— Что ты помнишь? — спросил Скит, когда Фестиций пришел в себя. — Ты видел убийцу напавшего на тебя?
— Это была девушка. — с трудом ответил чудом выживший парень. Чтобы говорить, Фесту приходилось прикладывать усилия. В себя он пришел спустя пол дня, и говорить выходило не так легко, как раньше. — Она лежала на земле и просила о помощи. Вы с Бьёрном были заняты разговором, и я отбежал, чтобы спросить её как я могу ей помочь. Она была слаба и когда я протянул руки, чтобы поднять бедняжку с земли, девушка стала изменяться. Черты её лица потекли и спустя мгновение у меня на руках был совсем другой человек. Её уши были проколоты в десятках мест. В каждом ухе у нее было не менее пятнадцати колец. Брови, нос, губы, все это было обвешано кольцами. Кажется, что у нее не было ни одного свободного места на лице, не имеющего прокола и кольца. И пока от удивления я не успел среагировать, она выбросила руку с иглой и ткнула меня в руку. Метила в сердце, но я успел немного увернуться. Иначе и не дожил бы до вашего прибытия.
— Десятки колец по всему лицу. — задумчиво произнес Скит. — Так значит вот, что я слышал все это время. Перед каждым нападением я слышал их перезвон, и считал, что просто слышу звон колец с кольчуги воинов. Помнишь еще что-нибудь?
— Нет. — Фестиций отрицательно покачал головой. — Скит, скажите, неужели все мои убеждения ничего не значат? Все мои убеждения о чести воина и правильности выбора? Как жить в этом мире, если нельзя верить даже несчастной девушке в беде? Неужели всё чего я держался, оказывается обычными мечтами ребенка, который начитался книг? Скажите мне мне Скит! Как вы живете? Как?!
Парня трясло, от того что его мир рухнул, Фестиций даже не мог определиться как обращаться к человеку с которым они путешествовали уже несколько месяцев. Ему было больно не физически, Бьёрн уже излечил тело парня. У Феста болела душа. Душа, которая нашла направление в этом мире и сейчас он сознал, что выбранный им путь оказался просто мечтой мальчишки начитавшегося книг про рыцарей и благородные поступки, и его душа не выдержала такого удара о реальность. Реальность, которая оказалась гораздо более жестокой, нежели он об этом думал.
— Я бы тоже так хотел, чтобы в мире все было как в книгах. Но, к сожалению, этот мир слишком сильно поломан, друг. — Скит подошел и положил руку на плечо Фестиция. Парень вытирал слезы, бегущие из глаз и слушал что ему говорят. — Вот только поломанный мир вокруг тебя не означает, что ты должен подстраиваться под него. Измени мир. Ему не хватает таких наивных и благородных людей как ты, Фестиций. Не изменяй себе.
Фестиций молча кивнул и отвернулся к стене. Он не хотел спать, но и не мог показывать свою боль этому миру. Проще притвориться спящим и подумать обо всем, нежели выслушивать всех желающих его пожалеть. Скит посидел рядом еще немного, вздохнул и встав направился к выходу. Надо еще решить, как вытаскивать Мора. Их осталось двое и просто ворваться в Первохрам Ан'Гасиоха они не могут. Скит спустился на первый этаж и сел напротив северянина. Компанию им составлял новоиспеченный учитель Скита. Как оказалось, старик Ичи никуда не уходил и сидел тут в ожидании друзей, но когда Скит вернулся с раненым парнем на руках, старик подскочил начал помогать здоровяку в лечении. Скит был уверен, что слепец больше не сможет его уже удивить, снова ошибся. Старик Ичи при помощи массажа тела направлял потоки силы духа в теле так, чтобы выгнать яд из тела раненного Фестиция. Вскоре раненый задышал спокойно и ровно, на лицо вернулся легкий румянец, и парень провалился в спокойный сон.
— Времени остаётся слишком мало. — нарушил молчание старик Ичи. — Скоро господина Мория лишат жизни.
— А что ты предлагаешь, старик? — спросил Скит. — Вдвоём штурмовать Первохрам сильнейших воинов земель этого мира? — Скит махнул рукой девушке-разносчице и заказал блюдце молока для Азалии. Девушка улыбнулась и довольно быстро поставила на стол заказ. Азалия запрыгнула на стол, и довольно заурчав начала лакать молочко из блюдца.
