Бывает так, что события начинают принимать оборот, на который совершенно не рассчитываешь. Ты принимаешь решение, и события начинают развиваться по совершенно невообразимому сценарию, который может полностью изменить твою жизнь, или по попросту её отобрать.
Вышел в магазин за сигаретами — пьяный водитель сбил на перекрёстке. А, может быть, и не пьяный, а очень даже трезвый. Просто оса залетела в салон и отвлекла водителя. Да и ты, на самом деле, собирался бросить курить, и решил, что эта пачка уж точно будет последней. А ведь мог бы вполне без неё обойтись.
Или ты соглашаешься участвовать в вылазке на сопредельную территорию, ожидая, что целью будет караван торговцев оружием, боевики или наркокурьеры. Или те и другие вместе, они, как можно догадаться, зачастую, прекрасно совмещают одно с другим.
И вот ты уже стоишь посреди чужого мира, о существовании которого даже и не думал, а твоя команда состоит из людей, о которых, как оказывается, ты абсолютно ничего не знаешь, но зато они о тебе очень даже осведомлены.
И вообще, всё что происходит, начинает напоминать дурной сон, из которого ты всё никак не можешь вырваться.
Другой вопрос: хочешь ли ты этого? Или адреналин твоё всё?
И как бы ты не думал, прежде чем принять даже самое простенькое решение, кто-то уже принял своё, не подумав.
***
— Вы не обижайтесь, но какой-то проходной двор этот ваш Тихий мир, — не скрывая скепсиса, позволил себе высказаться Плетнёв.
— Трудно возразить, — с расстановкой ответил Смирнов, рассматривая следы на пыльном полу, где сохранился рисунок протектора. Кажется, можно было разобрать даже какую-то надпись, причём вполне обычными латинскими буквами. Какая-то импортная марка.
Он бросил быстрый взгляд на обувь остальных бойцов.
— Точно не ваши? — решил всё-таки уточнить полковник, как показалось Плетнёву, с лёгкой надеждой. Хотя было очевидно, что это точно не армейские берцы и не кроссовки кого-то из группы. Просто хорошие ботинки на толстом протекторе.
— Точно. Я не подходил к этой двери, и мужики тоже, — ответил Алексей. — Не сразу понял, что меня насторожило, но когда посмотрел в зал, где мы уже порядком наследили, то до меня дошло. Там тоже были следы, когда мы вошли, просто не сразу заметили.
— Это могут быть манекены?
— Не думаю. У них походка не та, они ноги словно волочат, это было бы заметно, а здесь видно, человек ступал осторожно, словно боялся шуметь. След чёткий, с упором на носок.
— Или словно кого-то заметил и попытался по-тихому скрыться, — дополнил полковник, он выглядел напряжённым. — Да, собственно, и ботинки наши, земные, если судить по отпечатку надписи.
— Тележка так скрипела, что не услышать нас могли только мёртвые, — Дмитрий покосился в сторону зала, заполненного почившими много лет назад прихожанами.
Полковник выпрямился и проверил свой автомат, дослал патрон в патронник, осмотрел свою разгрузку с запасными магазинами.
— Если проход сквозной, — сказал он, — то можно попробовать преследовать, но без особого шанса на успех, у него хорошая фора. А если нет, то есть шанс познакомиться с нарушителем.
"Нарушитель" — повторил в уме Плетнёв. Значит, у них, то есть теперь у нас, есть какие-то регламенты и порядки, устав, в конце концов, который описывает, что можно, чего нельзя, кого следует задержать, а кого можно без особых церемоний отправить курить трубку мира с предками вокруг вечного костра.
Однако, как можно нарушить закон, о существовании которого ты даже не осведомлён? Да-да, незнание закона не освобождает от ответственности — известная и исправно работающая максима. Но лучше, чтобы тебя для начала всё-таки ознакомили с его текстом, а то несправедливо получается.
— Попробуем? — обращаясь к полковнику, спросил Данила, который судя по всему, был готов сорваться в погоню прямо сейчас. И откуда только силы берутся.
