Горацио сообщил, что пришла короткая весточка от Ашена Сона: они справились, теперь только ждать.
По крайней мере, им.
Лан ехал на встречу с Дэвидом Ли. Вряд ли тот сможет рассказать, о чем там на самом деле думал Брайан, но попытаться стоило. Если кому поэтически настроенный Брайан и мог доверить информацию, то писателю Дэвиду Ли. К тому же лучше предупредить его об опасности.
Правда, Лан уже распорядился об охране для Дэвида. Для всех людей из списка, кроме нескольких, которые то ли пропали, то ли слишком хорошо прятались.
Поправив браслет Горацио, Лан небрежным жестом смахнул все сообщения и вспомнил время, когда только появились подобные помощники. Это была идея Брайана, и его отец сначала воспринял в штыки. Только после объяснений сына решил дать шанс технологии.
Суть состояла в том, что у корпораций имелись свои ИИ, но мощные и обрабатывающие сотни операций. В помощниках действовал ограничитель: они использовали кусочек ИИ, становясь отдельным ботом, который взаимодействовал с человеком и учился у него. Но в его функционал не входила обработка информации или продвинутое обучение. У Горацио даже голос убрали.
Он принимал сообщения, сверялся с расписанием, синхронизировал его с другими.
Отец Брайана, как и многие, полагал, это может уменьшить значимость секретарей, но подобного, конечно, не произошло. Ли Чэньгуан всегда была чем-то большим при отце Лана и стала помощницей его самого. Ни один ИИ не сравнится с ее умом, который не только феноменально анализировал, подмечал слабые места, но и собирал сплетни, которые в Гонконге зачастую значили даже больше, чем официальная информация.
Устроившись поудобнее, Лан приказал:
— Горацио, проверь желтую прессу и сайты, собери темы, которые вызвали больше всего реакций.
В воздухе поплыли мерцающие куски статей, которые просматривал и упорядочивал Горацио, но внезапно поверх всех пошло сообщение «следует отдохнуть». С раздражением Лан смахнул слова и подумал, что наверняка это Ли Чэньгуан успела поставить в Горацио ограничения: если сидеть с данными слишком много, появлялось предложение об отдыхе.
— Я всё видела, — заявила молчавшая до этого Фэйлин. — Ты игнорируешь сообщение.
— Оно глупое. И я без того еду отдыхать, разве нет?
— Я всё еще настаиваю на своем присутствии.
— А тебе отдыхать не нужно?
— Это другое.
Лан вздохнул. Он знал, что даже если пойдет один к Дэвиду, Фэйлин не отправится развлекаться, а будет так или иначе следить. Но Фэйлин не помешает напомнить о том, что ей не обязательно ходить за братом вообще везде.
— Ты же будешь неподалеку, — сказал Лан. — Если что, Горацио подаст сигнал тревоги.
— Всё равно не понимаю, почему ты против моего присутствия.
— Потому что хочу поговорить с Дэвидом как друг.
А это нелегко сделать, если приходишь с телохранителем. К тому же Лан прекрасно знал, куда едет. Присутствие вооруженной Фэйлин там точно приветствовать не будут. Это создаст неприятную ситуацию в том числе и для самой Фэйлин.
— Ты слишком легкомысленно относишься к списку, — заметила Фэйлин.
Лан удивился:
— К тому, что мог умереть? Ты прекрасно знаешь, не в первый раз.
Фэйлин поджала губы и не ответила. Отвернулась к окну, наблюдая за вечерним городом. Или делая вид. Лан подумал, что это может быть шансом поговорить.
— Отец видел в тебе оружие, — неловко начал он. — Но ты ведь не только оружие. Ты нечто большее, Фэйлин.
— А если я сама хочу быть оружием?
Лан запнулся. Он не знал, как донести свою мысль до сестры. Наверное, плохой момент для разговора.
— Мне нравится моя жизнь, — неожиданно сказала Фэйлин. Обычно она не продолжала, но сегодня оказалась разговорчивой. Ее темные глаза снова в упор смотрели на Лана. — Это никогда не было выбором отца, я сама захотела. Почему ты думаешь, что лучше знаешь, что мне нужно?
— Ты права, — примирительно сказал Лан. — Это твой выбор. Но ты же хочешь, чтобы я иногда отдыхал? Вот и я хочу, чтобы ты расслабилась. И правда не стоит идти в «Облако поэзии».
Фэйлин усмехнулась:
— Потому что это курильня.
