Долина кишела призраками. Юноша шел по серой жесткой земле, спотыкаясь о камни. Вокруг не было ни намека на жизнь, только жесткий колючий кустарник и серая мгла, мешающая разглядеть что-то дальше двадцати метров. И призраки…
— Брось, призраков не существует, — важно заявила Ирин, — это эффект, вышедших из строя магических артефактов. Они долгое время накапливали силу, поглощали энергию звезд, возвращая ее в искаженном виде.
— Ага… — еле прохрипел юноша. Горло пересохло, очень хотелось пить.
— Пф, — возмутилась Эмилия, — можно подумать, ты что-то в этом понимаешь, — не обращая внимания на раздраженный взгляд Ирин, девушка продолжила. — Здесь много лет назад шли страшные бои, все кипело от магии. Энергия, которую поглощают артефакты, изначально нестабильна и…
— О! — перебила серебряная, указывая куда-то вдаль, — смотри, там какие-то огни.
Ирин побежала вперед, Эмилия, чуть помедлив, за ней. Через пару десятков шагов, девушек поглотила мгла. Путник остановился, измучено глядя вдаль и, вдруг почувствовал легкий хлопок по плечу.
— Навевает воспоминания, да? — Рион задумчиво смотрел на туман, лицо его было печально. — Сраная пустыня Каваннан. Я никогда не был так близок к смерти, если бы не ты — бродить мне по этой долине призраком, — герцог невесело усмехнулся. — Чертов Аббадан, до сих пор снится… О, вот и город, наконец-то, я уж думал, мы тут окончательно заблудились.
Рион ускорил шаг и через несколько секунд тоже скрылся в тумане. Юноша поспешил за ним, но вскоре обессилено упал на колени. Вокруг лишь камни, кустарник и мгла.
— Искаженная энергия звезд… — прохрипел он. — Призраков не существует, — очень хотелось пить.
На периферии зрения возник силуэт человека, это была женщина, такая близкая, теплая, родная. Но сколько бы путник не вглядывался, лица он разглядеть не мог, зато четко видел в волосах голубую ленточку.
— Вставай, мой милый, — мягко произнесла незнакомка, — ты должен идти, здесь нельзя оставаться.
Щеку юноши обожгла слеза. Расточительство. Очень хотелось пить…
Путник тяжело поднялся на ноги и, не разбирая дороги, побрел дальше, спотыкаясь о камни и обходя особенно густые поросли кустарника. Трудно было сказать, сколько длится его путешествие, времени в этих местах, казалось, не существовало, оно тоже было призраком.
— Надо идти, — беззвучно повторяли потрескавшиеся губы путника. Ноги шаркали по земле, утопая в пыли. Горло пересохло и саднило. Очень хотелось пить. Шаг за шагом. Вокруг пустота. Долина смерти поглотила весь мир. Не было ни звезд, ни солнца, ни неба. Не было ветра, не было звуков. Только шорох ног по сухой жесткой земле.
— Это твой выбор, — знакомый неприятный, скрежещущий голос. — Сколько раз ты умирал? — казалось, говорила сама мгла. — Тебя уже и нет почти. Что ты чувствуешь? К чему стремишься? За что цепляешься? — шептала пустота.
Юноша ускорил шаг, с трудом удерживая равновесие. Он понял, предел близок, тело и сознание больше не выдержат. Это была зарождающаяся агония.
— Ты знаешь, что делать, — скрежетала мгла, — прими меня!
Голос был совсем близко. Путник резко обернулся. Из мглы на него, что-то бросилось. Черные глаза, рот с заточенными, как у пилы зубами. Юноша неуклюже отмахнулся, запнулся и навзничь повалился на землю. Рядом никого не было. Путник прислушался к ощущениям, попытался встать, не один мускул не дрогнул. Это был конец. Юноша лежал посреди безжизненной равнины, широко раскинув ноги и руки, и бессмысленно смотрел в туман.
***
— Ненавижу эту чертову пустошь! Какого дьявола мы сюда ходим?