— Уверен? — высказал опасение Плетнёв. — Может, всё-таки сначала выберемся, а потом разберёмся, что да как? Возьмём людей и снарягу получше. У нас фильтры на исходе, БК не плохо бы пополнить, люди давно не ели и не пили. Сане требуется серьёзная помощь.
На словах о фильтрах Дмитрий заметно замялся, переступив с ноги на ногу.
Было видно, что Смирнов размышляет, и что внутри него сейчас борются два человека: один хочет попытаться преследовать и задержать так называемого нарушителя, какие бы он правила и порядки не нарушил; другой — понимал, что их ресурсы ограничены, и к тому же один член команды тяжело ранен, что делает такой ресурс, как время, крайне ограниченным и от этого очень ценным. Каким образом, Александр продолжал держаться, оставалось только гадать и поражаться его желанию жить.
Полковник выпрямился. Похоже, решение было принято. Что же, будь что будет, тебя никто, Лëша, за язык не тянул, когда ты давал своё согласие на участие этой вылазке. Теперь терпи до конца. В каком-то смысле ты сам этого хотел, ведь так?
— Американец пока живой, — сообщил он, глядя в зал, где янки сидел на полу, прислонившись к колонне, — и ухудшения его состояния я не замечаю. Не исключено, что мы перестраховываемся.
— Может, и перестраховываемся, товарищ полковник, но лучше не рисковать, — высказал своё мнение специалиста Дмитрий. — Не зря мы этого места избегаем. И то, что убило местных жителей, ещё может сохранять активность и находиться вокруг нас.
— Не зря, — кивнул Смирнов, — только у нас из нормальной защиты одни "бризы", которые даже уши не закрывают. У многих одежда повреждена, у самого вон пыль на открытом запястье. Как думаешь, могла инфекция, если она здесь есть, уже проникнуть в организм?
Кот по-быстрому глянул на свою руку, стряхнул неё пыль. Все они, что уж тут говорить, были щедро ей обсыпаны. Он прекрасно понимал, что вопрос полковника был скорее риторическим, но рискнул возразить:
— Но мы до сих пор не знаем, от чего вымерли эти люди. Да тут вообще всё вымерло!
— Вот именно! Не знаем! — отрезал полковник, — А значит, если мы сдохнем, то мы убедимся, что здесь действительно опасно. Понимаю, что не сильно приятно выступать в роли подопытного кролика, но Алексей правильно заметил, что тела не гнили. Не исключено, что единственные патологические микроорганизмы, которые есть в этом мире, это трихомоноз, который ты притащил с собой, — добил его полковник.
Интересно, однако, что своими размышлениями относительно состояния тел мертвецов Алексей делился только с Данилой. С другой стороны, соблюдения конфиденциальности он ведь и не требовал. А Данила мог посчитать его мысли важными и донести их до командира.
Тем не менее, Алексею действительно ни разу не упало умереть во имя науки, но несмотря на то, что особого выбора у него сейчас не было, он решил, на свой страх и риск, поддержать Дмитрия:
— Может и так, Денис Евгеньевич, а может случиться так, что мы пополним ряды манекенов, разве нет? — высказал предположение Алексей.
Полковник бросил на него резкий взгляд:
— Вот именно! Мы ни черта не знаем, что здесь произошло, поэтому это место и закрыто на карантин! Представь, что будет, если то, что превратило этих людей в манекенов, попадёт в наш мир!
Алексей представил, и картина, которая родилась в его воображении, ему не понравилась.
После секундной паузы командир решительно произнёс:
— Мы разделимся. Вы, — он оглядел Алексея, Дмитрия и Данилу — пойдёте со мной — проверьте оружие и БК. Толик остаётся с остальными за главного и наблюдает за раненым, займёте оборону в церкви на случай появления манекенов и ещё кого — ничему уже не удивлюсь! — и если через два часа мы не вернёмся, уходите к точке перехода, недалеко осталось, Афанасий вас выведет. Нас — не ждать! Руководство само решит, стоит посылать нам помощь или нет. Если американец будет чудить — пристрелите.
Что же, решение разделиться было не самым рациональным, так как оставшиеся имели ранения разной степени тяжести, но, в то же время, оптимальным, насколько оно вообще могло быть таковым. В конце концов, только они могли в полной мере попытаться преследовать и задержать незваного гостя в этом проклятом мире.