Официально место считалось чем-то вроде литературного клуба, но фактически действительно представляло собой полузаконную опиумную курильню. Брайан бывал в таких местах, Дэвид так вообще их любил. Лан предпочитал не появляться в сладковатом мареве, но лучшего места для разговора с Дэвидом не придумать.
Поэтому когда он заявил, что будет вечером в «Облаке», Лан согласился там и встретиться.
Машина остановилась, Фэлин бросила веское:
— Я буду рядом.
Лан включил Горацио на руке на полные анализ, в том числе он считывал пульс, давление и окружающий воздух. Все данные поступали к Фэйлин, так что если что-то пойдет не так, она узнает об этом едва ли не раньше самого Лана.
К тому же у него имелись нейродевайсы, способные оценить даже эмоциональный уровень окружающих людей. Если их агрессия возрастет, они зафиксируют. А кольца генерируют импульс, отключающий энергополе, как с тем дроном в Коулуне. Лан отнюдь не был беспомощным или неподготовленным.
Он помедлил:
— Данные моего импланта?
— Не нужно, — покачала головой Фэйлин. — Чем меньше он засвечивается, тем лучше. И сегодня он нам не нужен.
Снаружи шел дождь.
Начинался влажный сезон, так что ничего удивительного не было. Солнце теперь будет скрываться за тучами или за вездесущим смогом. Что ж, в последнее время и без того слишком много ясных дней, это не могло продолжаться вечно.
Подняв воротник тренчкота, Лана заторопился под сияющую вывеску, чуть размытую в пелене дождя.
Внутри «Облака» царило тепло, играла ненавязчивая музыка и пахло смолисто и сладко. Маленькая прихожая убрана в спокойных тонах, по углам кадки с зелеными растениями, на стенах картины, будто в какой-то галерее. Вдоль рамок вились мерцающие иероглифы, которые невозможно прочитать, так быстро они изменялись.
Лан вежливо поклонился:
— Добрый вечер, мадам Лиши.
Она встречала гостей сама. Хрупкая миниатюрная женщина, предпочитавшая старомодные алые платья. Она не следовала моде, делала высокие укладки и украшала волосы многочисленными золотыми заколками. Возраст как будто не брал ее, а мягко окутывал, притаившись морщинками, но скрадывал годы.
Рядом с ней стоял один из ее сыновей. Неизменно мощные, молчаливые, то ли телохранители, то ли вышибалы «Облака». Скорее всего, и то и другое.
Мадам Лиши улыбнулась:
— Рада видеть тебя, Шэнь Лан. Ты так редко заходишь к нам!
— В последнее время слишком много дел с компанией.
— Да, потеря твоего отца до сих пор отзывается в моем сердце.
На самом деле, Великие драконы редко заходили в подобные заведения. Поэтому мадам Лиши гордилась, что если главы клана Шэнь выбирали курильню, то именно «Облако». Сегодня Лан появился здесь, и об этом будут говорить еще неделю, а негласный рейтинг «Облака» среди подобных заведений сильно вырастет.
Они обменялись ничего не значащими любезностями, прежде чем Лан перешел к сути дела:
— Я ищу друга, он должен ждать меня.
— Ашен Сон давно не заходил к нам.
Она прекрасно знала, что Лан пришел вовсе не за Ашеном, но решила напомнить. Это было не очень приятно, но Лан вежливо сказал:
— Если он здесь появится, обслужите его по высшему разряду. Очень надеюсь на вас.
— Конечно же, мы давние друзья клана Шэнь.
— «Облако поэзии» и вправду заслуживает доверия.
Глаза мадам Лиши едва заметно сузились. Она пользовалась имплантами, которые скрывали для социальных ее настроение, но и без того было понятно, что она не очень довольна. Лан в очередной раз напомнил ей, что Шэнь не друзья курильне. Но если те будут помогать, то и впредь клан изредка будет выбирать и поддерживать именно «Облако».
«Шэньхун» не занимались дурманом, отец и дед были против, заявляя, что со времен Опиумных войн это область европейцев, поставлять отраву местным и использовать бухту как перевалочный пункт.
Когда появился Ашен Сон, он едва не подставил клан Шэнь, хотя Лан никогда не раскрывал другу всех деталей.
В Гонконге Ашен Сон продал информацию, отец принял его в клан Шэнь, и тот начал работу. Но постоянство, новый город и обстоятельства — всё это явно повлияло на Ашена. Он растерялся.
