Никогда, никогда он не допустит такого у себя дома. Ради своих будущих детей, ради детей всего мира, нынешних и будущих. Он сделает всё возможное, чтобы ничего подобного не произошло в его родном мире! Чего бы ему это не стоило!
Скажете, много пафоса? Что не стоит много на себя брать? Что же, каждому своё. Алексей видел и воспринимал всё именно так и не иначе. Может быть, причина крылась в его детстве, может быть, ещё в чем-то, но что есть, то есть.
Мозг, не без труда, но всё меньше и меньше противился тому, что вокруг видели его глаза, и Алексей постепенно, осторожно принимал для себя новую реальность, в которой существует не только тот мир, что знаком ему с детства — мир, в котором он родился и вырос — но есть ещё и другие, не менее реальные миры, существование которых никак не зависит от его личных представлений об устройстве Вселенной. Неважно, как хорошо он учился в школе, кто ему преподавал, какие книги он читал в детстве. Они просто есть. Для начала этого вполне хватит, остальные вопросы — потом.
И за время текущей операции он побывал уже, как минимум, в двух мирах, или планетах (кому как): там, где под чистым звёздным небом простиралась бескрайняя саванна, наполненная ароматами незнакомых трав, огнями потревоженных светлячков и стрёкотом ночных насекомых, и этот — мир, где, похоже, не осталось ничего живого, кроме бог весть как выживающих растений, хотя Алексей и не был уверен, что они до сих пор живы. Мир, полный пыли и тлена, с тяжёлыми свинцовыми облаками над головой и испуганным голубым небом, прячущимся за ними.
Что же ты такое увидело на поверхности, Небо, что решило закрыться от поверхности плотными шторами туч? Неужели очередной акт человеческого безрассудства и ненависти, вылившийся в тотальный геноцид всего живого?
Но сознание всё равно не оставляло своих хоть и ослабевающих, но попыток цепляться за остатки рационального восприятия текущих событий и пыталось подогнать окружающую обстановку под шаблоны, сформированные с детства. К тому же, чего уж тут, события последних дней с трудом укладывались в концепцию стандартного среднего образования, хотя тут и убеленный сединами академик мог запросто схватить инфаркт, осознав ущербность своих знаний.
Подсознательно Алексей пытался найти хоть что-то знакомое в окружающей обстановке, хоть что-то, что позволило бы воскликнуть: "Ага! Что вы мне тут про параллельные миры задвигаете! Вот же оно, вот же!"
Автомобили? Так может быть, это обычная продукция американского автопрома. Просто выглядят они, как своеобразное ретро 70-80-х годов, но если взять, да хотя бы Кубу, так там вообще весь частный и не только транспорт — ретро, результат "дружественной" политики Дяди Сэма. Да наверное, и по Штатам сегодня разъезжает не мало таких вот раритетов, просто ты же не ездишь по американским дорогам каждый день, и оценить всё собственным взглядом не можешь.
Двухэтажные автобусы? Так их в Англии полно, хоть п@пой жуй! Это вообще их фишка! Ну, может быть здесь даблдеккеры и не совсем такие, как в Лондоне, Азии или Австралии, но очень похожие же! Да и такси в Лондоне тоже специфические, как из шестидесятых. Хотя аналог последних пока на глаза здесь пока не попадался.
Буквы на встреченных надписях? Все эти точки и чёрточки? А вы исландский алфавит видели? Или норвежский? Там этих приблуд хватает с лихвой! И буквы вообще, мало что сказать, странные.
Другое дело, что фьордов поблизости не наблюдалось, как и вообще моря, да и выглядела Норвегия, насколько знал Алексей, несколько иначе. Собственно, Биг-Бен, тёплый океан и пальмы с авто а-ля "пятидесятые" тоже замечены не были, как и надписи на испанском, который Алексей хоть и не знал, но уж точно не спутал бы с любым другим языком. Как ни как, детстве из каждого окна раздавались звуки мексиканских сериалов. А английский он худо-бедно изучал по школе и даже смог бы объясниться на уровне "моя твоя понимать".
