Служба в армии была тем, что заставило пересмотреть взгляды на свою жизнь и выбить из башки всякую юношескую дурь типа нигилизма и бунтарства, которые особенно свойственны ребёнку из неполной семьи. Поэтому, когда закончилась срочная служба, контракт был подписан без каких-либо особых сомнений. Здесь, в армии, был порядок, которого так не хватало в той другой, гражданской жизни. А порядок это хорошо.
Правда иногда сам себя ловил на мысли, что остался на службе не из-за того, что созрел для ответственности за себя и других, и по-настоящему взрослой жизни, а потому, что текущее место службы обеспечивало необходимым уровнем адреналина в связи с выполнением задач, сопряжённых с повышенным риском.
Можно было бы об этом задуматься посильнее, но служба, не давала расслабиться настолько, чтобы углубиться в философские размышления о психологии поведения человека. Но, может быть, этого и хотелось? Деньги платят, служба идёт. Отучишься, получишь офицерские погоны — можно будет подумать о семье. О нормальной, полноценной семье, где есть не только мать, разрывающаяся на нескольких работах, чтобы прокормить сына и дочь, но и отец. Нормальный заботливый и ответственный отец, каким, и только таким, ты себя видишь.
Что делать, когда срок, на который подписан контракт, закончится? Вообще-то решение давно уже принято, просто сформированное в подсознании, оно ещё не успело окончательно подняться в верхние слои разума, чтобы можно было его чётко озвучить, тем более, что до конца текущего контракта было ещё почти два года.
И вот вызов к начальнику заставы. Нет, реально судьба не даёт тебе времени на праздные размышления. С другой стороны, может быть, оно и к лучшему? Если долго заниматься самокопанием, есть риск раскопать в себе демонов, которым лучше было бы оставаться глубоко в подсознании и никогда не вылезать свет божий.
Плац. Казарма. Личный состав занимается физической и строевой подготовкой. В небе светит жаркое кавказское солнце, птицы с щебетом срываются из-под крыши, на слабом ветру развивается российский триколор и знамя погранвойск.
Старший сержант Плетнёв быстрым шагом вошёл в административное здание, кивнув знакомому на КПП, поднявшему в знак неформального приветствия руку, поднялся на второй этаж и перевёл дыхание, прежде чем войти в кабинет. Выдохнул. Открыл дверь.
В кабинете было двое. Когда заходил, невольно услышал обрывки разговора:
— Что, зверь не беспокоит? — спросил незнакомец со звёздами полковника.
— Привык уже. Нормально, — отвечал начальник заставы.
В этот момент, они дружно обратили взгляды на вошедшего старшего сержанта.
«Зверь? Какой зверь может быть у начальника заставы? Ни разу не видел его ни с собакой, и не слышал о других питомцах. Может, у него на квартире какой-нибудь хомячок? Хомячок? У начальника заставы?» — Плетнёв про себя улыбнулся, представив как начальство сюсюкается с щекастым грызуном.
— Старший сержант Плетнёв по вашему приказу прибыл! — отчеканил Алексей, отложив размышления о домашних животных, и вытянулся по стойке смирно.
— Вольно, старший сержант, — это был начальник заставы.
Второй офицер, в звании полковника остался сидеть на стуле рядом со столом начальника. Цепкий взгляд буквально буравил Плетнёва, из-за чего стало понятно, что вызвать хотели именно его, а не абы кого.
Было заметно, что если по количеству звёздочек на погонах начальник заставы и гость и были равны, то по факту гость держал себя так, будто он имеет более высокий статус, или обладает большим авторитетом. При этом, они явно давно друг друга знают.
Выполнив команду «вольно», старший сержант остался стоять, а сидящий полковник потянулся за стоящей на столе чашкой с кофе, периодически поглядывая то в окно, то куда-то в сторону.
— Догадываешься, почему тебя вызвали? — начальник жестом разрешил Плетнёву сесть.
Пододвинув стул, Плетнёв сел, пожал плечами. Очевидно, что его вызвали не чаи распивать, и не из праздного любопытства.
