До этого момента меня никогда не носили на руках. Если, конечно, не считать торжественные проводы из пивнушек. Но тогда меня выбрасывали в мусорные кучи, а сейчас аккуратно поставили перед резиденцией на колесах. Хо выглядела отвратительно. Ей снова поплохело из-за гормонов, а радостные покачивания довели до того, что кого-то обдало жидкой солониной.
— Прошу прощения, — сказала олива. — Это на удачу.
Волшебник Стакафлин, вытащивший нас из горящего парка, беспрестанно совал мне в руки бутылку и грезил о лучшем будущем. Оказалось, он почувствовал, что Люпан умер. Точнее, что случилось нечто из ряда вон. Энергетика цитадели сильно пошатнулась.
— Как будто пердежный пар вышел, — хохотал Стакафлин. — Пш-ш-шить! И так мне, брат, полегчало! Как будто голова сто лет болела и вдруг прошла. Ну, сейчас, заживем! Сперва — найти всех уебков, которые насылали кошмары. Лично каждого расслою как луковицу, и каждый слой — закину в новое место!
— Неплохая идея, — одобрил я, а руки мои трясли и трясли технологические изгои. Это были счастливейшие люди, что я видел. Господи, вроде бы я всю жизнь живу среди реплик, и даже технические идолы видал… Но такой радости при виде работающего телевизора никогда не испытывал. Может я просто зажрался.
— Хин и Хо!
— Хин и Хо!
— Хин и Хо!
Скандировали люди, светя нам в глаза телефонными фонариками. Динамики хрипло транслировали героическую музыку.
— Ура!
— Дракон мертв!
— Дракон Люпан повержен!
— Так ему скотине! Нет ретроградству!
— Руки прочь от технологий!
Хо обессиленно оперлась на меня.
— Хин, что мы натворили? Ты хоть представляешь?
— Не-а.
— Я тоже. Но, по-моему, что-то пиздец неблаговидное.
— Потом это обсудим, хорошо?
— Как же мне дурно.
Женщины плакали от счастья, обнимая микроволновки. Их дети, тем временем, столпились у автомата со сладостями и беспрестанно совали в него монетки. Механизм сплевывал полусъедобные конфеты и батончики. Все выглядели так, словно Шторм полностью рассосался и теперь можно будет вдоволь поесть рыбки.
Дверь жилого трака распахнулась. Из тени ступила нога в новых, ослепительно белых кроссовках на высокой платформе. Людвиг, одетый с иголочки в новый брендовый шмот, сошел со ступеней. Сзади его поддерживали ручной маньяк и безмерно счастливый Жермен. Он так улыбнулся нам невидимыми зубами, что я не удержался, и поднял губы в ответ. Жермен сделал вид, что стреляет из револьвера, но в этот раз я решил не подыгрывать. Что-то мне было погано. Руки тряслись. Никогда не тряслись, даже после «доступной», а тут — надо же.
У маньяка, выражение лица, было скучающе-снисходительным. Несомненно, он бы убил Лефрана чище и эффективнее, если б ему дали возможность.
Людвиг говорил по телефону. Помолодел старик лет на двадцать. Даже морщины приобрели задор. Это были крутые морщины опытного «Иди-сюда-щегол» дедушки. Толпа приветствовала его как рок-звезду. Этот шум раскалывал мне череп.
Герцог поднял руку, призывая людей к тишине. Те мгновенно затихли. Тогда Людвиг включил громкую связь, и все услышали:
— Остатки мятежников сдались. Разумеется, их будут судить, но, я думаю, вы не останетесь без людей, Лефран. Вам нужно перехватить и генерализировать власть немедленно, пока оставшийся в стенах гарнизон дезориентирован. К вам на помощь отправляется десять бортов с оперативными группами. Встретьте их и укажите цели для ликвидации. Вы поняли?
— Да, ваше Величество.
— На кону ваша жизнь, Лефран. Действуйте.
Людвиг опустил телефон.
Притихшие люди заверещали снова, и на этот раз мы с Хо чуть не свалились замертво. Видимо голос в трубке был голосом самого Императора. Настоящего Императора. Охренеть. Либо сигнал ретранслировали с самой Лонги, либо импи устроил себе каникулы где-то на Немосе. Что ж, в любом случае, ситуация была из ряда вон.
— Не время! — крикнул Людвиг, перебивая толпу. — Не время радоваться, мои верные подданые! Борьба еще не закончена! Мы сломали спину дракону! Люпан мертв, а его одурманенные, доведенные до безумия рабы — остановлены. Помните, что это наши с вами братья. Отцы кого-то из вас, кого-то из вас — сыновья. Они оказались не способны противостоять злу, проистекающему из снов, но мы — самые рассудочные, самые стойкие, — крепились и ждали, когда час наш придет. Час, потому что наша победа всегда была лишь вопросом времени! Нельзя возвращаться в прошлое, какими бы благородными на слух не были твои идеи. Теперь. У нас еще много работы. Нужно взять цитадель под полный контроль и показать нашим соседям, что франки больше не угрожают Побережью. Нас мало, но я открою двери в арсенал и каждый получит винтовку. Вооружимся до зубов — и убьем каждого, кто посмеет не согласиться с поражением мракобесия! Виват!
— Виват! — прогремела толпа.
