Сидя на палубе, Ахимас читал книгу в черном переплете. Ветер трепал страницы. Сзади подошел моряк. Его звали Марк. Он спросил:
— О чем читаете?
— Изучаю некоторые вещества и минералы, — ответил Ахимас.
— Чтож, погода не самая подходящая для чтения. Не находите?
Словно в подтверждение слов Марка, на листы бумаги упали три огромные капли. Ахимас огляделся. В небе стремительно проносились черные грозовые облака. Зеленые волны залива Элин вздымались все выше и выше. Встревоженные чайки кружили низко над водой, громко крича.
— Пожалуй, — согласился Ахимас и захлопнул книжку. Он положил ее во внутренний карман сюртука и прищурился, рассматривая объекты вдали. Узкой полосой на горизонте тянулись красные, похожие на термитники горы.
Марк обратил на это внимание и сказал зловещим голосом:
— Это горы Аркафт! Не дай бог оказаться там одному даже днем. Знаете, там живут чудовища старосферов унку?
— Знаю. Горные черти, воркуатли и многие другие, — сказал Ахимас.
— Даже не упоминайте. Этих монстров убивали на протяжении многих веков, но так и не истребили полностью.
— Потому что они бессмертные, — сказал Ахимас. — Кара четырех богов надзирателей обрекла их постоянно воскресать в облике чудовищ.
— Бессмертные? Это много объясняет.
— Я слышал, что через горы строили железную дорогу, чтобы быстро добираться в Грегорбонн, — сказал Ахимас.
— Строительство забросили сразу, как руны завоевали Агенориду. И правильно, я считаю, сделали. Столько жертв. Столько убитых монстрами старосферов там было!
Они замолчали. Ахимас снова взглянул на горы Аркафт и подумал: «Действительно, не дай бог там оказаться!»
Неожиданно его взгляд привлек стремительно плывущий объект белого цвета.
— Там что-то приближается, — проговорил Ахимас и присмотрелся чуть внимательнее. — Кажется, это корабль! Вот там, правее. Он плывет нам наперерез.
— Вот черт! — Марк вскочил на ноги. — Это рунаборгский боевой!
— И что им нужно?
— Вероятно, проверка.
Раздался звук пушечного выстрела.
— Они стреляют по нам! — сказал Ахимас.
— Это предупредительный выстрел, — успокоил Марк. — Хотят, чтобы мы остановились.
На палубу корабля высыпали матросы. Шум двигателя стал стремительно стихать. Ахимас подошел к борту и посмотрел вниз. Гребные плавники прекратили двигаться. Корабль остановился. Ветер и дождь, наоборот, все усиливались. Ахимас увидел на палубе рунаборгского корабля матроса, размахивающего красными флагами. Этим он старался донести какую-то информацию.
— Точно, они сообщают, что сейчас к нам прибудут инспекторы, — сказал Марк. — Рунаборжцы уже начали спускать на воду катер. И угораздило же их перед штормом! А вас нужно куда-то спрятать.
— Спрятать?
— Да-да. С рунами опасно сталкиваться лишний раз. Следуйте за мной.
Марк отвел Ахимаса в небольшое подсобное помещение.
— Будьте здесь, пока я за вами не вернусь.
Марк удалился. Ахимас сел на один из ящиков и продолжил чтение, иногда поглядывая в иллюминатор. Шторм свирепствовал не на шутку. Гремел гром и били молнии. Корабли трясло и раскачивало. Полчаса спустя, когда шторм начал слабеть, Ахимас почувствовал, что корабль, наконец, сдвинулся с места. Несколько минут спустя дверь открыл Марк.
— Ахимас, выходите. Они конфисковали часть груза, а потом шторм заставил их убраться.
Они вышли на залитую морской водой палубу. Шторм стихал. Тучи, уносились в сторону столицы, словно специально сопровождали рунаборский корабль.
— До Грегорбонна нам осталось плыть чуть меньше трех часов, — сказал Марк. — Если хотите, приходите пообедать.