— Сильнейшие воины — это сыны бога-медведя. — возмутился Бьёрн.
— Вот только я вижу всего одного такого. — резко высказался Скит. — Бьёрн, ты один северянин на этой земле. Твои братья на севере, и они не окажутся тут через час, для помощи нам. Так что, ты уж прости, но сейчас они сильнейшие воины. — в ответ Скиту, здоровяк нахмурил брови, показывая свое недовольство, но ничего не сказал. Скит был прав и спорить не имело смысла.
— Не всегда количество побеждает качество, ученик. — по-старчески проговорил слепец. — Надо просто знать как действовать. Господин Морий мой первый и единственный ученик, и я знал что это однажды случится. А потому все эти года раздумывал как действовать в случае его поимки. И первое, что могу вам сказать — господин Морий будет жив еще три дня. Юного господина нельзя убить просто так, иначе его душа уйдет к Госпоже Даад. Через три дня безостановочных обрядов над юным господином Морием, его покровительница отведет свой взгляд от него и тогда после смерти Великий воин Ан'Гасиох сможет забрать душу господина Мория себе. Это значит, что все три дня гвардия Элдоров будет усиленно охранять молебный зал, не пропуская туда никого. У нас есть только одна возможность, попасть в Первохрам. Дождаться окончание обряда и тогда ворваться в молебный зал, чтобы высвободить господина Мория.
— Не обижайтесь, но я бы не назвал это продуманным планом, мастер Ичи. — пробасил сын севера.
— А ты думал что за полторы сотни лет я продумал только это? — старик посмотрел на Бьёрна.
— Нашему смертнику оказывается почти две сотни лет?! — удивился северянин. — А выглядит младше меня.
— Мы сейчас пойдем на арену, я продолжу учить Скита. А ты постарайся вылечить вашего парня и понять, кто тот безликий, что охотится на вас. — старик Ичи проигнорировал слова Бьёрна, и начал раздавать команды. — А после того как мы выйдем я расскажу, что мы будем делать дальше.
Скит выбил табак из своей трубки в блюдце, которое ему услужливо подставила девушка-разносчица, и посмотрел на Бьёрна. Здоровяк понял не озвученный вопрос Скита и молча кивнул, показывая, что справится и капитан может спокойно уединиться на арене, занимаясь своим обучением. Старый художник встал из-за стола и не оглядываясь уверенно направился в сторону двери ведущей на арену. Скит вздохнул и направился к барной стойке оплачивать время обучения, которое они проведут на арене. Азалия направилась следом за своим спутником.
— Ты помнишь чувство на котором остановился? — спросил слепец у Скита, когда он спустился и сел на песок, кошечка улеглась рядом с ним.
— Примерно, — поморщившись ответил Скит. — я отвлекся на кристалл стихии Неба.
— Вдохновение. — мечтательно произнес старик Ичи. — Давно я его не испытывал, даже завидую тебе. Я-то уже старый и не смогу выучить ничего нового, а у вас молодых все впереди.
***
Мор вновь, как и когда-то в детстве, лежал на каменном алтаре в святилище Ан'Гасиоха. Тогда он за свой бунт и не послушание должен был насильно отправлен в домен бога, которому его душу посвятил первый из рода Элдоров. Ему удалось сбежать в детстве, учитель Ичи дал юному Мору достаточно знаний, чтобы он справился с недооценившими его гвардейцами рода Элдоров. Но сейчас молитвенный зал охраняла вся гвардия отца, а руки и ноги Мора были скованы лунным серебром. Своего отца Мор так и не увидел, видимо Борей Элдор не посчитал своего сына достойным поводом, чтобы отвлечься от дел божественных.
Несмотря на то, что Мор лежит на алтаре уже не один день, каменное ложе Мора оставалось таким же холодным, как и когда он только оказался к нему прикован. И с каждым часом этот каменный алтарь вытягивал из Мора его силу все сильнее и все больше. Словно жадный и голодный монстр пожирающий свою жертву. С каждой произнесенной молитвой Мор замечал, как его Госпожа отворачивается от него, переставая видеть своего последователя. Ещё немного и Мор останется здесь один, никто не будет его поддерживать, и тогда его душа достанется Ан'Гасиох. Ему больше не удастся увидеть её, и как бы он не бежал всю свою жизнь, его душа окажется продана, как это и задумал первый из его рода, как того хочет его отец.
