В это время Юпитер быстро шагал по Доуни Стрит в Беверли-Хиллз. Утром он узнал по телефону от Летиции Рэдфорд, в какую посредническую контору обращалась миссис Чамли, когда искала прислугу.
— Моя мама всегда пользовалась услугами агентства Баркера-Филлипса, — сообщила Летиция. — Очень надежная контора. Думаю, миссис Чамли тоже действует через них. Я могу ее спросить.
— Спасибо, не нужно, — отказался Юпитер. — Она не должна ничего знать. Юпитер надел лучшие брюки и куртку и отправился в Беверли-Хиллз. Агентство Баркера-Филлипса располагалось на втором этаже двухэтажного особняка на Доуни Стрит. В первой комнате, куда он попал, за столом сидела полная дама с черными, как смоль, волосами.
— Что вы хотели? — приветливо спросила она.
— Юпитер Джонс, — представился агент № 1. — Ищу работу.
— Боже милостивый! — воскликнула женщина.
— Да, я понимаю. Вас смущает моя молодость, — быстро заговорил он, — но я сообразительный и люблю работать. Могу заниматься уборкой в доме, выводить на прогулку собаку, умею делать ремонт…
Женщина засмеялась.
— Очень хорошо, что юноша в твоем возрасте имеет столько талантов. Но люди, ищущие прислугу для дома, обычно приглашают на эту работу взрослых. Не попробовать ли тебе устроиться разносчиком газет? Или подсобным рабочим в магазине?
— Нет, — сказал Юпитер с озабоченной миной. — Мне хотелось бы что-нибудь получше. Берроуз посоветовал мне обратиться к вам.
— Берроуз? — удивилась женщина.
— Он работает камердинером на вилле Рэдфордов.
Женщина развернулась к картотеке, выдвинула ящик и достала папку. Полистав какие-то бумаги, она улыбнулась.
— Да, конечно, Берроуз. Бывший дворецкий лорда Армистона. Мы порекомендовали его и его жену миссис Чамли. Замечательная пара.
— У меня есть рекомендательное письмо, — Юпитер опустил руку в карман куртки. — Берроуз сказал, что вы обычно наводите справки.
— Само собой разумеется, — весело посмотрела на него женщина. — Мы бы недолго продержались, если бы подсовывали клиентам кого попало. Прежде чем направить Берроузов на виллу Рэдфордов, мы, например, телеграфировали лорду Армистону в Лондон и, только получив ответную телеграмму с хорошей характеристикой, смогли рекомендовать их миссис Чамли. Но в твоем случае рекомендации не помогут — тебе нужно подрасти.
— Понятно, — обиженно сказал Юпитер.
— Вообще странно, что Берроуз посоветовал тебе сюда прийти, — добавила она.
— Ну, не то, чтобы он посоветовал, — признался Юпитер. — Я сам решил пойти к вам, когда он рассказал, что получил работу через вашу фирму.
— Это меняет дело, не так ли? — усмехнулась женщина. — Приходи через пару лет — тогда подыщем и тебе что-нибудь подходящее.
Юпитер поблагодарил и ушел в кислом настроении. Берроуз оказался бывшим дворецким английского лорда, и теперь очень трудно было представить, чтобы он бегал по имению Рэдфордов, нарядившись пугалом, и подбрасывал муравьев в постель хозяйки.
Пока Юпитер трясся в автобусе по дороге в Роки Бич, Боб был уже далеко от дома. Его маршрут лежал в Академию Грэхама, в которой в свое время учились многие знаменитые художники. Внушительных размеров здание Академии оказалось недалеко от автобусной остановки. В громадном вестибюле было множество дверей, и Боб растерялся. Запах масляной краски напомнил ему о музее Мосби.
— Ну, малыш, что мы ищем? — обратился к нему высокий парень в джинсах, вышедший из ближней двери.
— Я… я ищу своего двоюродного брата, — запинаясь, проговорил Боб. Тут он представил, как четко и по-деловому разговаривает в таких случаях Юпитер, и расправил плечи. — Я не знаю его адреса, но он учился в этой Академии. Вот я и подумал, что смогу здесь узнать его адрес, — эта фраза ему удалась уже гораздо лучше.
— Все тут кого-то ищут. Секретариат на втором этаже. Вон по той лестнице поднимешься, а там спросишь.
