Люди на поверхности земли медленно уменьшались в размерах, а шар всё быстрее набирал высоту. Горячий воздух подхватил нас как игрушку и понес на своих дланях к нашей цели — побережью Халидского моря. Источник огня, представлявший сбой немного странный пень, который мы установили вместо газовой горелки, должен был работать, по заверениям Мора, как минимум сутки. Этого времени вполне должно было хватить на весь путь, судя по моим подсчетам. Сочетание его работы и обжигающего дыхания пустыни должно было гарантировать как минимум, что мы не рухнем и не разобьемся в полете где-нибудь посредине пустыни.
Не зря я попросил у Рекса много емкостей с водой. Уже через час полета мы "уговорили" на четверых по литру воды, хотя договаривались быть по экономнее. Мои спутники в основном сидели по углам корзины — настолько их пугала картина, открывавшаяся с бортов воздушного шара. Мне же приходилось рулить всеми процессами самостоятельно: следить за горизонтом, высотой подъема, направлением полета, натяжением купола, прочностью всей конструкции.
Ветер на высоте 700 — 1000 метров был действительно сильный. Мы летели со скоростью километров 100 — 120 в час. Если же подняться выше — то там вообще творились безумные перемещения воздушных масс. Резонно полагая, что большего напора наша конструкция не выдержит, я периодически стравливал горячий воздух с помощью крышки-клапана. Таким образом удавалась держать высоту более или менее стабильной.
Я никогда в жизни не летал на воздушных шарах и мне было по-настоящему очень страшно. Но приходилось держать себя в руках перед еще более паникующим спутниками. Первым освоился Парк. Старый пройдоха где только не побывал, что только не видел, так что утихомирив необычные ощущения, он даже похохатывал от вида уменьшавшегося мира.
— А земля то круглая! — с удивлением прокричал сквозь ветер он.
Тор обнимал испугавшуюся Сэт. Вспыхнувшие между ними отношения диктовали правила поведения, когда мужчина опекает женщину, а она чувствует в нем поддержку. Когда взлетали вверх закладывало уши, щекотали рецепторы по всему телу, а вестибулярный аппарат просто сошел с ума.
Но через пару часов полета и девушка справилась со своими ощущениями, привыкла к высоте и уже мы вчетвером наслаждались видами с высоты птичьего полета. Желтая гладь пустыни, на грани видимости воды реки Такс, словно ножницами порезанные ровные лоскуты сельхозугодий деревень и городков, неровные клочки растительности по краям пустыни, тонкая ниточка имперской дороги, где ехали едва видимые телеги, кареты и всадники. Интересно, а видят ли они нас? Если и видят, то мы для них кажемся далекой птицей, которая превратилась почти в невидимую точку, поэтому рассматривать её глупо и неинтересно. Разговаривать при таком ветре было неудобно и сложно, поэтому каждый был погружен в свои мысли.
Ближе к вечеру вдали показался кусочек моря. Такс полноводными корням и образовывала могучую дельту устья реки, вливавшейся в необъятные воды Южного океана. Залив Четырех дев был продолжением этого устья, унося речные потоки дальше на юго-восток.
Удакия дымила трубами производств, невероятной копотью терриконов, грязным цветом свалок и пылью промышленных предприятий. Здесь сотни мануфактур ковали промышленную мощь империи, пронырливые торгаши суетились как купить побольше да подешевле, а продать подороже. Громадный торговый порт, вмещавший тысячи кораблей, имел неисчислимое количество погрузочно-разгрузочных пирсов. Биржи, торги и торжища, рынки и конторы, где за каждый скифат спорили продавцы и покупатели. Десятки тысяч носильщиков каждую секунду транспортировали тонны грузов. И над всей этой суетой парили мы, разглядывая город с высоты птичьего полета.
Надо было снижаться. Не хотелось бы улететь в океан и, поддавшись пассатам, носится по их неведомой воле по необъятным морским просторам — управления на воздушном шаре ведь не имеется. Да и перспектива высадки нашего коллектива на главной площади Удакии была не совсем правильной — после религиозного восхищения, наверняка бы начались вопросы.