— Ты прекрасно знаешь. Если с чем-то не согласен — поговори с Деканом.
Патруль состоял из трех человек. Лидер — женщина лет сорока с хитрым прищуром глаз, осанистой фигурой и копной пышных рыжих волос. Ее собеседник — долговязый, совсем еще молодой юноша с вечно скучающим и, как будто, чем-то недовольным лицом. И третий — молчаливый короткостриженый мужчина с черной бородой.
— Нет уж, — неприязненно ответил долговязый, минуту помолчал и заговорил вновь:
— Ну, нашли они здесь магический всплеск, и что? Мало ли? Наверняка рванул очередной артефакт.
— Здесь нет артефактов подобной силы, если бы были, их давно бы почувствовали, — скучным голосом ответила женщина.
— А что это может быть? — не унимался парень. — Заклинание?
— Для заклинания тоже слишком сильно. К тому же, совет интересует не сам всплеск, а след от него, — видно было, что собеседница начинает закипать. — Знаешь что, Монт, тебе все это известно! Поэтому, сделай одолжение, хватит ворчать, возьми пример с Херба и заткнись.
Долговязый ничуть не обиделся, но привычка жаловаться и брюзжать была у него в крови, так что, помолчав с минуту, он невозмутимо продолжил:
— След. Можно подумать, в этом хаосе можно почувствовать отпечаток заклинания. И что, аура действительно похожа на прорыв?
— Мне откуда знать, — раздраженно отмахнулась женщина.
— Насколько мне известно, — ядовито продолжил Монт. — Хренова оболочка, как раз создавалась, чтобы защищать нас от швов. Хочешь мое мнение, Райла: мы занимаемся ерундой. Даже, если здесь, что-то и было, в этом могильнике ничего не найти.
Женщина резко обернулась к собеседнику, намереваясь выплеснуть на парня все накопившееся раздражение, но тут заметила, что третий член команды изрядно отстал и двигался в другом направлении, внимательно что-то высматривая.
— Что такое, Херб?! — тревожно прокричала она.
Мужчина лишь махнул рукой, приглашая подойти. В нескольких метрах от него на земле что-то лежало.
— Кустарник? — неуверенно прошептал Монт.
— Не похоже, — в тон ему ответила Райла. — Пойдем, проверим.
Отряд не спеша двинулся к едва различимой в тумане, груде чего-то не понятного. К удивлению патрульных, это оказалось тело человека. По мере приближения можно было различить изорванную пыльную одежду, отсутствие оружия и вообще каких-либо вещей. Судя по следам, шел человек из центральной части пустоши, но как он там мог оказаться, было совершенно не понятно.
— Помер? — тревожно всматриваясь в пришельца, предположил Монт.
— Дышит, вроде, — Райла раздраженно тряхнула головой, отгоняя постыдные предрассудки, навязанные жуткой картиной, появившегося из неоткуда, да еще посреди пустоши человека и уверенно зашагала вперед. Мужчины пошли следом.
— Вот черт! — нервно сплюнула Райла.
— Что такое?
— Он одержим.
Монт заглянул пришельцу в лицо. Правый глаз человека был черного цвета с желтым зрачком в виде четырехлучевой звезды. Незнакомец медленно перевел на парня взгляд. Монт постыдно вскрикнул и отскочил в сторону.
— Что будем делать? — голос Херба заставил Райлу вздрогнуть, настолько она отвыкла от него.
Женщина перевела растерянный взгляд на напарника, но ничего не сказала. Мужчина внимательно смотрел на лидера, терпеливо ожидая решения, его лицо не выражало никакого смятения.
— И думать нечего, — злобно ответил за Райлу Монт, — прикончим его, а тело сожжем.
Женщина думала. С одной стороны, парень прав: одержимого нельзя оставлять в живых, это слишком опасно. Но этот человек явно связан с произошедшими здесь событиями и, возможно, с тем, что происходит в общине. Что если он ключ к пониманию причин их напастей. Райла тяжело вздохнула, потерла переносицу и твердо заговорила:
— Херб, колдуй носилки. Монт, наложи на одержимого сдерживающие заклинания, все, что есть, он явно ослаблен, но рисковать нельзя. Посменно будем следить за ним, если, что — не мешкая прикончить.
