В самый сладкий момент сна, расплывчатого и томительного, где в прозрачной воде колыхались на дне зелёные ленты водорослей, негромко шлёпали вёсла, и над водой скользила мелодия нежной флейты, раздался визг. Озеро пошло рябью, разбилось на осколки и улетело в темноту, а я, подскочив на кровати, ударилась локтем о стенку.
— Яна-а-а! — истошно орала романистка из глубин квартиры.
Я ринулась в уборную. Марго стояла на пороге со свечой в руке и указывала на валяющуюся у её ног бутылку, которую в ночи я спрятала далеко в углу за отхожим ведром. Пробка, которую вчера я загнала внутрь, целиком вывалилась под привязанное полотенце, а из ткани торчал загнутый шип. В самой же бутылке больше не осталось пустого пространства — туго свёрнутое змеиное тело с прижатыми к стеклу жёсткими отростками ног распирало её изнутри.
— Ты обещала взять его к себе! — возмущённо закричала на меня Марго.
— Я обещала найти самое холодное место, — ответила я, понимая, однако, свою вину — вчера я допоздна засиделась за домашним заданием по Старшей Речи и когда бродила по квартире в поисках подходящего места для бутылки, Марго уже спала. — Прости, я должна была предупредить тебя.
Подняв злополучную бутылку, я нащупала сквозь ткань пробку и с усилием вдавила её вместе с шипом в горлышко.
— Тебе надо было положить её в свою кровать, холоднее не придумаешь! — Марго всё ещё пыхтела от гнева и будто искала к чему прицепиться. — Хоть бы оделась сначала!
— Я бежала тебя спасать, — сказала я и понесла бутылку в свою комнату.
Романистка с размахом захлопнула за собой дверь уборной, но через мгновение отворила её снова.
— Правда? — спросила она, выглядывая из-за двери. — Ты спасала меня?
— Да, — ответила я, переступая босыми ногами по холодному полу.
Марго вдруг расплылась в улыбке, послала мне воздушный поцелуй и, наконец, исчезла за дверью окончательно.
***
Сесиль Бурдон, Саския, Киаран и даже Ярпен молчали. Александр протянул руку к бутылке с выросшим за ночь детёнышем и повернул её другой стороной.
— Что это? — спросил он.
— Это yghern, — сказал Киаран.
— Да, сколопендроморф, — подтвердила я. — Судя по окраске и по тому факту, что яйцо этого чудовища мы нашли в могиле Идаррана из Уливы, это бледная вдова — искусственно выведенный подвид гигантского сколопендроморфа.
Я уже рассказала о наших с Марго изысканиях в катакомбах, а кто такой легендарный Идарран из Уливо и чем он занимался, все присутствовавшие знали и без меня.
— Сколько их на воле? — спросила Саския.
— Четверо, — кивнув на горшок со шкурками яиц, который тоже захватила с собой, ответила я.
— И где они сейчас могут быть?
— Мы встречались с этими чудовищами много лет назад в Бругге, на границе с Брокилоном, — сказал Киаран. — Их привлекает дрожание земли, по колебаниям почвы они выслеживают добычу…
Я кивнула:
— Думаю, что они почуяли вибрацию, когда мы работали на кургане, покинули усыпальницу, и теперь могут быть где угодно.
— Вот куда трупоеды подевались! — хлопнул по столу Ярпен. — Сдриснули со страха! И я не могу их в том винить!
— Если эта тварь увеличилась впятеро за ночь, — задумчиво сказал Александр, так и рассматривавший детеныша сколопендроморфа сквозь стекло, — то какого размера они стали теперь, через четыре дня?
Ответом ему было тягостное молчание. Сесиль Бурдон застонал и схватился за голову.
— Я говорил, что это будет катастрофа! Всё подготовлено, охотники прибудут сегодня к ночи, шатры в лагере вычищены, столы сколочены! — запричитал он, а потом вскочил и возопил: — Мы не можем передвинуть свадьбу!
Борода Сесиля мелко тряслась, кулаки яростно сжимались, и теперь все в изумлении уставились на него, позабыв про сколопендроморфа, настолько непривычным было видеть старосту Вергена вне себя.
— Я скажу так! — стукнул он по столу кулаком. — Я для этого города делаю всё! Что надо для войны, что надо для мира — всё делаю, слова поперёк не вставлю. А теперь вы сделайте для меня. Что хотите делайте, но свадьба должна быть, как назначено!
