Сашель
Просыпаться от очередного раздражающего стука в дверь стало традицией, как и для того, кто эту традицию мне привил. Я не хотела открывать дверь, но пришлось. Гост как всегда был на нервах, поэтому, тихо собравшись, дабы не разбудить Терсела, вышла из квартиры. Мальчика обещала сегодня вечером забрать Каюки, так что не долго ему оставалось спать со мной в одной комнате на неудобном кресле. Погодка с утра скажем так, не особо радовала, хмуро, грязно и это притом, что зима уже взяла бразды правления. Все в этом году как-то не так, как в прошлом. Уже начало первого месяца зимы, а снега еще не выпадало. Не к добру этот знак.
Но ничего не поделаешь, жителям оставалось только надеяться, что к празднику снег выпадет и вся эта грязь скроется за белым покрывалом чистоты и первозданной белизны. А пока, кутаясь в плащ, пряча голову в капюшон, иду за Гостом на очередное место преступления. Как мне сказал страж, случилось нападение не менее часов двух назад. Окоченение не настолько скрутило беднягу, чтобы не разогнуть. По пути к телу пересказывал все, что удалось выяснить:
— Нашли тело очередной жертвы не далеко от Сумеречного квартала, по словам жителей, загулявшийся мужичок, видел двоих шедших в сторону нашего отдела, но завернувших за переулок, выходя к кварталу Серых мышей, — как раз где я живу. И тут воспоминания. Я остановилась, а Гост одарил меня непонимающим взглядом, пояснила:
— Я вчера вечером была в квартале вампиров, говорила с местным главой, а обратно меня провожал старый знакомый, практически до дома. Так что свидетель видел нас, — естественно имени лича не назвала, а Гост не спрашивал, как и не знал что ответить, поэтому я продолжила: — уверена на все сто процентов, убийца не из местного клана. Серый, если такое вдруг произойдет, самолично найдет убийцу и рассыплет в прах, уж его-то я знаю, — страж ничего не ответил, так как мы уже пришли на место убийства.
Нас встречал начальник специального отдела и сонный и не выспавшийся охотник. Он смотрел на меня, как тигр на добычу, и чует мое мертвое сердце не просто так, не без подозрений. Раз он не спал, и возможно следил за мной, то есть причина для переживания. Ведь если он и правда устроил слежку, теперь просто так не полетаешь и не посидишь на крыше трактира ночью, не погуляешь, появится мотив для подозрения. Так что нужно как можно скорее со всем разобраться и ехать в клан. Там он меня точно не достанет.
— Доброе утро, Сашель, — как-то мерзко прозвучал его голос и приветствие, но мне не до этого.
Я оттолкнула охотника и подошла к лежащей на земле жертве. Почерк тот же самый, что и с предыдущими жертвами. Выпита почти полностью кровь, на ногах, руках, груди и спине глубокие, рваные раны от когтей. С жертвы снова стягивали одежду, а девушка до последнего вздоха сопротивлялась. Но при этом, судя по застывшей в уголках губ слюне и еще влажном влагалище, получала от процесса удовольствие. Мозг сопротивлялся, а тело нет. Из этого тот же вывод, что и раньше, к ней применили внушение и очарование.
— Что-то есть отличительно от прошлых убийств?
— Нет, — но тут обоняние уловило знакомый запах. Не помню где я его еще чувствовала, но точно знаю, что уже встречала. Взяла девушку за руку, приближая к носу запястье с полосами от когтей, прислушиваясь к ощущениям. Сказала: — знакомый запах, но где его встречала не помню.
У меня острое обоняние, не смотря на то, что легкие мои не поглощают и не очищают для меня воздух, распознать знакомый аромат или привкус я могу с точностью, если помню, где я его встречала. А сейчас как раз мое обоняние сыграло на пользу, вот только память подводит. Попросив отойти всех, чтобы не отвлекали и не сбивали рецепторы своими запахами, принюхалась еще раз. Водила носом над волосами, руками, над плечом, переходя к шее и глубоким ранам на ней. Явно вампир не молодой, пятьдесят точно есть. Присутствие своей сущности скрывать может. Но вот окружающих его нелюдей — нет. На этом и погорел.
