Муж строго говорит жене: — Надо было позвать меня, прежде чем бить ребенка! — Ничего, с тобой я завтра разберусь!
Сашель. В кабинет я шла в приподнятом настроении, так как по дороге к арву мой зам поддерживал меня по мысленному каналу и давал напутствия, как и в каком тоне с демоном разговаривать. К арву же я вошла погруженная в письмо, которое мне вручили по пути. Один из младших, отвечающих за почту, поймал меня на лестнице и с обеспокоенным видом, поклонившись, отдал всю почту. Многое было простой макулатурой, но одно послание меня сильно задело и потрясло даже больше чем приход арва и приглашение Алмазного главы.
— Сашель, у меня к тебе разговор!
Рыкнул на меня арв, я же не обращая на него внимания, подошла к окну, подняв вверх указательный палец, прося помолчать, читала послание Каюки, которая занималась разведкой в нашем клане. Арв поняв, что я не просто так с ним не разговариваю, опустился в мое кресло и ждал. А отчет не мешало бы прочесть и ему. Так что, скинув его ноги с моего стола и его самого, злого и взбешенного, сунула письмо от Каюки ему в руки. Он посмотрел на меня и спросил:
— И что это?
— Читай! — Так же рыкнула я и опустилась в свое кресло, откидываясь на спинку, скрещивая на груди руки, смотря на его темнеющий от злости взгляд, понимающий, как и я, что наши с ним разборки, это просто шутки по сравнению с тем, что творится и может случится в будущем.
— Значит, это правда… — отдавая мне отчет, садясь в кресло напротив, сказал он, — Шанрин был прав, как и Себастьян, — меня обуяло любопытство, поэтому я спросила и о Шанрине и о втором загадочном Себастьяне, о котором обмолвился арв, — дело в том, что ко мне утром пришел Шанрин. Сказал то же самое, что и тебе написал твой кланник. В горах и степях что-то назревает, не зря пропадают люди, и активизируется в лесах нежить. На их буйность жаловался лес, эльфы снова организуют гарнизоны, дабы защитить свой народ. Да и посты на границах так же усилили охрану. Все как девять веков назад, все начиналось точно так же.
— Да, я чувствую сама, дело не важное, — знала, что что-то не так, но не могла понять, почему я ощущаю негатив со стороны лесов и гор, как оказалось все хуже, чем простая мигрень. У меня по-прежнему трещит по швам голова, и кажется, виной тому не ритуал, — у меня с неделю назад пропало пятеро кланников. Как сказано в прошлом отчете, их нашли с пробитыми сердцами и сломанными шеями, сначала мы подумали на охотников, но кровью они не торгуют и выкачкой не занимаются, так что остается то, о чем я думать не хотела.
— Да, нужно как можно скорее узнать и предотвратить действия степняков, чтобы не случилась та же беда, что и девятьсот лет назад, — согласился со мной арв. Но потом что-то для себя решив, перешел к той теме, ради которой он и пришел ко мне, — Сашель, у меня к тебе разговор, причем серьезный.
— Это касается наследования? — он лишь кивнул, а я продолжила: — Я прекрасно понимаю твою злость и обиду за обман, но поверь, об этом я узнала сама не так давно. Подручный мастера, чтобы перед ним выслужиться, похитил меня прямо после свадьбы Таля, — только за свой проступок он расплатился сломанной шеей, арв же меня внимательно слушал, а я продолжала: — И ты прав в подозрениях, есть ритуал наследования. Но мастер не хотел приводить его в действие, а просто поговорить. Знает о моем старике и ни за чтобы бы так не поступил.
— А получилось, как раз так, как описывалось в ритуале, — его глаза были холодны, а речь сдержанна, дабы не наговорить лишнего, ведь ссориться с главой содружественного клана мало кто решится, — ты обманула друзей, неужели оно того стоило? Неужели так хотелось власти?
— Я никогда не хотела быть главой клана. И твой гнев я прекрасно понимаю. Но то, что произошло с мастером, ударило по мне. Я потеряла дорогое существо, а получила пустоту в сердце и власть, которой никогда не желала и от которой постоянно пряталась. Но в нашем клане такие правила, наследник тот, кого поставит мастер. А я его единственная ученица, поэтому у меня и нет другого выхода. Пойми, я не хотела, чтобы все так получилось, и обманывать я тоже не хотела!
Я встала с кресла и подошла к нему, он смотрел на меня, а глаза сверкали золотом, он был поистине зол за тот обман и что ему пришлось пережить, но у меня не было другого выбора. Это я и пыталась ему втолковать, говорила, что мастер был мне как родной и потерять, его значило потерять часть тебя. Отвернувшись от арва, подошла к окну, смотря на алый закат.
— А врата, тоже часть плана?