— Нет, я отдохну лучше. Из-за расследований так мало сплю в последнее время, — сказал Ахимас уставшим голосом и направился в свою каюту. Он лег на кровать, и еще немного ознакомился с книгой о производстве руд, пока шум волн и урчание двигателя совсем не усыпили его. Снов он не видел и был этому чрезвычайно рад. Проснулся наемник от стука в дверь.
— Ахимас, вы спите?
— Уже нет, — ответил он, открыв глаза, и приподнялся на кровати. Книжка, лежавшая на животе, упала на пол.
— Мы причаливаем в порту Грегорбонна.
«Уже?» — подумал Ахимас и встав с кровати. Он поднял с пола книжку, затем оделся и вышел на палубу.
Совершенно ничего больше не напоминало о недавнем шторме. Сильно воняло гарью и углем. Небо застилал смог, через который пытались пробиваться лучи вечносферы, создавая вокруг подобие невероятно душного парника. Корабль бросил якорь в бухте, окруженной слоистыми словно вафли, красными горами. На них громоздились заводы и фабрики, соединенные железнодорожными мостами. Под ними ютились домишки трущоб слепленые из глины и палок. А вдали, за горами, прослеживались очертания пустыни.
Ахимас попрощался с Марком, и по трапу сошел на берег.
— Хельбрам! Хельбрам! — позвал он и подумал: «Эйрингросс говорил, что мой новый напарник майор Хельбрам — светловолосый весёлый щеголь лет 50 с бакенбардами и усами».
На причале было много людей. В большинстве это были матросы, разных национальностей, а также торговцы с полуострова Альфатур, одетые в длинные цветные халаты и тюрбаны. Похожих по описанию на Хельбрама, не было.
«Мой корабль задержался. Хельбрам решил отойти? И что теперь, стоять ждать его здесь? Вот черт! Неужто придётся его искать? Может, ну его?! Хотя! Хотя Дорий говорил, что у него документы на меня. А если его документы, тоже с подвохом? — Ахимас вспомнил Марка. Ладно, если не найду его за полчаса, то уйду», — подумал он и уже собирался отправиться вдоль пирса, но услышал твердый уверенный шаг позади.
Ахимас обернулся. По трапу спускался человек в легком, модном, белом фраке. Его уже немолодое лицо было загорелым. На вид Ахимас дал бы ему около 48 лет. Впрочем, уложенная набок прическа, скрепленная лаком, идеально ровные усы и бакенбарды, и дорогая одежда давали понять, что этот человек не против щегольнуть подобно лицам куда моложе.
— О вижу! Вижу! Вы Ахимас Арден! — задорно выпалил человек. — Вечно сиять! Я Хельбрам Мальрас, — представился он и подошел к наемнику ближе.
— Вечно сиять! — сдержанно поздоровался Ахимас.
— Безмерно рад познакомиться с вами, представителем рода вайлурских Телу… Впрочем дальше не буду…
— Да не стоит, — согласился Ахимас и скептически добавил. — Мне тоже, очень приятно.
— Я буду сопровождать вас по городу и помогать в расследовании.
— Скажите, Хельбрам, как так вышло, что вы спустились с корабля? Я думал, что вы будете встречать меня на причале.
— Да зачем? Я сразу поднялся на борт, лишь корабль замер. Но, мы как-то разминулись. Как прошло ваше плаванье? — спросил Хельбрам.
— Хорошая погода и попутный ветер. Все было ладно и гладко. Кроме одного.
— Одного?
— Да, руны, инспектировавшие судно. Документы ответственного за меня человека, с подвохом оказались. Надеюсь, у вас, майор, бумаги на меня посерьезнее?
— Я могу их показать вам. Все как положено. Лично Дорий составлял документ.
— Хорошо. Я вам верю.
— Я предлагаю не тянуть и сразу заняться расследованием, сказал военный. — Насколько я понимаю, оно будет долгим. Обсудим детали по пути верхом. — Он улыбнулся.
— У вас что две лошади?
— Да, одна специально для вас. Они у коновязи. Грегорбонн — крупнейший город Валлервена, и пешком нам не пройти его.