— Саши, что-то узнала?
— Да. Запах, который оставили на жертве принадлежит сотруднику заведения в Сумеречном квартале, — запах, окутывающий девушку с ног до головы, принадлежит орку, который разливает напитки за стойкой. И беря в расчет этот факт и присутствие его запаха на месте преступления, у меня есть смутное сомнение, на счет его верности кварталу и Серому. Он покрывает убийцу, и причина в данный момент для этого не важна. Услышав о квартале вампиров, и о встрече с орком в местном баре, вмешался в разговор охотник:
— А что же вы там делали, леди? — с кривой усмешкой спросил охотник все это время спокойно наблюдавший за моей работой.
— То же что и вы вчера у моих окон, мистер Трир, искала преступника, нарушившего мирную жизнь города, — Гост посмотрел на меня, а потом на охотника и произнес то, за что я готова была его расцеловать:
— Вас пригласили помочь раскрыть дело, а не следить по ночам за той, кто помог нам больше вашего, кроме того, могу вас заверить, за такое незаконное преследование я могу вам устроить арест суток на десять. Хотите? — Я не могла не сдержать улыбки, но вопрос главы специального отдела заставил меня подавить улыбку, радоваться лишь глазами.
— Сашель, действительно, что вы делали в Сумеречном квартале? — спросил глава отдела.
— Я знаю главу квартала, у нас с ним был разговор на предмет происходящего. И как только выяснила все меня интересующее, пошла домой. Провожал до дома знакомый некромант, заскочивший повидать старых друзей и выпить с ними, — поймав недовольный взгляд охотника, продолжила: — Как мог заметить мистер Трир, сидевший в засаде около трактира, где я живу, чтобы не беспокоить трактирщика и постояльцев влетела в окно с помощью заклинания левитации. Надеюсь, он не подумал подозревать меня в происходящих убийствах, только потому, что я, как темный маг применяю заклинания не только по своему профилю, но и всеобщие, — охотник нахмурился, а страж улыбнулся.
— Нет, приношу свои извинения, — я их естественно приняла.
— Что же делать с тем запахом, который вы почувствовали?
— Я могу наведаться в квартал или вы пригласите главу квартала, покажите ему кусок одежды, если он подтвердит, что пахнет тем, кем я и предполагаю, прижмем орка и выведаем всю правду.
— А если нет, что тогда?
— Оставим его на главу, думаю, орка, замешанного в убийстве уже восьми жителей вам не жалко, — страж посмотрел на меня и не понимал, к чему я все это говорю, пришлось пояснить: — Если глава квартала вампиров узнает запах и уличит его в пособничестве убийце, труп орка найдут уже завтра утром, а мне как некроманту не составит труда его расспросить и узнать кто наш загадочный убийца.
— А он будет сотрудничать? Нежить с некромантом? — не верил ушам охотник, выказывая свое презрение к подобным союзам и договоренности с нежитью. Злость внутри нарастала, хотелось его Артемидой приласкать, или в могилу к покойнику по самую маковку затолкать. Но взяв себя в руки, ответила на вопрос в такой же, как и прежде манере, показательно-уважительно:
— Уважаемый охотник, глава квартала будет сотрудничать, только упомяните в разговоре мое имя и скажите, что я лично попросила. Ведь только услышав мое имя и просьбу, он согласится, — развернувшись, пошла домой досыпать. За мной следом пошел Гост, догнав, он решил меня проводить.
Страж шел со мной рядом, а я никак не могла понять, почему я сразу не распознала очевидного, и не уловила орчий запах. С приходом охотника все пошло наперекосяк. Может, я просто раздражена его присутствием и не могу толком сконцентрироваться. Может потому, что в моей голове застряла мысль о предстоящем празднике у арвов и этом неуместном приглашении синда, а может все из-за предстоящей встречи с Мо. Не знаю, что именно меня отвлекает, но это жутко раздражает.
— Саши, что ты задумала?