С какой-то саркастической насмешкой, спросил арв. Я понимала, что из моих уст это звучит не правдоподобно, особенно после того, как произошло такое, но мне не хотелось, чтобы меня считали обманщицей, поэтому я старалась убедить демона в моей невиновности, рассказывая ему всю правду. Другая давно бы послала его лесом или степями, но не я. Наживать себе врагов проще, чем заводить друзей. А его я считала пусть не другом, но тем, кто не воткнет кол в спину.
— Нет. Мастер хотел со мной встретиться именно по этой причине. Дело в том, что он стал опасен для мира и мог неосознанно во сне открыть врата, был, как «Сфера Хаоса». Поэтому он и попросил меня все это провернуть. Ты видел, что случилось, когда он потерял контроль. Задуманный им план провалился, когда к нам пришел Раальнир. Но, не смотря на то, что он потерял над собой контроль, вы смогли справиться и закрыть врата, уничтожив и мастера. А представь, что бы было, если бы вы не пришли, а врата открылись бы где-нибудь в другое время?
Сказала, поворачиваясь к нему и смотря прямо в глаза с вертикальным зрачком, в которых плескалось сомнение вперемешку с осознанием. Он понимал, все, что я сказала правда, но злость и гнев за обман была в данный момент сильнее здравого смысла.
— У тех, кто сейчас планирует новый захват власти в мире, был бы дополнительный союзник, это — жители пустошей. Они не такие воины, как степняки и горняки. Они умеют убивать и делают это с жестокостью и с удовольствием. Сама была свидетелем их мастерства, — разобравшись с мыслями, он встал с кресла и подойдя ко мне, заглянул в глаза, что-то пытаясь там найти.
— Ты не врешь, — с каким-то облегчением сказал он, опираясь о стену, стоя рядом со мной, сложа руки на груди.
Чтобы не смотреть в его сторону и не видеть арва, я отвернулась, отвлекалась мыслями о предстоящих действиях, а так же о возможности помочь предотвратить войну, как и девять веков назад. Но на меня без отрыва смотрели его медовые глаза, полностью расслабленные и без намека на гнев и раздражение. Они так и манили к себе, поднимая желание смотреть и тонуть в золоте радужки.
— Сашель, ты не представляешь, как я был зол в первые минуты, когда обо всем узнал и что испытывал, — представляю, большое желание убить меня, — я решил с тобой об этом поговорить. В первые минуты мне хотелось убить тебя за твой корыстный обман и такое наглое использование моего к тебе доверия. Но потом, когда я услышал от тебя все то, что ты мне сейчас сказала, сопоставил слова Себастьяна, сказанные мне не так давно, все понял, — его руки по-прежнему находились на груди в сложенном виде, — ты действительно не врешь, и все это было спланировано не ради наследования клана, а ради предотвращения катастрофы. И я прекрасно понимаю это, как и то, что все мои обвинения были выстроены на почве гнева и раздражения.
— Как бы я не относилась к новой должности, я всегда была против этого, но у меня не было другого выхода, мастер просто поставил перед фактом. Мне и пятисот лет нет, а я уже глава, — я немного вспылила и повысила голос, но тут я заметила, что из-за моего мимолетного взрыва эмоций, его губы тронула легкая улыбка, я удивленно спросила: — что тут смешного?
— Но ты — некромант, а значит, сможешь постоять за себя, — это да, со старейшинами я разобралась именно таким способом. Так что на его заявление я ответила такой же улыбкой, — Аши, я хотел… — он подался вперед, но его прервал стук в дверь, — … потом, — отойдя от меня, он опустился в кресло.
— Войдите, — дверь открылась, а на пороге стоял огромный тролль. Я ту же напряглась, как и арв, но он поспешил меня опередить.
— Глава, я пришел с миром, — и только сейчас я заметила в его руках кого-то в бессознательном состоянии, — помогите, прошу! — Взмолил он, а на его руках лежал мальчик, истекающий кровью, на нем живого места не было. На вид ему было от силы лет десять. Ринувшись на помощь, приказала ближайшим кланникам принести по нити связи воды, бинты и мои запасы в гостевую комнату. Арв остался в моем кабинете, говоря, что подождет.
— Что случилось? — Спросила я, показывая дорогу к комнате.
— Он из маленького Лунного клана, — я знала этот клан, он находится ближе всех остальных к горам гномов, а там сейчас как раз не спокойно и что-то происходит. Но еще меня интересовало, что в клане вампиров делал тролль? И как он вообще додумался притащить мальчика ко мне, — госпожа, возьмете его в клан, — и горючие слезы потекли по его щекам.
Мы вошли в комнату и положив ребенка на кровать, присев рядом я осматривала раны. Досталось парню сильно. Не знаю, из-за какого оружия он пострадал, но грудь, спину и лицо рассекали глубокие порезы, словно его рвали на куски когтями, все было залито кровью, а на теле практически не осталось нетронутого места. Как он остался жив после такой пытки, только догадываюсь.
