Скит резко дернулся, пытаясь остановить падение, но понял что лежит на полу и успокоился, перестав дергаться. Азалия лизнула Скита шершавым языком. Старейшина все также сидел в своем углу и тянул сизый дым из своей трубки. Вот только дым не был тким плотным как в прошлый раз, от которого он потерял сознание. С кряхтением Скит встал на ноги, но заговорить у него не вышло, язык словно прилип к нёбу.
— Молчи. — Старейшина поднял руку, останавливая Скита. — Мой табачок слишком крепкий, от него голова не сразу отходит. Но не переживай, я сам все видел. Ты глупец почитавший себя умнее К'Халика, Создателя миров, и решил заключить с ним пари. Думаешь сможешь выиграть спор с Создателем? Увы, глупец, ты способен только насмешить его. Но знаешь, что говорили в моем детстве? Когда Создатель смеется — смертные плачут. Не сверкай так своими зенками, ты даже с Тюром не справишься, а я тебе и вовсе не по силам. Вот и молодец, что не соришь со стариком. — Старейшина вновь затянулся. — Бери пример со своей спутницы, она внимательно ловит каждое мое слово. Умная девочка, понимает, это не старческое брюзжание. Так вот, я услышал твое имя, хочешь узнать?
Старейшина замолчал, а Скит закивал головой, все еще не в силах проронить ни слова. Даже Азалия подскочила и закивала головой, стараясь убедить древнего воина, что им это очень важно.
— Твое имя довольно сложное, ты за свои жизни собрал много всего в своем имени. Если произносить все, то оно будет длинным и не звучным, но его можно сократить до звучного и лаконичного Се ШандИн. Скит Се Шандин.
После того как Старейшина проговорил Истинное имя Скита, но него словно начала давить вся тяжесть мира. Ноги Скита подломились, и он второй раз за вечер упал на четвереньки, упираясь руками в пол. Скиту было тяжело, казалось еще немного и Скит продавит собой половую доску, и продолжит падать дальше.
— Трудно выдержать тяжесть своего имени? — насмешливо прозвучал голос Старейшины. Сам Скит его не мог видеть, его голову придавливало к полу. — А ведь его ты сам выбрал, начав спор с самым могущественным существом во вселенной. Взвалил на себя право судить миры? Вот теперь сумей выдержать это право!
Слова Старейшины разожгли огонь В груди Се Шандина, и он скрипя зубами начал подниматься, его кости трещали, руки тряслись так, словно он держал на себе весь мир, но Скит отказывался сдаваться и падать. Азалия стояла рядом и смотрела на своего спутника, в ее глазах была видна боль от того, что справиться с тяжестью имени Скит должен сам.
— АААААА! — Се Шандин кричал от боли и злости, но все же он поднимался.
Миллиметр за миллиметром, с каждой секундой, с каждым мигом, но Се Шандин поднимался и показывал, что тяжесть имени для него не является проблемой. Если понадобится, то он покажет, что Создатель ошибается, и Скит ткнет его носом в этот факт. И вот уже он расправляет плечи, но ноги предательски дрожат выдавая Скита, Имя все еще тяжело для него. Но не зря у Скита такая мощная Воля, с помощью которой он мнет лунное серебро как пластилин. Доски пола все же не выдержали и треснули, Се Шандин провалился по колено, но не упал, удерживая всю тяжесть имени давившую на него. Еще миг, и все резко прекратилось. Скит Се Шандин твердо стоял на ногах, широко расправив плечи, и не показывая слабости и не шатаясь.
— Гляди-ка! — удивленно произнес Старейшина. — Выдержал тяжесть взятых на себя обязательств. Может и доживешь до достижения своей цели.
— Откуда тебе это известно? — Скит наконец смог говорить, хоть и с трудом. У него во рту было суше, чем в самой жаркой пустыне.
— Я табачок хороший выращиваю. — усмехнулся Старейшина, выдохнул дым в сторону Скита. Скит отдернулся, но вовремя понял, что ничего не произойдет и упокоился. — Тебе надо идти отдыхать, завтра тебя будут знакомить с Севером. Ты как я гляжу, уже начал свое знакомство с ним.
Скит хотел возразить, что он не устал, но его колени подкосились, и если бы Азалия не подставила свою шею под локоть Се Шандина, то он позорно упа бы на пол. Се Шандин посмотрел в глаза своей спутнице, и она понимающе кивнула головой. Скит с благодарностью склонил голову и упал на спину Азалии. Старейшина потерял интерес к гостям, его взгляд ушел куда-то в глубь в себя. Лазурный барс лапой толкнула дверь и понесла Скита в выделенный им дом.