Вскоре мы с Хо остались в окружении нескольких женщин, оставшихся присматривать за детьми. Маньяк неторопливо прошел мимо нас, плотоядно глянув на оливку. Однако от нас двоих исходила такая исступленная злоба, что не почувствовать ее было невозможно. Думаю, мы не просто убили бы этого палача, а еще долго, с наслаждением, пинали труп. Серьезно, нас просто довели до ручки.
— Невероятно, — пробормотала Хо. — И герцог тоже изволил удалиться? Откуда у него столько сил?
— Думаю он всадил в себя сластей как в последний раз, — предположил я. — О. Вон Жермен. Жермен остался.
Тот уже вовсю ковылял к нам.
— Ура, друзья мои, ура! — восклицал он сорвавшимся голосом. — Тысячу раз ура! Вы… У меня нет слов. Наконец-то нам не нужно экономить электричество.
Он остановился перед нами, и переместил вес на здоровую ногу.
— Вы наши спасители. Герои. Могу я обнять вас?
Бедняга Хо не могла сопротивляться, но я решительно отстранил битого рыцаря.
— А-ха. Как там насчет награды для героев, Жиль?
— Его светлость так скоро нас оставил, даже спасибо не сказал, — поддержала Хо.
Жиль замялся.
— Я же говорил вам… Смерть сына, каким бы он ни был, и сколько бы бед не навлек… М-м-м…
— Я понял. Лучше бы нам больше не попадаться на глаза Людвигу, так?
— Сожалею, но именно так вам и следует поступать сейчас и впредь. Один раз он проигнорировал ваше присутствие, но вам нужно уйти. Как можно быстрее.
— С удовольствием! — ответили мы с Хо одновременно.
— Отдайте деньги и мы растворимся в воздухе, — мрачно пообещала олива.
Жермен снова замялся.
— Понимаете денег у нас пока нет. У Людвига не было доступа в казну очень долгое время. Он истратил все свои заначки.
— Что?! — воскликнула Хо. — Ты охренел, Жиль?! У нас же был уговор!
— И он в силе, просто нужно подождать, пока распоряжение казной вернется к господину Лефрану.
— У нас нет времени, платить нужно завтра!
— Вы же понимаете, что…
Олива прыгнула на несчастного мужика и тот со стоном повалился на спину.
— Хо! — крикнул я. — Хо, отцепись от него!
— Но ты умрешь!
— Я не умру, мы что-нибудь придумаем! Слезь с него, это единственный наш друг здесь!
— Не единственный.
Мы обернулись. Аделина, как всегда, появилась бесшумно и теперь улыбалась нам ровными белыми зубками.
— Он думал, что запер меня. Люпан всегда был глупцом. Ограниченным глупцом и трусом. Какой загнанный нужен ум, чтобы бояться того, что не произойдет при твоей жизни. Пусть его мелкую душу разорвет Шторм. Вы ведь действительно убили его?
— Да, — буркнул я.
— Спасибо! — Аделина подбежала ко мне и обхватила ручками. — Спасибо вам!
Мне хотелось заорать.
— Спасибо на хлеб не намажешь, — раздельно проговорил я.
— Мне очень жаль, что так получилось. Но у нас нет ни гроша. Буквально. Люпан продал все ценности, чтобы натренировать гвардию и закупить современное оружие.
— Вы же не хотите сказать, что во всей цитадели не найдется каких-нибудь ценностей, чтобы выручить за них жалкие три-четыре тысячи номов! — рявкнула Хо.
— А вы хотите поискать? — резонно заметила Аделина. — Сейчас? Не советую.
— Хватит, малышка, — я взял Хо за руку. — Будем качать права, они и аванс отберут.
— Какой еще аванс?
— Наши жизни. Забыла?
Хо с ненавистью взглянула на Жермена. Потом на Аделину.
— Верните хотя бы шмотки. И вызовите такси.
— На побережье введено военное положение, — прохрипел Жермен. — Просто так цитадель сейчас не оставить, но…
Он взглянул на Аделину. Та кивнула.
— Мы можем попросить о помощи Мерелин.
— Снова быки? — спросил я. — Ладно, что угодно, лишь бы наконец выбраться отсюда.
— Пойдемте, — заторопила нас девушка. — Я правда не хочу, чтобы с вами что-то случилось. Скоро тут будет ССТ, бродит множество сочувствующих моему брату, да мало ли… Тот же Пьеро. Отец может и сказал ему не трогать вас, но это психопат всегда себе на уме.
— Удачи! — крикнул Жермен.
— Да пошел ты, — вежливо откликнулся я. — Полина была права. Франки действительно пидарасы.
И я, видимо, тоже. Как минимум наполовину.
По пути в башню Мерелин, Аделина забежала в свои покои и вынесла пакет с нашей одеждой.
— Я сберегла ее.
— И на том спасибо.
Мы молча продолжили путь. Когда настал черед знакомой лестницы, я ощутил мощнейшую ностальгию: настолько знаком был вид внизу. Трупы, кровища, оглушенные и одновременно перенапряженные схваткой люди. Неуклюжая трагичная суета. Вопли. Синие табарды неаккуратно устилали улицы. Несчастные дураки. Все до одного.
Роща догорала. Туча над ней старалась как могла, однако волка, который ее поддерживал, наверняка уже посетила мысль, что пора делать ноги. Хотя бы попытаться спрятаться. Дождевая капля шлепнулась мне на щеку.
Интересно, как хорошо прожарился Григорий? Думаю, до последней кровинки.