Нет, Лёха, ты точно не на Земле, и это непреложный факт. Можно, сколько угодно пытаться найти успокаивающую зацепку, но народ из твоей группы прекрасно это знает, и походу бывал в таких местах уже не единожды. По крайней мере, реагируют они на всё, что с ними происходит, очень и очень сдержанно, если не сказать флегматично. Не более эмоционально, чем на тот же афганский перевал. Самый обычный среднестатистический перевал. Для них эта миссия не более необычна, чем любая другая нелегальная вылазка на сопредельную территорию. А в данном случае, в сопредельный мир.
Но если подумать, то рациональность никуда ведь и не девалась. Она просто перешла на другой уровень, сменив вколоченную с детства в голову парадигму, новой. Это как если бы ты раньше думал, что чума это кара божья, а теперь понимаешь, что виной всему, на самом деле, бактерия и расплодившиеся кругом крысы, которые её переносят. А чума ведь и до этого никуда не пропадала, чума — это объективная реальность. Она просто была, есть и будет. Даже, если не проявляет себя в виде вздувшихся бубонов, а тихо ждёт своего часа где-нибудь в подтаявшем могильнике. Изменилось только восприятие болезни.
Алексей вместе с товарищами вернулся к основной группе и сменил тех, кто до этого нёс на носилках Санька, приняв тяжёлую ношу. Как и прежде, он встал спереди в паре с Данилой.
Надо что-то с этим делать. Они, конечно, будут его тащить до последнего, но следует подумать над тем, как сэкономить силы. Никогда не знаешь, чего ожидать в незнакомом месте за очередным поворотом. Зря что ли Афанасий говорил про какую-то не то сущность, не то существо, которое может здесь водиться. Хватит ему пока странников с их псевдоосликами, к встрече с новыми формами жизни надо морально подготовиться.
— Что там с фильтрами? Хватит? — спросил полковник одного из бойцов.
— Если будем двигаться в том же темпе, то должно хватить, но впритык, — ответил тот. — Но лучше бы ускориться.
Тут Алексей поспорил бы с бойцом, так как если они пойдут быстрее, то дыхание участится, и соответственно, фильтры быстрее израсходуют свой ресурс. Опять же нагрузка в виде раненого товарища играл свою роль, заставляя расходовать ресурс фильтров сверх нормы. Хотя в их случае разница могла быть и не принципиальной.
Он бросил взгляд на американца, лицо которого было замотано обычной, хоть и добротной хлопковой арафаткой. Что бы ни витало в окружающем воздухе, но такой самодельный фильтр вряд ли мог гарантировать адекватную защиту. Разве что от весьма крупной фракции какой-то пыли.
А если это всё-таки бактерия, или вообще вирус? Тут даже их маски-противогазы не могли бы дать полной гарантии, что зараза не попадёт в лёгкие.
Взгляд упал на порванные на коленке брюки. И когда он успел? В дыре виделась ничем не защищённая кожа. Небось, когда по скалам бегал да за камнями от стреляющих американцев укрывался. Хотя сейчас это не имело никакого значения. Тогда ли, чуть позже, или вот только что.
Нет, ни о какой герметичности их одежды говорить не приходилось. У них не было даже примитивных противочумных костюмов, какие он как-то видел, когда у них в районе объявили карантин из-за падежа свиней. Так, самый минимум защиты, чтобы хватануть заразы, если таковая здесь всё-таки имеется, как можно меньше.
Взгляд пробежал по окрестностям — зараза, в чëм бы она не заключалась, здесь могла быть буквально везде.
Достав во время очередной короткой остановки из рюкзака скотч, Алексей вернул на место оторванный лоскут, наложил извлечённый оттуда же полиэтиленовый пакет на дырку, и всё плотно перемотал, но так, чтобы сохранилась нормальная подвижность.
Как там говорил полковник: их ждут недели в карантине, в ходе которого их будут драить, как шл@ху перед свадьбой? Ну-ну. Главное, чтобы потом вообще из карантина выпустили, а то с таким развитием событий Алексей бы ничему не удивился. Поместят в какую-нибудь секретную лабораторию и будешь ты там куковать под неусыпным наблюдением охранников и учёных всю оставшуюся жизнь.
