По толпе прокатился смешок.
Всего несколько дней назад Тэсара хотела перерезать эту тонкую глотку, но теперь она нашла что-то убедительное в неповиновении Гемены.
Ей пришла в голову идея.
Глупость, наверное.
Или, возможно, нет.
— Скажи мне, Мага Гемена, ты можешь распознать проклятие, наложенное одной из твоих?
— Одной из моих? — она указала на свою спутницу. — Вы имеете в виду Николу или Ирэни?
— Или любую другую магу. Например, Королеву-ведьму из Мойсехена.
— Какое проклятие?
— Безумие.
— В нашей традиции всего несколько проклятий, вызывающих безумие, — сказала Гемена. — Учения Эйтны и Карадока запрещают почти все из них. Распространенным исключением является Ахмад-мелан, который можно использовать в бою, чтобы усилить страхи наших противников.
— Ты можешь узнать его?
— Да, конечно. Любой из нас может. Но Королева-Ведьма не могла наложить здесь такое проклятие.
— Почему?
— Ахмад-мелан — близкое заклинание. На расстоянии оно развеется.
— Ясно, — сказала Тэсара. — Ты умеешь ездить верхом, Мага Гемена?
Женщина рассмеялась.
— Вряд ли я была бы воином, если бы не могла.
— Тогда ты поедешь с нами в Меролин.
— Меролин? — глаза Гемены расширились. — Что в Меролине?
— Мой брат, король.
— А принцесса Элиасара?
— Она остается здесь, под защитой Пенамора.
Гемена нахмурилась и покачала головой.
— Прошу прощения, миледи королева, но мы поклялись защищать принцессу, мы должны держаться рядом с ней.
Тэсара нетерпеливо постучала по луке седла.
— Это не просьба, Мага Гемена. Но чтобы успокоить ваше сердце, ваши спутницы останутся здесь. Ирэни и Никола могут разделить долг, который вы дали моей дочери, пока ты будешь сопровождать меня. Ты же доверишь им эту задачу?
Гемена взглянула на Николу, которая слегка кивнула.
Гемена усмехнулась и поклонилась.
— Очень хорошо, миледи королева, поедем в Меролин.
Глава девятая:
Компромисс
Маг Кори поднялся вместе с королем и всеми его советниками, когда Эолин появилась в дверях зала Совета. Королеву окружали охранники и две ее дамы, Талия и Раэлла. Косой свет, проникающий в окна, отбрасывал теплый свет на черты Эолин, делая красноватый оттенок ее волос более глубоким и подчеркивая изгиб ее лица.
Время пошло на пользу Эолин, заметил Кори. С годами она избавилась от невинного взгляда, который так очаровал его, когда она впервые забрела в его Круг. Теперь у нее были зрелые черты женщины в расцвете своего великолепия, Верховной Маги и Королевы Мойсехена. Мать королей.
Печальная ирония заключалась в том, что в Мойсехене женщины на пике своего великолепия неизменно оказывались в Восточной башне.
— Добро пожаловать, моя Королева, — сказал Король.
— Благодарю вас, мой Король, и уважаемых членов этого Совета за то, что приняли меня.
Эолин поклонилась и заняла свое место в резном кресле у изножья длинного дубового стола. Она держала спину прямо. Ее лицо было маской совершенного спокойствия. И все же Кори чувствовал мерцающие нити ее магии, когда они тянулись к сердцу горы. Она заземлила свой дух, наложила чары, чтобы защитить себя от страха и гнева, от любых эмоций, которые угрожали затуманить ее разум и скомпрометировать ее суждение.
Под шелест мантий и скрежет дерева по камню члены Совета заняли свои места. Придворные дамы Эолин, Талия и Раэлла, отступили к одной из длинных стен, покрытых гобеленами, где и остались стоять.
Талия была черноволосой красавицей с веснушками на дерзком носу; Раэлла — с острыми глазами и великолепными каштановыми волосами, которые могли соперничать с волосами королевы. Они были лишь последними в длинной череде миловидных девиц, стратегически поставленных на службу Эолин соперничающими семьями Мойсехена, лорды Херенсен и Лангерганс, в частности, были неумолимы в своих попытках соблазнить Короля-Мага дочерями своих домов. Все их усилия, даже самые замечательные, потерпели неудачу. Акмаэль был так же целеустремлен в своей преданности Эолин, как Кедехен был предан Бриане из Восточной Селен.
— Моя Королева, — высший маг Телин открыл собрание своим гладким, как шелк, голосом. — От имени Совета позвольте мне выразить нашу признательность за вашу поддержку наших усилий в этом весьма деликатном вопросе. Ужасное похищение принцессы Элиасары принесло всем нам горе не только из-за потери любимой дочери Мойсехена, но и из-за того, что преступление было совершено нашими собственными сестрами по магии.
Телин остановился. В течение нескольких ударов сердца единственным звуком был скрежет писца по бумаге.
Взгляд Эолин оставался неподвижным; ее руки лежали на коленях.
Гордость вспыхнула в сердце Кори из-за ее непроницаемости. Он видел Эолин в похожем положении много лет назад: она была заключена в тюрьму Королем-Магом и подчинена прихотям его Совета. Она была тогда так молода, невинна в своих эмоциях, уязвима перед безудержным гневом и парализующим страхом.
«Боги, кажется, это было целую жизнь назад».
— Я разделяю ваше возмущение преступлениями, совершенными против Короны, — сказала, наконец, Эолин, — и поддерживаю моего почитаемого мужа, нашего владыку и Короля, в его стремлении добиться справедливости. Пожалуйста, Высший Маг Телин, давайте начнем.
Телин посмотрел на Акмаэля, который одобрительно кивнул. Маг вытащил лист из стопки рядом с собой и прочитал:
— Совет установил, что воительницы-маги Гемена из Моэна, Никола из Селкинсена и Ирэни из Мойсехена виновны в государственной измене. По приказу Акмаэля, Верховного Мага и Короля, и его супруги Эолин, Верховной Маги и Королевы, три названные женщины должны быть задержаны и преданы костру. Любой подданный Мойсехена, предавший их Королевскому правосудию или предоставивший доказательства их смерти, будет щедро вознагражден. Любой субъект, дающий убежище или помощь этим магам, будет признан виновным в государственной измене и повешен.
Писец принял пергамент от Телина и положил его перед Королем-Магом. Акмаэль подписал указ и поставил на нем печать Вортингена. Затем писец прошел вдоль стола и передал заявление Эолин.