Мерелин не ждала нас. Да и с чего бы ей. Однако один из быков при нашем появлении поднялся и пошел навстречу, настороженно поглядывая механическими глазами.
Он явно не хотел, чтобы мы беспокоили хозяйку.
— Не начинай, дружище, — поспросил я, закрываясь пакетом с одеждой. — Мы просто хотим поговорить с водяной тетенькой.
Бык наклонил голову, а потом резко уселся на задницу.
— Он нас запомнил, — облегченно произнесла Хо. — Давай, усаживайся, думаю Мерелин и так все поняла. Ей приснились два плешивых фуга с пустыми карманами.
Когда мы забрались на медную спину, Аделина поймала мой взгляд.
— Вы не представляете, что сделали, — сказала она, поднимая руку на прощание. — Просто не представляете. Всю цитадель рано или поздно взяли бы в осаду и уничтожили.
— Какие мы молодцы, — согласился я. — Надеюсь вертушки ССТ примут во внимание наши заслуги и не станут пускать ракеты воздух-воздух. Давай дружок. Но!
Бык поднялся и врубил двигатели.
И-и-и-и…
Он сбросил нас в нескольких километрах от предместий посреди гребанного НИЧЕГО. Мы с оливой даже не удивились. Справа и слева от дороги расстилалась прерия. Выл ветер. Я осмотрел себя. Я взбесился. Моча ударила в голову, и Самара де Хин принялся сдирать с себя серые обноски, ругаясь на чем свет стоит.
Хо уселась на крупный песок и наблюдала за мной со странным кошачьим выражением.
Ни души, ни единой тачки. Бипер разрядился.
— Мудак рогатый! Мудацкая Мерелин! Ебаные Лефраны! Сучье Побережье! Где мои бабки?!
Я проорался и, стоя нагишом, показал Побережью два средних пальца. Весь имевшийся у меня запас.
Хо неожиданно напала на меня сзади и повалила на землю. Мы занимались любовью так, словно хотели лишиться всех несгоревших еще эмоций. Вытрясти из себя остатки разума. Олива скакала на мне, и я понимал, что быть оседланным зверем вроде нашего рогатого приятеля бывает не так уж плохо. Вот если б еще мелкие кактусы не впивались мне в спину!
Сделав трех гипотетических детишек, мы распластались на земле. Можно было вволю насмотреться вверх, смакуя остаточный кайф. Небо здесь было синим, не загаженным, а потому словно бы чужим.
— Отличная работа, — сказал я негромко.
Мной, наконец, овладело блаженное опустошение.
— А?
— Я говорю, если б ты не догадалась обмотать…
На этом силы мои закончились. Я вдруг подумал, что произошло нечто совершенно безумное и говорить об этом — значит потакать нашей чокнутой судьбе.
— Да, — Хо потянулась. — Вот он, наверное, удивился.
— Это точно.
Олива помолчала.
— Ты слышал… Голос?
— Перед тем как мертвец назвал меня предателем? А-ха.
— Думаешь в этих словах есть какой-то смысл? Я имею ввиду: разве можно быть верным тому, чего не знаешь и никогда не видел?
— Сомневаюсь. Откровенно говоря, для меня это все это не имеет значения. Мы с Люпаном находились в разных плоскостях. Такие люди как он видят, или думают, что видят, какую-то непреложную истину. С ними невозможно разговаривать на равных. Всегда будешь гвоздем, который нужно забить или выкорчевать. Ну так вот: иногда этот гвоздь может выскочить из доски и пробить плотнику башку.
— О, так мы злой рок Лефрана!
— Возможно. А возможно, ему просто нужно было сразу дать нам деньги за доспех и отправить домой. Или замочить. Но, видишь ли, мы были слишком незначительны и не до конца ему понятны. Поэтому нас можно было бросить в сундук, чтобы потом пафосно предложить пойти пехотинцами в светоносную армию. Он совершил типичную ошибку мессии. Перестал ценить чужое время.
— Господи, ты говоришь как Холи.
— Он многому меня научил за то время, пока мы общались. Полезно учиться у тех, кто сильнее.
— Люпану это навредило.
— Он слышал только то, что подкрепляло его бунтарское «Я». Действовал бы тоньше, может и не пришлось бы его убивать, и те парни в городе не полегли на улицах ради безумия одного человека. На Лонге тысячи людей умирают ради безумия палочников. Но там хотя бы платят бабки, и никого не загоняют в кубрик силой. Короче… Если живешь в мире страшных фантазий, то не удивляйся что в одной из них из-под земли может выскочить пара нищих ребят, которые внезапно опустят занавес. Хаос — пожирает всех. Даже лучших своих адептов.
Хо повернула ко мне голову.
— Где мы возьмем бабки?
— Серьезно? — спросил я. — С такого охрененно философского разговора ты резко перескочила на деньги?
— Пофилосовствовали и хватит. Нам нужно быть приземленными донельзя.
— А-ха. Согласен с вами на сто процентов, леди Хо. В первую очередь нам нужно как-то добраться до города. Но сначала, может быть, еще раз потрахаемся? Тут такая… Как это говорится? Атмосфера дикой природы? Прямо тянет размн…
Хо без лишних разговоров пригласила меня побыть сверху.