Саския долго глядела на него исподлобья.
— Согласна! — наконец, произнесла она. — Мы справлялись с чудовищами пострашнее, справимся и с этими!
— Я в твоём распоряжении, Дева-Драконоубийца, — сказал Александр, и Саския замерла, не повернув к нему головы, а потом кивнула.
— Нам нужен план, — сказала она.
Киаран переглянулся с Ярпеном.
— А что тут думать-то? Как они вылезут, так мы их и порубим, — сказал краснолюд.
— Вы так топаете, что не удивлюсь, если твой план сработает, — сказал Киаран.
Ярпен засопел, явно обмозговывая, следует ли ему возмутиться, либо обрадоваться.
— Если трупоеды и правда ушли из-за сколопендроморфов, значит те ползают где-то в подземельях под курганом… — сказала я.
— А значит, они могут вылезти в любом месте вокруг Вергена, — угрюмо сказал Сесиль. — Сколько старые шахты ни заваливай, где-то да найдётся проход в другие.
— Но мы можем приманивать их к кургану, если будем взрывать там бомбы, — продолжила я.
— И если всё получится, мы убьём их сегодня, — согласился Киаран. — Или завтра…
— Вы уж постарайтесь сегодня, голубчики, — проворчал Сесиль, успокаиваясь, взял лист бумаги и заговорил протокольным голосом: — А раз так, предлагаю вернуться к изначальной повестке собрания. Вот что я думаю по поводу обеспечения безопасности отдыхающих на мероприятии…
Опасность для отдыхающих, по мнению Сесиля, представляли не сколопендроморфы, а сами отдыхающие. На свадьбе, которую решили справлять в бывшем лагере Хенсельта на берегу Понтара, ожидался весь интернациональный Верген, в том числе новые скоя’таэли и краснолюды.
— Будут драки, — прокомментировал Ярпен. — Что за свадьба без хорошего замеса?
Однако его воодушевление никто не поддержал. Сесилю важно было сохранить лицо Вергена перед махакамцами, а Саския беспокоилась, что если в драке кто-нибудь погибнет, то это может нарушить установившийся хрупкий мир между расами.
— Мы устроим драки в специально отведённых местах, — успокоил загрустившего Ярпена Сесиль Бурдон.
Следить за порядком решили поручить двум десяткам патрулей по трое, в состав каждого должен был войти краснолюд, эльф и рыцарь.
— А если кто залупаться будет, так пусть ведьмачка его по лбу заклинанием шарахнет, — подвёл итог Ярпен. — Тем, от которого дураками делаются…
Под конец совещания он схватил бутылку, подмигнул мне и сообщил, что сам разберётся со сколопендроморфом.
— Есть у меня одна идея, а у Тита есть подходящая чугунная бочка, — сказал он. — Там эту тварь и взорвём. Придёшь поглядеть, как её размажет?
Донельзя обрадованная тем, что Ярпен взял на себя неприятное дело, я отказалась. Вслед за мной отказался и Киаран. Все распрощались, и, мельком глянув на Саскию, которая, сдвинув брови, смотрела в спину выходящему за дверь Александру, я попыталась незаметно улизнуть.
— Яна, останься, — пригвоздила она меня к месту уже на пороге. — Надо поговорить.
Я вернулась за стол, прекрасно понимая, о чём пойдёт речь. Губы Саскии были решительно сжаты. Мы помолчали, глядя друг на друга.
— Ты подумала? — наконец, спросила она.
— Честно говоря, у меня не было времени… — попыталась отвертеться я.
— Я знаю, — она встала. — Но и у меня нет времени.
— Почему? — удивилась я.
— Послезавтра свадьба, удачнее момента для того, чтобы показать… эм-м… — лицо Аэдирнской Девы залилось краской, — чтобы показать ему женщину, не придумаешь.
Теперь пришла моя очередь вспыхнуть. Правда, со стыда. Чёрт бы побрал некстати вывалившиеся из меня слова про женщину, за которые так уцепилась Саския!
— Я хочу, чтобы хотя бы на миг он перестал видеть во мне командира, — продолжила она. — Я хочу, чтобы хотя бы раз он назвал меня по имени!
Она снова села и обречённо добавила:
— Я умею воевать, но ничего не понимаю в любви…
В голове шевельнулась гениальная идея, и Саския, уловив перемену в моём лице, пытливо заглянула в глаза.