— Вы, должно быть, человек обеспеченный, но экипажи не любите.
— Люблю ездить на лошадях. Фронтовая привычка, — объяснил Хельбрам. — Да и манёвренней они. В Грегорбонне много улочек, где не проедет карета, но пройдет лошадь.
«Чтож, в этом есть логика», — подумал Ахимас, следуя за майором.
— Фух! — выдохнул Ахимас и подумал: «Ну и жара!» Они шли по старым доскам причала. Наемник ладонью вытер со лба несколько капель и сказал:
— Да, похоже, тут не меньше 60 зиппен.
— Больше, — ответил Хельбрам и предложил: — Могу дать вам намибис.
— Что это? — поинтересовался наемник.
— Это теплозащитное лекарство.
— Я никогда не слышал о таком.
— Давнее изобретение. Рунаборгский предприниматель — Эрлангер, создал это вещество специально для жителей Грегорбонна. Весь город его принимает.
— Зачем?
— За последние годы, средняя температура, в Грегорбоне поднялась на 12 зиппен. Она будет подниматься и дальше, — пояснил Хельбрам. Переносить такую жару без потерь, способны не многие. Вот и придумали такое защитное средство. Я рекомендую принять.
— Если к производству этой чудо микстуры причастны Руны, добра не жди.
— В чем-то я с вами согласен. Но я его каждый день пью и пока жив.
— Хорошо, я выпью его, но чуть позже, — спокойно согласился Ахимас. «Однако, сколько тут кораблей! — подумал он, глядя вперед. Еще и дым этот, воняет».
Кораблей действительно было много. Они покачивались на мутных водах грегорбоннской бухты и утопали в пахнущем гарью дыму. Большинство из них было рунаборскими военными судами или грузовыми кораблями. Высокие стальные краны грузили на скумбреносцы тяжёлые стальные контейнеры. А военнопленные нуараны и иксудины внизу таскали ящики поменьше.
Впереди, у кирпичной стены, стоял рунаборгский солдат. Ахимас увидел, как рядом проходил один из военнопленных иксудинов. Совсем невысокий, он нес ящик, по виду весивший больше его самого. По его, покрытому копотью лбу, стекали тёмные капли пота. Ящик заслонял великану обзор. Он не заметил, как рунаборжец незаметно поставил ему подножку. Великан упал вместе с ящиком. Ахимас видел, как крышка отломалась и из ящика на причал выспалась гора буро-фиолетовых слитков.
«Это арахит». — сразу опознал слитки, Ахимас. Видно, брошюра, прочтенная на корабле, и впрямь ему помогла.
«Ну что же ты так? Ай-ай! Вам нужно преподать урок…» — сказал рунаборгский солдат ласково.
Он сильно пнул иксудина ногой.
«Нельзя же так! Осторожнее же надо!» — он еще раз пнул собиравшего слитки и ползавшего внизу носком сапога. «Что же теперь делать-то?»
Ахимас и Хельбрам прошли ещё несколько причалов. Рабочие сновали туда-сюда, грузили и разгружали. От них воняло грязью и алкоголем. От Рунаборжцев самодовольством и безнаказанностью.
Кто-то выбросил на причал гору дохлых рыб. На жаре их нестерпимый запах тут же привлёк зверей. Сюда сбежалась банда облезлых портовых котов, и слетелись стаи чаек. Коты рвали зубами рыбу, а когтями отгоняли птиц. Чайки не отставали. Они умудрялись клевать не только тухлую рыбу, но и кошачьи головы.
Ахимас увидел впереди небольшое плавниковое судно модели «Окунида». Оно показалось ему знакомым. Судно оцепили солдаты. Их было около 12. У ног солдат на досках причала сидели связанные матросы. Их было около двух десятков. Мимо связанных моряков взад-вперед прогуливался бледнолицый господин в штатском черном фраке.
— Ого! Ахимас, вы знаете, кто этот человек? — спросил Хельбрам.
— Нет. Но я знаю, что это за корабль. Три дня назад, я приплыл в Эрнбург на этой посудине.