Сэт Холейгула выжимал из Заразы последние соки. После того как высокая Жанна озвучила ему стоимость полного ремонта, он озверел настолько, что решил вырвать Побережье из земли и как следует его потрясти, чтобы оттуда вывалились, наконец, его рабы с его же, блин, хрустящими номами.
Надо ли говорить, что водительское место, в отличии от эспертуа, не совсем предназначалось для его роста? Когда колени хлопают тебе по ушам, раздражение только усиливается. Таким странным способом владелец Общества Должников настегивал себя как спортивного рысака.
У него болела поясница.
У него болела голова.
Но больше всего, у него ныли, как дырявые зубы, пустые карманы!
И он вовсе не волновался за Хо! Вот ни капельки!
Зараза хрипела и фыркала. Ребята Жанны подлатали ходовую, но за остальную работу эта лонгатская деревенщина требовала полный и немедленный расчет. «Я поставила ее на ноги в долг, по-нашему, по-тенебрийски, но даже между нами, тенебрийцами, есть деловые границы». Сказала Жанна. «И подумай насчет того, чтобы кем-то заменить Хина. Он угробит твой бизнес».
— Лично удавлю, — произнес Холейгула и хлестнул себя по ушам.
Водил он скверно, но по прямой мог ехать почти не виляя. Неплохой результат для человека ни разу не пытавшегося сдать на права.
Дыра в полу показывала серый асфальт.
Когда мы с оливой услышали звук приближающейся машины, то даже не пошевелились. Продолжали хладнокровно валяться, оттягивая минуту общего подъема. В конце концов она ехала не в ту сторону, которая нам требовалась. Даже когда тачка остановилась неподалеку, мы не пошевелились.
Послышался злобный хлопок. Потом еще один. И еще. Ясно, дверь не закрывалась как следует. За тачкой нужно следить, приятель.
— Я так и знал!
Мы с хо вскочили и принялись судорожно натягивать шмотки.
— Я так и знал, что вы, кишечные черви, вовсю брызгаете своей половой слизью вместо того, чтобы работать!
— Откуда он тут взялся? Куда ты зашвырнул мои трусы?! Самара!
— Сам-а-ара!
— Ты сама их зашвырнула! Блять, штаны слишком чистые, я не могу найти передние пятна. Шторм бы побрал этих миленьких прачек! Им не нужны никакие стиралки!
— Лучше бы тебе быть при деньгах, де Хин! Триста номов за тачку, она новая столько не стоит!
Произошла долгожданная встреча начальника с подчиненными. Сэт дернулся было к Хо, но удержался. Он критически осмотрел нас, жмущихся друг к другу, как вытащенных из-под мамки котят, а потом фыркнул.
— Я напугался до чертиков. Когда увидел, как вы тут лежите. Подумал, что вас шлепнули и бросили кормить падальщиков… Ладно. Бегом в машину. Расскажите мне все по дороге.
Якоб Фитцвиль смотрел на развалины «Вечного рабочего».
Вокруг толклась куча зевак и взмыленных касок. Местность оцепили намертво. Не было никакой возможности попасть не то что внутрь, но даже просто оставаться поблизости долгое время. На него и так начали посматривать. Именно сейчас рубашка (желтая в зеленый ромб) была совершенно некстати.
Фитцвиль сплюнул и пошел к оставленному неподалеку грузовичку. Он сделал все что мог. О, да. Хотя бы посмотрел издали. Если Гарольд не погиб в заварушке, то безопасно вызволить его удастся не раньше, чем через месяц.
У грузовика его ждал сюрприз. Котик, эта жуткая улыбчивая псина, как раз заканчивал опрыскивать последнее колесо грузовика. Из-под машины раздался знакомый голос:
— Чел! Чел, это ты?
— Это я, а вы-то откуда взялись?
— Меня вышвырнули из вентиляции, когда ты… Уж не знаю, что ты там учинил, но было громко. Я упал на землю, а вокруг камни: бэм-бэм-бэм! Ну, думаю, вот и пришла мне крышка. И тут меня хватают за ноги и начинают волочь.
— За хвост Гарольд, за хвост.
— Ой, да ладно. Будем считать это одной здоровенной ножкой. Смотри какая мускулистая. Короче Котик меня спас.
— Странно, — Фитцвиль выволок Гарольда на свет, и вопросительно взглянул на рыжешкурого. — Мы лишили тебя дома… Вроде как.
— В-уф, — со сдержанной благодарностью ответил пес. — Ф-уф? Вуф-р-ау!
Он зевнул багровой пастью.
Фитцвиль поежился. Он мог поклясться, что Котик объяснил ему, что был ранней системой оповещения, прикованной к тысячнику. Но после гибели Верховного существа, обрел свободу.
— Да не за что, — осторожно произнес детектив. — Ну… Пока, что ли. Мы пошли. Пока. До свидания. Всего тебе, — он запихнул Гарольда в кабину, — хорошего.
Пес снова пугающе осклабился. Как будто намекая, что речь идет именно о «до свиданья». Не зря же он так тщательно пометил колеса.
«Хорошо, что тачка не моя», — подумал Фитцвиль, и дал по газам.
— Ну так что? — он взглянул на Гарольда. — Куда тебе?
— Могучая девяносто, это недалеко, — тут же ответил пассажир. — Шторм. Поверить не могу, что мы выбрались из всего этого живыми, чел. Так что ты там устроил? Все получилось?
— Я бы не сказал. Но ты прав, остаться в живых — удачное решение.
— А девчуля? Как с ней?
