Если сегодня и грезилась во сне какая чертовщина — в памяти о том следа не осталось.
Когда Шемс проснулась, на часах было уже далеко за полдень. Расплата за вчерашнюю авантюру со спиртным продолжалась, и тяжёлую голову, словно налитую свинцом, от подушки удалось оторвать, конечно, ни сразу. Не нашлось и того, кто предложил бы стакан воды с таблеткой аспирина. Лежать и страдать приходилось в одиночестве. Однако жизнь в окружении бездушных людей побуждает приспосабливаться к обстоятельствам и привыкать заботиться о себе самостоятельно, поэтому, через слабость и спутанность сознания, преодолевая жажду и резкую головную боль, Шемс кое-как привела себя в порядок и потащилась на кухню.
Необычное сборище поклоняющихся в пересечении коридоров, заставило насторожиться. Намеренно не став встречаться взглядом с Тибботом, Шемс обошла стороной его, Иону, секунду поколебалась, выбирая между бесстрастным лицом Лльюэллина и флегматично позёвывающим Дареллем. В итоге, остановив свой выбор на последнем, подошла и непочтительно подёргала его за рукав, привлекая к себе внимание.
— Эй, что происходит?
— А-а, — вяло отреагировал Даррель, — очередная попытка отключить магическую блокировку. Ах, ну да, ты же ещё не в курсе. В общем, у нас тут случилась занятная история: много лет назад одну из дверей заклинило, ну и, ясное дело, Властвующую подобная неприятность изрядно нервирует. Тем более внутри остались ценные артефакты и разные колдовские атрибуты. Мы, конечно, делаем, что можем, вот только все предыдущие попытки устранить эту аномалию устрашающе легко провалились. Что ж поглядим, чего там эдакого на этот раз придумала Иона.
Упомянутая Иона, тем временем, сосредоточенно выкручивала металлическую конструкцию, свисающую с потолка, пытаясь развернуть и установить её таким образом, чтобы плоская сторона оказалась повёрнутой по направлению к убежищу Евгении.
— Ой, — Шемс растерянно выдохнула. — Думаешь, у неё получится?
Откровенный скепсис и зубастая ухмылка, отразившиеся на вечно молодом лице Дарреля, немного успокоили, но на всякий случай Шемс решила быть настороже и заранее себя не обнадёживать, потому что никто не знает, как всё сложится на самом деле.
Соображалось туго. И пусть страха не было, путаница в голове всё усиливалась, притом сдаваться Шемс не собиралась. Как сказал Ремарк: «Пока человек не сдаётся, он сильнее своей судьбы». Шемс помассировала виски, стремясь унять пульсирующую боль и повнимательнее присмотрелась к фундаментальной конструкции.
— А что именно Иона собирается делать?
— Колдовать конечно, — пожал плечами Даррель. — Вон видишь, алтарь настраивает, хочет таким образом перенаправить магические потоки. Затем нам предстоит продолжить настойчивые попытки объединить усилия обычным арсеналом атакующих заклинаний. Если щит падёт, Властвующая проявит к Ионе особую милость. А вот за очередной провал ей уж точно грозит что-то оч-чень неприятное.
Всё это время, зорко наблюдавший за их общением Тиббот, решился-таки вмешаться, с тем чтобы выяснить в каком расположении духа сегодня пребывает девушка.
— Шемс, можно с тобой поговорить?
— Вообще-то… — она задумчиво на него посмотрела, — мне действительно есть, что тебе сказать.
Лицо парня напряглось, словно неприятное предчувствие говорило ему о готовящейся подставе.
Они вернулись в основной коридор, быстро прошли мимо чьей-то закрытой комнаты и остановились под картиной с двумя желтоглазыми химерами, взвившимися на задние лапы.
Тиббот решил с ходу высказаться:
— Шемс, я допустил непростительную оплошность, пошёл на поводу своих потребностей, совершенно не думая о возможных последствиях.