Я понемногу стравливал воздух из клапана и воздушный шар стал снижаться. В идеале рассчитывал на границу между пустыней и прибрежным тропическим раем, но в итоге пришлось приземлится в песках в паре километров от одного крохотного ответвления реки Такс.
Приземлиться плавно не удалось, как я не старался медленно стравливать горячий воздух. Тряхнуло знатно, хорошо, что без повреждений.
Гандолу разобрали, а парусину разрезали и распределили по заплечным мешкам — она еще пригодится на продажу, да и создать вид торговцев тоже поможет. Праздношатающаяся публика обычно вызывает излишние подозрения. Хотя город Удакия был настолько большой, что затеряться в нем было проще простого.
На берегу одного из притоков реки Такс активно рыбачили местные мужики. Пустыня здесь почти вплотную прилегала к реке, ограничиваясь лишь небольшой прослойкой растительности.
Немного удивившись вышедшим из пустыни путникам, судя по всему, торговцам, мужики все же показали где находится мост, ведущий в город.
Удакия просто шокировала суетой и напряженным трафиком людей, повозок, карет, лошадей. Уже подходя к городским посадам, заселяемым в бешенном темпе, было непротолкнуться от неимоверного количества гужевого транспорта идущего в обе стороны. И хоть уже темнело, казалось, что местная торговля не знает времен суток. Это ведь все деньги, непрерывной рекой текущие в казну. Вот бы Аликет стал хотя бы подобием Удакии.
Приятно удивило наличие бочек с соленой селёдкой, украшенных логотипом торговой компании Пардалиса в нескольких повозках. Это какой же окружной путь проделала рыбка, прежде, чем попасть в Удакию.
В городских воротах крепостной стены особо не заморачивались с прибывающими. Полуспящая стража бросала небрежные взгляды на проходящих и проезжающих, отбраковывая для проверки особо подозрительных и откровенную рванину: попрошайки портили имидж города в глазах иностранцев.
— Нам надо найти мастерскую Грача, — сказал Парк. — Это мой старый товарищ. Мы вместе ходили на остров Цихань в Южном океане, грабить золотые прииски, да еще в пару исследовательских экспедиций. Лихой рубака. Мы с ним были напарники в одной ватаге. Сейчас, постарев, оказывается осел здесь. Открыл свою собственную мастерсткую по ремонту малотоннажных судов. Моряки Сильвантии так сказали. Искать надо в прибрежных районах на северном побережье города.
Мы настолько устали за прошедшие бессонные ночи, что по моим спутникам было видно, как они валятся с ног. Мне же придавало силы мое стремление быстрее отыскать любимую. Хотя периодически хотелось сеть на мостовую… Прилечь отдохнуть… Тогда я снова мотал головой и морок усталости улетал.
Про пять безантов и несколько десятков милиарисиев, отданных за жизнь Глассии никто не заикался, хотя, наверняка, давали самые разные оценки моему поступку. Посчитав по карманам и мешочкам на четверых мы обнаружили сорок два милиарисия и семьдесят скифатов. В принципе неплохо. Но для покупки судна маловато. Разве что на вёсельную лодку. Но на ней далеко не уедешь. А на эти пять безантов можно было зафрахтовать военный корабль с командой опытных бойцов, чтоб разнести в клочья этот остров Храма Дельфы, где из порядочных женщин делают проституток.
Мы прошли бесконечные улицы, улочки и площади, в направлении к морю, но искомого побережья все не было. Город был невероятно большой.
— Может заселимся в гостиницу, а поутру уже поищем этого Грача? — спросил я, видя что Тор уже несет Сэт, валящуюся от усталости. Я оценил выдержку девушки, ни разу не выказавшей своего состояния словом. Она благодарно посмотрела на меня.
— Отличная идея, — сказал Парк, рыская глазами по улице. — Но я все равно не усну, не побывав вблизи моря и не насладившись его теплыми объятиями, не выпив глоток его горьких волн. Я все равно сегодня дойду до побережья.