— Ничего, просто поговорить с Лиамом и все выяснить мне необходимо. Нужно как можно скорее посадить преступника, обезопасить город от маньяка. А потом, когда дело будет закрыто, вернуться к заботам клана. Договаривайтесь с главой и отпускайте меня.
Не хочу задерживаться в Вестере надолго, как только представиться возможность тут же сбегу. Гост проводил меня до трактира и пообещал, если охотник снова станет за мной следить посадить как за препятствие следованию. Я поблагодарила и поднявшись к себе застала стоящего у окна Лиама. Закутанный с головой в капюшон, он что-то писал и не заметив, как я вошла, продолжал заниматься своими делами. Когда за мной захлопнулась дверь, он тут же поднял на меня свой взгляд и спросил:
— Ты меня видеть хотела, зачем?
— Есть разговор, новое убийство и странный запах, навел меня на одного из твоих, я вчера была в баре и только сегодня поняла, что за запах был на каждом месте преступления.
— Какой запах? — Лиам был немного раздражен.
— Запах орка, я вчера разговаривала с Зессом, сидели мы за стойкой, за которой стоял орк и разливал всем гостям напитки. Именно его запах я сегодня почувствовала и вспомнила предыдущих жертв маньяка, которых мне доводилось видеть, — Лиам слушал меня и не перебивал, но при этом был недоволен, верить в то, что убийца кто-то из его квартала, хотелось меньше всего. Я его прекрасно понимала, так как сама глава, чувствовать ответственность за то, что происходит в городе, ему хотелось меньше всего, поэтому дабы убедиться он спросил:
— Сашель, ты в этом уверена?
— Лиам, я когда-нибудь тебя обманывала? — Отходя от подоконника он отрицательно покачал головой. Чтобы заглушить точившую его вину за недосмотр, предложила участие в раскрытии и поимке убийцы: — я могу придти сегодня к тебе с вещью жертвы и ты сам убедишься, — он подошел ближе ко мне, и посмотрев печальным взглядом, сказал:
— Ты во мне ошиблась, сказав, что я все сам могу уладить и что у меня все под контролем. Сейчас мне очень хочется, чтобы ты ошибалась на счет причастности кого-то из наших, — он печально улыбнулся и ушел.
Я же дала сама себе обещание, во что бы то ни стало найти убийцу. От этого зависит многое, жизнь и спокойствие граждан, судьба Сумеречного квартала, и репутация, моя репутация. А пока мне хотелось вздремнуть, пусть мне этого снова как следует, сделать не дадут. Вечером предстоит поход в клан Лиама уже на законных основаниях, а не подозрениях, так что нужно набираться сил пред предстоящей кульминацией дела.
***
Как и предполагала, поспать мне не дали. Снова назойливый стук в дверь, и снова стражник, который не знает о простых правилах приличия. Гост готов был ворваться в закрытую дверь, останавливало знание того, что с ним будет, если он так сделает. Хотела послать его по матери, высказать за порушенный сон, не только мой, ведь Терсел так же проснулся, но все оказалось куда серьезнее, чем я предполагала.
Ругая стража за то, что не получила причину столь быстрого визита сразу. Выскочила на улицу, на ходу застегивая пуговицы плаща, думая и представляя по пути, что я сделаю с тем, кто этот поступок совершил. Дело получило дополнительные проблемы в раскрытии, а именно вездесущего охотника и его Святую обязанность перед миром живых.
Тритр убил Лиама, пришпилил его к стене одного из заведений колом в сердце. По характерным ранам от очищающих заклинаний, на руках, лице, шее и груди, Серый сопротивлялся. Долго и продуктивно, украсив не хуже своего оппонента. Но тот все же убил вампира, воспользовавшись жженым пеплом, выжигающего глаза. Так и победил, вонзая кол в сердце ослепленному противнику. Тела еще не коснулось солнце, поэтому он не рассыпалось прахом.