Странно, но отчаяние не поглощало сердце Мора, скорее даже наоборот, он был воодушевлен. С каждым часом он чувствовал себя лучше, к смерти он был готов давно и жалел только об одном. В этот раз перед смертью он не увидит Её, ту единственную, которую Мор видит каждый раз когда он умирает. В этот раз его душа угодить в рабство и больше вырвется оттуда.
Монотонное чтение молитв, к которым за все это время привык Мор и даже перестал их замечать, прервалась выкриками из-за двери и громкими ударами. Мор захохотал и впервые за все время плена дернулся на жертвенном алтаре:
— У вас ничего не выйдет, ублюдки! Я уйду только к Ней и ни к кому другому! Вы слышите? После смерти я увижу только Её! Только мою Джуди!
***
Скит вышел с арены спустя два дня. Два дня ужасных измывательств называемых этим злобным стариком тренировками. Заметно подросшая за два дня Азалия не выдержала и вновь сбежала в мир души Скита. Изнеможденный ученик пошатываясь вышел в обеденный зал, который как и всегда встретил нового посетителя гудом десятка голосов, смеха и звуком ударов кружек о стол. Еле переставляя ноги Скит добрел до стола и махнул рукой, прося принести ему еды. Бьёрн что-то громко обсуждал с Орном. Видимо снова спорили, кто из их богов сильнейший воин. Слепой старик Ичи спокойно сел рядом со Скитом. Он делал это с таким невозмутимым видом, словно и не было тех пыток, которые он проводил два дня изматывая Скита и Азалию.
— Как там наш друг поживает? — первым делом, без приветствия спросил Скит у рычащего во время спора Бьёрна.
— О! Кэп, я тебя и не заметил! — от баса Бьёрна казалось содрогнулась вся таверна. — В комнате наш, малой. В собственных ногах путается, несколько дней пытался свои танцы исполнять, но спотыкался и падал. Сейчас даже не ест, из комнаты не выходит. Кэп, — обеспокоенно продолжил Бьёрн, — парень выгорает, может поговоришь с ним?
— Юноша потерял свой ориентир в этом мире. — произнес старик Ичи. — Он не может продолжать свой путь, потому что начал его от благородства души и помощи нуждающимся. А после такого подлого удара, юный Фестиций потерял этот путь, заблудился в его переплетениях. Вам не помочь ему, он должен сам вновь найти свой путь.
К столу подошла девушка-разносчица, поставила перед Скитом и старым мастером блюда с едой, также перед Скитом появилось блюдце под пепел. Скит кивнул головой, благодаря сообразительную девушку, вкладывая в её руку пару лишних монет за расторопность. Девушка улыбнулась и побежала к барной стойке, ловко лавируя между столами, не путаясь в своих просторных одеждах, скрывающих фигуру. Видимо так заставляют одеваться, чтобы у пьяных воинов не было лишних мыслей в голове.
— Ты не увиливай от разговора, северянин! — громко привлек к себе внимание Орн. — Сам начал этот спор, так имей совесть продолжить, или считаешь если отвернулся, то победил в споре?
— Да что с тобой спорить, пень упрямый? И так все знают, что ваш Ан'Гасиох жадный и выделяет вам мало силы, хотя вас гораздо больше числом, и веры вы ему больше даете. — спор пошел на новый круг, и Скит не выдержав слушать это перебил двух вояк:
— Вы на арене выяснить это не пробовали? — задал вопрос Скит, которого этот спор уже успел утомить.
— Кэп, даже ты с этим пнем справился, а про меня уж и говорить не надо! — с вызовом посмотрев на оппонента, Бьёрн намеренно напомнил тому обидное поражение.
— Орн проиграл мне только потому, что не ожидал от меня каких либо навыков использования силы духа, я ведь безбожник. — остудил запал северянина Скит, — Да и ты уже мне проигрываешь два боя из пяти.
— А ведь Скит дело говорит! — воскликнул Нордан, — Давай в бойцовской яме сразимся, северянин!
— Да нужен ты мне. — отмахнулся Бьёрн от напирающего на него Орна.
— Струсил получается? — радостно заулыбался воин предвкушая свою победу в этом споре и всех последующих.