С гостиницей не было проблем. Торговый, промышленный, транспортный узел изобиловал тавернами, постоялыми дворами, гостиницами, разнообразными домами терпимости и грязных развлечений, игорными заведениями и порчей инфраструктурой, рассчитанной на приезжих. Соблюдая легенду, а больше по собственному желанию Сэт и Тор, поселились в отдельный номер, загадочно улыбаясь друг другу. Мы с Парком понимающе переглядываясь, сняли номер рядом.
Я не заметил как уснул, но только начало светать, как еще во сне понял, что Парка не было всю ночь. Не мог же он заблудиться? Или вляпался в какую-нибудь неприятность? Конечно мог!
Побережье находилось метрах в трехстах. Вчера мы не дошли совсем чуть-чуть, а не услышали его из-за разноголосого гомона на улицах.
Парк оказался в прибрежной забегаловке, где в компании таких же моряков состязался в армрестлинге с каким-то молодым крепышом. Несмотря на изрядное подпитие старый пройдоха уделывал противника подчистую.
— О, Миша! Присоединяйся к нам! — крикнул Парк, заплетающимся языком, увидев меня.
Разномастная толпа матросов были с четырех стоявших у пирса № 34 судов. Это две шебеки Лиги свободных Торговцев, фрегат Палаты Негоциантов Альмиурской диспотии и шхуна купца из восточного королевства Вэнь. Они ночь напролет пьянствовали в "мордобойке" напротив их пирса, травили шутки и морские байки, дрались на кулаках, покупали продажную любовь портовых проституток, чтобы потом снова вернуться к застолью. Страсть к морю втянула в эту воронку и Парка, который вспомнив былые годы, решил тряхнуть стариной.
Я вытащил его из этого водоворота пьянства и разврата. Полуживого и сильно помятого после бессонной ночи я привел в гостиницу, где Парк захрапел богатырским сном. Оказалось, в процессе пьянки кто-то "подрезал" его мешочек с деньгами. Теперь наши запасы стали более чем на треть меньше.
Грач оказался суровым мужиком с неприветливым лицом. Но при виде Парка он растаял в детской улыбке. Они обнялись крепкими мужскими объятиями и долго общались за жизнь. А я, пользуясь случаем, осмотрел мастерскую.
Решили не осуждать старика за ночной инцидент, да и ему самому было неприятно, так, что Парк с виноватым видом брел в поисках мастерской старого товарища. Оторвался после долгой отсидки в рабстве, деньги потерял. С кем не бывает. Сэт и Тора кажется вообще не волновали мирские дела — они плавали в каких-то иных сферах, как будто ночью их приняли в царство вечного счастья.
Мастерская представляла собой большой сарай, разделенный пополам пирсом. Одновременно в нем могли проходить починку два мелких судна, не более тридцати метров в длину. Корабли прибрежного класса были популярны у мелких торговцев, развозящих товары на незначительные дистанции. Клиентов у Грача было достаточно, поскольку неспокойное Халидское море частенько трепало торговцев, но высокая конкуренция, демпинг со стороны новичков не всегда позволял заполнить док работой, а его людей обеспечить заработком. Сейчас в мастерской на ремонте стоял небольшой флейт темнокожего торговца. Я еще не встречал здесь представителей негроидной расы, поэтому торговец очень хмуро отреагировал на мое глазёрство.
Грач, после долгих странствий по морям и океанам решил осесть именно в Удакии, потому что здесь всегда много народа. Скопленные за годы сражений и путешествий деньги он вложил в приобретение пирса, а затем его обустройства в мастерскую для починки кораблей. Здесь же он обрел позднее семейное счастье, женившись на миловидной вдове Саре, хозяйке небольшой домашней винодельни совсем рядом с пирсом. Семейная идиллия стала для Грача своего рода компенсацией за все те испытания, что он пережил.
Главной целью было как можно быстрее найти способ добраться до острова Храма Дельфы. Предстояло пересечь почти всё Халидское море. Особенное ту его неспокойную часть, что имеет условные границы с Южным океаном. Парк, хоть и рад был встрече со старым другом, но все же плавно перешел на основную цель в разговоре.