Секретариат представлял из себя ряд застекленных окошечек, за которыми, впрочем, никого не было. Только за одним какой-то бородач копался в картотеке.
— Что ты хочешь? — спросил он, подняв голову от картотеки.
— Здесь раньше учился мой двоюродный брат, — уже довольно бойко отвечал Боб. — Герхард Мальц. Я приехал в гости к знакомым в Лос-Анджелес. Мама попросила по звонить ему, но в телефонной книге я его не нашел.
— Мальц? — переспросил бородач. — Знаю, он у меня учился. Теперь работает хранителем музея Мосби.
Боб сделал удивленное лицо:
— Музей Мосби? Где это?
— Это далеко отсюда, в горах за Роки Бич, — бородач окончательно отложил свою картотеку. — Нет смысла туда ехать, не позвонив. В телефонном справочнике этот музей есть. Позвони сначала Герхарду. Я слышал, он считает себя чуть ли не владельцем музея — так им гордится. Может быть, он приедет за тобой и покажет свои сокровища. Если, конечно, тебя интересуют старые мастера.
— Вы имеете в виду картины?
— Ну, да. Рембрандт, Ван Дейк. Вермеер — там этого полно.
— О-о, — протянул Боб. — Это интересно. А хранитель музея — важная должность? Ну, я имею в виду, мама будет рада, если узнает, что Герхард стал большой шишкой?
Лицо бородача помрачнело.
— У твоего брата хорошая, надежная должность. Если это порадует твою мать, можешь ей так и сказать.
— Ей приятно будет слышать, что он чего-то достиг.
— Все относительно, — довольно резко сказал бородатый. — Некоторые художники придерживаются другого мнения.
— Какого другого?
— У нас многие считают, что такой талантливый парень, как Герхард, должен писать свои картины, а не сторожить чужие. Можешь ему так и передать. Навряд ли ему интересно мое мнение — он и сам все прекрасно знает. Но когда я думаю о таком таланте, который остается без применения, меня это просто бесит. Передай ему это лично от Эдварда Энсона.
— Я, конечно, передам, но понравится ли ему? Я… вообще-то я его не знаю, мы никогда не встречались. Он двоюродный племянник моей матери, родня не очень близкая. Вот я и хотел сказать, вдруг ему это не понравится, и он на меня разозлится? Он вообще-то общительный?
— Извини, — спохватился Энсон. — И что это я навязываюсь со своим мнением! Да. Герхард обычно был общительный. Вероятно, он свозит тебя на экскурсию в Диснейленд или на Волшебную Гору, хотя это не очень оригинально. Впрочем, Герхард Мальц никогда не был оригинален. Копирует он фантастически — может скопировать любой стиль. Это тебе известно? — он помолчал и продолжил: — Конечно, откуда тебе это знать — вы же незнакомы. Ладно, оставим этот разговор. Просто я старый идеалист, который считает, что для художника лучше пустой желудок, чем хорошая должность. Голод пробуждает творческие силы, — Энсон улыбнулся. — Передай Герхарду, что неплохо бы ему заглянуть ко мне.
— Хорошо, — сказал Боб и уже повернулся, чтобы уйти, когда Энсон спохватился:
— Двоюродный брат? Никогда не слышал от него про двоюродного брата. Даже трудно представить, что у него есть родственники. Никогда никого не вспоминал. Он казался мне таким человеком… без корней. И застегнутым на все пуговицы, понимаешь?
— Да. Но родственники все-таки есть у каждого человека, — усмехнулся Боб.
— Верно, — хмыкнул художник. — Население планеты изготавливается не на заводе, да? Только трудно представить, что у некоторых людей есть папа и мама. Ну, привет Герхарду, хорошего тебе отдыха в Лос-Анджелесе и скажи, что я его жду. Мне нужно поговорить с ним о работе.
Боб спустился по лестнице, открыл тяжелую бронзовую дверь и увидел подходивший автобус. Он успел вскочить в него и сел у окна — автобус был почти пустой. Глядя в окно, Боб вспомнил во всех подробностях разговор с художником и остался недоволен собой. Образ Мальца прояснился, стал живее, но это ничего не изменило. Он был именно тем, кем представлялся — отличным хранителем музея.
Боб вздохнул и подумал: