— Но… но… как же так? — растерянно произнес Гун. — Эта дама на днях зашла ко мне утром и продала билет на благотворительный базар… за десять шиллингов. Она сказала, что она ваша подруга и будет гостить у вас три недели. А мне бы надо задать ей несколько вопросов. У меня есть причины полагать, что она заходила в «Омелу»… в коттедж, который ограбили, как раз перед тем, как старик хватился своих денег.
Фатти отвернулся к камину и принялся энергично мешать угли. До чего здорово! Просто великолепно! Гун додумался, что «дама с газетами или журналами» — та самая старуха в красном пальто, которая приходила к нему и гадала по руке! То есть он, Фатти!
— Мистер Гун, я не могу понять, почему эта женщина сказала, будто гостит у меня, — очень сухо произнесла миссис Троттевилл. — Я не имею о ней ни малейшего представления.
— Но… но она продала мне билет за десять шиллингов! — простонал бедный мистер Гун. — За десять шиллингов! Так он фальшивый? — И он протянул миссис Троттевилл злополучный билет.
— Вовсе нет, — ответила она. — Я сама продаю эти билеты.
— Но она же гадала мне по руке! — стенал полицейский. — И все сбылось… — Он прикусил язык. Кому-кому, а миссис Троттевилл о толстом мальчишке лучше не упоминать.
Фатти тем временем задыхался от кашля, прижимая к лицу носовой платок. Мать посмотрела на него с раздражением.
— Фредерик, пойди выпей воды! Мистер Гун, мне жаль, но я ничем вам помочь не могу. И уверяю вас: у меня нет и не было подруг, которые ходят по домам гадать по руке. Кто-то… э… ввел вас в заблуждение. Но зато билет настоящий. Вы можете пойти на базар. Там будут продаваться всякие полезные вещи.
Мистер Гун испустил странный звук — нечто среднее между стоном и злобным фырканьем. Он встал, пожелал миссис Троттевилл доброго вечера и, спотыкаясь, побрел к двери. Старуха в красном пальто! Кто она такая? Наплела ему всякой чуши, заставила выложить десять шиллингов за дурацкий билет на никому не нужный базар! Зря потраченные деньги… И все же она ведь предостерегала его против толстого мальчишки и знала, что вот-вот он соприкоснется с тайной. Странно! Очень странно!
В холле он столкнулся с Фатти, который спросил:
— О, вы уже уходите, мистер Гун? Разрешите, я вас провожу. Как странно, что эта женщина сказала, будто гостит у нас, верно? Кстати, как вы продвигаетесь в расследовании новой тайны? Ведь это все-таки тайна, что бы вы ни говорили. Много нашли улик?
Гун угрюмо уставился на него.
— Очень много, — ответил он. — И кое-какие тебе не понравятся, мистер Умник! Я же тебе говорил, что хватит совать нос не в свои дела. Обожжетесь!
— В каком смысле? — спросил Фатти.
— Погодишь и увидишь, — грубо отрезал Гун. Фатти распахнул перед ним дверь, Гун сердито вышел, а Фатти сказал ему вслед:
— А… э… Мистер Гун! А эта гадалка вас случайно не предупреждала, что вам следует остерегаться толстого мальчика? Ах да! Ну так послушайтесь ее совета, берегитесь его.
И Фатти тихонько затворил дверь перед носом растерявшегося полицейского. Как — ну как — мог Фатти узнать, что ему нагадала старуха? Гун ломал голову над этой загадкой еще очень и очень долго.
Час был уже поздний, и Фатти решил, что с утра повидает мойщика окон и успеет к десяти к Пипу на сбор Тайноискателей. К тому времени, возможно, и другие успеют что-нибудь узнать.
«А после я попробую разыскать этого внучатого племянника, — размышлял Фатти. — И поговорю с внучкой. И может, тогда дело немного прояснится. Нет, как здорово, что Гун пошел по ложному следу и явился сюда наводить справки о женщине, которая гадала ему по руке, о женщине, которой не существует. Бедняга Гун, носится с кусочком загадочной картинки, да только не той!»
Фатти решил, что с утра наденет старый костюм, найдет мойщика окон и притворится, будто пришел посоветоваться о подработке мытьем окон. Если мойщик не догадается, что его допрашивают, он, конечно, будет говорить намного свободнее.
«Надо встать пораньше, не то я его уже не застану», — подумал Фатти и договорился с кухаркой, что завтракать будет очень рано.
Проснулся он в назначенный для себя час и спустился в столовую как раз тогда, когда Джейн принесла туда поднос с его завтраком.