— Почти две тысячи километров. Тысяча морских миль отсюда на юго-восток, — сказал Грач. — Это только залив Четырех дев вас безопасно вытолкнет в море, поскольку воды реки Такс несутся в океан, а ветры пустыни наполняют паруса в том же направлении. Дальше — все зависит от погоды, направления ветра и удачи. Спонтанно образующиеся бури, молнии и тропические ливни сгубили не один корабль. Акулы и гигантские глубоководные монстры только и ждут как полакомится человечинкой. Пираты, что днем и ночь бороздят торговые пути в поисках добычи, всегда готовые позарится на вас, как на своих рабов. И это я вам описал только часть опасностей.
— Мы же все это испытывали на себе, — сказал Парк.
— Вот именно, — ответил Грач, уже привыкший к спокойной жизни на берегу. — Я не понимаю как мы выжили после стольких передряг. Да и большой ватагой на крепком корабле это легче. Вы, как я понял, собираетесь проделывать этот путь вчетвером. Запишитесь лучше в команду какого-нибудь большого военного корабля, идущего в ту сторону. А при случае, найдете способ сбежать.
— Нет, Грач, — в задумчивости помотал головой я. — Во-первых, Сэт. Её не возьмут на борт, потому что она девушка. Во-вторых, за нами есть определенные косяки, и если они уже где-то всплыли, то нам лучше не светиться. В-третьих, я сомневаюсь что легко получится дать деру вчетвером без захода на этот остров. А корабли туда заходят с конкретными целями. В-четвертых, кому мы нужны без опыта? Парк еще сгодиться, а мы уже нет. Нужно решать все самостоятельно.
— Надо подумать, — Грач уставился в пол, а потом резко вскинул голову. — Предлагаю пока отведать вина моей женушки. Я сделал его по новому рецепту.
Фляга вина, сцеженная из бочки в подвале винодельни, прохлаждалась в кабинете Грача. Парк накинулся на кружку, как на живую воду после вчерашней попойки. Я оценил вкус, аромат, букет и консистенцию напитка. Она показалась мне достаточно интересной.
— Сколько лет вину, — причмокивая и смакуя послевкусие спросил я. — Лет десять?
— Три с половиной года! — ответил Грач, радуясь, что вино понравилось.
— Можно сравнить по качеству с Арвуимским, — добавил Тор. Сэт предусмотрительно отказалась от предложенного бокала.
— Есть у меня маленький пинас "Габриэла", — отхлебывая глоток своего вина сказал Грач. — Он всего двадцать метров, стоял на военном галеоне "Южный крест". Его продали мне матросы, когда капитан галеона хотел выбросить его за ненадобностью. Целая осталась одна мачта. Тесный небольшой трюм. Я все хотел его починить, да руки не доходили. Я подарю его вам, только ремонтируйте самостоятельно. Думаю, Парк справится.
Недалеко от мастерской находилось склад "запчастей". Точнее ненужных останков от ремонтируемых кораблей. Якоря, мачты, доски, шпангоуты и полусгнившие паруса и прочая требуха. Целые части судов валялись гигантскими костями огромных животных. Там же находился и наш пинас. Надо отметить в достаточно неприглядном состоянии.
— Парк, а эта развалюха поплывет, — с сомнением прошептала Сэт.
— Поплыть — поплывет, — сказал Парк, предвкушая романтику путешествий в морских просторах. — Надо заставить её ходить.
С помощью работников Грача мы установили "Габриэлу" на стапеля и Парк с какой-то нежность обстучал каждую доску внешнего борта и днища пинаса. Полазил под ней выискивая дефекты и эрозии. Выбравшись он, сияя детской чистой радость, уверенно заявил:
— Господа, рад вам представить будущего покорителя морских просторов и завоевателя океанов — пинас "Габриэллу". Единственное — требуются небольшие вложения в ремонт и доработку.
Знал бы я тогда насколько это небольшие.