— Что стало с кланом? — Осторожно, не принося боли смывая кровь с израненного тела ребенка, который даже не шевелился, лишь вздрагивал, когда касалась самых болезненных мест, спрашиваю у тролля.
— Его больше нет, клана больше нет… — и рухнув на колени рядом со мной, опустил голову в ладони, заплакав, — я был изгоем своего народа, госпожа. Вампиры этого клана приняли меня… я защищал лунный клан, как мог, они напали неожиданно… клан старался с ними сражаться, но их было слишком много… силы не равны. Забрав Мира, я убежал с пепелища. О вашем клане, госпожа, рассказывал Дарон, — глава погибшего клана, он примерно моего возраста, — сказал, что глава Стального клана не откажет вам, приютит на какое-то время и меня и Мира, — и снова расплакался, я же уже забинтовывала обработанные раны мальчика и поила отваром. Кровь ребенку давать рано, регенерация еще не восстановилась, если дать кровь будет обратный эффект, пойдет отторжение.
— Я вас приму, но ты мне все еще подробно расскажешь, а сначала отдохните, — он посмотрел на ребенка, — ему, как и тебе ничего не угрожает. Мальчик останется со мной, я найду того, кто станет с ним заниматься, и учить его, а ты волен поступать так, как захочешь. Можешь остаться, а можешь покинуть клан, — но он отрицательно покачал головой.
— Нет, я останусь, и буду защищать вас, как защищал его клан. Я дал обещание главе Дарону, что не покину мальчика.
— Как хочешь, — закутав ребенка одеялом, встала с кровати и предложила троллю идти за мной, — первое время поспишь рядом с ним, в комнате напротив, а потом посмотрим, — определив тролля, я дала распоряжение его накормить и присматривать за мальчиком, пока тот не придет в сознание.
Как только все уладила с гостями, вернулась в кабинет к арву, который сидел все в том же положении, что и после моего ухода. Я подошла к подоконнику и посмотрев в окно понимала, что скоро и наш клан подвергнется нападению, нужно как можно скорее со всем разобраться и собрать совет кланов.
Не знаю, кто поддержит восстание, но знаю точно, кто будет против присоединения. Ведь многие кланы заключили выгодные сделки и наладили отношения с границами и поставки постоянно проходят через земли кланов, как к ним, так и от них. Мало кто захочет терять товарооборот.
За мыслями не заметила, как ко мне со спины подошел арв. Я обернулась и слегка вышла из колеи. Он смотрел на меня, а на его лице сияла легкая улыбка. На вопрос от чего ему так весело, он еще шире улыбнулся и подойдя ближе ко мне облокотился о косяк окна.
— Ты добрая, Аши, — сказал он и приблизился ко мне, — хоть и хочешь казаться жестокой, — одна его рука коснулась моего лица, поглаживая большим пальцем ямочку у уха, а вторая обняла за талию.
Я же не понимала, что с ним происходит, пыталась сопротивляться, но он не отпускал, поэтому я не сопротивлялась. Немного неожиданно с его стороны, но черт побери до чего же приятно видеть его медовые глаза без намека на гнев и чувствовать тепло его рук, касающихся моей кожи:
— Я хочу быть с тобой, Аши, — глаза его закрылись, а лоб прижался к моему, как и он сам. Дыхание и сердцебиение участилось, он нервничал. Я чувствовала его колотящееся сердце, даже через плотную ткань его куртки и моего платья, — но не могу забыть слова Себастьяна, сказанные мне сегодня утром.
— Какие слова?
— Что пока я не поменяю свои приоритеты, ничего у нас с тобой не выйдет.
— Но ведь дело не в этом? — спросила я, а он лишь засмеялся, прижимая меня к себе еще сильнее.
— Ты права. Дело не в этом. Я — младший советник Его Величества… — я понимала к чему он. Если узнают кто дорог Мо, то будут осуждать его. Но что-то мне подсказывало, он сейчас скажет что-то ему совсем не свойственное — но мне в данный момент плевать на мнение Владыки и старейшин. Давно хотел обнять, чувствовать тебя в своих руках, знать, что ты от меня никуда не денешься, — он говорил шепотом, боясь спугнуть момент, который мог повлиять на мое решение. Ведь в эти мгновения я готова была бежать, куда глаза глядят. И именно поэтому, он так со мной разговаривал, — первое время думал, что схожу сума, видя твои глаза и лицо в отражении за моей спиной, но все оказалось просто, — он нежно взял мое лицо обеими руками и посмотрел в мои глаза своими, словно мёд, — как только увидел тебя сегодня, понял, что это наваждение, созданное тобой, — я стала от него отстраняться, но он не отпускал.
Одна его рука так и касалась моего лица, вторая же крепко прижимала к нему, а я хотела убежать, понимая, что сейчас может все измениться. Я не готова к такому повороту событий. Никогда не чувствовала себя как сейчас, пойманной в ловушку собственных чувств. Видя мое метание, он решил за меня.
