— Убирайся! — взревела Тэсара.
Слезы текли по щекам Сони.
— Я хочу только лучшего для вас и вашей дочери, лучшего для всех нас. Я люблю вас, моя Королева!
Тэсара ударила Соню, оставив красный след на ее щеке.
— Я пощажу тебя сегодня, потому что я не могу вынести мысли о еще одной жизни, погибшей от моих рук в этой ужасной войне! Но я не пощажу тебя завтра. Поскольку, Гром — свидетель, если я когда-нибудь снова увижу тебя среди моего народа, я прикажу тебя пытать, выпотрошить и повесить. Я увижу, как твои останки будут разбросаны среди волков и оставлены гнить на открытых полях. Оставь меня, Соня, и никогда не возвращайся.
Леди, рыдая, убежала от Тэсары,
Дрожь пробежала по Тэсаре. Ярость поднялась из глубины души, разорвав ее душу и горло в мучительном крике. Она провела руками по столу, и чашки и тарелки с грохотом упали на пол. Потом она опустилась на землю, закрыла лицо руками и заплакала. Она услышала шаги своих служанок, сопровождаемые взволнованными голосами, когда они окружили свою увядшую королеву.
— Мама, — Элиасара обняла ее за плечи. — Мама, что случилось?
Неожиданное сострадание в голосе ее дочери вызвало новую волну мучительной скорби.
— Что случилось, мама? Почему ты плачешь?
— О, Элиасара, — Тэсара обняла свою выжившую дочь, крепко сжала ее драгоценную жизнь.
«Я плачу о своем любимом сыне, который так и не увидел света этого сложного и прекрасного мира. О нем и всех детях, которые погибли бы в моем чреве, если бы Король-Маг оставил меня рядом с собой, а Соня осталась служить мне».
Глава сорок седьмая
Пленница
Когда Эолин и Кори вошли в полутемную палатку, Мариэль встала, чтобы поприветствовать их. Позади нее на импровизированной койке лежала Никола. Одеяло укрывало спящую фигуру.
— Ты присматриваешь за своей сестрой? — спросила Эолин.
Мариэль кивнула.
— Маг Кори дал мне разрешение. Я знаю, что она поступила неправильно, Мага Эолин, но я не могу… я не хочу, чтобы она чувствовала себя одинокой.
— Сострадание — признак истинной маги, — сказала Эолин. — Наш мир стал лучше, Мариэль, потому что ты это помнишь.
Никола крепко спала, грудь вздымалась и опускалась в ровном ритме. Ее руки и ноги были связаны.
— Ты заколдовал ее? — спросила Эолин Кори.
— Да, — ответил он. — Это был самый простой способ подчинить ее.
— И ее магия надежно связана?
— Мы убедились в этом.
— Тогда разбуди ее.
Кори шагнул вперед, положил ладонь на лоб Николы и пробормотал короткое заклинание.
Никола пошевелилась и застонала. Она открыла глаза и окинула взглядом все вокруг. Осознание пробежало по ее чертам. Она сосредоточилась на маге, наблюдавшем за ней.
— Что меня ждет теперь? — спросила она горьким тоном. — Пытка? Чары?
— Я бы пропустил эти любезности и отправил тебя прямо на костер, — ровным голосом ответил Кори. — А наша королева милосердная, и ей, кажется, взбрело в голову отсрочить твой приговор.
— Хватит, маг Кори, — сказала Эолин.
Маг взял молодую женщину за руку и помог ей сесть.
— Ну же, Никола. Королева Эолин желает поговорить с тобой.
Никола опустила голову, отказываясь встречаться взглядом с Эолин.
— Оставь нас, маг Кори. Мариэль, ты тоже.
— Но я хочу…
— Ты слышала меня.
Мариэль посмотрела на Кори, который нахмурился и слегка покачал головой. Юная мага поклонилась и ушла с явным разочарованием на лице.
— Я бы предостерег вас от пребывания наедине с этой женщиной, моя Королева, — сказал Кори.
— Я понимаю, маг Кори. Но прошу тебя уйти. Хотя прошу не уходить далеко.
Когда Кори ушел, Эолин села на стул, оставленный Мариэль. Она вызвала свечение в хрустальном наконечнике своего посоха, и оно отбросило голубоватый свет на нее и пленницу. Никола вздрогнула, а потом снова замерла. Ее прямые и нечесаные волосы ниспадали на лицо. Ее гордые плечи были согнуты, сильные руки — крепко сжаты.
«Каким лидером я стала, если моя дочь по магии была доставлена мне вот так?».
— Я ожидала, что ты придешь сегодня, — Никола нарушила тишину злобным голосом.
— Армия Рёнфина быстро приближается к сердцу Мойсехена, — ответила Эолин. — Возможно, снова медлить было ошибкой, но прибытие нашего союзника с Параменских гор потребовало переоценки нашей стратегии.
— Решение Хелии ничего не меняет. Ты проиграешь эту войну. Это воля богов.
— Сколько жизней должно быть принесено в жертву тому, что ты называешь волей богов? Было ли уничтожение Селкинсена их волей? Страдания его мужчин, женщин и детей?
Никола стиснула зубы.
Эолин почувствовала, как рядом с ней материализовался дух Акмаэля. Его дыхание задевало ее ухо. Он прикоснулся к ее щеке.
Вечная боль в ее сердце усилилась.
— Никола, — тихо сказала она, — любила ли ты когда-нибудь кого-то так сильно, что шли за этим человеком по пути, который все остальные считали безрассудством?