— Райла!.. — беспомощно вскинулся Монт.
— Несем его в город, — женщина сделала вид, что не услышала причитаний напарника.
Под неодобрительное ворчание Монта, отряд принялся за дело.
***
— Ирин! Ирин! Ты придешь к нам сегодня?
— Еще не знаю, но, если не приду сегодня, то завтра — обязательно.
Стайка детишек, увязавшаяся за девушкой, никак не унималась:
— Ну-у, Ирин, приходи сегодня! Ты обещала сегодня! — не стройно жаловались детишки.
Девушка обернулась с намереньем отругать докучливую ребятню, но, увидев их чумазые наивные лица, улыбнулась:
— Ладно, постараюсь — сегодня, — и, перебивая веселое «ура», добавила, — а теперь, марш играть в другое место, мне надо работать.
Дети с радостным гиканьем понеслись по улице. Много ли нужно ребенку, лишенного родительской заботы: хотя бы немножко, внимания, участия и тепла. Ирин вплотную подошла к двери больницы, вздохнула, отгоняя дурное предчувствие.
Ирин провела в Последнем Пределе или, как называли здешние жители свой край — Обетованной, почти месяц. Раем это место было назвать сложно, жизнь здесь сильно отличалась от грандиозного плана, созданного тридцать лет назад. Отсутствие торговли, развития технологий и образования, перебои в сельском хозяйстве — малый список проблем здешних земель. Все больше людей открыто или тайно мечтали о разрушении щита и выходе в открытый мир. Тем более, было известно, что войну с демонами человечество выиграло. Ирин не первый человек из внешнего мира, случайным образом, попавший в Обетованную, поэтому здешние жители, в общих чертах, знали о том, что происходит на «большой земле».
Сложно было дать определение структуре этого странного анклава. Больше всего подошло бы слово — община. Три условно больших города населением в пять-семь тысяч, Ирин, как раз находилось в одном из них — столице, Бандарии. Несколько десятков поселений, расположенных, преимущественно, рядом с городами. Руководит общиной совет, состоящий из девяти магистров, двое из которых — старейшие жители дальних земель, основатели Обетованной.
— О, Ирин, спасибо, что пришла! — Руководитель больницы — не пожилой еще светловолосый человек с приветливым, дружелюбным лицом, спешил девушке на встречу, одновременно, показывая рукой их дальнейшее направление.
В силу специфики своего ремесла, а в особенности, его специализации (Ирин много времени посвятила медицине), серебряный алхимик бывала здесь часто и через какое-то время ее помощь по некоторым вопросом стала незаменимой. Ирин легко ориентировалась в здании больницы, но мужчина повел ее в место, где она еще не бывала — подвал восточного крыла. Дурные предчувствия усилились.
— Мы сталкиваемся с такой ситуацией впервые, — говорил на ходу заведующий. — В течение недели сюда доставили трех больных, подобные случаи в начале месяца были зарегистрированы в Тирсе. Пострадавших было решено разместить в особое отделение, — доктор немного помолчал и неохотно добавил:
— В подвал. Потому что… В общем, сама увидишь.
Заведующий открыл желтую массивную дверь, и серебряная, затаив дыхание прошла в палату. Сырое прохладное помещение с неоштукатуренными каменными стенами, под потолком три маленьких окошка — главный источник света. Посередине комнаты на равном расстоянии друг от друга стояло три койки, рядом капельницы. Вокруг пациентов суетилось четыре санитара. Ирин подошла к одному из больных и глаза ее невольно округлились. Тело молодого парня покрывали темно-лиловые, кровоточащие воспаления, а места кожи между ними, были испещрены сеткой белых линий. Глаза больного были широко открыты, но ни на что не реагировали, было понятно, что юноша без сознания.