Губы его коснулись моих. Меня словно куполом тишины накрыли. Все остальное перестало для меня существовать. Лишь он и я. Руки его прижимали меня к нему сильнее, я же немного осмелев, поняв, что это не игра воображения, потянулась к нему, отвечая на поцелуй, зарываясь пальцами в его волосы, пусть те и были заплетены в косу, наслаждаясь мимолетной радостью и чувством. Все что сейчас между нами происходило, не вписывалось в мою жизнь, но я понимала, что и у меня есть право на счастье.
Порыв нежности переходил в нечто большее, он то целовал губы, то переходил на шею и ключицу, потом снова возвращался к губам. Спустя долгие минуты, мы сидели на подоконнике. Он прижимал меня к себе спиной, вдыхая запах моих волос, перебирая пряди, которые распустил из косы во время одного из поцелуев, между пальцев.
Я же поглаживала коготками его руки, которые так и остались на моей талии, обвивая и защищая оттого, что известно только ему одному. Меня же снова поволокли за собой мысли о будущем. Что нас ждет впереди, ведь мы такие разные. Свои опасения я высказала вслух.
— Знаешь, не думала, что в моей жизни кто-то появиться. Я — нежить, сам знаешь, с такими как я не живут, а тут ты, и я не знаю, что делать дальше, я всегда была одна, скрывалась, пряталась, старалась сохранить свой секрет, а теперь, — мне не дали договорить и развернув к себе, смотря в глаза серьезно спросил:
— Но ты не убежишь?
— Я не знаю, что мне делать, Мо, правда. Я боюсь, — и закрыла лицо руками, он тяжело вздохнул и взял мои руки в свои, отстраняя их от лица, попросил:
— Посмотри на меня, — я не могла поднять взгляд.
Я сомневалась, не в нем, а в себе. Ведь если мысли мои о нашем с арвом будущем заведут меня куда-нибудь не в ту степь, могу просто скрыться и исчезнуть. Я боялась ошибиться, опозориться, да все что угодно могло случиться, он же приближенный к Владыке, а я всего лишь нежить, пусть и глава клана и этот факт и его понимание не давало мне окончательно потерять самоконтроль и поддаться искушению. Но его слова заставили меня поднять взгляд:
— Аши, я дурак и должен извиниться за все мои слова, мысли, я не понимал что к тебе испытываю, думал, просто любопытство. Желание узнать о тебе, как можно больше, оказалось нечто большим, чем простой сбор информации, как о потенциальном враге Его Величества, — он смотрел на меня с тоской в глазах и чувством вины, за все то, что он мне наговорил, — твои сомнения из-за моих слов, сказанных на свадьбе Тальнира, прости меня, — сказал он, опуская голову, кладя ее на мое плечо, я же легко улыбнулась, ответила:
— Я давно не злюсь, правда, — дотронувшись до его щеки рукой, добавила, — скорее на себя. Нужно было сказать всю правду, мои друзья и близкие на это имеют право, — а его руки снова прижали меня к себе.
Я понимала, что все это мимолетно и необдуманно, но все дела и проблемы были далеко, а мы рядом. Пусть пройдет много лет, я навсегда останусь нежитью, а это не забывают, да и права на счастье у таких как я нет по определению. Поэтому то, что сейчас между нами с арворм происходит, будет для меня примером счастливой жизни, о которой я буду вспоминать с улыбкой на лице. Я всегда буду слабым местом, которым его будут постоянно попрекать:
— Знаешь, ты прав был тогда, у такой как я нет будущего, я это знаю. Да и все что сейчас происходит между нами продлиться не долго, ты это тоже понимаешь, это просто рывок сопротивления, протест окружающим, — последние слова были сказаны тихо и шепотом, но он сказал то, от чего мне хотелось снова где-нибудь скрыться:
— Аши, мне плевать на то, как буду смотреться с тобой в глазах остальных, мне плевать, что скажет отец, Владыка или еще кто-то, я сам себе указ и вправе решать, кому будет принадлежать мое сердце, так что смирись, ты — моя!
В его голосе проскользнули нотки власти и собственничества, поэтому я ненадолго смирилась и приняла его слова, пусть что будет. Можно попробовать пожить, как нам хочется. А если пойдет что-то не по нашему задуманному плану значит, Судьба так решила.
Что же касается проблем с исчезновением людей и уничтожением Лунного клана, решили обсудить все это на ближайшем совете кланов. Так же мы договорились вести дальнейшую слежку, я за кланами, их главами и старейшинами, а он за особо подозрительными местами, как те, где пропадают люди.
В какой-то степени мне будет проще и быстрее понять кто заговорщик, ведь на юбилее Алмазного клана будут все представители кланов, а значит, скорее всего договора могут проходить под видом милых и не принужденных бесед.