— Ты не можешь отказаться, друг. — выдыхая дым вставил свое слово Скит. — После всех своих слов ты просто обязан ответить на вызов. К тому же тебе следует узнать свои новые силы, ты ведь поднял свою ступень развития, пока вытаскивал Фестиция из рук Даад. Я же правильно понял? — по реакции Бьёрна стало понятно, что Скит оказался прав и ответ на вопрос не требовался. — Да и я посмотрю как кого-то другого избивают на этой арене, а то за двое суток уже подустал от того, что лицом по песку возят только меня. Милая, — обратился Скит к пробегающей мимо разносчице еды, и вложил ей в руку серебряную монету. — не могла бы сбегать до нашего друга и позвать его посмотреть на бой этого северянина?
— Сейчас сделаю, господин. — робко улыбнулась девушка у упорхнула выполнять данное ей задание.
Скит задумчиво смотрел ей в след. Он сам не мог понять, что его привлекло в ее виде, но это явно было не девичья красота и привлекательность. Что-то не уловимое в уголке сознания говорило ему о том, что он что-то упускает из виду. Толпа пошла занимать места на трибуне, и Скит вытряхнул в блюдце прогоревший табак пошел в том же направлении, на ходу вновь забивая трубку табаком.
— А ты-то зачем туда идешь, старик? — спросил Скит, заметив что с ним рядом идет его мучитель. — Все равно же ничего не видишь, только звук двух сражающихся воинов будешь слышать.
— Глупец! — старик Ичи ударил своего ученика бамбуковой тростью так, что Скит вскрикнул от боли, не сумев увернуться. — Раз пытаешься кого-то уязвить, так хоть умей от ударов уворачиваться, бездарь! После боя, обратно на арену пойдешь, до самого полнолуния! — Скит страдальчески вздохнул и оба, Скит и слепой художник, улыбаясь пошли занимать свои места.
Чуть в стороне стоял один из сотрудников таверны и принимал ставки выдавая клочки бумаги с записанными на них именами и суммой ставки. Скит тоже направился сделать ставку пока противники занимали свои места у стен и разминались, но старик Ичи остановил его:
— Постой. — произнес он поймав Скита за рукав, и вложил тому в руку небольшую стопочку монет. — Поставь на ничью.
Скит только пожал плечами и отправился выполнять просьбу старика Ичи. Получив полагающиеся им бумажки, Скит уселся на свое место, и задымив трубкой, стал ожидать боя. Откуда-то сбоку раздался громкий голос, который Скиту уже доводилось слышать когда он сам стоял на арене смотря на Орна Нордана. Как-то он слишком часто оказывается на этой арене. Видимо последнюю мысль Скит озвучил вслух, потому что сидящий справа от Скита поджарый воин ответил ему:
— Орн постоянно зовет кого-то на бой. Мы уже привыкли и не даем ему повода, а вы недавно тут оказались вот он и трется возле вас. Скучно ему без дела сидеть, мы не так давно закрыли Бурю Безумия и нападений не случалось уже пол года, вот и зовет каждого встречного на арену, чтобы время скоротать. — незнакомец замолчал, и Скит услышал представление Бьёрна.
— … А противостоит нашему ветерану арены, сын Севера, последователь бога Медведя, воин использующий двуручный молот — Бьёрн Тюрсон! — по окончанию речи оратора, трибуны разразились приветственными и подбадривающими криками, а бойцы двинулись на встречу друг другу.
Орн был осторожен и не бросался в атаку, как это было со Скитом. Если внешне Скит не представлял из себя угрозы, просто какой-то голодранец в безрукавке и с босыми ногами, то что ожидать от огромного косматого сына Севера, уже заплетающего свою бороду в три густых косы, Орн Нордон прекрасно знал. Легкий и пробный удар молотом Орн парировал таким же простым взмахом своего копья. После этого приветственного удара началась полноценная дуэль и искры засверкали в воздухе от столкновения металла оружия. Огромный Бьёрн махал своим молотом с такой легкостью, словно он и не весил ничего. Орн пользовался своим копьем так, словно это продолжение его рук, словно он родился с копьем в руках.
— Смотри внимательно, олух. — проскрипел старик Ичи, обращаясь к Скиту. — А то самое главное проследишь.