Однажды с Ланом связалась мадам Лиши. Точнее, она позвонила в «Шэньхун», а умная Ли Чэньгуан перенаправила ее не на Великого дракона, а на Лана. Мадам Лиши любезно сказала, что Ашен заявился в компании нескольких сомнительных личностей и ведет себя неподобающим образом. Лан решил сам уладить это дело.
Ашен Сон оказался пьяным, обкуренным и почему-то без одежды. Все знали, кто он, особенно двое бывших с ним парней из Триады А Ли. Они брали Ашена на слабо, а он взламывал какие-то системы, сам толком не понимая, что делает и не слишком заботясь о том, чтобы не оставлять следов. На самом же деле, он влезал в торговый дом Гуан, крупную гонконгскую корпорацию — те бы вышли на «Шэньхун», и это всё сказалось не очень хорошо. К счастью, Лан успел до того, как дошло до серьезных взломов.
Всю дорогу до дома Ашен Сон провоцировал, но Лан молчал и никак не реагировал. Он не кричал, не ругался, а дома запихнул Ашена в холодную ванну. Он поговорил с ним позже, когда тот протрезвел. И сказал только:
— Будешь вести себя подобным образом, и клан Шэнь откажется от тебя. Мой отец взял тебя как воспитанника. Ты рискуешь не только своей, но и его репутацией.
Ашен Сон тогда замолчал, начал сбивчиво извиняться, но Лан махнул рукой:
— Слова ничего не значат. Только поступки. Больше так не делай.
К чести Ашена, он и правда не переходил грань. Хотя иногда ошивался в сомнительных заведениях, но всё в рамках приличий. Потом Ашен предпочитал проводить свободное время с Ланом или местными хакерами, но мадам Лиши не упускала возможности вспомнить тот случай.
Лан не упускал случая напомнить, что клан Шэнь не собирается покровительствовать курильне.
Он прошел в основное помещение «Облака», сумрачное, подсвеченное кислотными неоновыми отсветами и ярко-красными фонариками. Музыка звучала громче, ароматы становились навязчивыми, и Лан с трудом удержался, чтобы не достать из кармана респиратор. Это было бы не очень вежливо, а мадам Лиши наверняка до сих пор следила и ни к чему ее раздражать. В конце концов, иногда «Облако» служило для таких вот встреч с Дэвидом Ли, например.
Коснувшись Горацио, Лан запросил данные об окружающем пространстве. Опиумные пары, но больше благовоний. Они дурманили, туманили разум, так что казалась, что полутемное помещение немного плывет.
Широкий коридор, по сторонам отделенные друг от друга перегородками ниши. Людей было уже много, почти всё занято. Они расположились за низкими столами с длинными трубками в руках, а девушки в мини-платьях поджигали опиум.
Послав через Горацио запрос Дэвиду, Лан дождался ответа и последовал дальше. Первая комната считалась самой дешевой. Легкие удовольствия. Вторая оправдывала поэтическое название и называлась Литературным салоном. А дальше уже коридор вел в отдельные вип-комнаты. Вот из такой как раз и пришлось забирать Ашена.
В салоне свет не мерцал, распространяясь ровно и туманно, хотя никакой дымки тут не было, а мягко съехавшиеся двери за спиной надежно отделяли от первого помещения. Среди темного пола и стен расположились столики, где сейчас сидели люди и беседовали, потягивая коктейли и легкие закуски. Вдоль стен выстроились нейрокресла, отвернутые к стенам. С одного как раз только слез Дэвид Ли и махал рукой.
Невысокий евразиец, который знал, кажется, абсолютно всех в Гонконге. Он широко улыбался, казался открытым, но никогда не говорил о прошлом. Все знали, что он не женат, любит женщин и достиг довольно высокого положения без чьего бы то ни было покровительства.
Благодаря своим книгам. Его остросюжетные романы расходились огромными тиражами, но главное, Дэвид умело использовал возможности нейролитературы. Он оказался вхож в высшие круги общества и даже обедал в «Танцующем журавле». Дэвида Ли встречали и главы корпораций, и Триады, и местные, и иностранцы.
— Шэнь Лан, — Дэвид кивнул.
Он явно пытался быть вежливым и приветствовать по местным обычаям, но оказался слишком возбужден, чтобы следовать неторопливому китайскому этикету. Дэвид рассеянно провел рукой по и без того растрепанным волосам, глаза его блестели и вряд ли дело было в опиуме. Дэвид его иногда курил, больший кайф он ловил от другого.