Подходя все ближе к Лиаму, вижу пепельно-серое тело мертвого друга, опущенную голову с выжженными когда-то голубыми, как небо глазами, безвольно-висящие руки, развивающиеся от ветра рыжие волосы, капающую на брусчатку кровь, от оставленных до этого ран, пропитанную собственной кровью одежду, и торчащий в груди кол, это все, что осталось от Серого главы. Смотря на его тело, мне хотелось так же прибить охотника, оставив его умирать. Лиам был у меня несколько часов назад, я и подумать не могла, что поход ко мне так вот закончит его жизнь.
Охотник сидел на скамейке и покуривал трубку, победно смотря на мертвого вампира. Его раны от когтей Лиама уже обработаны и перевязаны, а сам он доволен и расслаблен. Но это ненадолго. Не разбирая, кто, стоял на моем пути, Гост или же сам глава специального отдела, подходила медленными, размеренными шагами к нему. Страж старался уладить все и уговорить меня остыть и отступить, но не в этот раз. Сдерживая свою натуру, а так же позыв схватить охотника за глотку и поднять над землей, спрашиваю:
— Вы хоть понимаете, что натворил?
— Я убил вампира, на руках которого, смерть очень многих людей, — в его голосе слышалась гордость над тем, что он сделал. За этот тон мне хотелось его убить и поднять как зомби. Я подумывала над этим еще с того момента, когда узнала о слежке, а сейчас это желание укрепилось и продолжало расти. Магия кипела, отзываясь на позыв, как и сущность высшего вампира, мечтавшая отомстить ему той же монетой, обратить, вбить установки на запрет самоубийства и пустить в путь, в лапы его же ордена. Но я дала самой себе зарок и не нарушу его. Запрета на убийства же не было, поэтому предупредила:
— Ты вырыл себе могилу собственными руками, — немного остынув, сказала я, смотря на охотника, чтобы не смотреть на Лиама.
Мне хотелось выть от потери того, кто был мне дорог, с ним мы знакомы с самого моего приезда в этот город, а здесь я живу очень давно. Он всегда меня привечал, мог заговорить на любую тему и никогда не поднимал неудобных и неприятных вопросов. Хотелось вырвать из груди кол, снять тело друга и прижав к себе, реветь что есть сил, прося прощения за недосмотр. Но у меня есть дело, которое не терпит отлагательств. Потом я устрою в Сумеречном квартале прощальный вечер по главе, а сейчас мне нужно раскрыть дело. А после, в отместку за Серого, убить охотника, который знал, как необходим был Лиам.
— Саши, — положил на мое плечо руку страж, прося успокоиться, — я посажу его до конца расследования, но прошу, не усугубляй все, не убивай его.
— Я сделаю это, но не потому, что ты просишь, а в память о друге, — кладя свою руку сверху, опуская тем самым охотника, который уже был близок к тому, чтобы задохнуться и попрощаться с жизнью. Стражи надели наручники на охотника и повели его в участок. Я же сняв тело главы Сумеречного квартала, понесла его в его владения. За мной шел Гост, начальник специального отдела и еще трое стражей. В Сумеречном квартале нас встретили с недовольством и презрением, но пообещали оказать помощь в расследовании, чтобы смерть Лиама не была напрасной.
Заместитель главы, которым является Зесс, на основании бумаги с печатями и подписью, впустил нас в бар. Смотрел на меня и понимал, что Лиам не верентся, и что я не просто так не смотрю ему в глаза. Орк уже работал, а как только увидел нас, тут же побежал к служебному выходу, но не так то просто уйти от правосудия, когда тебе помогают те, кто хочет, чтобы все поскорее закончилось. Простое заклинание «Теневые путы» срывается с пальцев Зесса, и ноги орка оплетает его же тень. Он падает, пытается вырваться, но не дает ему этого сделать упирающееся в ребра колено и приставленный кинжал Зесса к горлу, заставивший все рассказать.
— Я его не знал. Познакомились три недели назад. Так получилось, что я ему задолжал, — и попытался вырваться, но хватка лича, как челюсти акулы, схватил — не отпустит. С клинком у горла, прижатый к полу, орк продолжал говорить: — у меня не было выбора.
