Поддаваясь приятным эмоциям, как своим, так и тем, что ощущал от брата, с улыбкой и смехом продолжал говорить с братом, иногда просматривал на стену с его рисунками.
— Скажи, Минг, это ты рисовал? — спросил я у него, указывая кивком головы на стену, где находились его рисунки.
— Да. Красиво, правда? — Оглянувшись на дело своих рук, спросил он.
— Да, очень, — честно ответил я, подходя к одному из рисунков.
Высокие, на сотни метров поднимающийся ввысь здания, состоящие из отражающий свет стекла и металла, линии дорог, идущие между ними, корпуса автомобилей, идущие, тут и там многочисленные силуэты безликих людей…
Красиво, да… и очень знакомо. Буквально картина из моего прошлого. Нет… картина из прошлого моей прошлой жизни.
— А как ты это придумал? — спросил я.
— Не знаю… просто увидел во сне. — Пожал он плечами.
— Вот как, — кивнул я, проходя дальше вдоль стены, рассматривая каждый рисунок.
Каждый из этих рисунков вызывал во мне те или иные ассоциации. Это не были абстрактные рисунки. Это были буквально воплощенные в рисунках картины из моей памяти. Какие-то были нарисованы буквально так, как я их помню, а какие-то были нарисованы в меру понимания ребёнка, который их рисовал. Вот модель Солнечной Системы с её планетами и линиями орбиты, нарисована в виде простых сфер и полос — Фа Минг и сам, вероятно, не понимал, что это такое и рисовал просто то, что было у него на уме, а на уме у него был образ, который сохранился в моей памяти из учебников по астрономии. А вот модель атома. Тоже схематическая, тоже нарисованная без понимания того, что он изображает, даже с учётом того что я объяснял ему, обобщенно, без вникания в подробности, о структуре материи. И я уверен, что он помнит то, что я ему рассказывал, но просто не смог провести ассоциации между тем что я ему рассказывал, и тем, что рисовал. Так я шествовал со своим братом до самого конца его рисунков, на последнем из которых я остановился.
Солнце. Огромное Солнце. Это первое, что приходит на ум, когда смотришь на последний рисунок в убежище. Но была маленькая деталь, которую сложно понять сразу. Изображённые солнечные пятна таковыми не являлись — то были глаза. Сотни глаз разных размеров. И, осознавая это, я понимал, что изгибающиеся по краям Солнца изгибы не потоки плазмы, не солнечные лучи — это извивающиеся щупальца.
Я смотрел на этот рисунок и название само собой пришло на ум — Чёрное Солнце. И Чёрный Свет, испускаемый им.
Это был самый проработанный, самый подробный рисунок из всех. Я смотрел на него и создавалось ощущение, что эти сотни глаз были живыми, что они смотрят на меня, а щупальца шевелятся и изгибаются, пока Чёрный Свет изливается по округе. Словно микроскопически малая частица Его нашла через этот рисунок мельчайших проход в этот мир. Не достаточный, чтобы повлиять, но достаточный, чтобы наблюдать за ним, пусть и только из этого места.
Я начал понимать, что произошло. Понимать, связывать вместе произошедшие события и понимать, откуда все началось.
Кровная связь. Она сказывалось и имела влияние. Он, буквально, начал воспринимать мои образы и мысли, сам не понимая, что это такое, считая их просто снами. И постепенно, если судить по тому, что от зрительный образов он стал переходить к образам воображаемый или абстрактные, со временем эта связь становилась все крепче, а образы становились все точнее, менее связанные с реальной информацией, поступающие из окружающего мира, все больше переходя на какой-то более глубокий уровень, уровень абстракций, воображаемых образов, субъективной информации.
И по сей день самым ярким моим образом в голове являлся образ Его. Он отпечатался так глубоко в моем сознании, был столь чётким и точным, что я просто не мог забыть его, как бы не хотел, словно отпечаток этот был выжжен на самой моей душе. Я не перестаю ощущать на себе внимание этого существа… или этой сущности, чем бы Оно не являлось. И часть этого образа была воплощена в виде рисунка.
Чувство взгляда через рисунок не было иллюзий, не было самовнушением — я слишком долго ощущал на себе внимание этого существа, и если раньше ощущал взгляды, словно бы идущие отовсюду, но не имеющие реального источника, то теперь я ощущал ещё и четкий, более реальный взгляд Этого существа.
— Вей, — очнулся я от взгляда на рисунок, когда братишка начал толкать я руками в мою голову, — Братик, ты уснул?
— Прости, я засмотрелся… долго я так? — с улыбкой посмотрел я на Минга.
— Уже почти два цикла… — задумавшись, сказал он, сверившись со своими биологическим часами.
— Ладно, идём домой, — сказал я ему и, развернувшись, понёс брата на выход из убежища.
Разве что небольшой импульс Жизненной Силы и торг я от меня, тут же начав реконструкцию материи, отчего уже через секунду последний рисунок оплыл и изменился, став рисунком настоящего Солнца. Глаза превратились в солнечные пятна, а извивающиеся щупальца стали выброса и плазмы. Для других эти изменения едва ли заметны, но этого было достаточно, чтобы пропало ощущение направленной взгляда Этого существа.