У меня есть возможность узнать тех, кто стоит за заговором и восстанием, помогая степнякам и горнякам. Арв же славится не только скорой расправой над заговорщиками, но и оперативными действиями, позволяющими узнать то, что ему необходимо. Как он сам сказал, есть те, кто за милость Ашварии готов на многое, даже узнать информацию, ценой в жизнь. Не всегда людей и не людей привлекает звон золотой монеты, иногда хочется чего-то большего, именно по этой причине у Мо такой широкий спектр осведомленности.
Ближе к ночи, когда мы обо всем договорились, арв ушел. Я же после его ухода долгое время думала, как быть дальше. Я понимаю, что будущее у наших с ним отношений стоит под вопросом, хоть мне и хотелось быть рядом с этим властным демоном, решившим все за нас обоих. Но мы из разных миров и вряд ли кто-то поймет и примет такой союз. Ведь до сих пор во многих городах, таких как я сжигают на кострах, как пособников хаоса.
В прошлом, во времена Освободителей, многие кланы, дабы не быть уничтоженными встали на сторону хаоса, из-за этого большинство жителей этого мира до сих пор считают нас их приспешниками. Поэтому дабы не портить Мо жизнь личными проблемами, связанными со мной, приняла решение, что пока не взвешу все «за» и «против», и не пойму что у нас есть шанс на будущее, буду избегать арва. Может быть, со временем его сердце остынет, а чувства ко мне пройдут как наваждение, и он забудет меня.
«— Ты в этом уверена?» — Поинтересовался заместитель, который по делу должен был отдыхать, а не разговаривать со мной, расходуя энергию.
«— А что? Неужели я не права, Цу?»
«— Ты всю жизнь будешь себе портить только из-за того, кем являешься? Так до одиночества и затворничества недалеко, а там и сумасшествие не за горами. Ну же, Аши, позволь побыть себе немного счастливой, — уговаривал меня зам. Я же упорно отказывала, говоря, что такие отношения не для меня, — Аши, ты хорошая девушка, добрая, открытая, а то, что ты — вампир не меняет тебя. Он тоже не помощник Пресветлой, о прошлом его знаешь. Так что перестань ломать себе жизнь и плыви по течению, не то я на тебя Каюки натравлю, скажу, что ты саму себя в гроб загоняешь», — Каюки я не боялась, но вот разговор с ней обычно заканчивался промыванием мозгов для любого. Она что-то вроде заправского врача, копающегося в личности и проблемах, давая полезный совет. Дельный, но порой такой, что хоть на стену лезь.
Слова Цу все еще крутились в моей голове, мне не хотелось терять тот огонек, что промелькнул между мной и арвом, поэтому я согласилась с замом, но решила на какое-то время уйти в раздумья, не встречаться с ним, разобраться в себе и все еще раз хорошенько обдумать, а вдруг у меня это просто наваждение.
Мне хотелось прежде всего убедится в подлинности своих чувств, но пока мы не разберемся со всеми проблемами, заниматься личной жизнью, у меня нет времени, так что придется на некоторое время уйти в подполье.
Когда было уже далеко за полночь, да и мысли были уложены по полочкам, я пошла к гостю. Мальчик спал, раны пока не затягивались, но кровь уже остановилась. Значит, к утру регенерация начнет свое дело.
Присев на край кровати и погладила ребенка по голове. От моего прикосновения он проснулся и испугался, прижимая к себе колени, раны снова дали о себе знать, и он стал терять сознание, я успела его подхватить и привести в чувства.
— Не бойся, ты в Стальном клане, — успокаивала я ребенка, — тебя принес твой друг — тролль, ему о нашем клане сказал ваш глава, так что не бойся, вам ничего не угрожает, — он посмотрел на меня испуганным взглядом с застывшими слезами в глазах, но все же спросил:
— А как мой клан?
— Извини, но его больше нет, — он отвернулся и заплакал. Я присев поближе, положила руку к нему на плечо, поглаживая по спине, успокаивая, сказала: — Мне жаль, если бы мы знали, то могли бы вам помочь, но нам никто не сказал, — он дернул плечом, скидывая мою руку, но я его не отпускала: — Мир, посмотри на меня, — но он даже не шевельнулся, — я правда помогла бы. Я хорошо знала Дарона и не отказала бы, — после этих слов он разрыдался в голос и развернувшись ко мне лицом кинулся в объятия, рыдая уже в грудь. Я поглаживала его по голове и говорила, что все будет хорошо, но того, что случилось, уже не изменишь. Он остался жив, а значит, клан не уничтожен полностью, и кто знает, может быть, остался в живых еще кто-то из его клана, — мы будем искать выживших и приютим всех, не переживай. Но знай, я буду рада, если ты решишь остаться, — он посмотрел на меня со слезами на глазах, и снова уткнувшись в грудь, просто обнимал меня.
— Госпожа, — но я его поправила.