— Кто он? — Подошла к орку уже я. Когда он увидел мое лицо, тут же заметался, посмотрел с опаской на стража, и снова на меня. И когда я кивнула, разрешая говорить, он сказал:
— Госпожа, он сказал, что пришел из Стального клана. Говорил, что хочет достать вас, отомстить за то, что было между вами в прошлом, — Зесс прижал его еще сильнее, — это все для того, чтобы подставить вас и ваш клан, — страж тут же подошел ко мне и посмотрел с надеждой. У меня вертелось в голове несколько мыслей, но в целостную картину так и не складывался, пока орк не показал нам комнату, в которой жил убийца. И стоило мне зайти и отпустить сущность полностью, подавляя стоявший на ауре запрет распознавания, уловила, а после и стойко ощутила яркий отпечаток ауры, который тут же вспомнила. Несколько лет назад, она принадлежала маленькому мальчику, ученику того, кого мы с Гостом казнили. Но я не думала, что он вернется, чтобы отомстить за своего учителя.
— Маленький гаденыш, — и побежала к себе на квартиру, там меня ждал Терсел, ничего не подозревающий. Это убийство, последнее, на котором остался самый сильный и мощный отпечаток ауры был лишь отвлекающим маневров. Его целью стал мой ученик, не знаю почему, но мне кажется, что пойдет он ко мне домой, а там ни о чем не подозревающий Терсел. Он его последняя цель. Этот паразит все продумал и предусмотрел, уверена, он все это время следил, как за мной, так и за моим окружением.
На всей доступной скорости я неслась к себе домой, страж следовал за мной, но в каком-то из переулков отстал. До трактира я добралась за пять минут, но когда открыла дверь квартиры, застала лежащего на полу в луже крови Терсела с располосованной грудью, медленно умирающего. А на подоконнике, болтая босыми ногами, смотря на Тера, сидел тот самый мальчик, которого принес в мой клан тролль. Только он скинул наведенную на себя личину, став старше и сильнее. Мир гордился собой, тем, что сделал, и в данный момент ликовал над очередной победой. Увидев меня, он улыбнулся, спрыгнул с подоконника, подошел к Теру и мне, сверкая алыми глазами и оскалом, произнес:
— Это месть за моего учителя, которого вы убили несколько лет назад. Припоминаешь?
Дело пятилетней давности. Я еще работала в морге и не предполагала о том, что в скором времени стану главой клана. Тогда ко мне поступила жертва, полностью обескровленная и надруганная. Гост в тот год только вступил в свою должность и придя в морг в мою смену, застал меня за работой некроманта. Когда допрос был завершен я, как и страж узнали, кто был убийцей, им оказался вампир, сошедший сума, убивавший всех без разбора. За несколько дней ко мне на стол попало больше десяти жертв. Мы со стражем поймали убийцу, но повозиться пришлось изрядно.
— Я помню сумасшедшего, купающегося в крови своих жертв вампира, того, кто без разбора убивал на право и на лево, если ты его имеешь виду.
— Да, его, — злость мальчика была понятна, как и желание мести за смерть мастера. Но наказывать того, кто убивает не только ради пропитания, но и ради игры с силами правопорядка, забравшим мастера и наставника. Убить его просто необходимо, иначе будет хаос и вседозволенность, — но я на вас не обижаюсь, отомстить я отомстил, пришел в клан, втерся в доверие, узнал вашу слабость и ударил по ней. Так что мы квиты.
— А как же все эти убийства невинных девушек, простой фарс с твоей стороны?
— Это игра, чтобы привлечь вас к этому делу, — и тут немного расстроено добавил: — Хотя, смерть главы Сумеречного клана в мой план не входила, — но потом его губы снова окрасила улыбка, — ну и ладно, вам смотрю так же больно от потери Серого, как и от приближающейся смерти этого мальчика, — и его босая нога коснулась щеки Тера. Босые ноги — это пунктик его мастера, но не любил обувь, как на себе, так и на жертвах. По этой черте его и вычислили. А мне, видя стянутую с жертвы обувь так и не пришло на ум сравнение с тем маньяком. Может, вспомни я раньше, смерти Лиама и других жертв можно было избежать.