На корабле красовалась чеканная табличка с названием: «Свинилья Марьяда».
Среди связанных матросов не было знакомого Ахимасу шкипера.
Вместе с Хельбрамом они остановились на некотором расстоянии и стали наблюдать. В скором времени по трапу с корабля стало спускаться трое человек. Вернее, это двое солдат вели перед собой закованного в наручники, того самого, шкипера Руперта. Шкипер не спешил спускаться и сопротивлялся, отчего солдатам приходилось грубо его толкать.
— Руки свои убрал! Хъялденгром тебе в жопу! — выругался он на одного из солдат.
Последний ответил на оскорбление пирата, ударом кулака в лицо. Шкипер, разумеется, не мог отомстить. Солдаты спустили Руперта с корабля и усадили рядом с остальными матросами.
Человек, в штатском обратился к моряку:
— Руперт Штиртоле?
— Я-то Рупперт! А вот ты, что за глист рыбоглотова дерьма?! Где Люпен?
— Люпен?
— Люпен где?! Я буду говорить только с ним.
— Ну, ясное дело, только с ним. Но только не здесь, а в тюрьме, — лукаво произнес человек в черном.
— Где?! Ты оборзел что ли?
— В вашем положении, господин Штиртоле, я бы не употреблял такие выражения.
Но на всякий случай… — ласково сказал человек в штатском. — Для граждан, не обладающих достаточным интеллектом, скажу еще раз: Господин Люпен — начальник порта, вернее, бывший начальник порта в тюрьме за отсутствие смешанных частиц, взяточничество и укрывательство контрабандистов, работорговцев и прочих Рупертов Штиртеле. А я, как новый глава порта сообщаю вам, что ваш корабль и груз конфискован, а вы, и ваша команда арестованы. Думали так легко уплыть из Грегорбонна? Так вот, никто не уплывет отсюда без разрешения Рунаборга!
— Может быть, мы договоримся, господин начальник?
— Может, не может?! Мне от вас ничего не нужно. К тому же вы оскорбили меня. Так что нет! Уведите их!
— Встать! — скомандовал солдат. Пираты встали.
«Вот и прихлопнули комара, — подумал Ахимас. Но вот только многовато солдат на квадратный энким. Как бы и меня ни прихлопнули. Наверняка тот господин из рунаборжцев и в курсе о том, кто я».
Тут майор сказал:
— Давайте уйдем отсюда. Я не избалованный какой-то там, но тут так воняет тухлой рыбой.
— С удовольствием, — согласился с ним Ахимас.
Они завернули за угол дома, и на небольшой площади нашли коновязь. К ней были привязаны две лошади. Гнедая и белая.
— Эта ваша, — сказал Хельбрам и передал Ахимасу поводья гнедой.
— Как ее зовут?
— А никак. Пока у нее нет имени.
— Выходит, вы ее только купили?
— Ну да. Называйте как хотите.
— Как хочу… — задумался Ахимас, а затем спросил — Как зовут вашу?
— Глазунья.
— Глазунья?
— Она любит выедать глаза моих врагов! — сказал Хельбрам и засмеялся. — Шучу!
— М-да, хорошее имя, — согласился Ахимас и спросил: — Не боитесь, что уведут?
— Нет, что вы! Ее знает весь город. Глазунья не одни скачки выиграла. Сбыть ее будет непросто, особенно в нынешнее время.
— Вы, выходит, скачки любите?
— Да, неравнодушен к ним, — сказал Хельбрам и спросил: — Так как свою назовете?
— Назову ее — Лошадь, — сказал Ахимас утвердительно.
Они поехали вперед.
— Вы хорошо знаете город? — спросил Ахимас, следуя на Лошади рядом с Хельбрамом.
— Да, за двадцать с лишним лет неплохо узнал его. Если так можно сказать про этот постоянно растущий город.
— Выходит, вы не отсюда родом?
— Я родился в Бернии. А сюда был назначен на службу позже.
— Вы давно знакомы с Дорием?
— Достаточно давно. Я был знаком еще с его отцом — Эйрихом. А Дория знал еще простым кадетом.