— Мир, можешь звать меня по имени, ты не мой подчиненный, а под временной опекой, так что пока не решишь, как поступишь дальше, можешь обращаться не официально, — он согласился и спросил:
— Сашель, а скажите, Торин у вас?
— Это тот тролль? — Он кивнул в знак согласия, — да, он в комнате напротив, спит, он принес тебя на руках, молил о помощи, я не отказала и приняла вас. Живите столько, сколько пожелаете. Если захочешь, могу присоединить тебя к своему клану.
— Я не знаю, — и из его глаз снова потекли слезы, — мои родные могут быть еще живы, — я же погладив ребенка по голове, сказала:
— Если кто-то действительно смог спрятаться и выжить, мы их обязательно найдем. Можешь мне довериться, — он улыбнулся и снова уткнулся в плечо, — если решишь остаться, то я и учителя тебе найду, сама, прости, не могу, — он не ответил, но оно и понятно. Еще рано что-то решать.
Мальчик долго всхлипывал, но усталость и слабость дала о себе знать, и он отключился. Положив его обратно на кровать, прикрыла одеялом, вспомнила себя, будучи ребенком. Я потеряла маму и папу в младенчестве, но у меня остался дед, у Мира же нет никого, лишь надежда, что родные сумели выжить. Но и она давала ему не впасть в полное отчаянье.
Посидев с ним какое-то время, пошла к троллю, которые все еще спал. А свидетельствовал этому жуткий храп, который стоял на весь коридор. Полог тишины здесь не помешает. Нужно будет поставить, дабы не отвлекаться, все же я предпочитаю спать днем. Но все это не проблема и легко приведется в исполнение, а пока мне необходимо поговорить с ним и хоть что-то узнать о нападавших. Надеюсь, по его рассказу я пойму, какие кланы в сговоре с горняками и степняками.
Дверь в комнату тролля я открывала с опаской. Ведь этот народ всегда при себе держал наготове оружие, дубину, в пол их роста, а весила она килограмм двадцать или тридцать. Это если только сделана она была из дерева, если же добавлялся металл, все сорок точно. Так что если тролль думал что ему грозит опасность, сей инструмент, мог быть метательным снарядом и проломить недоброжелателю череп.
На удивление, тролли достаточно метко бросают свое оружие во врага, так что, заходя в его комнату, я первым делом поставила щит, который может быть и не спасет, но смягчит силу удара. Тролль от понимания того, что в комнате есть кто-то посторонний, схватился за оружие, я поспешила его успокоить, дабы не испытывать на себе его меткость, не хватало еще сотрясение заработать:
— Торин, это глава де Энирель, не пугайся, — он кряхтя, зажигая настольную лампу, щурясь, присел на кровати.
— Глава, простите, мои подозрения и намерения, я не хотел, — и опустил палицу, — вы что-то хотели узнать?
— Да, спросить. Торин, скажи, ты знаешь какой из кланов мог напасть на Лунный, может, видел метку или просто есть догадки?
— Знаете, — и задумался. Суровый и сонный тролль выглядел поистине удивленным, когда озвучил свои подозрения, — я жил в клане Лунной Звезды не так много, чтобы отличить их кланников от других, но в тот день мне показалось, что напали свои на своих. Мне еще тогда оказалось это глупостью, зачем своим между собой драться. Делить им было нечего, все шло хорошо. В наших краях могло возникнуть все на пустом месте, да хоть из-за бабы, но вы же не такие, кроме того, у нас раз в месяц проходят поединков за женщин и власть. Кто сильнее тот и вожак, у вас же такого нет, силой вы не решаете, а этой, как ее, — жуя губы, вспоминал, — диплдони…., нет, диполин…, нет, — я решила помочь:
— Дипломатией, — он оживился.
— Ей, точно, этой самой, …матией, вот мне и стало непонятно, — удивился он и снова нахмурился, — решил, что чужаки пришли, но были те, с кем я разговаривал и общался, они то и начали переполох. Вот это я и не понял до сих пор, почему?
А у меня в голове вертелось много подозрительных мыслей. На внутренний заговор это мало похоже, но вот внушение, или принуждение, вполне могло. Поэтому я решила проверить, но для начала пожелав спокойной ночи троллю, еще раз извинившись, что разбудила, вышла. Не успела я выйти из его комнаты, как снова послышалось храпение.
— Нет, надо с этим что-то делать, — и пошла к себе в кабинет. Заодно нужно сказать стихийнику, чтобы повесил глушилку, а то у меня от храпа тролля, скоро голова трещать начнет. А пока старейшина занят, хотела разобрать отчет Каюки еще раз. Есть то, что меня настораживает. И пока не разберусь лично, не успокоюсь. Вообщем спать я ушла ближе к обеду, предупредив, что тот, кто меня попытается разбудить, получит проклятие немоты на неделю и слепоты на две. Старшей в клане оставила Каюки.