— Значит, тупо месть? — спрашиваю.
Мне было в данный момент плевать на всех жертв, жаль было лишь Лиама, погибшего от рук охотника, который в скором времени так же покинет этот мир. И сейчас я хотела одного, убить того, кто стоит предо мной. Доставать оружие не было смысла, как и арестовывать его. Все меня интересующее я выяснила, так что оставлять его в живых еще на какое-то время я не собиралась, — и ты надеялся уйти после того, как я все узнаю?
— Да, ведь в клане вас так же ждет сюрприз, — но от зама мне ничего не приходило, так что могу с уверенностью быть спокойной, там все в порядке. Мальчик, не знающий о ментальной связи между мной и заместителем, все так же ухмылялся, смотря на расползающуюся лужу крови под Тером, но не долго. Ровно до тех пор, пока его голова не отлетела от шеи, снесенная Артемидой. Надеялся на мой побег, дабы проверить клан, а может, просто выполнив задуманное, таким способом уйти от наказания. Не знаю, но выражение его лица было удовлетворенным, когда мой лезвие косы сносил его голову.
Вбежавший в этот момент страж увидел лишь падающий на пол прах, и скатывающиеся по моим щекам слезы. Упав на колени, я прижала к себе Тера. Он был еще жив, поэтому, полоснув себе по запястью, напоила своей кровью, делая его своим учеником. Он по-прежнему был без сознания, но подобие жизни в нем теплилось. Сожгла в зеленом огне кровь Тера, отправила в полет пепел Мира, взяла мальчика на руки и отнесла на кровать. Укутала его одеялом, с облегчением отпустила ситуацию. Попросила стража выйти в сам трактир, и через пару минут к нему присоединилась.
Все закончилось, но как-то печально. Погибло много людей, а убийца сам напрашивался на смерть. Гост все спокойно выслушал, но так ничего и не сказав, ушел писать отчет. Я следом за ним. Хотела поговорить с охотником. Страж меня отговаривал, но я должна была сделать то, на что настроилась. Пусть на меня начнется охота, но оно того стоило. Гост ушел к себе в кабинет, по пути давая распоряжения выпустить охотника и посадить на его место причастного к смерти восьми человек орка, которого ждет гильотина. Я же пошла с младшим стражем, чтобы встретить того, кого в скором времени найдут на дне озера или в таком же печальном положении, что и Лиама.
Отступление.
Трир Снежный
Меня посадили в камеру до окончания дела. Но как только привели и оформили все бумаги, не проведя в камере и часа, пришел страж, держащий в руках ключ от моей камеры. За ним следом шла некромантка. Грусть на лице, и высохшие дорожки от слез. Она почему-то была спокойна, не было того желания пришпилить меня рядом с дохлым вампиром. И меня не покидало чувство опасности, исходившее от нее. Я не знал, от чего же это могло быть, но понял тогда, когда она следом за мной вышла из отделения стражей. Девушка хотела меня убить за то, что я сделал, и она была уверенна, что у нее это получиться. Не став откладывать разговор, повернулся к ней и спросил то, что давно хотел узнать:
— Кто вы на самом деле, госпожа дэ Энирель?
— Думаю, вы об этом узнаете только перед смертью, а пока, — ее окутал темный вихрь, и предо мной стояла совсем другая некромантика. Облегающая фигуру форма гильдии некромантов, распущенные белые волосы, виднеющиеся кончики ушей, и самое главное стальные глаза с вертикальным зрачком, и я понял, почему она так страдала из-за смерти вампира. Она такая же, как он. Но старше и сильнее.
— Я и сейчас понял, — но на ее лице отразилась холодная улыбка, обнажающая клыки, но глаза почему-то по-прежнему были печальными, а руки потянулись за спину, где на перевязи крест на крест висели две одинаковые сабли. Лишь рукоять отличала их. Одна была красной, вторая синей, не знаю, зачем такое разделение, да и не узнаю.