— Меня не касается твоя личная жизнь, — Шемс довольно резко оборвала парня. Только лицо вдруг сразу заалело румянцем, выдавая смущение.
Её трепет перед ним не ускользнул от внимания Тиббота. Он покаянно улыбнулся, взял её руки в свои, и вот голос его становится вкрадчивым, а глаза сияют и глядят с нахальной дерзостью.
— Мне важно сохранить твоё доверие, Шемс. А то после случившегося стало как-то уж совсем тошно. Хочу, чтобы ты не сомневалась — я на твоей стороне.
— Я тебе доверяю, — Шемс невольно потупилась под его острым взглядом, но тут же вновь вскинула глаза и посмотрела на собеседника в упор. — Поэтому и решилась обсудить вероятность вскрытия склепа Евгении.
— Откуда ты знаешь?! — изумился Тиббот, но тут же сообразил: — Ах да, дневник Уланы… Шемс, может с моей стороны, это нахальство просить тебя дать мне взглянуть на него?
— Там рассказываются и очень личные вещи.
— Понимаю. Ты ведь не думаешь, что я вознамерился глумиться или высмеивать… Мне для другого нужно. Поверь! Твоя мама жила здесь больше двух месяцев. Я хочу попробовать разобраться в вариантах выбора, увидеть всё происходящее её глазами.
— Хорошо, Тиббот, я покажу тебе мамин дневник. Только потом, сейчас есть кое-что поважнее. Открою маленький секрет, вчера я была внутри той самой комнаты, — Шемс с удовольствием наблюдала, как вежливый интерес на лице парня сменяет замешательство, перерастающее в неподдельное изумление. — Я видела тело в гробу и говорила с Евгенией. С привидением.
— Говорила с призраком Евгении? Ты не шутишь?
— Ага. Прямо как с тобой сейчас.
— Даже не знаю, — Тиббот медленно покачал головой. — стоит мне радоваться или опасаться того, кем ты можешь оказаться на самом деле и на что ещё способна.
— Я та, кого ты видишь перед собой — соединение души и тела. Тиббот, с самого начала я была полностью с тобой откровенна, надеялась, что это позволит нам стать друзьями. Просто я переживаю, что твоя тесная связь с Ионой может доставить нам неприятности. Ты только не подумай, что я указываю с кем тебе можно общаться, а с кем нет, я лишь прошу взвешивать свои решения и поступки. Я ведь доверила тебе свою жизнь!
— Как же мне доказать свою надёжность?
— Действиями, Тиббот. Например, ты можешь сейчас помешать им сломать щит.
— Каким образом? — Тиббот вопросительно вскинул брови. — Им там даже моё присутствие не требуется. Прости, Шемс, но без сверхъестественного дара в таких делах я совершенно бесполезен.
В этот момент из-за угла показалась Иона. Прищуренные глаза, излучающие бесноватость, скользнули по уединившейся парочке, особое внимание уделяя сплетённым пальцам рук и сообщническим взглядам, высвеченным крошечными огоньками свечей.
— Полные кретины… Эй, вы идёте? Или предпочитаете и дальше по углам шушукаться? Мы тут начинаем.
— Отказ будет расцениваться умышленным проявлением пренебрежения служению Властвующей. Нельзя этого допустить. Ну, ты готова? — Тиббот с участием взглянул на Шемс. — Тогда пошли.
Они вернулись в изменившееся пространство малого коридора. Теперь тьму здесь вспарывали тёмно-красные всполохи энергии, похожие на скользящие электрические разряды.
— Эй, как там тебя?.. — Иона пощёлкала пальцами, обращаясь к Шемс, — вставай к Лльюэллину, будешь питать его. И смотри не забудь, на завтра выпала твоя первая смена по дому. Скорректированный график висит в библиотеке, говорю на случай если кто-то ещё не успел с ним ознакомиться.
— Постой, Иона! — запротестовал Тиббот. — Шемс только-только вошла в наше братство, а ты, чёрт возьми, хочешь, чтоб она без подготовки сразу принялась вычищать и приводить в порядок дом после жертвенного ритуала?