— Ни на какую терапию не реагируют, — пристально наблюдая за реакцией Ирин, говорил заведующий. — Температура тела все время меняется, как, впрочем, дыхание и пульс. Явных ухудшений не наблюдается, но я уверен — это временно. Ирин, ты знаешь, что это такое? — с нажимом, скорее утверждая, чем спрашивая, закончил доктор.
Да, Ирин знала. Наследие войны с демонами, болезнь, вызванная отравлением миазмами Нижнего мира — алая серпянка. Заболевание сложно поддается лечению и то, только на первых этапах. Мало изучены и причины заражения. Известно, что от человека человеку болезнь не передается. Симптомы появляются только у тех, кто был в непосредственном контакте с гнилью, но и тут много неясностей. Известны случаи, когда человек заражался, столкнувшись с миазмами на несколько секунд, но чаще случалось так, что люди жили под влиянием ауры Нижнего мира много дней, однако признаки серпянки не проявлялись. Многие ученые сходятся во мнении, что не все швы опасны заражением. Но доказать теорию не удалось, после запечатывания разрывов, заболевание редко встречалось. Несколько случаев были зарегистрированы в местах, где гнили накопилось так много, что она долгое время существовала без связи с Нижним миром.
Когда Ирин училась на старших курсах, ее, как одну из самых талантливых учениц включили в группу по исследованию загадочной болезни на севере Адэ. Это был маленький шахтерский городок. На медных приисках рабочие докопались до пещеры, куда стекались миазмы Нижнего мира, из запечатанного на поверхности двадцать лет назад, шва. Большая часть жителей к моменту прибытия экспедиции уже была больна алой серпянкой. Сначала признаки были неоднозначны: перепады температуры, слабость, в редких случаях — галлюцинации. Затем, кожа больного покрывалось сетью белых прожилок, после, в течение суток, человек терял сознание. Начиная с этого этапа, вылечить его было уже невозможно. Дальше, картина была схожа с той, которая наблюдалась сейчас в больнице: на теле появлялись красные припухлости, которые, со временем, начинали кровоточить, сильные перепады температуры и полная резистентность к любому виду лечения. Заключительная часть заболевания, по мнению Ирин, была самой неприятной. Наступала она в момент смерти. По мнению ученых, центральная нервная система не выдерживала нагрузки и подавала ложные сигналы: промежуточный мозг к органам дыхания, продолговатый и кора — к голосовым связкам. В результате, больной, вместе с длинным выдохом, испускал громкий протяжный стон. В народе этот феномен окрестили: «последняя песня».
— Да, Тиль, я знаю, что это за болезнь. Через два часа встретимся в Совете.
— Но…
— Этим людям уже не помочь. — С этими словами Ирин быстрым шагом направилась к выходу, оставив медиков в недоумении.
Все одно к одному. Сначала гибель урожая, затем мор животных, теперь, алая серпянка. Очевидно, в Обетованной появился прорыв. И не удивительно, что местные не связали эти события, сделав нужные выводы. Они закрылись от внешнего мира, как раз в то время, когда подобные бедствия поразили почти весь Илион.
Ирин поймала себя на мысли, что уже долгое время стоит на крыльце больницы, нервно покусываю губы, и смотрит в пустоту. Проходящие мимо люди, с беспокойством поглядывали на нее. Многие считали ее предвестником, свалившихся на земли Предела бедствий. Ирин подумала о том, что несмотря на тщательный отбор жителей Обетованной, тридцать лет назад, когда выбирались лучшие из лучших, интеллектуальный фонд, за все время затворничества, люди постепенно деградировали.
Девушка с грустью посмотрела на детдомовских детишек. Похоже, сдержать обещание, все же не получится.
— Мда, — протянул один из старейших членов Совета — мастер Авдил, — в это сложно поверить, моя дорогая. Проект Обетованной был тщательно продуман: от места, где будет располагаться страна, до последнего слова в ритуале. Появление разрыва здесь попросту невозможно.