— Думаю она выиграла больше нас с тобой.
— Отлично. Включи радио, у нас же праздник! Давай, чел! Гарзонского Воина!
Через минуту они уже орали во всю мочь: «Да! Я скала! Да! Немеряно бабла! Да! Раздену догола! Твою подружку! Твою подружку!»
Надо сказать это здорово стравливало напряжение. Фитцвиль хотел дать Гарольду пятеру, но вовремя сообразил, что проще шлепнуть его по сморщенному боку.
— Как вообще вышло, что твоя семья не живет в Вечном? Разве в такие места принимаю людей со стороны?
— Видимо местные не горят желанием превращаться в гребанную сардельку, — Гарольд погрустнел. — Я проработал всего три месяца, и успел поднять немного номов для жены и детишек. Но не думаю, что их теперь надолго хватит. Да еще с таким папашей… Шторм. Знаешь что? Стой. Стой! Останови тачку!
Фитцаиль послушно въехал на тротуар, получив массу отрицательных отзывов от пешеходов. Что сказать, любое транспортное средство он водил как сволочь, потому что это соответствовало стратагеме детектива «на виду».
— Что не так?
— Я передумал, чел. Я не хочу возвращаться. Пусть лучше они думают, что я погиб под завалами.
Ретро издал мрачное «пу-пу-пу».
— И куда ты хочешь пойти вместо этого? Только не проси тебя пристрелить. У меня и ствола-то нет.
— Не, чел, — Гарольд принужденно хихикнул. — Просто оставь меня в подворотне. В любой.
— Тебя моментально сожрут бездомные фуги.
— Да и хер с ним! Хоть пользу принесу.
Они замолчали. Фитцвиль задумчиво скреб подмышкой. Потом снаружи кто-то походя жахнул кулаком по капоту, и детектив сказал:
— Придумал.
Он достал телефон. Он внимательно его осмотрел. Потом тщательно протер салфеткой из бардачка. Все-таки брючина и трусы не одно и тоже.
— Справочная линия инфоманьяка Верту. Я вас слушаю.
— Слава Господу, ты ответил сам.
— Фитцвиль. Я же предупр…
— Стой-стой-стой! Я с хорошими новостями.
— От Холейгулы ничего не поступало. Ни цента.
— Ну так я сам подгоню тебе кое-что полезное. Точнее кое-кого.
— Ты меня пугаешь, Фитц. Взялся за киднеппинг?
— Нет, тут один чел прямо рвется у тебя поработать. Можно на полставки первое время. Ведь рвешься, гарольд?
Бывший гарзонец утвердительно пискнул. Он не верил своему счастью.
— Погоди, погоди. А что этот «чел», собственно, умеет.
— Может услышать, как за пятью стенами муха на фикус насрала.
— И даже почувствовать! — крикнул Гарольд.
— Вот. Слышал? Я думаю, в твоем деле это будет архиполезно.
Верту молчал секунд двадцать. Ретро терпеливо ждал.
— Я знаю, что ты слегка рехнулся, Фитцвиль, но у меня как раз небольшой кадровый голод после того случая с… А впрочем неважно. Ладно, вези своего «чела». Я устрою ему пару тестов. Если он волчишка шарлатан, я занесу тебя в черный список.
— Да ты что! Нормальный мутант. Его можно закинуть в угол, и все будут думать, что это мешок картошки. Говорю тебе, идеальный выбор для прослушки. У него куча предложений, просто с руками рвут, но я порекомендовал тебя. По старой дружбе, разумеется.
— А ты что его агент?
— Мы очень давно знакомы. Он в курсе, что я знаю лучших людей города.
Теперь верту замолчал на все двадцать три секунды.
— Хорошо, слушай адрес…
Ретро несколько раз агакнул, а потом сбросил вызов, и удовлетворенно хлопнул по рулю. Тут же кто-то еще раз врезал по машине, и детектив вывел грузовик на дорогу.
— Дважды! — крикнул Гарольд. — Ты спас меня дважды, чел!
— Да ладно.
— Нет, не да ладно! Клянусь, если все срастётся, с первой же получки проставлюсь так, что под стол упадешь.
— Подумай лучше о семье. Ты и так здорово помог нам.
— Нет я наставиваю! Я найду способ, как тебя отблагодарить… А все-таки она красотка, да? Твоя подружка.
— Для ожившего трупа очень даже ничего.
— Что?
— Что?
Гарольд покряхтел, елозя на сиденье. С ремнем безопасности он выглядел как пристегнутая говяжья печень.
— Ты странный, но я уже это говорил. Давай так. В случае чего ты тоже можешь рассчитывать на мою помощь. Совершенно бесплатно. Ты же детектив, я тебе пригожусь.
— По рукам… Извини. Надеюсь, что ты теперь заживешь на широкую ногу. Ха!
— Чел, ты ужасен. Я сам в возрасте, но никогда не буду так шутить. Это юмор отчаявшихся мужиков с пузом. Заканчивай.
— Твоя правда. Отпускать такие глупые шутки нам не с руки.
— Просто отвези меня на место.
Ретро был вполне доволен собой. Он передал Гарольда изумленным ребятам Верту и объяснил, как им пользоваться. Впрочем, сам гарзонец быстро нашел с ними общий язык.
— Я позвоню тебе, как только дела пойдут, — пообещал Гарольд. — Удачи тебе, чел.
