. — Их было тридцать девять. Теперь тридцать восемь.
Он вышел из машины, решительно хлопнув дверью. Спот изумленно посмотрела ему вслед. Ретро обогнул машину и открыл кузов.
— Эй, как там тебя?
— Гарольд Тинки, мой чел! А мы что, уже приехали? И куда мы вообще направлялись?
Вместо вежливой справки, детектив схватил конец гусеницы и наполовину выволок ее наружу.
— Уоу, осторожнее. Меня и так тут укачало.
— Слушай, Гарольд. Я спас тебе жизнь… Если, конечно, ее можно таковой считать, но тем не менее ты мне должен.
— Еще как, чел! Я же сказал, я тебя отблагодарю.
— Сделай это прямо сейчас. А… У тебя есть глаза?
— Не, чел, — грустно произнес Гарольд. — Этот псих Яблузза отнял их у меня. Зато я сейчас могу понять, о чем говорят люди по колебаниям воздуха. Я вообще все могу слышать. Почти мысли читать, если кто-то разговаривает сам с собой. Яблузза так и сказал по телефону. Правда круто?
Так сразу Фитцвиль и не мог сказать: круто или нет. Но постоянно слышать, как люди пускают газы или сморкаются в щепоть, он бы не хотел.
— Он просто так обсуждал с кем-то твои способности?
— Не, чел. Яблузза торгует всякими уродами. Выбирает самых необычных, еще больше уродует их и отправляет Голубому. Тот делает из них краски. Говорят, чем страшнее, тем необычнее цвет.
— Сраный Шторм. А кого-нибудь с крыльями он обсуждал?
Гарольд на секунду задумался.
— Да! — радостно крикнул он. — Да, чел, было такое. В самом конце разговора он упомянул о каком-то «экземпляре». Нехотя как бы. Думал, наверное, себе оставить, но Яблузза Голубому врать не может. Не осмеливается. Тот же его крышевал все это время.
— Ты знаешь где сейчас Голубой?
— Конечно, я работал у него в охране. Я же чистокровный гарзонец, чел! Ну… Теперь я больше похож на уставший член, но мой дух не сломить.
— Отлично. Сможешь нас сориентировать?
— Конечно, чел! Сади меня в кабину.
Это заняло какое-то время. Гарольд довольно посвистывал и фыркал, оказавшись между Якобом и Спот.
— А это вообще… — протянула лягушка.
— Это Гарольд Тинки. Он нам поможет.
И тут до Фитцвиля дошло.
— А на кой Шторм ты попросился в кабину, если все равно ничего не видишь?
— В кузове воняет свиным дерьмом, чел. Мне кажется, там возили свиней.
Спот вжалась в дверь.
— Короче, нам нужно на Красильную, а я туда и без глаз путь проложу, — заверил Гарольд. — Ты только скажи, где мы сейчас… Хотя. Погоди-погоди. Я слышу, как деревья перемалываются в порошок: недалеко производят камфору. Значит мы возле Типовой. Выезжай на нее и дуй налево, чел.
Чел так и поступил. Спот глядела на проносящиеся здания.
— Ты решил взять штурмом логово Верховного Существа? — спросил она. — План отличный, но в нем есть слабое место. Нас завалят.
— Что-нибудь придумаем.
— У меня даже пушек нет. Один из этих уродов на продажу разорвал мне пояс.
— Обойдемся без пушек.
— Что?!
— Гарольд, ты знаешь местность, есть способ попасть внутрь логова бесшумно?
— Без шансов, чел. Там все щели замазаны, даже вентиляцию пасут изнутри. И лучше тебе не видеть, кто именно. Сон пропадет.
— Такие как ты? — предположил Ретро.
Гарольд замялся.
— Ну, в общем… Да. Черт, когда Голубой сказал, что меня пора повысить, я не думал, что он это имеет ввиду.
Прошел легкий кислотный дождик. Грузовик не покрывали защитным лаком, но краски на нем и так было немного. Ретро раскурил электронную сигару.
— Это можно использовать. Не зря я тебя спас, Гарольд.
— А то! Леди справа, судя по голосу — красотка, спаса нет. Я тоже не хочу, что б она умерла.
— Этого не случится, — отрезал Якоб. — Мы все теперь бессмертны.
— Ква, — поддержала Спот.
Эй, — сказал усталый голос в голове Фитцвиля. А как же наши деньги? Ты что это в спасатели полез? Как насчет близнецов? Им помощь уже не нужна?
— Не разговаривай так со мной! Если будет нужно, я займусь проституцией! Вздумал тут меня учить. Да я на все готов, пусть меня богатые старухи по кругу пускают!