— Наверное, для участия в операции на границе, — высказал он предположение и добавил, — как обычно.
— Догадливый, — это заговорил незнакомый полковник, нашивка которого только раскрывала его фамилию и инициалы «Егоров Д.Е.». — Предлагаю пообщаться без чинов. Денис Евгеньевич, — он протянул руку Плетнёву, который тут же её пожал. Такой подход, без лишних формальностей ему был по душе. — А раньше приходилось работать за пределами госграницы?
Старший сержант посмотрел на своего командира, как бы спрашивая разрешения говорить. Начальник заставы коротко кивнул, давая согласие.
— Да, участвовал в двух специальных рейдах по уничтожению наркокурьеров, их непосредственно отследили на той стороне. Была ещё перестрелка с боевиками, которые пытались доставить оружие ячейке в Чечне, но это уже просто в ходе патрулирования. Преследовали, пришлось зайти на территорию соседей и уже там доделать, то, что здесь не получилось.
— Может, слышал? В прошлом году дело было, — вставил начальник заставы. — Даже в СМИ писали, но только как о разборках горцев между собой. Грузинские пограничники тогда прибыли на место только через сутки, когда мои ребята уже были дома.
— Ну а зачем торопиться? Если где-то стреляют, значит там опасно, — иронично прокомментировал Егоров. — Лучше посидеть, съесть вкусный шашлык, выпить хорошего вина, спеть долгую песню.
Он сделал очередной глоток кофе, поставил чашку на стол.
Плетнёва кольнуло такое отношение к грузинским погранцам, всё-таки они, как ни крути, были коллегами, хоть и по разные стороны, но в каждой шутке, как говорится, есть доля шутки. Егоров, по-своему, был прав.
— Это хорошо, значит, опыт имеется, и твой командир тебя характеризовал как человека, умеющего держать язык за зубами. Со стороны особистов ни одного нарекания, стоит отметить.
— Ну, что там у особистов, не знаю, с делом не знакомили, — немного расслабился Плетнёв. — Вроде поводов думать иначе не давал.
Повисла пауза, которую заполнил звук кофе, перетекающего из чашки в пищеварительную систему полковника.
— Если коротко, старший сержант, то у нас образовалась, так сказать, вакансия, — наконец продолжил Егоров. — Мы навели справки, и пришли к выводу, что ты нам вполне можешь подойти.
— А у вас, это у кого? — настороженно спросил Плетнёв.
— Специальная сводная группа Минобороны и ФСБ России. Иногда мы привлекаем к решению задач сотрудников МВД, но, по понятным причинам, только когда речь идёт об операциях внутри страны.
Одно сошлось с другим.
— Значит, сейчас вы планируете операцию по ту сторону границы, понятно.
— Я же говорил, что схватывает на лету, — довольно произнёс начальник заставы.
Полковник Егоров кивнул.
— Да, придётся работать по ту сторону границы. Так сказать, в глубоком тылу. Посмотрим, как себя покажешь, а там, глядишь, предложим тебе постоянную должность.
Алексей обдумывал полученную информацию.
— Что-то серьёзное?
Егоров утвердительно кивнул.
— Если всё пройдёт так, как надо мы поможем тебе с обучением и лейтенантскими погонами, старший сержант.
Ага, давят на самолюбие и тщеславие. Логично.
— То есть операция полностью нелегальная, — констатировал Плетнёв.
— Ты прав, — ответил полковник. — Мы, как бы это сказать, будем там работать без официального разрешения. Местные органы власти будут не в курсе наших действий. Риск утечки информации очень велик, а последствия провала непредсказуемы.
— Грузия, насколько знаю, усилила патрулирование границы, проскочить к ним будет сложно.
— А кто сказал, что будем работать на территории Грузии?
У Алексея сама собой приподнялась бровь.
— А где тогда?
— В Афганистане, — как ни в чём не бывало, сообщил полковник.
Алексей быстро прокрутил в голове политическую карту мира.
