— Ну конечно, — живо отозвался Юпитер. — Мои дядя и тетя побывали там однажды еще при жизни владельца, так тетушка до сих пор восторгается.
Мальц мельком взглянул на Летицию:
— А вы пойдете?
— О нет, спасибо. В музее Мосби, мне кажется, я была тысячу раз, — отвечала она. теребя сережку в ухе.
На Мальца ее резкость не произвела, по-видимому, никакого впечатления. Они перешли улицу и остановились перед бетонным сооружением без окон, скрывающим бесценные сокровища.
— Не в каждом банке есть такие надежные камеры-сейфы, как этот дом, — с гордостью сообщил Мальц.
Он позвонил в дверь.
Дверь открыл сторож, сухонький старичок. Он пропустил их в холл.
Холл оказался огромным, но был почти пустым. Только на стене висел старинный гобелен с изображением девушки на цветущем лугу, да несколько витрин с экспонатами стояли у дальней стены.
— Здесь все продумано с точки зрения безопасности, — начал рассказывать Мальц. — Системы сигнализации разработаны специально для этого здания. Сторожа дежурят только днем, когда приходят посетители.
Системы освещения обеспечивают естественный дневной свет, но, в отличие от него, не создают тени и теплового излучения, которое воздействует на краски. Вы знаете, наверное, что от солнечного света краски на полотнах вздуваются и трескаются. Здесь поддерживается постоянная температура и влажность. Теперь пройдемте в залы.
Стены в нижних залах были обшиты резными деревянными панелями из старинных замков. Там были выставлены изделия из серебра и посуда.
Живописи был отведен весь второй этаж. Туда вела узкая мраморная лестница с широкими площадками между пролетами, на одной из которых стояли большие старинные часы с боем, очень громко тикающие.
Они поднялись выше, и Мальц попросил ребят остановиться около одного из многочисленных мраморных столиков с расставленными на них различными экспонатами.
— Сейчас два часа. Прошу обратить внимание на этот хрустальный канделябр.
И будто по мановению хрустальной палочки, часы тотчас же пробили два раза. Хрустальные подвески на канделябре пришли в движение и засверкали разноцветными огоньками.
— Когда бьют часы, подвески сразу начинают вибрировать. Между ними есть какая-то связь — мне это очень нравится. Этот канделябр я купил сам в прошлом году, он не старинный.
В следующем зале они увидели изящный секретер с инкрустациями, а на стене одно-единственное полотно.
— Фантастика! — выдохнул Пит.
Это была «Женщина с розой».
— Точно такая же, как у миссис Чамли, но вроде бы другая, — пробормотал себе под нос Боб.
— Разница в том, что эту написал Вермеер, — улыбнулся Герхард Мальц. — Даже самая превосходная копия остается всего лишь копией. Не хватает гениальности мастера.
Они помолчали, потом Боб заметил:
— Она кажется новой. Вермеер давно умер?
— Более трехсот лет назад. Картина написана примерно в 1660 году. Когда Мосби ее купил, на ней было несколько слоев лака, а краски темные, тусклые. Я смыл старый лак, и краски засияли, как свежие. В соседнем зале у нас несколько картин Рембрандта. Они совершенно желто-коричневые были, но я их тоже вернул к жизни. Пошли, покажу.
В вестибюле Юпитер потянул носом и поинтересовался:
— Пахнет красками или растворителями?
— Да, тут рядом моя мастерская, — Мальц неопределенно махнул рукой. — Для обычных гостей туда доступа нет, но для таких почетных, как вы — пожалуйста.
Во время осмотра мастерской Юпитер не удержался и спросил:
— Неужели вам здесь не скучно? Так тихо и пусто!
— Иногда одиночество действительно угнетает, но у меня есть квартира в городе, и когда тишина и покой надоедают, я отправляюсь туда. Хотя, в принципе, я доволен этим обществом, — Герхард Мальц описал рукой полукруг вокруг себя.
Они еще походили по залам. Коллекция была действительно очень богатая — тут были полотна Рубенса и Рембрандта, Ван Дейка и Тициана, а также других, менее известных мастеров.
Наконец экскурсия закончилась, и Мальц проводил гостей к выходу. Сторожа уже не было. Хранитель музея сам запер тяжелую дверь и включил систему сигнализации.
Сыщики уже пересекли улицу, направляясь на виллу Рэдфордов, когда полуденную тишину пронзил истошный визг.
— Господи, что там опять? — ахнул Пит и бросился бегом к дому.
Пит с Бобом первыми вбежали на террасу. Перед бассейном стояла Легация в мокром купальнике и босая, она прижимала к себе большое полотенце и отчаянно визжала.
— Летиция, прекрати, — послышался голос миссис Чамли.
Пожилая дама уже катилась в кресле к месту происшествия. На террасу вышла миссис Берроуз. Она размашистыми шагами подошла к Летиции и энергично встряхнула ее за плечи. Несчастная тут же прекратила визжать и тихо заплакала. Миссис Берроуз обняла ее:
— Ну, ну, все уже хорошо. Давайте успокоимся, мисс, — она бережно обняла хозяйку и увела ее в дом, что-то ласково приговаривая.
— Что случилось? — спросил ошеломленный Герхард Мальц.
Прежде чем миссис Чамли успела ответить, на каменных ступенях террасы появился Чарльз Вулли. Видно было, что он бежал во всю прыть.
— Здесь кто-то кричал? — прохрипел он. с трудом переводя дыханье. — Впрочем, это уже стало обычным делом.
Внезапно возник Берроуз с непроницаемым выражением лица.
— Я уничтожил этого зверя, — сообщил он.
— Зверя? — брови на лице Чарльза Вулли удивленно поползли вверх. — Какого зверя?
Миссис Чамли вздохнула:
— Летиция купалась, а когда вылезала из бассейна, на террасу спустился большой лохматый паук. Он упал Летиции прямо на ногу — естественно, она закричала.
— Я думаю, это был тарантул, — хладнокровно заявил Берроуз. — Я поймал его полотенцем. Сейчас он в мусорном ящике — стопроцентно мертвый. Я позволил себе выбросить вместе с ним и полотенце.
— Ну, конечно, Берроуз, — согласилась миссис Чамли, — правильно сделали.