— Чел? — переспросил Гарольд через минуту.
— Не обращай внимания, — предложила Спот. — У него бак свистит.
— Ну, — вымолвил Гарольд.
Обитал Голубой в тысячнике Вечный Рабочий. Здание было известно тем, что десяток лет назад все его население поразил вирус Бездушности, так что перед заселением Голубому и его ребятам пришлось долго и методично зачищать соты с каннибалами. Половину здания понадобилось сжечь, еще четверть — залить бетоном. Тем не менее, Голубой справился. За этот подвиг, и тонну номов сверху, КТ закрыла глаза на захват индустриального общежития и не стала высылать армию.
Кроме того, Голубой, как и остальные Существа, доказал, что способен не только заниматься рейдерством, но и следить за порядком на территории.
Ярлык был вручен без лишних проволочек.
— Ну и ну, — сказала Спот. — Я мрачнее здания в жизни не видела. Оно разве… Вы видели всех этих панков? Я думала Голубой любит поцветастее. Что он гом…
— Эй, — перебил ее Ретро. — Новая Победа — прогрессивный город. Мы не говорим «гомик». Мы говорим — веселый.
— Ты откуда это взял? — спросил удивленный Гарольд. — Никто так не говорит, чел.
— Как минимум одна знакомая олива мне все уши этим прожужжала, — туманно объяснился Ретро.
— Нет, нет, нет. Гомик. Пидор. Заднеприводный. Глинокоп. Глиномес. Черт. Шахтер…
Фитцвиль заглушил мотор. Вечный Рабочий был такой злобно-унылой конструкцией, что испортил бы настроение даже слепому. Над ним, словно над заводом, поднимался дым самодельных труб.
— Содомит, — подсказала Спот. — Сладкоежка.
— Хватит, — крякнул детектив.
Спот шикнула сквозь зубы.
— Ладно, — согласился Гарольд. — Просто Голубой любит честность и прозрачность во всем. Косметика для него способ подчеркнуть уродство, а не скрыть его. Да, кстати, сам он — строго по бабам. Пусть они и на людей-то не похожи, однако… Имейте ввиду.
— Держу пари, он сам решает, кто из вас баба, а кто нет, — сказал на это Фитцвиль и вышел из машины.
— Ну, — сказала Спот. — А почему здание похоже на гроб?
— Ты не видела его изнутри. Голубой больше всех поклоняется Семицветной реке. Для него это само воплощение Шторма. Он считает, что все цвета, кроме серого — священны, и прячет их за стенами. Такого там намешал, что чокнутся можно.
— Черт. Ну и придурок.
— Как знать. Тут хоть жить можно. Вот Оранжевый — реальный Псих. У него не территория, а концлагерь.
Спот и Гарольд мило беседовали пока не вернулся Ретро. Вид у него был задумчивый.
— Ладно, — сказал он в открытую дверь. — У меня есть план. Спот, ты тоже идешь.
— Я умираю, — сухо буркнула девушка. — В глазах темнеет.
— Не придуривайся. Гарольд, и для тебя есть работа. Ты будешь нашим компасом внутри Рабочего. На случай возможных осложнений.
— Чел, ты действительно сумасшедший, да?
— Да. Но не глупый. Погнали.
Гарольда пришлось завернуть в мешковину, которая нашлась в кузове. Он пытался протестовать, но Ретро был неумолим. Получилось что-то вроде классического ковра с трупом.
— Куда мы тащимся? — спросила Спот, зыркая по сторонам запавшими глазами.
Она придерживала рану ладонью, хотя кровь давно свернулась и закупорила дырку. Белая сутана хорошо маскировала пятна.
— Звучишь как Бритти, — сказал Фитцвиль. — Спокойно любовь моя. Как я уже сказал, стрелять мы не будем, но совсем без снаряжения соваться в такую задницу — самоубийство. Нужно смазать себя чем-то для лучшей проходимости.
Спот фыркнула.
— Что? Ты уже перестала смеяться над моими шутками? Так быстро?
— Заткнись, Фитц.
Плохое настроение Спот усиливалось. Ретро вел их переулками похожими на свалки биологических отходов. Среди мусора, гнили и ветоши валялось столько мертвых фугов, что дышать приходилось исключительно силой воображения.
— Бл… — девушка подтянула полы платья, которые начали тлеть от стелящихся у земли химических испарений. — Слушай ты, безумный козел, или ты говоришь, куда мы премся по этим фугомогильникам, или я тебе шею сверну и брошу в ту кучу срезанных опухолей.
Ретро посмотрел: это действительно была куча кем-то брошенных опухолей. Обычное дело в Радуге. Только здесь их удаление сродни укорачиванию ногтей или стрижке.
— И-и-и — вот он, конец наших ярких отношений.
— Чел, тут реально не место для прогулок, — поддержал Гарольд. — Для Вечного Рабочего это что-то типа осадного рва, понимаешь? Мне знакомый лонгат рассказывал, что они вовсе не водой наполняются.
— Хватит ныть. Еще немного и папа Якоб всех спасет.
— Почему ты так на этом зациклен? — не выдержала девушка. — Все время рвется кого-то спасать. Подумай лучше о близких.
— Я о них и думаю. Просто все пошло не по плану.
— Оно и видно.
— Из-за вас!
— Точно.
Ретро замолчал. Местные жители, слишком маргинальные, больные или агрессивные, чтобы работать, начинали прицениваться к его красному плащу. Это происходило с некоторой задержкой только потому, что яркие вещи в таких местах носили только те, кто способен был за себя постоять. Или полные кретины. Во взглядах гопоты явно читался вопрос: кто же эти двое шалопаев? Первое или второе?
— Эй, красавцы, хотите погадаю по зубам?
Ретро знал, что все результаты подобных гаданий — сулят утрату. Особенно передних зубов. За ними начали увязываться одиночки, парочки, а то и целые группы. Они словно водоросли тащились за рыболовным крючком. Конечно, большинство из преследователей были такими доходягами, что больно посмотреть. Разноцветные коросты, уникальные высыпания, феноменальные шишки и дополнительные конечности с нотками выпавших органов. Головы всех форм и размеров, походки зомби и страусов, одежда неотличимая от грязи и грязь — сравнимая с природной броней.
С этими ребятами было страшно сражаться без костюма тройной герметичности.
Спот всего лишь раз и с глубочайшим отвращением оглянулась на них через плечо, но даже не прибавила ходу.
— Нет, спасибо, — лучезарно улыбнулся Фитцвиль, демонстрируя то, что здесь считалось по-настоящему странной мутацией.
Но местные уже твердо вознамерились предсказать его судьбу. Якоб заметил на одном из них прикипевшую к коже майку с надписью «Попробуй еще раз», и приподнял бровь.
— Скоро мы зайдем в какой-нибудь тупик и тогда нам придется развлекать их, — сказала Спот. — У тебя вообще есть план?
— Я же сказал. Правда он немного жестокий. И может не сработать.
— Как я жалею…
— Что переспала со мной? Поезд ушел, любимая.
— Нет. Что не дала тебе выпасть из окна.
Они побежали.
Забавно, но Ретро не в первый раз слышал эту реплику. Что же до пресловутого плана, то ему нужно было держать толпу в тонусе и не допустить, чтобы она расползлась. Поэтому он вел себя как раненая куропатка перед носом охотников. Ему помогал красный плащ. Яркая одежда — лучший друг сумасшедшего детектива, запомните дети.
— Сюда, — крикнул он, подталкивая Спот в нужную сторону.
Это был тупик.
— Фитцвиль! Ты — маразматик. Чокнутая жопа, — Спот развернулась. — Ну и что мне с ними делать?
— Показать трусы?
— Нет, пожалуй, я посмотрю, как ты будешь меня защищать! Эй, скелеты! Ату этого в красном!
Скелеты плотоядно усмехались. Кривые конечности тряслись от возбуждения.
— Да без проблем, — откликнулся Ретро. — Как же там было… Минуту назад ведь помнил. Чертова рассеянность. А! Шиж. Тшу. Тша. Мин. Тла. Уст. Цит!
Детектив вынул из кармана какую-то тряпку и помахал ей над собой. Ничего не произошло. Всем, даже скелетам, стало неловко. Некоторые вопросительно подняли перед собой клешни со сросшимися пальцами.
— А что должно было случиться? — спросил кто-то. — Что там? Мы их будем насиловать или что?
— Да Шторм его знает, ребята. Подождем секунд пятнадцать.
— Он волк?
— Не похоже.
— Есть у кого сигареты?
— Слушайте, давайте быстрее, я оставил телек включ…
К-р-р-ш-х-р-ч!
Хр-р-русть!
Пх-а-а!
После череды странных звуков, которые неожиданно прозвучали здесь, в переулке мусора и тоски, стало так тихо, что рвотные позывы Ретро прозвучали как гром.
— Н… Ну…
Его все же вырвало.
— Кажется сработало, — проговорила Спот за него. — А что это такое? Бритти ни разу таким не пользовался.
— Что там? — извивался Гарольд. — Я услышал что-то мерзкое. Действительно мерзкое, чел.
— Ни разу? — Ретро сплюнул желчь. — Странно. Значит он не так уж и силен. Я думал он волк, который ходит по краю.
— О, Господь, — воскликнул Гарольд. — Только не волкачество!
— Извини приятель, но нам нужна дополненная реальность.
Если б Сэт узнал, что его драгоценный старичок знает такие фокусы… Сложно сказать, чтобы он предпринял. Возможно, поднял бы долю в общаке за дополнительные навыки. Или переехал в другой город вместе с бизнесом.
— Это они? — глаза Спот были раскрыты широко как никогда.
— Да. Штормовые ангелы.
В небе на разной высоте неподвижно и зловеще висели расплывчатые фигуры. Кровь зубных гадалок сделала их видимыми: мрачно-бордовые силуэты и больше ничего.
— Я думала это байки.
— Ничего подобного. Сильные волки изредка проверяют, где они скапливаются, чтобы держаться от этого места подальше. Байки не из пустого места растут.
— Господь, — запричитал Гарольд. — Да нахрена они тебе нужны? Хорошо, что я ничего не вижу. Как ты это сделал?
— Если коротко, я много интересовался волками. Их слабостями. Прочитал много статей в сплитнете, общался с охотниками. В конце концов я заказал одному из них «марку». Психотатуировку которую выбивают на лоскуте из кожи замученного человека. Марка показывает Штормовых ангелов, если принести человеческую жертву. И когда ангелы понимают, что стали видимы — безумеют от злости. Кидаются на любое волкачество. Я планировал использовать это и прочие фокусы, чтобы отомстить кое-кому…
— Господь, — тихо прошептал Гарольд. — И ты носил с собой эту гадость? Все время? Все время готовый завалить десятка два бедолаг ради своих делишек?
— Это не делишки, — безжизненным голосом поправил Ретро. — Во всяком случае раньше мне так казалось. Скорее всего, я бы пожертвовал и сотней, лишь бы загнать и убить эту тварь.
Спот посмотрела на детектива новым взглядом. Но вид у того уже был совершенно беззаботным. Якоб глядел в небо, щелкая пальцами.
— А, вспомнил… — он сунул руку в штаны. — Гарольд, дай-ка мне номерок кого-нибудь важного внутри.
Гарольд поделился цифрами начальника охраны. Одуревшая лягушка смотрела как Ретро быстро нажимает кнопки.
— Алло. Добрый день… Не нужно ругаться, и задавать дурацкие вопросы. Какая разница откуда у меня номер. Вы лучше выгляните в окно… Уже заметили, да? Ну так вот, имейте ввиду, что, если вы сейчас же не дадите трубку Голубому, я натравлю этих ребят на вас. Мне это не сложно. Я волк высокого полета, знаете ли. Прямо как Штормовые ангелы… Да. Жду.
Лучезарно улыбаясь, он посмотрел на Спот. Та сделала шаг назад.
— Ты меня пугаешь.
— Правда? Не бойся, любовь моя. В действительности я пытаюсь напугать только Голубого. Если я не ошибаюсь, лидерские качества у него — в норме, а волк он — посредственный, так что сожрет мой блеф только в путь. Их неуверенность в собственном мире однажды погубит каждого штормолюба. Всех до последнего.
Спот внимательно смотрела в глаза Фитцвиля. Они не транслировали ничего кроме искренности и доброты. И капельки дурашливости. Спот скосила глаза на высушенные кости гопников и сглотнула.
Улыбка детектива медленно, по частям, развалилась.
— Ты сказала, что Эхсин лечит. Признаюсь, сначала я планировал захватить его и потребовать с вас выкуп, но теперь план упростился. Если ты, или Бритти, или Голубой и вся его армия, встанете у меня на пути… Я убью каждого. Ты поняла меня, Спот? Лягушка отвела взгляд. Потом посмотрела на Фитцвиля поджав губы.
— Да, — ответила она сухо. — Я поняла.
Ретро кивнул.
— Мне нужно совсем немного времени. Один сеанс. Ты поможешь мне?
— Да.
— А если появится Бритти?
— Проклятье, Якоб! Не выкручивай мне сиськи. Я же сказала… Сказала, что помогу.
Молчание.
— Вы ребята очень странные, — прозвучал Гарольд. — Оба.
Зазвонил телефон.
— Алло? — Ретро мечтательно посмотрел на Вечный Рабочий. — Правда? Как мило с его стороны. Ага… — он подмигнул Спот. — Уже идем.