— Далековато, — констатировал он. — К тому же мы не имеем общей границы.
— А кто сказал, что будет легко, Алексей?
Полковник Егоров был вроде как одновременно и расслаблен, и в то же время предельно серьёзен. Забавное сочетание, свойственное, как правило, профессионалам своего дела.
— В общем, отправляемся сегодня, жду тебя в 10 вечера на КПП заставы. Вылетаем сегодня ночью, а потом… потом надо будет пешочком немного пройтись. Ну, так как? Принимаешь предложение?
Иногда ты просто понимаешь, что тебе позволили услышать слишком много, чтобы ты мог просто отказаться.
— Как будто у меня есть выбор, — пожал плечами Плетнёв.
— Догадливый, — снова улыбнулся полковник. — Инструкции получишь у своего командира. Всё, рассчитываю на тебя.
— Разрешите последний вопрос?
— Давай.
— Если что-то пойдёт не так, то от нас отрекутся? — уточнил Плетнёв.
— Зачем отрекаться от того, кого никогда не существовало? — задал риторический вопрос полковник Егоров.
Всё становилось одновременно и яснее и непонятней. По всему выходило, что некая сводная группа должна будет действовать не просто за пределами российской территории, а сразу на территории Афганистана, где, на секундочку, сейчас заправляют талибы, если не считать небольших территорий вокруг баз, подконтрольных американцам и правительственным войскам.
Алексей поднялся и озадаченный поступившим предложением направился к выходу из кабинета. Когда закрывал дверь, услышал:
— Витя, насчёт зверя, — это был Егоров. — Ты бы хоть на какую вылазку сходил, а то дело такое, сам понимаешь.
— Не учи учёного. Лучше за своим смотри, — без тени юмора ответил начальник заставы, прежде чем за Плетнёвым закрылась дверь.
***
На юге темнеет очень быстро, сумерки короткие. Летом в десять вечера уже полная темнота, не то, что севернее, где период сумерек довольно растянутый и солнце садится за горизонт словно бы нехотя.
Когда Алексей подошёл на КПП, там уже стояла машина, обычный армейский тентованный фургон, рядом с которым собрались несколько человек, и, судя по всему, ещё столько же находились в кузове. У кабины стоял полковник Егоров и что-то обсуждал с бойцом, с явно выраженными монголоидными чертами лица. Парень был либо из Сибири, либо откуда-то из Якутии.
Кроме тунгусов или эвенков Алексей сейчас не мог вспомнить названий других коренных народностей. Ну да, ещё, конечно же, якуты.
В руках полковника была бумажная карта, а азиат с серьёзным видом показывал что-то на ней, тыкая пальцем, и короткими фразами отвечая на вопросы офицера.
Заметив подошедшего Плетнёва, полковник тут же переключился на него.
— О, ты вовремя!
Как будто могло быть иначе.
— По вашему приказанию прибыл! — отрапортовал Плетнёв, отдав честь.
— Так, старший сержант, — произнёс полковник, — мы люди дисциплинированные, но лишний формализм не приветствуем. Так что вольно, и давай, просто «товарищ полковник» или «Денис Евгеньевич».
Неожиданно, но ладно, сойдёт.
— Мне внутрь? — спросил Плетнёв.
— Да, скоро отъезжаем, ещё пару человек ждём и в путь.
— Товарищ полковник, можно вопрос?
— Задавай.
— Мы на самолёте полетим через Каспий или на подлодке будем добираться до Туркмении?
Полковник как-то хитро улыбнулся и похлопал Алексея по плечу.
— Увидишь, всё схвачено, не переживай зря.
***
Вертолёт летел ночью и крайне низко, чтобы не попасть под действие местных радаров. Отношения с Туркменистаном, в принципе, сохранялись нормальные (учитывая всю странность тамошнего режима), но незаконное пересечение границы военными, пусть даже и дружественной страны, вряд ли может кого-то обрадовать. Был, конечно, риск зацепить какую-нибудь линию электропередач, или впечататься в высоту, но судя по тому, как машина огибала рельеф местности, пилоты за штурвалом были опытные и досконально изучили местность.
