— Вперед!
— Что, в темную комнату пойдем?
— Если получится, — сухо проговорил Гага.
— А нет ли там… опасности какой-нибудь?
— Вполне может быть, — ответил Гага еще более равнодушно.
— Ну ладно… Сейчас соберусь!
Я оделся почему-то по-зимнему, в пальто и в шапку, и мы пошли.
На лестничной площадке томился наш одноклассник Маслекин с двумя своими взрослыми дружками — Пекой и Тохой. Они «балдели», то есть под громкую музыку магнитофона раскачивались, зажмурив глаза. Нас они не заметили — но я поглядел на них с некоторой завистью. Во, устроились! Сиди, слушай песни на непонятном языке. Отдыхай! Балдей! И никаких тебе забот!
— Делать людям нечего! — усмехнулся Гага. Мы спустились, пошли по двору к Гагиной парадной.
— Ну, а как ты думаешь, что там — в темной комнате этой? — спросил я.
— Я не думаю, я знаю, — ответил Гага. — Черная дыра.
— Что?!
Я остановился.
— Черная дыра.
— А что это?
— Ну, это такой разрыв в пространстве, через который можешь попасть в другое измерение. Слышал, небось, что иногда люди бесследно исчезают?
— Значит — мы тоже можем бесследно пропасть?
— Ты сначала войди! — утешил Гага. — Вход туда, как ты знаешь, этот цербер-кочегар сторожит. Но повод есть для захода к нему — стекла я достал.
— Так быстро?
— А ты хотел бы, чтоб медленно? — усмехнулся Гага.
— Нет, ну почему же… Отлично! — бодро ответил я.
Мы вошли в парадную Гаги.
— Постой-ка! — остановил его я. — Ведь говорят, что дом наш в восемнадцатом веке был построен? При императрице Елизавете Петровне?
— Так. Ну и что?
— А разве могли тогда быть… другие измерения?
Гага засмеялся противным своим смехом, словно лопнувший мяч засипел.
— Другие измерения? Конечно — не было их тогда! Ничего тогда не было! Земля тогда плоская была — разве не знаешь?
— Ну ладно! За дурака меня не принимай! — я обиделся.
Мы молча стали подниматься по лестнице. На площадке второго этажа тоже «балдели» ребята, сначала мне почудилось, что здесь, как-то опередив нас, оказался Маслекин с его дружками — но нет, это были другие ребята, незнакомые, не из нашего дома, но чем-то очень похожие на Маслекина и его друзей.
— Делать людям нечего! — проходя мимо них, внятно и громко проговорил Гага. — Подыхают от безделья!
Один из них открыл глаз. Я обрадовался: может быть, завяжется драка? Раньше драться я не очень любил, но теперь обрадовался и оживился: побьют нас, выкинут с лестницы, и можно будет не идти в темную комнату!
Но ребята оказались не из таких!
— А чего делать-то нам? — проговорил самый огромный из них. — Делать-то нечего ведь — сам знаешь!
— Чего в чужой парадной-то сидите?! — резко спросил я, надеясь еще на спасительную драку. — Своей нет?
— А ты купил, что ли ее?! — проговорил вдруг самый маленький из гостей.
Так! Отлично!
— Купил! Представь себе! — грубо ответил я. Но гигант, отодвинув маленького, покорно сказал:
— Ну, хорошо. Если надо так — мы уйдем! Отовсюду уже выгнали нас — теперь вы гоните!
— Да ладно уж! Оставайтесь! — мне стало их жалко.
Гага открыл уже дверь своей квартиры и ждал меня. Я со вздохом вошел, и Гага захлопнул за мной дверь на лестницу.
— Не бойся! — проговорил Гага. — Предков нет моих — в гости ушли.
Как будто бы я боялся его предков! Боялся-то я совсем другого… Гага нагнулся и осторожно поднял прислоненное к стенке оконное стекло.
— Второе бери! — показал он. Я поднял второе стекло.
— Где взял? Ведь выходной же сегодня! — спросил я.
— Где, где! — ответил Гага. — У нас в комнате вынул — где же еще!
— Ну, смело, ничего не скажешь! — сказал я. — Представляю, что твои родители нам устроят, когда вернутся!
— Если только они достанут нас в четвертом измерении! — усмехнулся Гага.
Я задрожал — чуть не выронил стекло.
— Тут-тук! — бодро проговорил Гага, коснувшись пальцем двери в комнату кочегара. — Можно?! Мы к вам стекла пришли вставлять!