— Лан, ты должен попробовать эту штуку.
Они никогда не были настолько близкими друзьями, чтобы общаться фамильярно. На самом деле, Лан встречался с Дэвидом только в компании Брайна. Но сейчас писателя больше волновало его творение, а не какие-то глупые формальности.
Немного ему подыграть может сработать на руку и расположить. К тому же, Лану действительно было интересно.
Он забрался в удобное кресло, отвернутое от зала, и взял нейросетку: тонкую паутинку проводов, усеянную девайсами. Натянул ее на голову, аккуратно расправил. Устроился поудобнее, уставившись в матово-черную стену впереди. Он знал, что сетка начала переливаться светом, посылая импульсы непосредственно в мозг. Горацио послал сигнал, что всё в порядке, и интерфейс заработал.
Перед глазами поплыли буквы, описывающие начало истории. Классический нуар об одиноком детективе, который пил на шестьдесят шестом этаже высотки в Гонконге, смотрел на дождь и думал о потерянной любви.
Конечно, существовали и более изысканные нейровоздействия, когда перед глазами разворачивались картины, а рецепиент ощущал всё то же, что герой истории. Только появившись, подобные штуки набрали популярность буквально за пару месяцев, западная компания Литхаус ворвалась на рынок.
А потом стали возникать побочные действия. Оказывалось, что подсаживались на «эмоциональные истории» похлеще, чем на наркотики, а позже то сказывалось на всех функциях. После мира грез оказывалось сложно отделить реальность от иллюзии, люди не контролировали себя.
Лан тогда учился в университете, и один его знакомый с подругой выпрыгнули из окна. Она считала, что может летать, а ему мир казался слишком тусклым. Она сломала шею, ему же, можно сказать, повезло больше, но на несколько лет он попал в сумасшедший дом. Лан не знал, что с ним сталось потом.
Эмоциональные истории стали новым наркотиком, всколыхнулась волна насилия и смертей, так что сначала азиатский регион, а потом и весь мир быстренько объявили подобные развлечения вне закона.
В итоге остались как традиционные фильмы, так и те, что разворачивались на сетчатке глаз. А еще книги. Литература не теряла позиций, зато и здесь появился свой вид.
Дочитав до конца сцены, Лан захотел продолжения, и перед ним развернулась следующая глава. История незначительно, но меняла фокус: вместо томной красотки в офис к детективу пришел незнакомец, который заявил, что хочет нанять героя для расследования смерти, связанной с ИИ. Излюбленная тема авторов, может ли робот убить?
Нейрокниги работали четко: считывали импульсы из мозга, фиксируя, на каких местах задерживался Лан, что вызывало у него больший отклик. И в зависимости от этого формировала новые главы. Писать нейрокниги было чрезычайно сложно, все-таки нейросеть следовала заданным сценариям, так что автор сразу просчитывал десятки вариантов развития событий.
Некоторые утверждали, это и не искусство вовсе, а программирование, обучение бота, заточенного под конкретную историю. Но Брайан полагал, что нейрокниги такая же литература, как и обычная, просто другая область. Будучи поэтом и разработчиком, он восхищался нейрокнигами.
Лан предпочитал обычные. Даже не электронные страницы на чипе, а томики с шелестящей бумагой, которые собирали отец и дед, и прадед. Пока Лан ничего не прибавил к библиотеке, но рассчитывал этим заняться.
Он прочитал еще несколько глав, и история становилась запутаннее и увлекательнее, уводя в мрачный темный город, полный неона, почти одушевленных ИИ и таинственных незнакомцев, готовых купить душу.
Закрыв книгу, Лан стянул сетку проводов с головы. Стоявший рядом Дэвид с искренним восторгом листал на маленьком плавающем в воздухе экране, даже не скрывая его хоть мало-мальской защитой. Похоже, следил за развитием событий у Лана:
— Ну как?
— Впечатляет, — искренне ответил Лан. — Сначала кажется, что история банальна, но потом становится загадочнее и мистичнее.
Дэвид Ли рассмеялся, двумя пальцами сворачивая экран:
— Есть и банальное развитие событий! Но мне нравится, как история идет у тебя. Обязательно нужно продолжить.
— Как только будет время, — вежливо ответил Лан, хотя он и правда был заинтересован. — Я бы предпочел обычную книгу.