Однако… однако, что ни говори, а восьмидесятикилограммовый мужик, которого приходится тащить на руках, самым серьёзным образом замедлял их продвижение к цели и сковывал движения.
Надо будет что-то придумать, чтобы не тащить его в ручную, да только что? Ничего подходящего не попадалось на глаза. Какая-нибудь тележка или даже тачка не помешала бы, вот только где её взять? Какие-нибудь колёса, которые можно было бы приладить к доскам.
Вскоре они вышли к железной дороге, которая тянулась откуда-то справа и наискось пересекала асфальтированную трассу. Скорее всего, где-то там далеко в горах, возвышающихся на горизонте, пробит тоннель, через который и проложены рельсы. Интересно было бы увидеть, что скрывается за горами. Там всё так же, как здесь, или всё же есть хоть какой-то просвет и намёк на жизнь?
Потом железная дорога разделялась и начинала ветвиться множеством веток, часть из которых уходила в город, к которому приближалась группа, а часть уходила в сторону, где виднелись какие-то башни и высокие постройки явно нежилого характера.
Найди они самый настоящий вокзал, если бы и решили пойти в город вдоль "железки", пожалуй, никто бы не удивился, это было бы логично. Но они, не сворачивая, двигались прямо по дороге, которая обещала превратится в обычный городской проспект или широкую улицу.
Поиски вокзала и подробное исследование территории в планы их группы не входили, так что транспорт надо будет искать по пути.
— Что там, как думаешь? — Алексей посмотрел вдаль, взглядом указал на постройки в стороне от основного массива города.
— Похоже на завод или фабрику? — отозвался Данила. — Судя по всему, мы сейчас движемся по промзоне, а там дальше… типа трубы что ли. Ну да, точно фабрика. У нас подобный завод по производству удобрений тоже за городом размещался.
— Похоже на то, — согласился Алексей. — При других обстоятельствах, на них наверняка бы сверкали проблесковые маячки, чтобы какой-нибудь вертолёт сослепу не влетел.
— Это точно. Штука в том, что тут, похоже, уже давно ничего не сверкает. Хр@н пойми, сколько времени прошло с момента… — он подыскивал слово, — местного апокалипсиса.
— Если судить по тому как высохли тела, — Алексей вспомнил тела, которые им довелось увидеть, решив выдать предположение, — а некоторые так вообще до костей уже распались, то минимум лет двадцать. Хотя, я не специалист. Тут судмедэксперт нужен, хотя бы студент медицинского, он бы точно сказал.
— Нет, — покачал головой Данила.
— Что нет? — не понял Плетнёв.
— Гораздо дольше, чем двадцать лет, — пояснил Данила. — При прадеде Афанасия здесь уже всё было так. А тот ему рассказывал, что и во времена его молодости тоже.
— Значит, мы точно не на Земле. — пробормотал Алексей.
— Вот ведь человек! — Данила как-то умудрился расслышать последние слова Плетнёва. — Ты всё ещё сомневаешься, что находишься не на Земле?
— Нет, просто… — попытался оправдаться Алексей.
— Да ладно, забей, я сам поначалу не мог поверить в то, что оказался где-то ещё, кроме Земли. Ко всему был готов: к ЦАР, Конго, Афганистану, да хоть и к Гондурасу, не к ночи будет помянут. Но чтобы оказаться вне родной матушки-Земли! По крайней мере, вне той, к которой мы все привыкли.
— То есть это может быть всё-таки Земля?
— Да Бог его знает. По большому счёту, это не имеет большого значения. Окружающий мир гораздо сложнее, чем мы о нём думаем. Вот мы, например, не видим в ультрафиолете, а кто-то видит. Не слышим инфразвук, а есть животные, которые слышат. А кто-то и магнитные поля видит.
— Всё это верно, только понимать, где ты сейчас находишься, и где можешь очутиться — очень важно.
— Кому надо, тот знает. Твоё дело — исполнять приказы и делать свою работу, — наставительным тоном произнёс Данила.
— Однако, — не успокаивался Алексей, — если уже прадед Афони застал здесь всё таким дохлым…. Хотя я не о том! Получается, что люди, жившие здесь, ушли от нас в развитии гораздо дальше, — продолжил на ходу рассуждать Алексей.