— Что ты скажешь, если я попрошу о помощи одного эксперта… в любви? — с осторожностью спросила я. — Одной моей квалификации не хватит в таком деле.
— Проси хоть дьявола! — воскликнула она. — При условии, что кроме этого эксперта, моя проблема не станет известна ни одной живой душе!
«С этим могут быть трудности», — подумала я, но вслух сказала:
— Я поговорю с ней… с ним сегодня.
— Вечером будь у меня, — перебила Саския тоном, не допускающим возражений. — С экспертом или без.
***
Трупоеды так и не вернулись, а на пустыре у кургана вновь зазвучали взрывы. Одну за другой, через равные промежутки времени, краснолюды сбрасывали в провал бомбы. Для приманивания сколопендроморфов решили использовать неизрасходованный запас обычных ведьмачьих бомб, без горючей смеси.
Ясное с утра небо затянуло белёсой облачной дымкой, тени исчезли, время шло. Киаран уехал, оставив десяток лучников, Ярпен заскучал. В конце концов и мы с ним покинули курган, условившись с остающимися бойцами о том, что делать, если чудовища всё-таки появятся.
— Нажрались гулей и спят в подземельях, — ворчал Ярпен. — А во сне небось растут…
— Не исключено, — согласилась я и направилась домой разговаривать с экспертом.
Перо порхало по строчкам — лёжа на кровати, Марго сосредоточенно работала и даже не заметила, когда я прошла в свою комнату, чтобы переодеться и снять оружие. Времени до вечера было ещё полно, и, решив не мешать ей и захватив домашнее задание по Старшей Речи, я отправилась в квартал скоя’таэлей.
— Неса, смотри, кто к тебе пришёл! — деланно бодрым голосом воскликнула Эйлин и зашептала мне в ухо: — Поговори с ней, я не могу добиться от неё ни слова!
Девочка не спала, но лежала, не шевелясь, и ещё сильнее, чем вчера, походила на хрупкую фарфоровую куклу — только огромные голубые глаза её были открыты и неподвижно смотрели в потолок ниши. Я достала из кармана накидки мехового зайца, присела у кровати.
— Дин спрашивал о тебе, — сказала я. — Сам он идёт на поправку. Его мама передала тебе подарок.
Взгляд Несы перёшел с потолка на лохматую игрушку в моей руке и опять вернулся к потолку. Я уложила зайца у неё в изголовье.
— Янчик и Маришка тоже набираются сил, — продолжила я. — Так что совсем скоро все Воины Дракона будут готовы к новым приключениям.
Широко раскрытые глаза девочки заблестели, и из уголка глаза к виску скатилась слеза. Я помолчала, но Неса так и не шевельнулась.
— А я несколько дней назад вернулась из путешествия и очень хотела рассказать тебе про Зерриканию и про то, как мы познакомились там с самым настоящим драконом…
— Айни… — остановила меня Неса, и был её голос слабеньким и тонким. — Я всё знаю, не обманывай меня.
— Что ты знаешь? — удивилась я.
— Драконов не существует, — прошептала она.
— Я видела его своими собственными глазами, клянусь…
— Нет, — голос девочки был слаб, но непреклонен.
С другой стороны комнаты Эйлин подбадривающе махала мне руками, чтобы я продолжала разговор.
— У меня есть доказательство, — я вытащила из-за пазухи амулет, подаренный Саскией, показала Несе. — Смотри — это чешуйка настоящего дракона.
— Я не верю тебе, — сказала она безразличным потухшим голосом. — Серебряные Змеи оказались злыми, а Дракон не пришёл нам на помощь…
— Драконы очень могущественные, но и они не всегда могут успеть помочь, — тихо сказала я. — Для этого у нас есть друзья.
— Потому что драконов не существует, — сказала Неса, закрыла глаза и больше не проронила ни слова.
Эйлин, несмотря ни на что, обрадовалась, что дочка заговорила, и настояла на уроке.
— Вечером отец Несы вернётся, и всё наладится, — мечтала она. — Читай вслух следующий абзац, а я пока напою её.
Когда я уходила, эльфийка сидела у постели девочки, а та беззвучно плакала, глядя в потолок, и руками прижимала к груди лохматого мехового зайца.