— Жертвенный — это когда в итоге труп получается, а у нас сегодня так — баловство одно! Справится, чей не сахарная. Если хочешь, можешь поменяться с ней своим субботним дежурством и обеспечить новенькой удовольствия купаться в компании Властвующей. Нет? Ну и хорош пургу гнать! Иди сюда Тиббот, становись между мной и Даррелем.
Расставив всех по местам, их координатор-Иона достала из укромного закутка за выступом резного орнамента, заранее подготовленный сосуд из черепа животного, до половины наполненный дурно пахнущей жидкостью. Затем держа череп в одной руке, вторую вытянула вперёд и Шемс даже ахнуть не успела, как Тиббот быстро провёл по раскрытой женской ладони ножом с тонким лезвием, фосфоресцирующим насыщенным аквамарином. Тёмная струйка крови потекла по расслабленной узкой кисти и закапала в ритуальный сосуд.
Шемс стояла почти неподвижно и смотрела практически не моргая, как медленно сплетаются тени, сливаясь в одну, как постепенно тьма поглощает стены и пол и растёт, растёт, готовясь сожрать всех присутствующих. И никак не удавалось побороть леденящий холод, проникающий в тело от вида разворачивающегося перед ней действия. Тиббот следующий за Ионой пополнил сосуд своей кровью.
Тёплое дыхание коснулось шеи Шемс.
— Процедура неприятная, но не более, чем твоё утреннее похмелье, — сообщил голос Лльюэллина, пониженный до полушёпота, — и гораздо менее продолжительная. Смелее. Это займёт лишь мгновение.
Шемс смиренно наблюдала за происходящим, морально настраивая себя не отдёргивать руку сразу, лишь только в поле зрения мелькнёт синий металл. Но вот она почувствовала, как мужские пальцы скользят по локтю и крепко обхватывают её запястье. В голове мелькнула идея зажмуриться, только Лльюэллин оказался быстрее её мыслей. Неуловимое движение, и острое лезвие ножа оставляет глубокий порез на нежной перламутровой коже. Шемс смотрит на молодого мужчину, а перед глазами проплывают страницы из дневника, подробно описывающие совершённые им убийства. Помнит ли он всех своих жертв или уже давно сбился со счёта? Что-то во взгляде Шемс заставляет его нахмурить брови.
Иона потрясла сосуд, взбалтывая содержимое. Лльюэллин резким движением нанёс сам себе порез и последним пролил жертвенную кровь. Кромешная тьма сомкнулась над ними, заставляя Шемс отбросить все предрассудки и непроизвольно вжаться спиной в находившееся позади сильное мужское тело. И на душе становится даже чуть бодрее, когда в ответ решительные руки опускаются на плечи и легонько сжимают их.
Мёртвая тишина, нарушаемая только монотонным бормотанием Ионы, читавшей таинственное заклинание, длится несколько минут, а кажется, что целую вечность. Вдруг, неведомо откуда поднимается ледяной ветер, взвевает волосы Шемс и устремляется вперёд, крушит на своём пути расставленные на полу свечи и настенные канделябры, волшебные щиты и барьеры, ломает и собирает мусор в единый мощный поток. Магический ураган, разбушевавшийся в доме, порождает дождь со снегом и, повинуясь колдовским чарам, со всей дури обрушивается на заблокированную дверь. Против воли вырванные силы, стремительно покидают Шемс, уносимые чёрным ветром. Слишком медленно тянется время. Долго, чудовищно-долго совершается пытка. Ноги разом слабеют, и желание сопротивляться тускнеет вместе с летящим в пропасть сознанием. Вот-вот жизнь покинет изнемогшее тело. Ритуал в конец лишает её сил и, впадая в беспамятство, Шемс уже не чувствует, как Лльюэллин отпускает руки, позволяя ей мягко соскользнуть на пол.