Дома я не удержался и рассказал маме о том, как мы в Васькином доме мир поселяли. И все благодаря Азиму-ака. Ведь не будь его заявки на пустырь и тахту — и не получилось бы ничего.
— А вы что же, только по заявкам работаете? — сощурилась мама. — А может, человек из скромности помощи не попросит — тогда как?
— Ты о чем? — насторожился я, почуяв подвох в маминых словах.
— А хотя бы о тетке Марьям. Ваш академик Сервер рядом ходит, а того, что матери помочь надо, упорно не замечает. Одна надрывается.
— Надрывается? — удивился я. — А чего ей надрываться?
— А представь себе, что по вашей милости. Видел у них во дворе гору капусты и моркови? А что за капуста — не задумывался?
— Не…
— То-то и оно… Ну так слушай. Общепит наш с ней договор заключил — капусту на зиму засолить. Она ведь редкая мастерица, про ее капусту все знают. Или
не хотите зимой в столовой хрустящей капустки? Это ведь лучшее в мире лекарство!
— Для школы солит?
— И для школы, и для рабочей столовой, и для больницы — для всех.
Я схватился за голову.
— И что же, на всех одна капусту режет?
— Похоже, что так.
Я даже растерялся, услышав такое. Ну и Сервер! Ну и растяпа! Ведь под самым носом было такое великолепное дело, а упустил, не заметил.
— Еще не поздно, — успокоила меня мама. — Если завтра всей своей академией на капусту навалитесь — мировая будет подмога.
— Еще как навалимся! — пообещал я. — А ты нож дашь? У тетки Марьям на всех нас ножей не хватит.
Мама улыбнулась:
— И нож дам, и доску кухонную впридачу. Похоже, похрустим зимой капусткой, а?
— Конечно, похрустим.
Утром я нещадно отчитывал Сервера, а он беспомощно оправдывался:
— Не думал я, что добрые услуги можно и маме оказывать.
Услышав про наше желание резать капусту, тетка Марьям ужасно обрадовалась.
— А я уж испугалась, — призналась она. — Как школе отказать? Понимаю ведь сердцем — нужна деткам зимой капустка, витаминчики. Но вот как порезать самой эдакую гору?
— Порежем, теть Марьям, все порежем! — заверил ее. — Вот только ребят соберем побольше.
Я вскочил на велосипед и завертел педалями, объезжая одноклассников и объясняя им, почему нужно; срочно спешить к Мамбетову со своим ножом и кухонной доской. Скоро во дворе Мамбетовых творилось что-то невероятное. Васька с Сервером носились к крану и обратно, обмывая лысые капустные головы и спешно принося их к нам. А мы, разложив па тахте четыре огромные чистые клеенки, положили на них наши кухонные доски и весело, застучали ножами. Когда вместо горы капустных голов на клеенке лежала капустная стружка, мы навалились на морковь. Когда начали шинковать, Васька чуть тахту не сломал. Мудрено ли — атаковал капусту, будто ему поручили борцу-тяжеловесу массаж сделать. Ну и намял же он бедной капусте бока! А потом тетка Марьям начала священнодействовать у бочек, одной ей ведомым порядком укладывая в них капусту с морковью и пересыпая все это месиво крупной соляной дробью. В обед все было кончено. Шесть бочек, доверху наполненных нарезанной нами капустой, стояли в погребе. Каждая была придавлена громадным камнем, которые тетка Марьям заставила нас предварительно хорошенько вымыть горячей водой со стиральным порошком.
Каждый из нас был твердо убежден, что вкуснее капусты нет и не может быть на всем белом свете. Вот будет зима — все попробуем и убедимся.
— Неплохо для начала! — сказала тетка Марьям, когда мы прощались.
— А почему для начала? — подняла глаза Стелла.
Тетка Марьям улыбнулась:
— Что ж вы, милые мои, думаете — шести бочек на весь поселок хватит?
А сколько надо?
— Да еще два раза по столько.
— Ясно! — сказал я, — Шесть пишем — двенадцать в уме…
— Так мы же всю капусту порезали! — изумилась Стелла.
— Всю, что во дворе у меня была. А в поле ее, милая, считать не сосчитать. Общепитовцы на той неделе еще машину привезут.
— Правда? — упавшим голосом сказала Стелла.
— Правда, правда! — поспешил подхватить я и, чтобы тетка Марьям не подумала плохого, добавил:
— Вы не думайте, мы еще придем. С радостью. Вы только через Сервера в Академию передайте, когда нужно. Ведь это для всех капуста.
Я обернулся к Стелле:
— Верно говорю, командир?
Стелла театрально развела руками и провозгласила:
— Как обычно…
Ну, и пижонка!