— Гм, если не против, я попробую продолжить по твоему началу. У меня есть несколько идей.
— Буду рад прочитать.
Дэвид пригласил за один из столиков недалеко от кресел. По инфолинку вызвал одну из девушек, так что вскоре она появилась с чаем для Дэвида и кофе для Лана. В зале не было принято курить опиум, для этого оставались либо в шумном и дешевом предыдущем, либо снимали вип-комнату.
Правила этикета предписывала светскую беседу перед основным предметом разговора, а еще Лан знал, что лучший способ наладить контакт с человеком — послушать его. Не только дать выговориться, но искренне послушать.
Поэтому Лан ловко направил разговор в русло литературы и нейрокниг. Глаза Дэвида быстро загорелись, а его чай остывал, пока он рассказывал о работе и последних трендах.
— Представляешь? — с раздражением говорил Дэвид. — Книжная выставка, а большую ее часть занимают девайсы и споры о том, как обычная литература умирает, и где лучше читать. Да какая разница? Главное ведь в историях, которые мы рассказываем.
— Я предпочитаю старые добрые книги.
— Пригласи меня в офис, — ухмыльнулся Дэвид. — Я наслышан о библиотеке «Шэньхуна».
— Скину контакты помощницы, согласуй с ней время. И обязательно напиши эту историю, хочу почитать, что случится дальше с детективом.
Дэвид помрачнел и уставился в чашку с чаем:
— В конце должны были быть стихи, которые обещал написать Брайан. Но не успел.
— Он много чего не успел.
— Ты ведь об этом и пришел поговорить, да?
Решив не ходить вокруг темы, Лан подумал, что Дэвид не заслуживает лжи или умалчивания.
— Мои люди расследуют смерть Брайана.
— Что-то нашли?
— Возможно.
— Ладно, — хмыкнул Брайан. — Понимаю, что ты не можешь рассказать. Да и не уверен, что безопасно знать.
— На самом деле, есть вероятность, что тебе уже угрожает опасность, потому что Брайан мог что-то передать.
— А, так это ты приставил ко мне человека?
Дэвид Ли хитро прищурился, и Лан поразился его проницательности. Либо его человек настолько плох, либо писатель очень наблюдательная личность.
— Я, — не стал отпираться Лан. — Будь добр, не сбегай от него. Это для твоей безопасности.
Поставив чашку на стол, Дэвид развел руки в стороны, как будто предлагал обыскать его прямо здесь и сейчас:
— Ну, Брайан мне ничего не передавал. В последний раз я видел его пару месяцев назад, потом только по Сети связывались о книгах. Он ничего не рассказывал о работе и не присылал.
На самом деле, Лан на это и не рассчитывал. Брайан вряд ли мог быть настолько предсказуемым, да и Дэвид мало что смыслил в разработках друга. На встрече Лан надеялся узнать и о последнем творении самого Дэвида, все-таки с Брайана сталось бы зашифровать что-то там. Повезло, что Дэвид сам первым делом усадил в кресло. Но история не имела никакого отношения к происходящему в реальной жизни.
— Брайан мог быть связан с Красной комнатой, — Лан решил закинуть и эту информацию.
Он не стал говорить, что, возможно, именно ее создатели хотели заполучить то, чем владел Брайан, и даже убили за это. Но вот Красная комната, похоже, совсем не впечатлила Дэвида. Неудивительно, что писатель верит в нее, но похоже, и связь с Брайаном для него не стала откровением.
— Ты не удивлен, — заметил Лан.
— Брайан не был невинным. Умным, справедливым, но далеко не наивным или невинным.
Что значило, что он мог и сам связаться с Красной комнатой по каким-то одним ему ведомым причинам. Лан с трудом представлял Брайана, который платил деньги, чтобы наблюдать за чьими-то пытками или убийствами, но считал, что никогда не стоит исключать ни одну из возможностей. Люди полны сюрпризов.
Иногда неприятных.
— Но я ничего не знаю, — подытожил Дэвид Ли. — Если Брайан что-то где-то и оставил, точно не у меня.
Они поговорили еще немного, и Лан подождал ровно до того момента, как внимание Дэвида начало рассеиваться. Если заканчивать разговор, когда собеседник и сам к этому готов, это оставит приятное послевкусие.
Прощаясь, Дэвид явно уже думал о своей книге, но напоследок бросил:
— Он был поэтом, Лан. Мыслил образами. Он не мог не оставить дорогу из хлебных крошек.