Отступление. Мозес са Энинар. Со дня нашего откровенного разговора с Аши прошло несколько дней. Я был спокоен и мог сосредоточиться, так как не думал о том, как буду с ней разговаривать и что в первую очередь сделаю. Но не только, по этой причине дни для меня прошли быстро и незаметно, дело в том, что я принимал активное участие в расследовании, касающееся возможного нападения степняков.
Кроме активного образа жизни нежити и пары тройки пропавших, случилось многое. Например, многочисленные заявления на посты стражей не только в крупных городах, но и маленьких деревеньках о пропаже родных и близких, были даже пара заявлений от разгневанных покупателей, на караваны, которые ушли с товаром, но так и не вернулись.
Первое что могло придти в голову, это грабежи и разбои. Но все тропы, которые могли использовать караванщики и путники мои люди проверили, и действительно, все те люди, которые пропали и караваны с продуктами там проходили. Остатки памяти леса, и доказательства что в этом месте на дорогах были искомые люди, помогли обнаружить лесные эльфы, но так же были остаточные следы магии, легкие и мало заметные и практически нераспознаваемые, но были, как и свежие следы от колес и копыт животных.
Близ города, принадлежащий королевству людей, Задария, правящий король которых, славиться богатствами и впечатляющей родословной, так же заявлял о жалобах жителей, занимающихся разведением домашнего скота и выращиванием овощей в лесных пределах, о том, что ходить в лес стало небезопасно. Да и сам он жаловался на то, что ездить даже на охоту, стало просто бесполезно.
Живность пряталась, будто боялась более страшного и сильного зверя, а лошади не хотели заходить дольше, чем тем хотелось. Всхрапывали и вставая на свечку, могли просто скинуть седока и умчатся прочь. Только король думал на дракона, а не полчища степняков и горняков. Так же были разорены и разрушены ближние селения к горам и владениям орков, все это наводило на мысль. Но не только это.
Прекратились на дорогах и трактах набеги разбойников и бандитов, в лесах, если не знать их оживленности стало очень тихо и спокойно, так бывает перед бурей. Птицы замолкают, и даже ветер не дает о себе знать. Все наталкивает на одну мысль, близиться что-то жуткое и разрушительное. Только оттого, что все об этом известно, не дает надежду на то, что этого вовсе не будет. Раз что-то началось остановить это можно, само это не пройдет.
— Мо, — ворвался в мой кабинет, разгневанный отец, маша перед собой бумажками, — постарайся объяснить, — кидая на стол кипу бумаг, усаживаясь в кресло, активно перебирая пальцами по столу, ждя моего ответа.
— И что ты хочешь от меня услышать, что это не правда? — Бумаги были моим отчетом, предоставленным Владыке, так как нам так же поступило много заявлений от народа о пропаже родных. Зная мою дотошность в прошлом, Владыка поручил это дело мне.
— Доказательства, сын. Где они? — Он был в гневе. Оно и понятно. Кто хочет снова той же самой кровопролитной войны, что и девять столетий назад.
Мало кто помнит, а кто помнит, то не забудет. Наш Владыка тем более, он потерял на войне всех. Остался сиротой, пусть ему и было уже далеко за десять веков. Родные всегда остаются родными, сколько бы тебе не было лет.
— Читай, — кинул я отцу папку с отчетами и всеми заявлениями о пропаже, которых насчитывалось не меньше сотни, — думаю, прочитав это, ты сделаешь правильные выводы. А когда решишь, что дальше делать, дай знать, — он смотрел на меня и не мог поверить. Я его понимаю, и меньше всего жажду оказаться правым. Но все идет к тому, о чем я думаю, и уже подозревает отец.
— Сын, я все проверю еще раз, а пока будь так любезен, объясни мне вот еще что, какого черта, ты делал в Стальном клане вампиров?
— У меня там знакомый, — не капли не колеблясь, ведь это правда.
— И кто же?
— Ты ее не знаешь, — бровь отца полетела вверх, и он спросил:
— Её?
— Да, она — мой осведомитель, — отец встал и собирался уйти, но около двери остановился и сказал:
— Если узнают, что у тебя роман с кем-то из Стального клана, предупреждением не отделаешься, Владыка не я, он будет в гневе, сам понимаешь причину, — я понимаю. Ведь в войне против степняков девять столетий назад от руки главы какого-то клана вампиров погибли его родители, так что злость на них у него никуда не делась. Отец хотел, было уйти, как я ответил ему в след:
— Она — глава клана Стальных Лис, и то, что мне скажет Владыка, глубоко насрать. Сам знаешь, я с мнением окружающих не солидарен, я не ты, — он закрыл дверь и остался внутри, — а еще мне плевать на твои слова, остальных же это не касается, как и тебя, — но он считал по-другому, отец тихой поступью подошел к моему столу, и опустив папку с отчетами и всей моей проделанной работой, схватил меня за грудки и прижав к себе, прошипел:
— Касается сын, — в его глазах плескался гнев, он готов был сделать со мной что угодно, лишь бы вдолбить свои слова в мою голову, — ты не представляешь, что я с ней сделаю, если увижу в нашем доме, — но мне его слова ничего не дали, кроме как желания посмотреть на его лицо, когда Аши переступит порог этого дома.