— Тем хуже для вас, уважаемый Трир Снежный, — я так же обнажил меч. Нужно избавить мир от такой опасной нежити, как она. Это мой долг. Только меня не покидало чувство страха, по спине текли холодные, липкие струйки пота, ощущалась во всем теле дрожь. Я так никогда не боялся, кто же она, черт побери, раз от одного взгляда мне так жутко. Она нежить, не важно какого уровня, это они должны бояться нас, а не мы их. Но сейчас было все наоборот. В руках дрожал меч, потели ладони, появилось желание сбежать.
— Кто ты?
Мой голос дрожал. Она, заметив мой страх и услышав панику в голосе — улыбнулась, и тихой, мягкой поступью приближалась ко мне, а я не мог пошевелиться, меня сковал леденящий ужас и страх. Она же все ближе подходила ко мне. Ее внешний вид, белые волосы, промораживающий взгляд и торчащие кончики ушей, напоминал одну историю, рассказанную молодым охотником. Красивую, но пугающую. О девушке вампире, вселявшей ужас и страх в сердца своих противников. Молодой охотник говорил, что она была словно снежная богиня, красивая, но смертельно-холодная, замораживающая взглядом. Почему-то именно сейчас мне вспомнилась эта история.
Опомнился я, когда она обнажила клинки, и лезвия сабель неслись ко мне. Вся жизнь встала перед глазами, и имя той самой девушки, наводившей страх лет двести назад, само собой всплыло в памяти.
— Белая сова, — и последнее что осталось мне на этом свете, увидеть лезвия ее сабель, наносящие мне смертельные раны. Не знаю, к кому я попаду, к Ларве или Морие, но жить мне осталось несколько секунд. За это время можно лишь вспоминать о том, что сделал и жалеть о том, чего не сделал.
Сашель
Моя месть свершилась. Пусть теперь я буду под подозрением, но оно того стоило. У него в этом городе не было права охотиться на жителей, не важно, из какого они квартала. Тело охотника нашли, как я и обещала в таком же состоянии, что и Лиама, пришпиленного в том же самом месте, тем же колом в сердце. Нашли его утром, но оплакивать охотника было некому. Многие знали Лиама, как разумного главу, который держит дисциплину. Благодаря Лиаму многие споры были разрешены без крови. Поэтому, знающие кто убил главу Сумеречного квартала, были благодарны. А жители Сумеречного взяв на себя мою вину, не получили ничего кроме предупреждения от главы города и намека на соболезнования и слов напутствия главе.
Как и хотела, с помощью Зесса, моего старинного друга, устроила прощальный вечер по Лиаму. У меня уже входит в привычку, таким способом прощаться с тем, кто был мне близок и дорог. Все грустили, но на лицах была улыбка. Все радовались за вампира, так как он отправился туда, где не будет преследования, ненависти и желания посадить его на кол. На прощальный вечер пришли многие, в том числе и Гост. Страж пусть и был с ним мало знаком, поднимал бокалы и произносил прощальные слова, а меня как всегда попросили исполнить что-то на прощание ушедшему.
Поставив мне стул на барную стойку, за которой теперь с присущим нежити умением и ловкостью, наливал и подавал закуски один из заместителей Лиама. Спеть просили стоя, с поднятыми кверху бокалами. Я не отказала, тем более, если просят в память о друге. Подыграть на флейте мне решил Зесс, который, как я помню, не плохо ей зарабатывал, когда не было спроса на его направление магии, так что с ним на пару мы устроили прощальный концерт. Песню я выбрала многим знакомую, её пел один старый бард, лет сто назад. Эту песню складывали и переводили на многие языки, как всегда бывает с очень трогательными и берущими за душу на многие века произведениями.
— Эта песня очень нравилась Лиаму, он был бы рад ее снова услышать, песня называется:
«Двери Тамерлана»
По лазоревой степи ходит месяц молодой, С белой гривой до копыт, с позолоченною уздой. Монистовый звон монгольских стремян. Ветрами рожден и ливнями прян.
Из кувшина через край льется в небо молоко. Спи, мой милый, засыпай. Завтра ехать далеко. Рассвета искал. Ушел невредим. Меня целовал, не ты ли одни.