— Это что же такое? — сказала она, с удивлением глядя на него. — Вы что, трубы чистить собрались? И где только вы отыскали такие засаленные отрепья? Смотрите, чтобы вас мистер Троттевилл не увидел!
— Постараюсь! — ответил Фатти и принялся за еду.
Записную книжку он поставил перед собой и, жуя, перебирал в уме все, что ему было известно о краже денег и вывозе мебели. Жаль, что не удалось напасть на след мебели! Это очень облегчило бы дело.
Адрес мойщика у него был — он взял его у миссис Харрис. Дом номер шестьдесят два по Норд-стрит, Питерсвуд. На противоположном конце городка. Надо было поторопиться.
Велосипед Фатти не взял — слишком дорогая машина для того, кто собирается подрабатывать мытьем окон. Он быстро шагал по тротуару в сопровождении Бастера.
Минут через двадцать Фатти добрался до цели. Номер шестьдесят второй оказался красивым домиком с телевизионной антенной на крыше. Видимо, мытье окон было доходным занятием. Фатти прошел к черному ходу.
Там на крыльце сидел какой-то мужчина и чистил сапоги. Он поглядел на Фатти, и Фатти ответил ему робкой улыбкой.
— Привет, приятель! Чего надо-то? — спросил мужчина, которому явно понравился этот веселый толстый мальчишка.
— Да вот хотел спросить: вы мне про свою работу не расскажете? — ответил Фатти. — Я хотел бы сам попробовать, если меня подучат.
Он говорил грубовато, чтобы мойщик не догадался, что он не тот, за кого выдает себя. Мужчина оглядел его с головы до ног.
— На вид ты малый неплохой, — сказал он. — А мне, пожалуй, стоит обзавестись помощником. Когда ты будешь свободен-то?
— Да еще не так чтоб скоро, — ответил Фатти, дивясь про себя, как легко, оказывается, найти работу.
Затем он начал расспрашивать, сколько стоит приставная лестница, можно ли купить подержанную и сколько стоят губки.
— Послушай, — сказал наконец мойщик. — Если хочешь заняться этим делом, так иди ко мне в помощники. Мы с тобой поладим, про лестницы и губки можешь тогда не думать. У меня найдутся запасные. Иди домой, подумай хорошенько и дай мне знать.
— Обязательно, — пообещал Фатти. — Большое вам спасибо. Да! Вы слышали про ограбление «Омелы»?
— Еще бы! — ответил мойщик, берясь за второй сапог. — Я ж там в то самое утро окна мыл. И чудное дело: я с прошлого месяца до них не касался, а они были совсем чистые. Так я и сказал старику, когда вошел в дом за деньгами. А там его внучка занавески гладила, так она просто на меня глаза вытаращила и говорит, что за день-два до этого у них кто-то другой вымыл окна, а денег не взял.
Фатти слушал с большим интересом и очень надеялся, что Гун ничего не заподозрит, если узнает про другого мойщика.
— А в полиции вас спрашивали, не видели вы чего-нибудь такого, когда мыли там окна в тот день? Чего-нибудь необычного? — спросил Фатти.
— Я в полиции не был, — ответил мойщик. — И бояться мне нечего. Меня тут все знают — сколько уж лет я тут чистоту навожу! Да и денег этих я никак не мог взять: там же внучка гладила.
— Да, конечно, вас к этому припутать нельзя, — согласился Фатти, мысленно вычеркивая мойщика окон из списка подозреваемых. — Ну, мне пора! Надумаю пойти к вам в помощники, так забегу сказать. Большое вам спасибо.
Мойщик приветственно взмахнул сапожной щеткой, а Фатти, обойдя дом, отвязал Бастера и зашагал домой, глубоко задумавшись.
Почему Гун не расспросил мойщика? Времени у него было достаточно. Не знал, кто он? Что же, тут он Гуна обогнал. Одним подозреваемым меньше!
К Пипу Фатти пришел в начале одиннадцатого. Все его уже ждали. Лица у них были такие расстроенные, что Фатти растерялся.
— Что случилось? — спросил он. — Бетси, ты, того и гляди, расплачешься!
— Фатти, такой ужас! — ответила Дэйзи. — Просто ужас! Гун нашел губку, а она помечена нашей фамилией — Дейкин. Мама всегда метит кухонные полотенца и все прочее.
— Только подумать! — воскликнул Фатти. — Знай я это, так давно бы забрал ее оттуда!
— Ну а теперь нам что делать? — сердито сказал Ларри. — Фатти, ты меня извини, но я опять скажу, что послать меня мыть окна было чистым идиотством. Понимаешь, Гун прочел фамилию и сразу же догадался, что кто-то из нас зачем-то переодевался мойщиком окон утром в день грабежа!