«Кровь моего народа будет на ваших руках».
Она зажала уши руками, чтобы не слышать его.
— Это путь войны, — сказала она тишине. — Мы ничего не изобрели в этот день!
С тех пор, как Гром спустился на землю, чтобы защитить свой народ от последователей Дракона, люди убивали друг друга в погоне за справедливостью и властью. Почему это поколение, эта борьба должны быть другими?
И все же она чувствовала, будто ее собственную душу протащили через улицы Селкинсена. У нее болело горло, будто оно выдержало крики женщин Селкинсена. Ее ладони были теплыми и липкими, словно покрытыми кровью детей. То спокойствие, которое она обрела за свои короткие годы службы среди Сестер Бедняков, было уничтожено этой кампанией. Каждая жизнь, которую она спасла, каждая душа, которую она утешила, бледнели на фоне бесчисленных жертв, павших под мечами Рёнфина.
«Это бремя не принадлежит вам».
Тэсара вздрогнула от звука голоса Савегра, одновременно отдаленного и близкого, как эхо в ее сердце. Она резко повернулась, обшаривая темные углы палатки.
Всех слуг и дам давно уже разослали. Большинство свечей погасло. Элиасара крепко спала в своей постели, ее тихое сопение заглушало настойчивый дождь. Молния освещала край полотна, в небе гремел гром.
Туман собрался на полу, скользя под подол платья Тэсары, лаская ее лодыжки. Она наклонилась, чтобы дотронуться до него, очарованная прохладными, мягкими щупальцами, пробирающимися сквозь ее пальцы.
— Савегр, — пробормотала она. Имя, которое разбивало сердце.
Туман взметнулся вверх и рассеялся, открывая галийского принца.
Тэсара поднялась, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Как хорошо ты сливаешься с тенями.
— Ты слышала мои слова, — сказал он.
— Да. Они не утешительны.
— Я пришел не утешать тебя.
Тэсара спросила бы, зачем он пришел? Но она чувствовала жар его намерений и ненавидела обременительные разговоры об очевидном.
— Что ты знаешь о Селкинсене? — спросила она.
— Внутренняя стена устояла, и многие укрылись за ней. Но кварталы за внешними стенами лежат в руинах.
— Они были самыми бедными, самыми обездоленными из людей Селкинсена, — Тэсара хорошо знала расположение города. — Так мало было у них, когда начался этот день, а теперь у них совсем ничего нет.
Савегр шагнул к ней. Тэсара попятилась.
— Вы разрушили стены, и все же твои люди не участвовали в разграблении, — сказала она. — Почему?
— Не нам было разрушать город.
— И все же это было ваше дело — рушить стены?
— Одно обещание было дано твоему дяде, другое — нашим богам.
— Ясно, — хотя на самом деле она не понимала. Какой бы ни была нить намерений Галии в этой войне, она все еще ускользала от нее.
Он сократил расстояние между ними. На этот раз она не отступила. Его огрубевшая от войны рука коснулась ее щеки. Тэсара закрыла глаза от жжения слез.
— Иди, — сказала она тихо. — Я не могу дать то, чего ты ищешь.
— Одолжи мне свою магию, Тэсара из Рёнфина.
— Я — Дочь Грома. У меня нет магии.
— Одолжи мне свою магию, и твое желание будет исполнено.
— Вы ничего не знаете о моем… — она запнулась, всем сердцем желая поверить в эту иллюзию, в его обещание близости.
— Думаешь, я не вижу, чего ты жаждешь, Тэсара из Рёнфина? Ты желаешь его власти всеми фибрами своего духа. Ты надеешься использовать его корону во благо.
Жаждешь. Запрещенное слово в обучении Тэсары. Опасное.
Она наклонилась к теплу тела Савегра, вдохнула его аромат летней земли и соленых морей, переплетенных с кровью, огнем и глубокой, непреходящей страстью.
— Иди, — слабо сказала она, но вместо этого нашла губы Савегра.
Его объятия были прикосновением самого солнца, теплым и чувственным. Его поцелуи пламенем падали на ее язык и струились по ее шее горящей рекой.
Тэсара отстранилась, сердце колотилось. С ее губ сорвался сдавленный всхлип.
— Я сказала, иди.
— Я не понимаю, — он посмотрел на нее с озадаченным выражением лица. — Почему ты меня боишься? Почему ты отвергаешь этот дар, это заклинание, которое коснулось твоего и моего сердца? Это благословение богов.
— Не моих Богов!
Последовала тишина.
Тэсара почувствовала жало копья, которым она только что пронзила его сердце.
— Понимаю, — сказал он тихо. — Я больше не буду беспокоить тебя, Тэсара из Рёнфина.
Печаль сжала ее горло, когда он отвернулся; она чувствовала, что раны пятнадцатилетней невесты все еще были свежими в ее душе.
— Савегр, — прошептала она.
Этого хватило, чтобы остановить его отступление.
— Я… Я не могу угодить волшебнику, — ее голос дрожал. — Вот почему я отсылаю тебя. Я три года пыталась. Я дала ему все, что было в моем распоряжении, но не смогла растопить его сердце и испытать удовольствия от его прикосновения. С каждым днем он становился холоднее, равнодушнее, пока в гневе не бросил меня и не обратился вместо этого к своей женщине-волшебнице. Теперь смотри.
Упрек прозвучал резче, чем она рассчитывала.