***
Неудачный разговор с Несой расстроил меня. Казалось, что не столько потрясение от заточения в гробнице травмировало маленькую эльфийку, сколько утрата веры в её волшебного защитника. «Дети огорчаются, когда узнают, что Деда Мороза не существует. Однако потом эта грусть проходит, и дети взрослеют, — думала я, пока шла домой, и эта мысль дала надежду. — Когда-нибудь и Неса повзрослеет и встретит настоящего дракона». В этом мире возможно всё! Я приободрилась, и моими мыслями завладел предстоящий разговор с романисткой. С одной стороны, её помощь, а главное искренняя и, можно сказать, профессиональная заинтересованность в сердечных делах каждого могли быть полезными. Перевалить на Марго задачу обустройства любовной жизни Саскии казалось чрезвычайно заманчивым. С другой стороны, я не была уверена, что завтра весь Верген не будет шептаться о великой любви предводительницы к аэдирнскому рыцарю.
Марго закончила работать и наводила в доме уют. Беспорядок исчез, в центре стола на белой кружевной салфетке появился букет синих осенних цветов. Я ходила вокруг романистки кругами и собиралась с мыслями, пока она доставала из сундука и аккуратно расставляла на полке книги. На корешках выделялся одинаковый прихотливый вензель из букв М, Д и А.
— Хочу, чтобы все мои детища были на виду, — прокомментировала она. — Порадуй свою душу, почитай.
Она достала одну из книг.
— Про любовь бандита к настоятельнице храма Мелитэле. С моралью! Или лучше вот эту — о юноше, который стал пиратом, чтобы принести к ногам капризной девушки все сокровища мира. Или о чародее, отправившемся в Царство Мёртвых, чтобы вернуть давно умершую жену… — её пальцы любовно оглаживали корешки. — Про скоя’таэля и ведьмачку, как ты понимаешь, я ещё не успела написать, мне надо сперва разделаться с краснолюдами.
— А про прекрасного рыцаря на белом коне есть? — спросила я, решив подбираться к теме разговора издалека.
— Есть, только конь вороной. Благородный рыцарь, герой, который совершил много подвигов — убил великана и усмирил сирен, возвращается домой и узнаёт, что его король женился на возлюбленной рыцаря, — сказала она. — Но запретная любовь к юной королеве не знает преград… Погоди-ка, зачем тебе про рыцаря?
Её взгляд наполнился подозрением, она сощурилась и пристально посмотрела мне в глаза.
— Я чего-то не знаю, ведьмачка? — проникновенным голосом спросила она.
— По правде сказать, я думала над нашим вчерашним разговором и мне нужна помощь… экспертная помощь.
Марго побросала книги, взяла мои ладони в свои и усадила на красное покрывало на кровать.
— Ты меня волнуешь и должна всё-всё рассказать, — медоточивым голосом произнесла она, не выпуская моих рук, — а я тебя внимательно выслушаю. Помни, я — лучший специалист в вопросах любви. Мы же команда и доверяем друг другу…
— Ну хорошо, — сказала я, радуясь, что разговор повернул в нужную сторону. — Есть один рыцарь…
— Что, правда рыцарь?! — вскричала Марго с ужасом в голосе и всплеснула руками.
— Ты меня выслушаешь или нет? — холодно спросила я.
— Продолжай!
— Так вот, я не знаю, что мне делать, — набрав воздуха в лёгкие, я задержала дыхание, будто, чтобы отважиться на признание, мне требовалась концентрация всех душевных сил: — Допустим, я полюбила рыцаря, очень благородного и красивого рыцаря, но моя любовь безответна…
— Только не это! Нет, нет и нет! — перебила меня Марго. — Какую чушь ты несёшь!
— Да почему я не могу полюбить рыцаря?! — воскликнула я.
— Потому что вода и масло всегда расслаиваются! Хоть взболтай их, но они никогда не растворятся, не проникнут друг в друга! — романистка кричала на меня, словно я оскорбила её до глубины души. — Я понимаю ведьмак, а ещё лучше скоя’таэль, я же тебе всё уже придумала — бери готовое! Но нет, рыцарь — это же так банально, если не сказать, что пошло!
— Вот и проси тебя после этого о помощи, раскрывай душу, — с досадой, что мой хитрый план развалился на корню, пробурчала я.
— Ты всё правильно сделала, — Марго снова схватила меня за руки. — Слушай совет специалиста: выкинь эту блажь из головы. Я одолжу тебе своё траурное платье — сядь у камина и выпей вина. Забудь. Точка. Конец романа.
Тяжко вздохнув, я откинулась на спину на её кровать, размышляя, что делать дальше. Марго прилегла рядом, оперлась головой на руку.