Тем более, что идти им придётся практически на ощупь. Час туда, час обратно, ведь надо будет ещё и вернуться по незнакомой местности. Догнать, выследить, захватить, вернуться — расставил в уме этапы Алексей.
Его в очередной раз кольнуло подозрение, что полковник поддался желанию собрать, как можно больше информации об этом городе в частности и этом мире в целом, по крайней мере, той части, которую они могли обозреть. Неужели какой-то там нарушитель может быть настолько опасен в данной ситуации? Бывало, что Плетнёв и сам в ходе рейдов пропускал мелких рыбёшек, лишь бы заманить в засаду рыбу покрупнее.
А ещё, где-то на подкорке Плетнёву показалось, что полковник, на самом деле, знает больше об этом месте, чем пытается показать. Оно как бы и понятно, у всех свои уровни допуска, но всё-таки… всё-таки сейчас попытка преследования неизвестного могла оказаться для него последней. И стоит признать, что раньше он не ощущал это так остро, как сейчас.
— И ещё, — добавил командир, — если станет совсем невмоготу, разрешаю снять маски и попить воды и подкрепиться, с соблюдением мер предосторожности. И оказать максимально возможную помощь Александру. Похоже, нам терять особо уже нечего. Тем более, что противогазы выработали свой ресурс…где-то час назад, да, Дима?
— Лучше так, чем совсем без защиты, — засопел Кот.
— Лучше так, да, — задумчиво повторил Смирнов. — Толя, всё понял?
Анатолий кивком дал понять, что принимает приказ к исполнению.
— Ну, что, пошли, мужики!
Пограничники заняли позиции, чтобы держать дверь под контролем, но так, чтобы не быть на линии огня друг у друга. За дверью могло оказаться всё, что угодно, и чужак мог уже приготовиться к тому, чтобы открыть по ним беспорядочный огонь.
Полковник кивнул Плетнёву и тот осторожно взялся за тяжёлую кованую ручку в виде головы неизвестного животного, более всего похожего на результат удачной гибридизации собаки и дракона, который держит в оскалившейся пасти витое кольцо. Памятуя о возможных растяжках, медленно приоткрыл, осмотрев образовавшийся просвет.
Чисто, ничего похожего на леску или верёвку — уже хорошо. Видать тот, кто здесь был, уходил в спешке, либо не обладает соответствующими навыками и оружием. Но не стоит расслабляться, всё может измениться так быстро, что даже не успеешь это толком осознать, уж в этом-то Алексей теперь был уверен, как никогда.
Он потянул дверь сильнее, и она отошла на удивление легко. Казалось бы за эти годы даже самая крутая смазка должна была потерять свои свойства, но нет! Петли, конечно, дико заскрипели, но дверь поддалась без особых трудностей. Всё здесь было не так как, должно быть! Хотя, не исключено, что это заслуга того самого нарушителя. Если он тут не первый раз, то мог уже разработать петли, или смазать их хотя бы той же ВД-40.
Ещё раз присмотрелся: нет, ничего подозрительного по периметру дверного полотна не наблюдалось. Он резко дёрнул дверь на себя, в то время как Данила и полковник направили в проëм дула своих автоматов, готовые открыть огонь в любой момент.
Нет, там действительно никого не было: ни растяжек, ни потенциального противника, или как его назвал полковник, нарушителя.
Нарушителя режима карантина.
Может, стоило это место так и назвать? Карантин! А не какой-то там Тихий мир, Тихий лес и т. п. Ясно и просто — Карантин!
С одной стороны, то, что они ни на кого не натолкнулись — хорошо, с другой стороны им придётся идти дальше. Если бы сейчас по ним открыли огонь, то Алексей, как бы странно это не прозвучало, испытал бы облегчение, так как неизвестность перестала бы быть таковой.
Их взору открылся короткий коридор, метров пять-шесть в длину, не больше, в котором с трудом могли разойтись два человека, чуть шире дверного проёма, в который они сейчас собирались пройти.