— Ага, обогнали и перегнали, — невесело заметил Данила, оглядывая очередное тело, лежащее на обочине. Через плечо у него была перекинута большая сумка, из которой выглядывали светлые уголки, и Алексей не удивился бы, если бы труп принадлежал местному почтальону.
"Не без этого" — мрачно подумал Алексей, но произносить вслух не стал. "Почтальон" лежал, скрючившись обхватив свой груз обеими руками. Кто-то так и не дождался писем, не прочитал поздравительную открытку, не получил свежую газету…
А ведь, действительно, если здесь сейчас такая безрадостная обстановка, то вольно-невольно задумываешься, сколько же лет осталось существовать их родной человеческой цивилизации. Хотелось бы, конечно, чтобы на его век хватило. И детям его. И внукам.
С другой стороны, почему он решил, что его родной мир должна постигнуть такая же участь? Совсем не обязательно! Пускай, здесь и получилось так, как получилось, но у него-то дома люди могут оказаться поумнее, чтобы не допустить такого же развития событий.
Если… Если только здесь не было вторжения. Можно быть сколько угодно миролюбивым и посвятить жизнь познанию нирваны, но если ты помешал кому-то, кто не озабочен поиском путей мирного сосуществования, кому-то, на чьём пути ты оказался помехой… Мда..
— Как думаешь, это война? Это всё из-за войны? Или местный Чернобыль рванул?
— Без понятия. Я специально не спрашивал, не до того было. Ты, если очень этим вопросом заинтересовался, то лучше нашим по возвращению скажи, а ещё лучше полковнику. Если он решит, то сведёт тебя с кем надо.
Плетнёв принял это к сведению.
Они прошли некоторое расстояние, молча, оглядывая безрадостные окрестности, которые могли вогнать в депрессию самого отъявленного оптимиста, а пессимиста так сразу вогнать в могилу.
Тяжёлые носилки и накапливающаяся усталость не располагали к непринуждённой беседе. Казалось, будто само окружающее пространство вытягивает из них все силы, словно какой-то энергетический вампир. Или ему этот просто кажется? Как знать…
До кучи своей унылостью и беспросветностью их изматывала однообразная окружающая обстановка. Для полного "набора" не хватало, чтобы ещё дождь пошёл, вот тогда точно будет абзац, подумал Алексей, но тут же себя одёрнул — не стоит посылать в космос такие мысли. Дождя как раз здесь и не хватало, ага. Хорошо ещё, если он окажется обычным. А вдруг здесь идут только кислотные дожди? Или каждая капля будет нести хр@нову тучу радионуклидов. Нет-нет, дождя не надо. Слышишь, Вселенная?
Вместо дождя в воздухе, словно желание, искажённое хитрым джином, появился и стал витать, медленно оседая какой-то тлен, который Алексей поначалу принял за пепел, но нет, это был не он, да и на то, чтобы что-то в округе горело, было не похоже. Просто что-то почти невесомое, полупрозрачные серые частицы падали сверху.
Когда их, наконец, сменили, Алексей решил продолжить свои рассуждения на тему катастрофы, которая постигла это мир.
— Меня смущает кое-что, — начал он.
— Что именно? — отозвался Данила. Он разминал затекшую руку, массируя её на ходу.
— Ну, — Алексей подумал, — тела.
Данила взглянул на него сквозь стекла маски и как-то чрезмерно серьёзно спросил:
— Что с ними не так?
Плетнёв подумал, прежде, чем высказать свои опасения. А ведь, окружающая обстановка реально заставляла задуматься, хоть он пока и не мог толком сформулировать причину того, что его исподволь беспокоило. И дело было не только в тотальном вымирании, которое могло заставить призадуматься любого.
— Они, — он вспомнил увиденные тела, — вроде как не гнили. Как думаешь?
— То есть? — заинтересовался Данила.
— Столько трупов, а следов гниения нет. — сообщил Алексей. — Может, я ошибаюсь, но они же буквально высохли, превратившись в мумий, некоторые истлели, но не сгнили.