— Поверь, лучшего совета тебе не даст никто.
— Я верю, — сказала я и решилась: — Попробуем по-другому. Умеешь ли ты хранить тайны?
***
Тяжёлые золотые пряди струились между ловкими пальцами романистки, которая переплетала их в косы, снова распускала, укладывала на голове так и эдак, и с видом художника оценивала результат трудов в зеркале. Саския сидела, блаженно прикрыв веки и совершенно отдавшись во власть Марго. Я примостилась за столом в углу и наблюдала за священнодействием.
Квартира Аэдирнской Девы была просторной и полупустой — ничего лишнего. Кровать была по-солдатски без единой складочки заправлена, в открытом шкафу аккуратной стопкой лежали одинаковые рубашки, под ними кожаные доспехи. В сундуке у двери, который романистка также распахнула в бесплодных поисках подходящей одежды, поблёскивал металл наручей, нагрудников и перчаток. Каминную полку украшал рыцарский шлем. Богатством и разнообразием, как пещера чудес, отличался лишь чулан с оружием: мечей, кинжалов и арбалетов, расставленных на стойках, хватило бы на маленькую армию.
В длинной белой сорочке, босая и простоволосая, Саския была удивительно красива той естественной красотой, которая не требовала украшательств — как капля росы свежим утром не требует огранки, чтобы сиять, словно бриллиант. На щеках девушки играл румянец смущения, она сжимала и мяла ладони, чтобы спрятать мозоли от оружия и коротко стриженные ногти. Марго скрутила её волосы, подняв волной на затылке, остановила шпильками и выпустила по обе стороны лица по локону.
— Образ понятен, — резюмировала она и ринулась к принесённому нами вороху платьев и туфлей из собственного гардероба романистки.
— Что за образ? — робко спросила Саския.
— Дорогая, не стоит волноваться, доверься профессионалу, — Марго одно за другим приподнимала платья, прищуривалась на Саскию и брала следующее. — Красное — не годится, зелень — нет, банты… всё-таки нет.
— И всё же… я хочу понимать.
Марго вытянула кремово-белое, с золотой вышивкой платье.
— Яна, подбери к нему туфли, — скомандовала она, а сама остановилась перед Саскией, оправив своё броское, но элегантное закрытое тёмно-серое платье, которое надела «для авторитета», — как сказала она, когда мы собирались.
Должный эффект, без сомнений, был достигнут — Саския внимала каждому её слову и из рук Марго приняла бы любые скрижали, как руководство к действию, какая бы белиберда там ни была начертана.
— Итак, образ, — начала Марго. — Образ — это ключ к сердцу. Прежде, чем твой избранник узнает тебя поближе и полюбит твой богатый внутренний мир, он должен отпереть двери своей любви и пригласить тебя войти. Понимаешь?
— Нет, — прошептала Саския и поставила ступню босой ноги на подъём другой. Каменный пол был холодным.
— Какой образ он видит сейчас? — Марго прошагала к камину и с жестяным звуком постучала костяшками пальцев по забралу шлема. — Предводителя. Девы, которая взяла в руки меч и повела за собой народ. Для преданности — самое то, но не для любви. А какой образ он должен увидеть?
— Женщины? — запинаясь, ответила Саския.
Романистка фыркнула.
— Женщину он уже видел, когда ты расстёгивала на груди доспех, только это была не та женщина, которой он готов открыть дверь. Он — Благородный Рыцарь, — Марго вернулась от камина и нависла над Саскией: — Он должен увидеть Прекрасную Даму. Яна, неси платье!
Саския хмурилась, пока романистка затягивала на её спине шнуры корсета и помогала справиться с двойными юбками и длинными рукавами. Выбранное Марго платье невероятно шло ей, подчеркивая стройный стан и светлую кожу. Саския глядела на себя в зеркало, словно впервые увидела, потом повела обнажёнными плечами.
— Однако седло не сделает из коровы скакуна, а одно лишь платье не сделает из тебя даму, — продолжила Марго, одобрительно рассматривая подопечную. — Дама — не только прекрасна, но и благородна и, главное, беззащитна.
— Я командую армией, как я могу быть беззащитной? — воскликнула Саския.
— Только рядом со своим рыцарем. Ты должна позволить ему защитить тебя, проявить заботу, — строго сказала Марго, и голос её смягчился: — Не беспокойся, у меня уже готов план. Всё, что тебе нужно — лишь следовать ему. Яна, туфли!