— Спасибо. Тебе понравиться у Верту. Он хорошо относится к своим работягам.
Ретро сел в машину и подумал о доме. Настроение его сразу поползло вниз. Он понятия не имел, что делать. История с Уникой, который ехал крышей вместе со своими подопечными произвела на него определенное впечатление.
Постоянная опека не решает проблемы.
Для Фитцвиля это была очень сложная мысль. Он буквально чувствовал сопротивление в черепушке. К тому же вмешательство близнецов оказалась очень кстати. Стоит ли отказываться от нее? Они в безопасности, они не торчат, они, впервые в жизни, помогают папочке. Якоб понятия не имел, что способен видеть их души. Пусть исключительно во время помешательств.
Якоб схватился за голову. Что он такое думает?! Держать ребят в состоянии овощей, чтобы они прикрывали ему жопу? Это вовсе не то же самое, что искать знаки в надписях на футболках. Очень похоже на типичного злого волка.
Наверное Бритти поэтому так испугался его «шутки». Даже ему такая жестокость показалась невыносимой. Но как тогда поступить? Просто отпустить близнецов? Отпустить навсегда? На верную смерть?
Проклятье!
Фитцвиль навалился на спинку.
Зазвонил телефон.
— Шеф? Да? И как они? Я так и думал. Бездарные нахлебники. Хо — красотка, и этого хватит, но у Хина нет никаких оправданий… Я? А что я? А, вы имеете ввиду деньги. Нет, их у меня нет. Но дело раскрыто, если вам от этого полегчает. Я так и знал. Жаль. Да. Сейчас буду, только забегу домой. Очень нужно.
Он понимал, что не примет решение прямо сейчас, но был уверен, что сделает это в ближайшее время. Больше тянуть нельзя. Пока он не набрал достаточно денег, ему снова придётся вытаскивать детей из притонов и прокапывать вены. Или оставить все как есть? Якоб взглянул перед собой и увидел парня с надписью «Сердце подскажет». Сам орган был изображён с анатомической достоверностью, но с маленькими торчащими ручонками, одна из которых показывала большой палец.
— Я не знаю.
Ретро смотрел на спящих детей.
— Не знаю, как поступить. Я люблю вас, это правда. Это чистая правда. Может любовь стать злым чувством? Наверное может, раз мы все так мучаемся. Давайте так… Вы продержитесь месяц без наркоты. Всего месяц. Но взамен дадите мне год. Я клянусь, что добуду деньги.
А если не справлюсь, отпущу вас навсегда.
Головы близнецов одновременно дернулись. Согласие было получено.
Сэт впервые не лег на диван. Он сидел, напряженно выпрямившись и смотрел в пустоту.
— Холи, — позвала олива. — Не переживай. Все нормально. Никто не будет нас преследовать. Для них мы герои.
Я помалкивал, очень осторожно мешая чай деревянной палочкой.
— Если б я не знал, что у вас обоих мозгов вскладчину как у одного фуга, то подумал бы, что вы все это выдумали, — заговорил Холи без интонации. — Я не переживаю. После такого бедлама они лет десять с Побережья носа не покажут.
Он помолчал.
— Нужно было выкинуть эти нечистые железки. Эх, знал бы прикуп, жил бы в Зеленом. Просто изумительно насколько вы бесполезно удачливы. Пережить такое и не унести с собой хотя бы золотую ложку из чьей-нибудь задницы. Они же все там с такими ходят. Ох, Самара…
— Он не виноват, — сразу ставила Хо.
— Помолчи, — шикнул Холейгула. — Помолчи, ради белых елей. Ты меня доведешь зеленка! Какого черта ты побежала с этим гопником? И не надо мне говорить, что, если б не ты, он был бы уже мертв. Это и так понятно.
Он глотнул из фляжки.
— Говно какое. Видишь, как руки трясутся? Дура.
— Ты так меня любишь, Холи-и-и-и, — Хо улыбнулась во все сорок. — Я тоже тебя люблю.
— Замолчи, или я выброшу тебя в окно как Лодью. Все замолчите!
— Я и так молчал.
— Тихо! Так. Нужно подбить итоги.
Он все-таки лег, а у меня отлегло от сердца. За то время пока мы ехали в машине, я несколько раз оказывался на волосок от смерти. Во всяком случае мне так казалось.
— Итак, — начал Сэт. — Вы — проебались. Ретро — проебался. Денег — нет. Подведение итогов — окончено.
— У нас абсолютный ноль? — спросила Хо. — Вообще ничего?
— У нас всегда минус, — мрачно напомнил Сэт. — Чтобы выйти в ноль вам нужно было поработать, а вы вместо этого устроили гражданку на Побережье и сидите теперь бесите меня своими глупыми мордами. Хорошо хоть я кое-что заработал.
— Так деньги есть? — обрадовалась олива.
— Они нужны мне, — отрезал Сэт. — Если я пропущу еще месяц, отец точно пошлет за мной арк-коллекторов. Да, я знаю Хин, что у тебя ситуация хуже, но свои настоящие руки я люблю больше, чем метафорические. Одну такую маленькую, кривую, неуклюжую, лонгатскую ручонку.
— Все в порядке, майор. Правда. Месяц и правда был паршивый. Придется грабануть что-нибудь. Рано или поздно я бы все равно к этому пришел.
— Не стоит включать фаталиста, мой принц. У тебя целая ночь в запасе. У всех нас. Что-то может подвернуться. Деньги любят появляться внезапно.