Потом сделали посадку, дозаправились и подобрали каких-то мутных по виду типов из местных, если судить специфичному разрезу глаз и скулам. В этом месте Алексей серьёзно напрягся, так как категорически не доверял представителям среднеазиатских государств бывшего Советского Союза. А эти так и подавно были, хр@н пойми кем, и больше походили на каких-то боевиков-моджахедов, разве что одеты они были не в шлёпанцы и тюрбаны, а во вполне себе сносного вида обмундирование, годное для долгих переходов по горам.
Но сейчас он вообще сидел, словно бы пришибленный, стараясь понять то, что произошло, когда фургон, в котором было десять человек бойцов, не считая водителя и полковника с тунгусом, которые находились в кабине, остановился посреди ночи в неизвестном месте и поступил приказ покинуть машину.
Тунгуса, оказалось, зовут Афанасий, и он отправился куда-то в темноту, сойдя в сторону от горной дороги, по которой они тряслись уже часа два, съехав с основной трассы.
С одной стороны протекала горная речка, от которой даже летом веяло прохладой и сыростью, а с другой стороны возвышались скалы. В их-то сторону и направился Афанасий, перед этим просидев минут пять по-турецки прямо посреди дороги.
Картина была мало, что сказать, странной, но никто из присутствующих даже и не думал смеяться.
Вскоре Афанасий появился из-за камней и махнул рукой остальным, приглашая проследовать за ним.
Вся группа, за исключением водителя, проследовала за Афанасием в темноту, группу бойцов замыкал Егоров.
Алексей не мог понять, какой смысл ползти по камням, здесь и сейчас, когда по идее надо было отправляться на аэродром, чтобы пересечь Каспий. Ну или быть погруженным на подводную лодку, о существовании которых на этом море Плетнёв мог только догадываться.
Но нет, сейчас они пробирались среди валунов, а под ногами осыпался щебень.
В какой-то момент, когда Алексей уже хотел было открыто задать вопрос «А что собственно происходит?», он понял, что под ногами у него далеко не крошащиеся камни, а упругий дёрн, а кисти рук щекочет высокая трава, достающая чуть ли не до пояса.
В нос ударили незнакомые ароматы ночного травостоя, а в воздух взмыл рой стрекочущих светлячков, устремившихся в небо.
Небо… Когда Алексей посмотрел наверх, он даже споткнулся и чуть не упал, попытавшись найти Полярную звезду. Звезду, которая была знакома ему с самого детства, и знать о существовании которой должен был любой мало-мальски адекватный турист, который любит ходить в походы с рюкзаком и палаткой.
Полярной звезды на небе не было. Совсем. Ровно также как не было и любого другого знакомого созвездия. Ни Большой Медведицы, ни Лебедя, ни Ориона…Ничего.
Но главное — исчезли горы! Позади не было ни ущелья, ни стремящихся в небо скал.
— Не зевай, солдат! — весело поддел его Егоров. — А то светлячка проглотишь — совсем мёртвый будешь!
Плетнёв захлопнул рот, который действительно оказался открытым от самого что ни на есть детского удивления.
— Давай, не теряй темпа! — подгонял полковник.
Быстрым шагом тонкая змейка людей продвигалась по бескрайнему морю саванны, над которой горели совершенно чужие звёзды.
Алексей ощутил, как его сердце начинает колотиться гораздо чаще обычного, и это никак не было связано с тем, что он тащил набитый рюкзак и полный боекомплект с оружием.
Он обернулся на ходу к полковнику, но тот только замотал головой:
— Потом. Всё потом, Лёха!
И они продолжали идти быстрым шагом среди перекатывающихся травяных волн, освещаемых лишь звёздами, да разбуженными светлячками.
Вскоре он заметил впереди растущие вместе три дерева, которые выделялись на фоне звёздного неба резкими силуэтами. Судя по всему, Афанасий вёл их именно к ним.