Как говорил мне однажды Лиам, с его человеческой жизнью ушла его единственная любовь, которая по собственной воле пришла в объятия Ларвы. Так что эта песня напоминала ему, что он потерял, точнее кого, ту единственную кому до последней минуты принадлежало его остановившееся много лет назад сердце.
Как у двери Тамерлановой выросла трава. Я ли не твоя стрела, я ль тебе не тетива. Ты сердце огня. Ты песен знамен. Покинешь меня. Степями пленен. Кибитками лун. В дорожный туман, Небесный табун, тяжелый колчан. Чужая стрела. Луна пополам. Полынь да зола — тебе, Тамерлан.
Тревожить ковыль тебе в других берегах. И золотом стыть тебе в высокий курган. А мне вышивать оливковый лен, Слезами ронять монистовый звон; Обручью костра навеки верна. Тебе не сестра. Тебе не жена.*
Под конец песни с моих глаз, как и у многих текли слезы. Не от песни, а в память по тому, кого мы провожали. В конце песни все хором произнесли:
— Иди с миром, — на языке сильфов это бы звучало так: Ша э ниэль, та нэ. Так прощался дед, когда отдавал огню папу, не сумевшего пережить потерю мамы. Слова эти стали моими первыми воспоминаниями из детства, пусть мне тогда и было несколько месяцев, их и пылающий костер я запомнила на долго, как и слова, что сейчас пролетели в моей голове на родном языке.
Сумеречный квартал не спал до утра, как и все гости. Под конец прощального вечера разошлись все пьяные, но грустные, знающие, что как было, уже не будет. Не знаю, кто займет место Лиама, но таким главой квартала как он, уже никому не стать.
Меня, как и в прошлый раз провожал Зесс, который в отличие от меня был довольно прилично пьян, но на ногах держался уверенно. Разговор его снова зашел о моем плачущем сердце и его желании поговорить с тем, кто в этом был виноват. Как я его не отговаривала, тот словно не слышал, продолжал представлять что он с тем, кто меня обидел, сделает, если встретит.
— Аэль, скажи, кто тот козел, что обидел тебя? — он конечно не козел, но рога, пусть и не мной поставлены, все же присутствуют. Смеясь над его словами о козле и ответе над моим замечанием, мы подошли к таверне. Там в таком же состоянии сидел Борин, с полным бокалом чего-то красного и рыдал горючими слезами.
— Борин, что у тебя случилось? — Подсаживаясь рядом, спрашиваю у трактирщика. На что он повернулся ко мне и разрыдался во весь голос.
— Мина сказала, что уйдет от меня, сказала, что у меня нет прежней хватки и что я стал рохлей, — пахло от полутролля изрядно. Скорее всего, переваривал слова любимой жены он в компании алкоголя.
— Чем я могу помочь? — Спросила, пусть и знаю ответ.
— Наколдуй самую шикарную иллюзию, и она тут же увидит, что я лучше Омара и не уйдет к нему, — и снова разревелся.
Я посмотрела на Зесса, тот кивнул мне в знак согласия, и войдя в трактир, мы с другом начали думать чтобы такого грандиозного можно поставить, дабы ни у кого такой картины не было. Остановились на последнем сражении, где сотня лучших воинов и магов гнала с синдовских земель отряды орков и гномов. Согласовав с трактирщиком идею и получив добро, приступили к ее выполнению. Когда иллюзия была наложена, а знаком ее активации стал бы хлопок хозяина, мы с чистой совестью собирались разойтись по домам и лечь спать, как трактирщик опомнился:
— Сашель, тут к тебе снова пришел гость, искал, как магистра, — но не успела я спросить, кто конкретно меня искал, как послышались шаги спускающегося по лестнице человека, искавшего меня и самое главное осведомленного о наличие у меня диплома магистра.
— Давно не виделись, — повернув голову на голос, готова была упасть в обморок, так как на встречу мне и тем, кто был рядом, шел мой учитель по некромантии еще со времен учебы в академии. И смотря на него, поняла, насколько серьезно я влипла.