Стены и потолок были выложены из подогнанного друг к другу камня различной формы, примерно такого же, как и стены церкви, но всё-таки отличного от последнего.
На другом конце коридора их ждала гораздо более массивная, окованная металлом дверь, чем та, что вела в кабинет. Она была встроена между двумя вертикально установленными в рост человека каменными блоками, на которые был уложен третий горизонтальный блок. Всё было тщательно встроено и подогнано в кладку коридора, хотя, вернее было бы сказать, что и дверь и сам коридор были возведены уже вокруг этой арки.
Вот только она ожидаемо оказалось открытой, да не просто, а так, что тяжёлые кованные петли засовов были сорваны, причем сделано это было изнутри. В то, что это мог сделать человек, который постарался избежать встречи с пограничниками, почему-то не верилось.
За второй дверью лучи их фонарей упёрлись на очередную стену, а вернее сказать, потолок.
Спуск. Да это был спуск в ту самую неизвестность, о которой только что подумал Алексей. Вселенная словно услышала его мысли и решила жёстко над ним подшутить.
Когда ты идёшь на задание, хоть бы и на сопредельную территорию, ты готовишься, ты изучаешь карты, особенности местности, и в целом и общем, ты готов ко всякого рода отклонениям от первоначального плана действий, но здесь! Здесь ты буквально ступал в сферу непознанного, делая шаги по неизвестной территории чужого мира. Встречи с манекенами ему хватило, чтобы ожидать от этого места всего, что угодно. Так что же может ждать их там, во тьме, в которую они сейчас собирались спуститься?
— Походу, там лестница, — Дмитрий светил фонариком, закреплённым на автомате. Он провёл узким лучом по полу, высвечивая следы. — Пошёл туда.
Алексей представил в уме внешний вид церкви и примерный план, исходя из того, что они уже увидели. Выходило, что коридор действительно переходил в спуск в подземелье, так как дальше, по уму, должна была быть либо очередная миниатюрная комната, либо выход на улицу, за которым вновь начинался парк и город.
— Не нравится мне это, — не успокаивался Дима, однако с решительным фатализмом произнёс. — Но мы опять пойдём и посмотрим, что там может быть в этой кромешной тьме.
— Ни пуха! — похлопал Алексея по плечу Анатолий, дожидаясь пока они пойдут.
Плетнёв коротко кивнул.
— К чëрту!
Они стали продвигаться вперёд, осторожно ступая на гладкие каменные плиты, которыми был выложен пол. Не хватало ещё вызвать действие какого-нибудь скрытого механизма, который нашпигует их арбалетными болтами, выпущенными из стен, ошпарит их выпущенной под давлением соляной кислотой, или обрушит на них потолок, завалив тоннами камнями.
Насчёт болтов и прочих метательных снарядов Алексей небезосновательно сомневался. Это в кино тысячелетние механизмы сохраняли работоспособность и могли поразить незадачливого расхитителя гробниц заготовленными снарядами. В реальности, любая тетива, хоть бы и арбалетная, равно как и пружина, скорее всего потеряла бы всякую упругость, а соответственно и возможность приведения механизма в действие.
Хотя, чем чёрт не шутит, учитывая, что они смогли использовать ту же тележку, просто смазав колёса. Место нехорошее, со своими заморочками, как оказалось.
А вот потолок на них мог вполне обвалиться. И не по причине действия устроенной древними строителями ловушки, а элементарно из-за прошедшего с момента постройки времени. Весь этот проклятый город, хоть выглядел довольно современным, нёс на себе печать усталости от своего существования, ветхости, обусловленной течением времени.
Раствор мог рассохнуться, кладка ослабнуть, и их появление здесь могло оказаться той соломинкой, которая бы переломила хребет верблюда.
Полковник осторожно, но с силой постучал по стене, Данила надавил ногой на пол, топнув по плите.
Нет, никакой реакции. Походу они малость перестраховались. Ну, дай-то Бог! Хотя, глядя на то, как вели себя остальные, Алексею показалось, что с чем-то подобным они уже в своей жизни сталкивались.
Несколько шагов до лестницы они совершили без каких-либо приключений, попутно осматривая изображения, которыми были покрыты некоторые камни, составляющие кладку.