Она выхватила у меня из рук золотые лодочки, единственные, которые подходили под цвет к платью. Саския с ужасом смотрела на высокий тонкий каблук.
— А можно без этого? — спросила она.
— Нет, — отрезала романистка. — Золотая туфелька — важнейший элемент плана. Надевай!
Марго завозилась у ног Саскии, та морщилась.
— Малы!
— Тебе нужен этот рыцарь или нет?! — прикрикнула Марго.
— Да!
— Тогда терпи!
Шурша шелками и слегка покачиваясь, Саския, наконец, разогнулась перед зеркалом. Приподняла подол, выставила вперёд носок туфельки, и губы её тронула нерешительная улыбка.
— Примерка закончена, — с чувством выполненного долга заявила Марго и стала прибираться у зеркала. — Завтра репетиция и финальные штрихи. А послезавтра рыцарь будет повержен окончательно и бесповоротно.
Рука Саскии хотела было привычно лечь на рукоять меча, но нащупала лишь складки юбки. Дева-Драконоубийца расправила по-военному плечи, распрямилась, стоя на широко расставленных ногах.
— Рыцарь. Образ. Дверь, — повторила она урок и тряхнула головой. — Прекрасная Дама идёт на штурм!
Из рук Марго выскользнула коробочка со шпильками, и они со звоном рассыпались по полу.
***
Верген гудел, как разворошённый улей. Настал последний день перед свадьбой, и казалось, что для каждого жителя Сесиль Бурдон, словно дирижёр оркестра, назначил свою партию в подготовке к завтрашней симфонии. Из всех труб валил дым, и улицы пахли пирогами и выпечкой, луковой зажаркой и томящимся в специях мясом. В лагерь двинулись телеги с дровами, бочками с вином, посудой и расшитыми эльфийскими вышивальщицами скатертями. Девушки собирали цветы. Дети носились по улицам со свёртками и корзинами в руках и поднимали пыль, орудуя мётлами перед Замком Трёх Отцов. Сам Замок гости из Махакама готовили для церемонии сочетания браком, которая должна была открыть торжество. К этому таинству, кроме самих махакамцев, был допущен лишь узкий круг высокопоставленных вергенских краснолюдов.
Самолично Сесиль провёл инструктаж патрулей, сформированных из эльфов, людей и краснолюдов. Порученная мне задача была простой — быть во всех местах сразу, держать ухо востро и при необходимости использовать Аксий.
Со сколопендроморфами же разделаться так просто не получилось. Взрывы на кургане звучали всю ночь и всё утро, а чудовища так и не дали о себе знать. Я попробовала использовать чутьё на оболочках от яиц — след увёл нас с Киараном и его отрядом в глубь леса и оборвался у свежевырытых земляных куч. Эльфы установили вокруг зубастые капканы и развесили на деревьях яркие предупреждающие флажки.
— Бессмысленно, но больше мы ничего не можем сделать, — недовольно сказал Киаран.
До вечера мы прочёсывали окрестности, возвращались к кургану и снова уходили в лес.
— Сесиль будет в ярости, — подвёл итоги дня Ярпен.
В сумерках мы сгрудились вокруг потрескивающего сухими ветками костра у шатров краснолюдов, сторожащих курган. Выпала роса, и было зябко и холодно, если выйти за жаркое пятно света. Эльфы молча тянули руки к огню, за шатром фыркали и позвякивали удилами лошади. В котелке с водой со дна заструились пузырьки, один из скоя'таэлей снял его с огня и с размахом сыпанул горсть сушёных трав. Потом разливал горячий чай по кружкам, а кое-кто из краснолюдов украдкой добавлял в свою спирт из фляжки.
— Паршивые дела, — согласился Киаран и, держа кружку обеими руками, поднёс её к губам.
В вечерней тишине грохнул очередной взрыв.
***
По дороге домой, продрогшая в седле и усталая, я завернула к Эйлин справиться о здоровье Несы. На урок я не успела и даже была рада этому — мне не хотелось болтаться у эльфийки дома и мешаться ей в момент воссоединения семьи.
Дверь открыл муж Эйлин, в высоком мрачном охотнике я едва узнала того эльфа, которого видела когда-то на барже и на празднике. Он кивнул мне и придержал дверь.