— Мне твои угрозы как дракону шпага, ты знаешь об этом. Я сам по себе, и лишь делаю вид что принадлежу этой семье. Было бы желание, давным-давно покинул тебя. Помнишь же, как мне было наплевать на твои слова касательно моей прежней работы, сейчас примерно тот же случай.
Как и говорил, я сам для себя решил стать палачом Владыки. Не потому что хотел защитить его, прослыть Кровавым убийцей или Алым палачом, имени которого долгое время боялись, нет, просто был молод, горяч, хотел совершенствовать свои умения, и еще хотел найти тех, от кого пострадали многие мои близкие, в том числе и моя мать. Заговорщики убили ее, целясь во Владыку.
Со временем это желание прошло, а работа и очерственевшее сердце уже срослось со мной, имя Алого демона стало частью меня, как и тянущаяся кровавым шлейфом репутация. Прошло много лет, а о том, что я сделал, жалею до сих пор, все прошлые поступки мне сняться в кошмарах. Но все это я делал не для Владыки и империи, а для самого себя.
Но все началось с заговора против Владыки и потери матери. Считаю ли я его виноватым в смерти матери? Да, иногда. Но верность сохраняю по одной простой причине, мне еще дорог отец, пусть и безразлична его репутация и карьера. Жизнь единственного родного и близкого дороже, чем какая-то репутация или работа.
— Не смей.
Скинув его руки с моего воротника, напомнил:
— Что-то ты не спрашивал у деда разрешения на брак с мамой. Пусть вы и любили друг друга до беспамятства, она была чужой невестой, а ты умыкнул ее у своего же друга прямо перед свадьбой.
— Это другое!
— Нет, то же самое. Твой отец был против похищения и самой свадьбы, но ты его слова не воспринимал, значит, и я могу не слушать твоих запретов. Ты мой пример, сам говорил, что хочешь, чтобы я пошел по твоим стопам, — и это истинная правда. Он хочет собственными руками создать себе замену, дабы я, а за мной и весь наш род был всегда рядом с Владыкой, служил ему, но я в этом не нуждаюсь. Я служу ему младшим советником, так как не хочу быть в обществе его сына. Меня он до жути и скрежета зубов раздражает. Да и хочется временами не вспоминать того, что я натворил.
— Мо, ты не понимаешь, — с силой сжав кулаки, сказал отец, — она — вампир, нежить. Пусть это любовь, она со временем пройдет, а потомства у тебя не будет, семьи у тебя не будет. Все что тебе с ней светит, это боль оттого, что ты последний в семье, что тебе некому будет передать знания и любовь, которую ты копил годами. Неужели тебе не хочется детей, маленьких копий самого себя? — Я молчал, но отец продолжал: — Ее будут презирать все, когда узнают кто она, — я усмехнулся:
— И ты в том числе, — он обессилено рухнул на стул.
— Нет, это твой выбор, но о нем ты пожалеешь, со временем. Она тебе быстро надоест, я же знаю. Так было со многими, она не исключение. Красивое личико не больше, я же тебя знаю.
— Нет, ты не прав, Аши не такая, как фрейлины Владычицы, или дочери баронов и князей, и она мне не надоест. Она не та, с кем я общался долгое время, нет, отец, ты не прав, — услышав имя, отец напрягся и спросил:
— Аши? — Видно было, что он чем-то обеспокоен, но рассказывать мне он не собирался, поэтому я спросил:
— Сашель де Энирель, знаешь её? — От полного имени у отца дернулась бровь, а я вспомнил, как реагировали на меня. Реакция отца была идентичная, но лишь от одного ее имени. Что же она еще такого скрывает, что мой отец, которому далеко за две тысячи лет так испугался?
— Лично нет, но слышал много о ее прошлом, поинтересуйся как-нибудь, — он встал, подошел к двери и хотел уйти, как через плечо добавил: — раз ты так ей увлечен, поищи что-нибудь про Белую или Снежную сову. Занимательное чтиво, скажу тебя. Ну а как все узнаешь, сам решишь, что делать, а я больше тебя с этим не побеспокою, — с ухмылкой на лице он закрыл дверь.
Я сидел перед открытыми бумагами и крутил его слова в своей голове, понимая, что прошло достаточно времени, а я действительно мало, что о ней знаю. Что мне известно? Лишь то, что она сама рассказала.
О ее прошлом я даже не интересовался. Но неужели есть что-то такое, раз отец среагировал на ее имя так же как реагировали многие, знающие мои заслуги, на мое, во времена моей карательной деятельности. Что же касается Аши, я обязательно выясню все меня интересующее.