На отдельных проступал всё тот же символ в виде креста в круге, в то время как на других явно старались изобразить женское лицо. И ничего хорошего это изображение не предвещало, уж очень оно было похоже на разъярённую Медузу Горгону из древнегреческой мифологии, а не ту симпатичную девчушку с грустными глазами, которую можно было увидеть на мозаике в главном зале. Там, где люди в непривычных, но явно богатых одеждах приговаривали её к утоплению.
К слову, об одеждах палачей и судей. Она ведь могла быть совсем другой, если подумать. Художники могли не знать, как одевались люди эпохи, от которой их отделяли сотни, а может быть и тысяч лет, и постарались изобразить, в первую очередь, сюжет, а внешний облик героев списывали со своих современников. Это как художники эпохи возрождения, писали картины на библейские сюжеты, при этом "одевали" их участников ровно в те одежды, которые носили люди здесь и сейчас.
Или эта странная манера девятнадцатого века писать сюжетные картины и портреты с современников, изображая их в античном стиле? Что, не ожидали? Да, старший сержант Плетнёв, бывал в музеях. Давно, правда, но бывал.
Но вот это лицо на камнях… вот оно точно было древнее самой церкви. Почему-то Плетнёв был в этом уверен.
Скорее интуитивно, чем осознанно, Алексей понимал, что та девушка, обречённая на мучительную смерть и это лицо, полное гнева (только праведного ли?), связаны, и вообще не исключено, что это один и тот же человек (да и человек ли, учитывая, то, как светилось сердце её брата в руках палачей).
И всё бы можно было списать на мифы и сказания, не имеющие ничего с реальностью, на то, что у кого-то когда-то внезапно разыгралось воображение и все мозаичные изображения, что были так скрупулёзно выложены в главном зале церкви. Можно было бы отмахнуться, сказав, что это всего лишь плод чьей-то фантазии, но, что если в основе такой фантазии лежит какое-никакое, но реальное событие?
Что если Иисус действительно накормил тысячи людей пятью хлебами и двумя рыбами? Думаете, это невозможно? Но ведь достаточно просто дать пяти тысячам человек пять хлебов и две рыбы, чтобы спустя некоторое время и множество пересказов такая история из забавной выходки чудака переродилась в утверждающую догму, провозглашённую чудом?
Что если лишённый критического мнения житель Мезоамерики увидел нечто — явление природы, птицу, которую никогда раньше не видел, или и то и другое одновременно, но в специфических условиях — чему потом ацтеки дали имя Кетцалькоатль?
Что если Зевс — всего лишь человек, когда-то поразивший соплеменников каким-то особенным, но, в целом, обычным для нас умением, а потом уже людская молва нарастила на скелет события мясо мифологии?
Человек такое существо, что обречено искать смысл и причину своего существования, а способность к воображению даёт ему возможность объяснить практически всё, что угодно.
В другое время и другом месте подобная резьба по камню всего лишь показалась бы забавной — ну древние камни, ну с мордой лица мифической бабы, мало ли таких по свету оставлено. Но сейчас, после всего, что тебе пришлось пережить и увидеть, после мозаики на стенах чужой церкви, где парящая женская фигура соседствовала рядом с тем, что иначе, как ядерный взрыв и не воспринималось — в общем, после всех тех событий, что на тебя так щедро свалились, ты смотришь на исполненное ярости женское лицо уже совсем иначе.
Да, по манере кладки и обработки камня, коридор явно отличался и от основного здания храма и от дольмена с каменными плитами, на которых тот был установлен.
— Судя по всему, это остатки от предыдущего строения, — подтвердил его догадку полковник, оглядывая стены. — Строили одно святилище на другом, потом ещё одно. Впрочем, ничто не ново под Луной, у нас также поступали.
Под потолком, на каменной перекладине было высечено некое послание. Всего несколько слов на неизвестном языке угловатыми буквами, но, даже не имея представления о том, что там написано, ничего хорошего оно явно не предвещало. Особенно вкупе с сорванными засовами на тяжёлой выломанной двери.
Алексей посмотрел под ноги — на полу валялась маленькая красная ягода.