Однако не успел я выйти из убежища, как ощутил, что взгляд вернулся. А оглянувшись, увидел, что рисунок, сам собой, вернулся в первоначальное состояние, оставшись неизменным.
— Стоило ожидать… — со вздохом сказал я.
— Что ожидать? — спросил Минг.
— Того, что ты добился большого прогресса в своих тренировках, я ведь ощущаю, что ты добился успехов в Практики! Самостоятельно!
— Правда⁉ — удивился парень.
— А то! Думаешь, твой брат будет тебе говорить такое просто так? — скептически посмотрел я на младшего брата.
И слова мои не были пустышкой. Я действительно ощущал давление, слабое, едва заметное давление Духовной Энергии, непроизвольно создаваемое Фа Мингом. Оно было слишком слабым, чтобы обычные люди ощутили его влияние на себе, и слишком слабо заметным, чтобы практик, испускающий его, почувствовал его и взял под контроль.
Такое слабое давление говорит о том, что человек уже начал практику, но ещё не прошёл даже Этапа Костей. И тем не менее, то, что брат смог добить такого, говорит о том, что у него есть большие перспективы в практике!
Единственное, что вызывает вопрос — как такое произошло? При моем прошлом посещении семьи, Фа Минг не проявлял такого таланта, а тут…
Дома никого не было. Как сказал Фа Минг, они сейчас работают, так что он тут один, как и остальные более-менее взрослые дети(насколько взрослым может быть четырёх-шести летний ребёнок), за которыми присматривали несколько стариков и старух нашей деревни. В основном, чтобы они за пределы деревни не ушли.
Дома ничего не изменилось, сам он оставался в отличном состоянии, даже не смотря на прошедшую недавно грозу. Моя реконструкция здания сказалась — он вообще не пострадал и будет стоять ещё Очень долго.
Внутри же, поговорив с братом, я усадил его на пол и провел тот же самый тест на талант.
И, пусть даже Фа Минг не справился сразу, но очень быстро он взял Духовную Энергию под свой контроль и исторг уже мою. И, по его словам, почувствовал он свою Духовную Энергию сразу, просто не знал, что с ней делать. Но инстинктивно понял, что ему нужно делать.
Оказалось, что уже месяца четыре как у него имеется такое вот инстинктивное ощущение того, что нужно делать. С того самого момента, как у меня появилось свойство Кровной Связи.
И после расспросов, открылось много интересных деталей. И я сделал много интересных выводов.
Через эту связь мой брат неосознанно, на уровне подсознания получает часть моего опыта, моего осознания и понимая того, как протекает практика. Можно сказать, что, в какой-то мере, через нашу ровную связь, у него у самого появилось некоторое подобие свойства, только завязанное исключительно на меня. И это моментально увеличило его возможности. Точнее, из-за связи, возникла своеобразная разница потенциалов, или разница давления в двух связанных сосудах. Однако, я свои силы контролирую прекрасно, как и любой практик моего уровня, а Духовную Энергию вообще не забрать, потому разница не исчезла, напротив, по мере моего роста, она нарастала, и, стремясь компенсировать возникшую разницу, мировая энергия сама стремится в тело и душу Фа Минга, сама удерживалась и оседала, насколько это возможно.
Фа Минг сам по себе не умел и не мог практиковать, но из-за меня, из-за Кровной Связи, практика для него протекала в автоматическом режиме. А когда он, наконец, смог почувствовать Духовную Энергию в себе, для чего получил импульс в виде духовного раздражителя, он почти моментально взял её под контроль, опять же, не из-за своего собственного уникального, внезапно пробудившегося таланта, а потому, что через связь он все это время получал подсознательно понимание того, что и как нужно делать. Он сам этого не осознает, но, по сути, его подсознание уже умеет управлять Духовной Энергией в некоторой доли того, как это умею делать я.
Хотя… а нельзя ли это назвать талантом? Да, это понимание и прочее, он получил от меня, пусть даже мы оба не знали об этом процессе, но его подсознание усваивало эту информацию, подстраивалось и действовало. Теперь это уже его, инстинктивное, подсознательно понимание. А так ли важно, что послужило источником?
По сути сейчас возникла ситуация, когда наличие Кровной Связи между нами, его скорость практики возрос тает тем больше, чем больше наша разница в Духовной Энергии. Если я останусь на том же втором этапе Предела Жизни, а он догонит меня, он потеряет все имеющиеся преимущества скорости практики и усвоения мировой энергии, а если обгонит, то их уже получу я.
В то же время, с недавних пор, началось то, о чем говорил Шен Фан — Фа Минг начал общаться с животными и насекомыми.
Как сам он рассказал мне, он не общается с ними, просто они понимают, что он им говорит, а он понимает, как они реагируют в ответ. С насекомыми просто и сложно одновременно. Они вообще не понимают ничего сложного. Но если он даёт им простые команды, они незамедлительно их исполняют. Независимо от того, насколько это опасно для самих насекомых. С животными сложнее. Они понимают куда более сложные вещи, понимают более сложные команды и, в некоторой степени, на уровне чувств и эмоций, способны поддерживать общение. Общение получается примитивным, очень простым, но все же. И команды они уже не всегда выполняют. Могут вообще проигнорировать, могут сделать не совсем то, что от них хотел мой брат, а могут сделать все в точности.