Эйлин сидела на кровати и держала Несу на руках полулёжа, как младенца, и длинные худенькие ноги и руки-палочки свешивались из её объятий по сторонам. В глазах эльфийки стояли слёзы.
— Не плачь, мамочка, пожалуйста, не плачь, — сказала тонким голоском Неса, протянула слабую руку и ласково стёрла с щеки Эйлин сорвавшуюся слезу. — Я обещаю, что выздоровлю.
Эйлин судорожно вздохнула раз, другой и, не сдержавшись, разрыдалась.
— Держи себя в руках! — прикрикнул отец, подхватил на руки дочку и, укачивая, понёс по квартире.
— Я не знаю, что делать, Яна, я не знаю, что делать! — сидя на кровати, Эйлин согнулась, как от боли в животе, спина её содрогалась. — Искра уходит, я чувствую это!
— Не говори ерунды! — муж Эйлин показался из другой комнаты. Глаза Несы были закрыты, а лицо казалось восковой маской. Он осторожно уложил дочку на кровать, прикрыл одеялом и прошептал: — Ну не при ней же, ты ещё больше её расстраиваешь…
Он поднялся, обнял жену, и она плакала, спрятавшись у него на груди, а он гладил её по волосам, прижавшись губами к макушке.
— Что я могу сделать? — шёпотом воскликнула я.
Сердце разрывалось, когда я глядела на эту пару, как будто произошло что-то непоправимое, что-то, чего я не понимала. Эльф поднял на меня глаза и покачал головой.
— Эйлин устала, а с Несой всё будет в порядке, — сказал он мягко. — Она уже начала есть, она перестала плакать.
— Да-да, ты прав, — эльфийка утёрла слёзы. — Не обращай внимания, Яна, ночь всегда приносит тягостные мысли. Я не должна расклеиваться.
— Вот именно, — сказал эльф. — Дай нашей дочери возможность выполнить своё обещание и выздороветь.
Закрывая дверь, я видела огонёк свечи, озаряющий спокойное и неподвижное лицо девочки, и тени обнявшихся родителей, которые, как стражи, охраняли её сон.
***
— Что с твоим лицом?! — воскликнула романистка, когда я вернулась домой.
— Дурной день, — отмахнулась я и прошла мимо в свою комнату.
Меня душили бессилие и бесплодная злость на себя за то, что когда-то я подарила Несе стилет, и за то, что я ничем не могла помочь — вместо того, чтобы набираться сил, девочка таяла на глазах и никто не мог или не хотел объяснить мне почему.
— И не говори! — Марго со свойственной ей бесцеремонностью хвостом прошагала за мной вслед. — Меня терзают ужасные предчувствия!
— У тебя-то что случилось? На Саскию не лёг макияж? — воскликнула я.
— Если бы! Весь день я пыталась отучить её от солдафонских манер, без которых она робеет, словно кухарка на балу. Пыталась внушить ей уверенность в себе. И знаешь, что она придумала?
— Что? — устало спросила я, снимая оружие и куртку. Направила Игни в камин и дрова вспыхнули.
— Что для уверенности в себе поверх платья ей необходима перевязь с мечами! Пришлось читать лекцию о разнице между неуверенностью, которая совершенно Даме ни к чему, и беззащитностью, совершенно ей необходимой. Я заперла её комнату с оружием и забрала ключ, чтобы хотя бы ночь эта девушка провела без алебарды под подушкой.
Я молчала. Мне не хотелось обижать Марго, но и на операцию «Золушка», как я окрестила про себя авантюру по преображению Саскии в Прекрасную Даму, мне было сейчас глубоко наплевать. Марго между тем, задумавшись, смотрела в пол.
— Кстати о макияже… — пробормотала она и выбежала из комнаты. Послышался звук упавшей крышки сундука, и романистка вернулась, сжимая в руках баночку зелёного стекла. — Никто и не заметит некоторые шероховатости, если всё внимание будет приковано к лицу Саскии.
— Что это? — спросила я.
— Мазь из гламарии. Мой последний запас… Ну да ладно, не жалко, я и так бесподобно хороша, — пропела она и воссияла. — Безвыходных ситуаций не бывает! Спокойной ночи, ведьмачка, утро вечера мудренее.
Она задёрнула полог и ушла. Огонёк на поленьях зачах, и стало темно.
— Паршивые дела, — сказала я себе под нос и поворошила в камине кочергой. Голова была словно налита чугуном. Уснуть я смогла лишь к рассвету.