Они шагали по асфальтированной дороге в чужом мире, а из-под их обуви при каждом шаге вырывались маленькие облачка белëсой пыли.
— Уверен? — уточнил Данила. — Сам же говорил, что тут нужен судмедэксперт, разве нет?
— Если честно, то не уверен. Точнее, не совсем, — размышлял на ходу Алексей. — Так просто, интуитивная догадка. Только… — Алексей задумался, — чтобы человеческое тело превратилось в мумию, должны быть созданы особые условия окружающей среды. Я, конечно, не специалист, но читал чуть больше, чем предусмотрено школьной программой.
— Мумия мумии рознь, скажу я тебе, — произнёс с лёгкой наставительностью Данила. — Я как-то по питерским чердакам и подвалам, в своё время, побегал вдоволь, так что повидал всякого.
— Но должны же быть бактерии, которые бы стали есть мясо? Личинки насекомых, опять же. Должны быть следы воздействия. Где всё это? У меня такое ощущение, что из живого здесь только мы.
Данила пожал плечами и впопад произнёс:
— Знаешь, я сейчас больше всего на свете хочу закурить, а никак нельзя, — он постучал пальцем по стеклу маски.
Алексей усмехнулся, хотя под маской этого толком не было видно, но Данила словно бы почувствовал реакцию Плетнёва.
— Да-да, дико хочется курить, — почти серьёзным тоном сообщил Данила. — А про бактерии и насекомых… Знаешь, в бытность… — он внезапно осёкся, как будто не хотел сообщать лишнего. — В любом случае, изложи свои мысли в рапорте, когда выберемся. Хотя я и не думаю, что ты первый, кто пришёл к такому выводу, но я таких пока не встречал. В любом случае, твоё мнение не будет лишним и поможет понять это место, сформировать знания о нём.
Пройдя промзону, они задержались в пригороде. По крайней мере, постройки вокруг больше всего его напоминали. Здесь были одно-двухэтажные здания, какие-то больше походили на жилые, какие-то больше — на складские, кругом заборчики и столбы, между которыми были натянуты провода. Некоторые, правда, были оборваны и свисали до земли словно чёрные спагетти с огромной вилки.
Здесь, к слову, они впервые увидели не только мёртвых людей, но и высохшие трупы животных, больше всего похожих на собак и кошек, и ещё были плешивые мятые тушки каких-то животных, видовую принадлежность которых Алексей не смог определить. Не исключено, что это тоже были собаки, просто неизвестной породы.
По обочинам росли (если здесь вообще может что-то расти) аккуратно подстриженные кусты, на ветках некоторых можно было заметить всё тело же красные ягоды, которые ему категорически рекомендовали не трогать. И что они так на этих ягодах помешались?
Каждый листик, каждая веточка, как и редкие ягоды были покрыты вездесущим налётом, который опадал, стоит их неосторожно задеть.
Всё такое знакомое и одновременно такое чужое. Ты вроде как оказался в чужом городе, но в похожем районе. Или в месте, которое ты когда-то видел на фотографиях, но когда тебе случилось в нём оказаться, выяснилось, что оно с тех пор, как были сделаны снимки, сильно изменилось.
На этот раз остановка была сделана по требованию Афанасия, который встал на колени в позе самурая прямо на асфальт и закрыл глаза. Вот, что он такое делает? В чём смысл такой медитации, особенно, когда каждый час на счету. Если не сказать, минута.
— Нам надо идти прямо этой улице, — расслышал Алексей слова Афанасия. — Часа через четыре, если не задерживаться, мы должны выйти на противоположную окраину, а там, на трассу и к тоннелю.
— Там точка перехода? — полковник достал карандаш и сделал пометку на карте. — Здесь?
Афанасий закрыл глаза, словно не собирался отвечать на вопрос старшего по званию. Очнулся, посмотрел на карту.
— Да, там. Дед рассказывал, что она прямо в тоннеле находится, но надо будет пройтись по "железке" вдоль леса. А там…
— Сущность, — кивнул полковник, — ты уже говорил. И как твой дед тогда ушёл от неё?