Это была неправда. Так они делать точно не любят. Они любят исчезать, вот их главная страсть. Я совершенно не злился на майора. Мог он пожертвовать Самарой де Хином или нет, значения не имело. Общество Должников было местом для отчаявшихся людей, и не передать как много значит для такого бедолаги шанс. И Сэт Холейгула постоянно дает нам такие — один за другим. За это я благодарен ему сверх всякой меры. А удача… Да, она и впрямь очень странная штука. Как говориться: «иногда так повезет, что лучше пешком пройтись».
— Я пойду с Хином на ограбление.
— Никуда ты не пойдешь! И хватит шуршать! Что там у тебя?
Я взглянул на оливку. Она сидела за столом и нервно трещала пачкой обесцвеченных купюр. Тр-р-рыть — пальцем. Тр-р-рыть.
— Ты взяла их с собой? — удивился я.
— Ну да, — Хо вздохнула и бросила пачку на столешницу. — Как сувенир. Положила их под свое сиденье и забыла. Сейчас вот нашла по дороге.
— Что это? — Сэт приподнялся на локте.
— Обесцвеченные деньги, — объяснил я.
— Подробнее.
Я объяснил подробнее. Лицо Сэта застыло.
— И сколько, говоришь, там было этих «обесцвеченных» денег?
— Восемь поддонов.
— А сколько бы влезло в Заразу?
Я удивился.
— Да хрен его знает.
— Если посчитать, — мгновенно нашлась Хо, открывая свою книгу. — Один куб был примерно… Площадь салона городской… М-м-м… Два с половиной поддона мы бы, наверное, загрузили. Но только если очень аккуратно и при условии, что эспертуа тоже пошло бы в дело.
— Ага, — ответил Сэт, и снова лег. — Два с половиной. Милая моя девочка, а пощупай-ка, есть ли там в центре бумажки квадратное утолщение. Сантиметр на сантиметр.
Хо вытащила одну «купюру» и сосредоточенно потыкала ее указательным.
— Вроде да.
— Два с половиной поддона, — прошептал Сэт.
— Да в чем дело? — не выдержал я.
— Дело в том, мой дорогой свинопас, что с недавних пор в деньги, идущие с материка на материк, стали вшивать защиту от выгорания. Этой технологии года полтора. Хо, будь душка, разомни купюру как следует.
Олива сделала как просил Сэт. Она согнула ее пополам потом свернула в трубочку, потерла пальцами, как вдруг:
— Пленка. Тут пленка.
— И эта пленка отходит, — продолжил Холейгула меланхолично. — И под этой пленкой… что?
— Это двухсотые!
— Надо же. Я был уверен, что будут пятерки, или даже палки.
Я сидел с открытым ртом. А потом заорал:
— Я же не знал! Откуда я мог знать?! Откуда мне знать такие вещи?!
— Правильно, неоткуда, — согласился Сэт. — Не ори, Хин. Все нормально. Это действительно очень специальная информация, которую отсталым знать не положено… да и незачем вообще-то. Номы с тенебрийскими номерами? Начинаются с трех восьмерок?
— Да, — рот у Хо был до ушей. Потом она скуксилась. — Подожди. Так мы что… Мы проебали целое состояние?
— Все нормально, — еще раз сказал Сэт. — Это действительно не ваша вина. Если б я не бил вас по шее за каждую минуту трафика, вы бы скорее всего позвонили мне и задали наводящие вопросы. У Хина и вовсе телефона до сих пор нет. Только бипер. Отпустите ситуацию… Это были не наши деньги.
Мы с Хо обмякли.
Потом переглянулись. Она хихикнула. Я тоже заржал.
Вошел Ретро.
— А чего это вы ржете? Что смешного? Вы же обосрались, как и я.
Мы не унимались.
— Ясно. Спятили от стресса. Мне вышвырнуть этих дебилов, начальник?
— И сам тоже с ними… Да заткнитесь вы! И сам тоже с ними вышвырнись. Отвезите тачку к Жанне, потом каждый берет себе по косарю. Кроме Хо. Тебе как обычно, ты знаешь почему. Мне — два! Остатки в сейф. И купите пива. Много пива, что б каждый аж согнулся. И поесть. Бухнем.
— А за чей счет… — начал Фитцвиль, но мы его вытолкали.
После всех первоочередных дел, я заглянул в круглосуточный филиал Крашелл и внес в окошечко гроши. Чистить купюры было муторно, но мы были так воодушевлены, что справились за десять минут.
Я пересчитал сдачу. Осталось сорок три нома на шикарную жизнь. Что ж, лучше, чем ничего. Может быть, даже удастся прикупить поддержанную электрическую плитку.
Хо и Якоб, тем временем, обносили полки мимомаркета. Нести покупки предстояло на своих двоих, ведь Зараза досталась Жанне. Она была рада как истинный тенебриец, получивший оплаченную возможность помочь другому истинному тенебрийцу. А я, в свою очередь, радовался за тачку. Она заслужила лучший возможный ремонт.
Мы встретились в условленном месте.
— Ну что ты смотришь? — прохрипел Ретро.
Олива навьючила его как ишака, а сама шла налегке и лизала соевое мороженное. В руке у нее был только пакет со всякими сладостями.
— Не взяла Доступной? — спросил я, принимая половину пакетов у Якоба.