— Я и так слежу за каждым их движением, слепой старик. — возразил Скит, и вздернул от боли ногу, туда пришелся удар тростью слепого Ичи.
— Дурень! — выругался учитель на своего ученика. — Два мальчишки дерутся, чего ты там не видел? Не на бой смотри, а на всех остальных. Кто здесь странно себя ведет?
Скит удивился словам слепого художника, но все же послушал его и стал всматриваться в толпу зрителей. Что тут может быть подозрительного? Кто-то захочет помешать бою, чтобы победить на тотализаторе? Или… Точно! Убийца! Для Безликого это идеальное место, чтобы нанести неожиданный удар. Тем более после того как все увидели, что Скита, а следовательно, и его друзей, Дрункард отказывался исцелять. Скит стал усиленно вглядываться в толпу вокруг арены, выискивая угрозу. Скит напрягал слух и внюхивался в запахи. За последние дни тренировки он сильно сблизился со своей кошечкой, и начал различать запахи. В бою с завязанными глазами против старика ему это не сильно помогало, но сейчас Скит использовал каждый шанс, чтобы найти того ублюдка, который так изранил душу его друга.
Скит уже отчаялся найти кого-то и решил, что убийца здесь не объявится, как вдруг он услышал звон десятков колец, и слабый свист брошенной иглы. Не раздумывая Скит бросил на звук две Серебренные Иглы в прыжке обращаясь белой молнией мгновенно оказался на пути летящей отравленной иглы, хватая ее и в ту же секунду оказываясь у того, кто хотел убить северянина. Не смотря на убийцу Скит схватил ее и сбросил вниз, на арену. Наблюдающие за боем не смогли понять, что происходит увидев лишь белую молнию и падающую вниз девушку. Бьёрн остановился в недоумении смотря на упавшую девушку и Скита нависшего над ней, в руке его друга была серая металлическая игла с капающим на песок арены чем-то мутным.
— Кэп, ты чего? — осторожно спросил северянин, смотря на Скита который шипя от злости придавливал девушку к песку.
Перед Скитом лежала девушка, которая пару минут назад приносила ему еду. Девушка разносчица, что постоянно обслуживала их столик, и теперь Скит понимал, почему его так привлекала ее одежда. Она единственная ходила в свободных одеждах и в штанах вместо юбки. В такой просторной одежде очень удобно спрятать несколько отравленных игл и ножей.
— Кэп! — Бьёрн повысил голос. — Ты что творишь?
— Ваш бой окончен. — коротко бросил Скит.
— Как это понимать? — еще недавно дружелюбный Орн теперь совершенно недружелюбно оскалился.
— Как месть. Это она отравила нашего друга. — Скит даже взгляда не отвел от девушки. Та только испуганно застонала, из её глаз потекли слезы.
— Кэп, не дури. Девка явно испугана, не могла такая нашего парня отравить. — Бьёрн осторожно ступал в сторону Скита, стараясь резкими движениями не спугнуть спятившего друга.
— А вот сейчас мы это и проверим. — прорычал Скит и резко надавил на иглу.
Бьёрн предупреждающе вскрикнул, но не успел ничего сделать и игла почти вошла в горло несчастной запуганной служки, как вдруг ее выражение лица сменилось с запуганного на холодное и она без проблем вывернулась из рук удерживающего ее Скита. Отпрыгнула в сторону провела ладошкой по лицу, словно снимая с него что-то. В следующее мгновение ее лицо побледнело черты сменились на более хищные, раздался звон десятка колец. Уши девушки были полностью покрыты кольцами. в каждом ухе их было не меньше двух десятков. Брови, нос и губы тоже имели не один прокол. Девушка не выражая никаких эмоций подобралась, в ее руках оказались два кинжала, она приняла угрожающую стойку и проговорила:
— Зря ты мне помешал. Хотела же вас по-тихому убрать и уйти. Теперь придется руки замарать.
— Ваш бой окончен. — повторил Скит обращаясь к Бьёрну, но не сводя глаз с безликой. — Я хочу устроить дуэль до смерти, на этой арене такое возможно?
— Нет. — прозвучал отрицательный ответ от распорядителя боя. — Любая рана будет исцеляться этим местом силы.
— Так еще лучше. — на лице Скита появилась злобная усмешка, и Скит повторил. — Так еще лучше.