— Как-то ушёл, — пожал плечами Афоня. — Кто знает, что у Сущности на уме? Может, тогда она не захотела нападать, не испытывала голода, например.
Афанасий поднялся на ноги, отряхнулся, бубня себе что-то под нос при виде отлетающей от штанов пыли.
— То есть твой дед и прадед это Существо не видели?
— Нет, только взгляд ощущали. Слышали ещё.
— А ты уверен, что эта Сущность, или Существо, или что там, вообще представляет хоть какую-то опасность? — не отрывая взгляда от карты, спросил полковник. Время от времени, сверяясь с ней, он делал зарисовки на чистых листах блокнота.
— Я бы не стал проверять. Дед говорил, что лучше не испытывать судьбу. Что он его ощущал его взгляд как холод в затылке. В общем, если услышите плач…
— Плач? — не понял полковник.
— Да, плачь. Дед рассказывал, что оно кричит так, словно плачет. Жуткое дело. Мне от одних его рассказов спать не хотелось, боялся глаза закрыть. Детская травма, — хмыкнул Афанасий.
Тем временем, американец всем своим видом показывал, что ему надо в туалет. Признаться, Алексей и сам давно хотел, но старался терпеть. Оно, конечно, сложно говорить о какой-то герметичности их одежды, но лишний раз оголять части тела, тем более, самые дорогие, в таком месте не хотелось. Кто знает, как повлияет на них проклятая пыль если невзначай на них попадёт.
Полковник, наконец, заметил мучения янки.
- Сс@ть хочешь? — спросил он по-русски. — Уверен?
Американец энергично закивал головой.
Вообще Алексей тоже был бы не прочь отлить, но решил терпеть до конца. Хр@н знает, что это такое в воздухе витает, а детей ему своих. как ни крути, а завести хотелось.
Полковник раздумывал пару секунд, после чего развязал узел на верёвке, связывающей его с американцем.
— Ну, иди, — произнёс полковник, отвязывая наёмника от себя. — Коля, проследи за ним!
Американец в сопровождении одного из бойцов отправился к кустам, хотя мог бы сделать свои дела прямо здесь, никто бы и слова не сказал. Нашим всё равно, а местным, так и тем более. Но, видимо, был чутка стеснительным оказался.
— Не боишься, что пис@н потом отвалится? — провожая янки взглядом, попытался поддеть его Чекан, но посмеялись только свои, в то время как американец лишь непонимающе хлопал глазами из-под тактических очков. Хотя по самой интонации наверняка догадался, что пограничник отпустил в его адрес скабрезную реплику.
— Коля, если у него там что отвалится, тот пусть он сам подбирает! — раздался групповой смех. — Только зачем? Если и донесёт, то пришивать-то уже бесполезно будет!
Последовала новая волна приглашённого противогазами смеха. Да, даже в такой ситуации люди искали повод для шутки. Такова природа психологической защиты.
Встретив взгляд Алексея, полковник бросил:
— А куда он тут от нас денется? — потом добавил. — Пойдёт с нами — есть шанс его пустить по обмену, попытается здесь сбежать — сдохнет, причём очень быстро.
Американец протиснулся через живую ограду. Послышался звук расстёгнутой молнии, а потом и соответствующий звук малого облегчения. Потом вновь звук молнии и американец, зацепившись за кусты, с которых тут же осыпалась пыль, направился обратно. При этом он споткнулся и упал, чем вызвал очередной приступ смеха у бойцов, хотя ведь тоже устал, хоть ему и не доверили тащить носилки, но мог уже надышаться всякой гадости.
Алексею даже стало в чём-то его жаль.
— Ну что, товарищи бойцы! Прогуляемся по городу? — понятно, что это был не вопрос. Народ подсобрался, проверив рюкзаки и оружие. — Насколько мне известно, город пуст и никого кроме мертвецов в нём нет, так что проблем не ожидается, но сохранять предельное внимание всё равно надо.
Бойцы молча закивали, все и так это понимали.
— Этот путь проложен мертвыми. И мертвые хранят его, — невесело произнёс Толик, и Алексею показалось, что он где-то уже слышал эжту фразу.
А с неба продолжал падать серый снег, который с настоящим не имел ничего общего.