— Ты получил Истинное имя, но ни слова не сказал своим друзьям?! — разбудил Скита громогласный рев Бьёрна. — Не притворяйся спящим, я вижу твое состояние.
— Вот чего тебе понадобилось так рано? — Скит понял, что выспаться ему никто не даст, и с недовольным ворчанием поднялся на кровати.
— Ты не сказал мне, своему лучшему другу, о том что ты получил свое имя. — пожаловался Бьёрн.
— А когда я должен был это сделать? — вопросом ответил Скит. — Ты ушел в обнимку с северной красоткой. С кровати тебя снимать?
— Кэп, друзья такую информацию должны узнавать в первую очередь. — казалось, что Бьёрн вообще не слышит, что ему говорит Скит. — Говори уже мне свое имя!
— Се Шандин. — поморщившись ответил Скит.
— Ооооо! — воодушевленно произнес здоровяк. — А что оно означает?
— То, что совать нос не в свое дело иногда чревато. — недовольно буркнул Скит, надевая на себя одежду. — Ваш старик уже встал? Он мне сказал, что начнет тренировать меня.
— Старейшина! — поправил Се Шандина здоровяк. — Да, он проснулся и отправил меня за тобой, кэп.
На улице Скита встретил свежий и приятный мороз, немного пощипывающий открытые части тела. Азалия радостно прыгала по свежевыпавшему снегу и играла с детворой, радостно пищащей от того, что большая кошка играет с ними. Заметив своего спутника, Лазурный барс подбежала к Скиту и лизнула ему лицо. Он радостно обнял огромную кошку за шею, зарываясь в ее мех. После своего утреннего ритуала приветствия, Скит и Азалия направились к дому Старейшины.
— Проснулись? — Скит не успел переступить через порог как его встретил бас древнего старика. — Рано вы.
— Ты же сам отправил за нами Бьерна. — издевки Старейшины разозлили Скита.
— Ты мог остаться спать дальше. — Старейшина пожал плечами. — Но Север не любит ленивых. А теперь к делу. Ты должен за две недели перейти на следующую ступень, иначе инквизиторы сметут наш город.
— Что?! — Скит растерялся от услышанного. — Какие инквизиторы? Откуда тебе это известно?
— Я чувствую как ослабевает моя власть над Севером, кто-то расставляет алтари Светлоликого на Севере, приводя сюда весну, а в след за ней бога Света. Выследить того, кто оскверняет Север у нас не выходит, он удачно сбегает от моих сынов.
— А я то тут при чем? — Скит не хотел принимать на себя ответственность за спасение города. В его памяти было свежо воспоминание, как взятые обязательство его давили к земле.
— А ты единственный кто может развиваться без ошейника от этих божков. — усмехнулся Старейшина. — Почему ы до сих пор находишься на первой ступени развития?
— Потому что мои врата открыла пораженная безумием душа, а я не поклоняюсь не одному богу, а значит и подтолкнуть в нужную сторону никто не хочет. — ответил Скит.
— Глупец! — рявкнул древний старик. — Никчемный глупец! Даже голову включить не можешь. Ты пошел по особому пути, по истинному пути развития. По пути, который не контролируют самоназванные божки. Познающий Мир — так называется настоящая вторая ступень развития. Неужели ты не заметил, что только ты, Се Шандин, познаешь суть стихий?
— Нет, — честно ответил Скит, — и почему же?
— Да потому что боги не дают на него ступить. — зло выплюнул Старейшина. — Боги не хотят чтобы люди становились сильнее, и придумали искусственный путь развития, превращая людей в своих рабов, и не позволяя человечеству развиваться.
— Зачем им это? — спросил Скит. Он давно догадывался о чем-то подобном, но не мог найти в этом смысла.
— Слабые души легче поглотить. — поморщился Старейшина. — Если не отправлять душу на перерождение, а поглотить ее, то можно повысить свою силу. Познающий Мир встает на путь становления богом, а такого они допустить не могут, ведь душу ставшего на путь бога уже не поглотишь, потому как душа уже окрепла и не подается под власть других стоящих на этом пути. Потому и охота такая за тобой ведется. Ты можешь сломать все то, что они строили.