Совет был не в полном составе. Кроме упомянутого Авдила, присутствовал еще один старожил, основатель общины, мастер Рудина, два молодых магистра, они в основном молчали, понимая, пока свою несколько номинальную роль в совете. Мастер Сарида была редким гостем на заседаниях, но в этот раз присутствовала, по случайности оказавшись в городе. Помимо Ирин, было здесь еще два человека, не входящих в состав совета: доктор Тиль и личность, которую Мирсет на дух не переносила — Цельсия Винара. Персона, надо сказать, замечательная. Красивая эффектная женщина, знающая себе цену. Все в ее внешности было идеально рассчитано: волосы цвета вороньего крыла, спадающие ниже плеч, всегда уложенная прядь к пряди прическа-каскад, броский, но уместный макияж, подчеркивающий правильные черты лица. Одевалась Цельсия элегантно, но, по мнению Ирин, слишком вызывающе. Сейчас на ней были охотничьи ботфорты, чулки до бедра, облегающая платье-блузка. Все, преимущественно, в черно-фиолетовых тонах.
Винара, как и Мирсет, была случайным гостем Обетованной. Попала она сюда три года назад из-за какого-то неудачного магического эксперимента, проводимого рядом со щитом. Женщина была выдающейся волшебницей и много лет служила в специальном подразделении при дворе короля Вирисии. Хотя внешность ее, узкое лицо с острыми чертами и чуть зауженные глаза, явно роднила Цельсию с уроженцами Адэ. Впрочем, это ничего не значило, Ирин, например, родилась в Инамии и обладала мягкими чертами северного народа, но имела гражданство и всю жизнь прожила в Империи.
Волшебница, как-то сразу пришлась в Обетованной ко двору и за три года добилась такого положения, что с ее мнением считались даже члены Совета.
— Может, солнышко, со свойственной ей суетливостью, торопится с выводами, магистр? — сладким голосом пропела Цельсия.
Ирин готова была поклясться, что ведьма знает, как ее раздражает обращение в подобной форме и делает это специально.
— Нам ничего не стоит проверить это, — проглотив обиду, спокойно ответила Мирсет.
— Не хотелось бы сеять панику… — неуверенно протянул магистр.
— Брось, Авдил, — раздраженно перебила Сарида, — мы оба знаем: нет ничего ненадежней фундаментальных истин. Если девушка права, то мы в полной жопе. А, если мы еще и проигнорируем этот факт, то вытащить нас оттуда будет сложно.
Несмотря на резкость и, зачастую, вульгарную манеру речи, Ирин очень симпатизировала эта бойкая пожилая женщина. Мастер Сарида, никогда не тратила времени на условности, действовала и говорила прямо и по делу. Часто своими резкими и точными высказываниями женщина ставила в тупик своих коллег, злоупотребляющих раздражающим формализмом. Вот и сейчас, Авдил досадливо поморщился, но промолчал.
— В этом есть зерно истины, друг мой, — мягко и осторожно проговорил Рудина, — что нам стоит проверить? Аккуратно, так сказать, без огласки.
— Хорошо, — сдался Авдил. — С чего, на ваш взгляд, стоит начать? — обратился он к Ирин.
— С этих трех пациентов, — уверенно ответила Мирсет и посмотрела на Тиля. — Откуда их доставили?
— Из Верхних Горок, — весь подтянулся доктор. — Это небольшое поселение на севере от Бандарии.
— Верхние Горки… — испуганно прошептал Авдил.
Ирин незаметно улыбнулась. Осознание того, что опасность не где-то там, а прямо под стенами города, несомненно расшевелит этих полусонных стариков и они начнут действовать.
— Что ж, — поднимаясь, сказала Сарида, — собираем экспедицию, руководить ей будет, полагаю, госпожа Мирсет. Ты, Тиль, тоже бы оказался там полезным, — доктор согласно кивнул. — Остальные — на ваше усмотрение. Выдвигаетесь завтра утром.
Не прощаясь, Сарида покинула зал Совета.