— Завтра мне нужно будет сходить к разводчице узнать насчет нового мужа, — сказала олива, погладив меня по руке. — Не хочу вонять перегаром. Там все всё понимают, но бездетные алкоголички один хрен не приветствуются. Это… неприлично.
— Не удивительно, — сказал Якоб. — Вы же так вымрете. Вот это точно было бы неприлично с вашей стороны. Все любят зеленые попки.
— Цыханки нарожают достаточно, — возразила Хо. — Впрочем, может и я заделаю дочку. Годам к тридцати, когда скоплю достаточно денег.
— А если раньше залетишь от Хина? Такое редко, но бывает.
— Брошусь с моста. Так обычно делают, когда беременеют от лонгатов. Даже сами лонгатки.
— Смешно, — признал я. — Так что там у тебя случилось с дедулей, дедуля?
— Нет уж, вы сначала расскажите, что там с доспехами.
Так за разговорами мы добрались до Перспектив, и ввалились в офис. Сэт курил в окно, а за столом сидела наисочнейшая малышка полу-фуг, которую я только видел в своей жизни.
— Еще раз спасибо! — крикнула она. — До встречи моя сладкая хлебная палочка! Привет ребята!
Она спрыгнула со стула и прошла мимо нас, качая бедрами словно психологическое оружие настроенное валить мужиков пачками.
— Вот это задница, — сказала Хо, когда захлопнулась дверь.
— Да, — признал Якоб. — Потрясающая девица. Правда, хлебная палочка?
Сэт вдавил окурок в ладонь. Ангельское личико ангельски сморщилось.
— Что-то случилось? — спросил я, начиная разбирать пакеты.
Часть снеди Хо утащила в холодильник, остальное Фитцвиль расставлял на столе.
— Стичигерн-Ра подало на меня жалобу в Компанию, — сказал Сэт беззаботно. — Завтра к двум часам отвезешь меня к ратуши. Хо — у тебя выходной. Господин Фитцвиль, для вас есть работа, подробности расскажу, как протрезвеем. Напомни мне!
— Отлично! — радостно отозвался Ретро.
Затем мы подтащили кресла к рабочему столу, и принялись куролесить.
— А потом, — мелодично бормотал захмелевший Сэт, — я кинул в Коини пакетом с охлаждающим комбинезоном. Но тот не взорвался. А как зрелищно было… б-ыа… бы.
— Да с чего ты решил, что комбинезон взорвется? — смеялась Хо. — Это что тебе, динамит?
— Потому что я взял паленую реплику у Вричи. У него все взрывается.
— Криомасса не может взорваться, — олива от смеха сползла под стол, но мы ее вытащили.
— Зато может подтекать, — вздохнул Сэт. — В колене что-то перетерлось, я думал нога отвалиться.
— И где он сейчас? — спросил я, наливая себе еще кружечку.
— В кладовке. Я завернул в него пиво. На… х-ик!.. завтра.
— Отличное решение, — одобрил Ретро. — Слава вождю, самому предусмотрительному палочнику в мире!
— Подожди, — Сэт подлил в пиво из фляжки. — Давайте выпьем за Должников. За нас. Я очень рад, что вы не подохли, мои паразитики.
— За Должников! — хором согласились мы.
И, разумеется, выпили.
В какой-то момент нас ожидаемо понесло на улицу, потому что в офисе от дыма уже не светили лампы. Ретро и Хо обнимались, пели и вскидывали ноги. Сэт добивал пачку, сидя прямо на бетоне.
Я отошел к углу здания пытаясь оживить зажигалку, но бесполезная коробочка только плевалась искрами. В темноте я увидел машину. В ней маняще сверкал красный огонек. Вот кто даст мне прикурить.
Машина была обыкновенной труповозкой. Сигарета слабо освещало лонгатское лицо. Больше в салоне ничего было не разглядеть.
— Здорово земляк, — сказал я приближаясь. — Дай прикурить.
— Арова. Земляк.
Что-то сверкнуло у меня в мозгу, и я понял, что — все. Сейчас меня пристрелят. Лонгат затянулся, и я окончательно узнал рыжего длинномордого ССТ-шника с которым Хо дралась в грузовике.
— Компания ередает ривет, — он осклабился. — Я должен был ыловить бя на неделе, но ты рям ищешь роблемы, а, Хин?
— Ходить будет?
Я смотрел в дуло пистолета. Мой остался в офисе.
— А?
— Говорю, та чернокожая красотка которой я прострелил ногу, уже на пенсии по ранению?
— А! А-ха-ха! Нет, Джилл еще послужит. Ты првал ей мякотку. По кости только легка чиркнуло. Ну че мотришь? Кури.
Клик. Из ствола вырвался голубоватый конус. Я сунул в него сигарету и затянулся. Ну и дела.
— Григорий Клим гврит псибо. И надеется на дальнейшее… Это. Сотрудничество. И я тож. Ты вообще ебанутый, Хин. В курсе? Ладно, болтать пока не время. Вот, возьми это и вали. Свидимся.
Я поймал что-то округлое, и, совершенно протрезвевший, пошел прочь от уезжающей тачки. Дошел до веселящихся ребят и только тогда взглянул на ладонь.
Фамильный круг Хинов. Потертый, порезанный, но настоящий. Именно тот, который я сдал в ломбард десять лет назад.
Вот бабуля бы обрадовалась.
Больше книг на сайте - Knigoed.net