— Так значит мое присутствие на Севере угрожает всем его сынам? — понял Скит.
— Именно так. — кивнул Старейшина. — Но наша гордость не позволит нам просто выгнать тебя. Поэтому я помогу тебе перейти на следующую ступень развития. Познавший мир имеет силу десятка Храмовников. А с поддержкой сынов и дочерей Севера, мы уничтожим вторженцев.
— С чего ты начнем? — спросил Скит.
— С того, что ты подготовишь свое тело. Иначе оно не выдержит мощь твоей души. Бьерн должен был подготовить топоры. Иди к нему, дальнейшее он тебе объяснит.
— Готов стат дровосеком, кэп? — насмешливо сказал Бьёрн, встречая Скита на улице. — Держи топор, буду учить тебя дрова рубить.
— Где остальные? — спросил Скит, не находя взглядом остальных друзей.
— Они уже на рубке леса, только ты у нас отдыхаешь. — усмехнулся здоровяк. — Идем, кэп, тебе предстоит тяжелый день.
Скит пошел вслед за северянином. За городом аура Севера усилилась, дышать стало чуть сложнее. И хоть Скит начал чувствовать суть стихии Севера, сам Север дружелюбнее не стал, Северу не нужны слабые друзья, которые не способны выдержать его дружбу. Бьёрн шел в сторону откуда раздавался звук трескающегося дерева.
— Держи, кэп. — Бьёрн протянул Скиту топор. — Выбери дерево потоньше и начинай его рубить. если сломаешь топор, то подойди и я выдам тебе новый.
Скит взял выданный ему инструмент и приступи к работе. Поплевал на ладони, взялся за топорище, замахнулся и нанес удар по дереву со всей силы, которую мог вложить в удар. Раздался звук, словно ударили железом по камню, топор отскочил от ствола дерева и обухом приложился о лоб Скита. Раздался взрыв хохота, все северяне занятые вырубкой леса смотрели на сидевшего на заднице Скита с непонимающим видом. Разозлившись Се Шандин подскочил и нанес удар еще сильнее прежнего, но результат был тот же, разве что Скит успел увернуться от отскочившего топора. Повторные удары приносили тот же результат.
— Зря ты так злишься, кэп. — услышал голос Фестиция, когда Скит без сил завалился на снег. — Этот долбанный Север укрепил даже самые чахлые травы, а деревья и вовсе крепче железа.
— Все что выросло на Севере имеет твердость крепче железа. Север не любит слабых. — пробасил Бьёрн. — Тут надо не только силой брать, но и духом. Тебе необходимо объединить силу духа и тела в единый удар. Вот смотри. — Бьёрн замахнулся и ударил топором по тому же стволу дуба, по которому до этого бил Скит, и оставил на нем небольшую засечку. — Мы лес рубим не только для того, чтобы его продавать. Мы учимся усиливать тело за счет силы своей души.
— Не верь ему Скит. — раздался обессиленный голос Мора из соседнего сугроба. — Мы делаем все, что нам говорил этот мучитель, но после трех ударов я не могу даже встать, а на дереве нет ни царапины.
— Вам никто не виноват, что вы такие хилые. — рыкнул Бьёрн.
— Повтори удар. — сказал Бьёрну Скит, сверкнул изумрудными глазами. Бьёрн дернулся от этих глаз, в памяти еще сохранилось воспоминание, как бешеная тварь сверкая изумрудным глазами, чуть не убила Патриарха бога воинов, но сдержался и повторил свой удар по дереву. — Еще раз. Еще. Давай еще раз.
— Ты решил моими руками срубить дуб? — возмутился Бьёрн, пытаясь незаметно стереть пот со лба.
— Хэй, здоровяк! И не надейся мы все видели. — ехидно прозвучал слабый голос Фестиция.
— Мне определенно нравилось когда он был театрально вежливым. — проворчал Бьёрн, а со стороны Мора раздалось ехидное хихиканье.
Скит ушел в себя, пытаясь прочувствовать силу своего духа. Се Шандин не просто так заставлял Бьёрна повторять свой удар. Он смотрел Взглядом Сути как здоровяк использовал свою силу духа и тела. Сила духа текла от ладоней и тонким слоем растекалась по лезвию топора, таким образом во время удара сила духа и тела складывались нанося удар по железному дубу. Теперь у Се Шандина появилось понимание того, как рубить дерево, и он приступил к делу, но при первом же ударе топор разлетелся в мелкую крошку, оставляя мелкие порезы на теле Скита.