Чем ближе они подходили к деревьям, тем чаще им стали попадаться огромные каменные валуны, которых издали не было видно из-за высокой травы. Как оказалось, рядом с деревьями тоже имелись большие камни, в расщелину между которыми и нырнул Афанасий, а за ним и все остальные бойцы их группы.
Алексей действительно решил оставить вопросы на потом.
История повторилась, только уже наоборот: после сгустившейся темноты они внезапно оказались примерно в такой же местности, в какой оставили армейский грузовик.
— Добро пожаловать в Туркменистан! — полковник хлопнул по плечу ошарашенного Алексея.
В это время в долине их уже дожидался вертолёт с опознавательными знаками местных военно-воздушных сил с местными же пилотами, которые сделали вид, что ничего необычного не происходит, а просто дождались, пока все загрузятся на борт и запустили двигатели.
Так, допустим, что они сейчас действительно в Туркмении и вертолёт несёт их по направлению к Афганской границе. И что, Егоров хочет сказать, что у него тут всё схвачено? Туркмения, если что, ни разу не союзное государство и не надо быть пяти пядей во лбу, чтобы понять, что с ними сделают, если вдруг кому-то из непосвящённых чинов захочется посадить вертолёт и проверить его экипаж и пассажиров. Как там сказал полковник: зачем отрекаться от того, кого и не было?
Ну что, Алексей, ты сам на это подписался.
А посмотришь на остальных — спокойные как слоны на пастбище: кто спит, кто книгу читает, кто закорючки в блокноте рисует… Или не закорючки? Не важно.
Потом сделали посадку, чтобы переждать светлое время суток: пока вертолёт стоял накрытый маскировочной сеткой, полковник расставил часовых по высотам на случай внезапного появления случайных гостей. Никогда нельзя предвидеть полностью все факторы, но всегда можно попытаться быть максимально готовым к неожиданностям.
Афанасий же отошел в сторонку и водрузился, скрестив ноги, на большой камень. То ли он медитировал, то ли молился, не понять. Но то, что не намаз совершал, так это точно, так как Плетнёв видел это неоднократно, а наш Афанасий, судя по всему, вообще язычник. Скорее всего, исповедует какой-нибудь шаманизм, как это принято у сибирских народов.
Когда они сидели у горелки с сухим горючим, на которой грелся обед, перед самым вылетом на афганскую границу, Алексей заметил, как несколько бойцов из группы достали пластиковые контейнеры, наподобие тех, в которых хранятся контактные линзы.
Собственно, они таковыми и оказались. Недолго думая, бойцы вставили по линзе в каждый глаз и проморгались.
— Плохо видите? — спросил Плетнёв сидящего по соседству бойца, который уже убрал пустой контейнер в нагрудный карман.
Тот посмотрел на него блестящими глазами и как-то неопределенно ответил:
— Типа того.
— Все сразу? — изобразив простачка, решил уточнить Алексей.
— Ага, куриная слепота — просто подтвердил боец и откинулся на рюкзаке, демонстрируя все видом, что собирается подремать, предварительно вставив в уши наушники.
— Что слушаешь? — решил рискнуть терпением собеседника Алексей.
Боец указательным пальцем приподнял поля шляпы, чтобы поглядеть на надоедливого новичка, вернулся в исходное положение.
— Моцарт. Классика, — всё-таки ответил он, закрывая глаза. — Советую. Командиру нравится.
— Понятно, — Алексей уселся поудобнее. — Группа Моцарта, значит.
Боец всё-таки ещё раз с интересом выглянул из-под полей панамы на Алексея, но отвечать не стал.
Плетнёв осмотрелся. Те, кто не стоял на часах, старались поспать, готовясь к предстоящему переходу на своих двоих. В стороне полковник Егоров обсуждал что-то с Афанасием, который уже сполз с валуна, на котором они разложили карту.
Полковник указывал на некие точки на карте, а тунгус либо качал головой, либо кивал соглашаясь. Пару раз он сделал жест руками, означающий: мол, так себе, не известно, что может получиться.
Солнце должно было сесть примерно через час.