— Аккуратнее, кэп! — воскликнул удивленный Бьёрн. — Подавай меньше силы духа, покрытие должно быть тонким, чтобы не разрушать орудие.
После десятка уничтоженных топоров и нескольких потраченных часов, Скит все же смог оставить зарубку на дереве, а также держал в руках целый топор.
— Наконец-то! — взмахнул руками Бьёрн. — А то я уже успел подумать, что ты, кэп, решил разорить северян, разбив нам все топоры.
— Будешь издеваться, я помогу Мору восстановить силы, и он буде работать рядом с тобой. — пригрозил Скит здоровяку, и с его лицо пропала ехидная улыбка.
— А ты можешь это сделать, друг? — спросил ослабленный Мор с надеждой в голосе.
— Легко. — кивнул головой Скит. — Проткну тебе сердце, а через пару минут ты полон жизни и энергии.
После этих слов раздался смех со стороны сугроба Фестиция, Мор с разочарованным оханьем опустил голову, а Бьёрн пробурчал:
— Психи. — после чего отправился к своему дереву.
Спустя несколько часов работы на поляну вышли дети, они несли корзины с едой для трудящихся на поляне воинов. Раздались радостные голоса северян, обрадованных еде. Скит по одному достал друзей из сугробов и помог дойти до растелянных на поляне одеялах. Обеденный перерыв проходил под шутки северян, несмотря на свой грозный вид, сыны Севера были довольно дружелюбны, и были не прочь повеселиться в свободное время. Когда вся твоя жизнь связана с выживанием, то ты начинаешь ценить каждую минуту спокойствия. Еда хорошо восполняла энергию, даже Мор с Фестицием стали выглядеть живее, и даже начали участвовать во всеобщем обсуждении, не отвлекаясь от еды, и закидывая в себя чуть ли не больше мяса, чем огромные северяне.
— А где наш монах? — спросил Скит, когда живот уже начал болеть от переедания.
— Как всегда, — пожал плечами Мор, — сказал, что у него своя тренировка.
Далее продолжилась тяжелая работа по вырубке леса. К вечеру Скит все же смог срубить свое первое дерево. Мор сумел оставить несколько засечек на своем дереве, а Фест без сил валялся на снегу, но не от бессилия, а от того что выпил рекордное количество медовухи, которую он каким-то образом вытащил у северян. Сыны Севера стали собираться домой, Мор шатаясь опирался на топор и собирался с силами, чтоб идти в город.
— Скит, ты домой не собираешься? — спросил Мор.
— Нет, я продолжу, у меня еще остались силы. — ответил Се Шандин, пиная под ребра пьяного Феста. — Вставай, а то яйца отморозишь, и уже никакая спасенная тобой принцесса не станет тебя благодарить.
— Они не нуждаются в спасении. — пьяно пробурчал Фестиций, пытаясь укрыться снегом.
— Вставай, пьянь! — Ски пнул Феста сильнее.
— Ох! — выдохнул Фестиций, выпуская воздух из легких. — Ты чего творишь, кэп?
— Привожу тебя в чувство. — Скит создал из лунного серебра в руке простой прямой меч. — Как давно ты клинок из ножен доставал?
— Что? А. Не помню. После некроманта несколько тренировок провел. — Фестиций с трудом шевелил языком.
— Вставай. — повторил Скит. — Возьми этот. Вставай, я сказал! — Скит добавил Воли в свои слова, и Фестиций побледнев, подскочил на ноги. Сила в словах была такой, что Фестиций моментально протрезвел.
— Тяжелый. — прокомментировал он, принимая клинок из рук Скита.
— Отбивайся. — сказал Скит и напал на парня.
Всего два удара и Фестиций упал на снег.
— Что такое? — недовольно спросил Скит. — Ты почему не выполняешь свой танец?
— Меч тяжелый. — ворчливо ответил Фест. — Добавь тут доло, облегчи рукоять и уменьши длину гарды.
Скит придал клинку форму, которую показал Фестиций, после чего вновь напал на парня, в тот раз Фестиций продержался на два удара дольше. Упав на снег, Фестиций раскинул руки в стороны и уставился в ночное небо.
— Чего разлегся? — спросил Се Шандин. — Ты должен начать танцевать, Фест, иначе тебя отсюда унесут лекари.
— Да не могу я! — прокричал он. — Не могу! Я потерял веру в благородство и честь! Именно они поддерживали меня на этом пути. А теперь я даже парировать удар не могу. Я больше не слышу музыку боя, Скит, я ее больше не слышу! — прокричал Фестиций вытирая бегущую по его щеке слезу.
— Музыка боя, которую ты слышал, звучала в твоем сердце. — начал говорить Скит, сверкая своими изумрудными глазами с вертикальными, кошачьими зрачками. — Она и сейчас там, но ты отказываешься слышать ее закрыв свое сердце от всего мира. И с аурой Севера ты по той же причине справиться не можешь. Он живой, его надо впустить в свое сердце, но ты закрылся.
— Если я откроюсь, то мне опять нанесут рану, кэп, я больше не хочу. — закачал головой Фест.
— Бери топор, Фестиций. Продолжай работать. — Скит пнул топор, и он докатился до лежащего на снегу парня.
Попытка протеста парня не увенчалась успехом, и они продолжили тренировку тела. Фестиций не мог понять, что необходимо делать для того, чтобы топор начал прорубать дерево, и после пары ударов, он падал без сил. Но Скит не позволял ему прохлаждаться. Он уже давно научился переливать силу духа, во время медитаций с кристаллами стихий. А теперь, найдя общий язык с Севером, Скит смог перелить чистую силу парню, не выпуская из себя энергию Безумия. Холод пробегающий сквозь врата души заставил Феста подскочить на ноги и сразу взяться за работу, чтобы согреться. Так их тренировка длилась несколько недель. Скит не отпускал Фестиция с поляны, насильно вливая в него силу духа. Сам же Скит без страха брал энергию Безумия из алтаря в своей душе. После того как его память восстановилась, он знал что это ему ничем не грозит. Ведь его душа была выкована Создателем для того, чтобы накапливать гигантское количество энергии, чем он бессознательно и занимался все это время. По истечению второй недели они вдвоем с Фестицием вырубили поляну. Сотни Железных дубов лежали вокруг нее. Но их тренировка была прервана самым неприятным, что могло произойти.
— Надо возвращаться в город. — сказал пришедший Бьерн. По просьбе Скита, на поляне не работал никто кроме него и Феста. — Завтра тут будет целый корпус инквизиторов Светлоликого Тимория. Старейшина сказал, что надо встречать их за стенами города. А еще Старейшина сказал тебе придти к нему домой, кэп.
В доме Старейшины за две недели ничего не изменилось. Сам хозяин дома сидел все в том же темном углу, и все также курил свою трубку. Протянул Скиту с предложением затянуться, Скит дернулся, он еще помнил что произошло в прошлый раз, а древний старик ехидно усмехнулся.
— Твое тело окрепло Се Шандин? — задал он вопрос вместо приветствия.
— Думаю достаточно для того, чтобы перейти на следующую ступень. — кивнул головой Скит.
— Хорошо. — Старейшина затянулся и выпустил изо рта сизый дым. — С Севером общаться ты уже научился. Теперь ты должен понять его. Принять. Пропустить через себя и стать им. У тебе на это есть двадцать четыре часа. Если за это время ты не сможешь покорить его, то ты растворишься в этой стихии, твое сознание присоединится к тем, кто пытался покоить Север о тебя, а сам Север станет еще сильнее. Ты готов, Се Шандин?
— Готов. — кивнул головой Скит. — Азалия, иди ко мне, малыш.
Лазурный барс, подошла к своему спутнику и другу, они коснулись лбами друг друга, и Азалия лазурным свечением втянулась в татуировку на груди Скита. Ему будет спокойнее, когда самое близкое ему создание в такой момент будет в безопасности. Старейшина жестом указал на дверь, Скит открыл ее и замер на пороге. Стены, пол и потолок были покрыты инеем, холод в комнате стоял такой, что воздух обжигал легкие.
— Это сердце Севера. — голос Старейшины звучал словно издалека. — Только одно существо вошедшее сюда смогло выйти. Сейчас он бог Северных земель, бог-медведь. Обратного пути не будет Се Шандин. Подумай еще раз.
— Я готов.
— Третий раз спрошу. Ты готов к тому, что можешь не вернуться? — спросил древний старик.
— Я готов. — твердо ответил Скит и вошел в комнату, дверь за ним резко захлопнулся, а Скит упал на колени не в силах сдерживать силу навалившуюся на него.