— Вы так рано вышли в отставку? Вам было 32? Верно?
— Да, это странная история… — уклончиво сказал майор.
— А вы, как заслужили свой чин?
— Повезло реализовать потенциал моих частиц вовремя. Не исключено, что я бы и дальше по карьерной лестнице продвинулся бы, но один случай, навсегда перечеркнувший мою жизнь.
— О чем речь?
— Да все о том, же что заставило меня выйти в отставку. Видите ли, я всю жизнь служил на территориях граничащих с лесом унку. И как никто другой умел находить к старосферам подход. В 1025 в Агенориду приехала экспедиция ученых археологов из Рунаборга. Лично от Эйриха Эйрингросса мне поступил приказ. Он назначил меня руководить защитой этих людей в лесах Унку. Они оказались не совсем простыми учеными и полезли туда, куда унку сами боялись забираться. В результате проклятые существа растерзали многих, а меня проклял гневный дух, пожрав всю энергию моего вето поля. Когда эта чертова экспедиция кончилась, я уже был опустошённым. Слышали об опустошённых?
— Да, я слышал. Говорят, что быть опустошённым это словно быть человеком без частиц.
— Не совсем, — устало выдохнул Хельбрам. — У человека с опустошением вето поле не обладает энергией и не может питать частицы, поэтому они не могут управлять талантом и умениями человека. Ко всему в придачу частенько происходят приступы и постоянно нет сил на элементарные житейские дела. Приходится бодриться. Вы понимаете, о чем я? — Хельбрам натянуто улыбнулся и сделал удалой жест рукой.
— Понимаю и сочувствую вам. Вы смогли реализовать себя в чем-то другом?
— Нет, — сказал, Хельбрам. — Но я стараюсь не падать духом. Я радуюсь даже такой жизни. Потому что там в лесах и древних городах умерли многие, а я выжил.
«Неужели он говорит о той самой экспедиции, которой мой отец руководил?» — подумал Ахимас.
— Быть может, вы помните имена тех, кто руководил экспедицией?
— Ей руководили два человека. Их имена я никогда не забуду: Фольредор, да тот самый, и некто Рейнхорн.
— Рейнхорн… — загадочно проговорил Ахимас и подумал: «Все-таки та самая экспедиция! Но тогда Хельбрам может быть в курсе…»
— Скажите, Хельбрам, вы знакомы с языками унку?
— Да, приходилось разговаривать с этими людьми.
«Быть может, Хельбрам сможет прочесть то, что написано в дневнике отца? — подумал Ахимас. Но дневник остался в Вудуине. Если бы Валери привезла мне его! Но одну фразу оттуда я помню, как пишется».
— У вас есть листок бумаги? Мы можем ненадолго остановиться?
— Пожалуйста, — сказал Хельбрам, натянув поводья лошади. Они спрыгнули на мостовую. Это был шумный городской проспект. В центре росли огромные кипарисы. По улице шла толпа паломников нуаранов в одинаковых черных тюрбанах, напоминавших эти самые кипарисы.
Ахимас принял из рук майора блокнот и карандашом написал символы что, видел в дневнике отца.
— Сможете прочитать или перевести их?
— Хм… — Хельбрам задумался, — Очень древний диалект. Он похоже использовался еще до переселения. Даже сами унку им почти не пользуются. Кажется, здесь написано про великий мегалит Вечносферы.
— Тот самый, что стоял на горе Эрнбурга? — спросил Ахимас.
— Да, но я не уверен, что все правильно перевел, — сказал Хельбрам. — Боюсь, я растерял большую часть знаний.
— Хельбрам, то, что вы смогли это прочитать уже чудо! — возбужденно сказал Ахимас. — Скажите,
смогли бы вы вернуться в тот лес унку когда-нибудь?
— Ни за какие блага! Нет! — твердо сказал Хельбрам.
— Понятно, — ответил Ахимас слегка подавленно.
Они снова оседлали лошадей.
— Дорий говорит, что у пострадавших на заводе частичный дизраспад, ссылаясь на сестру. Что вы думаете по этому поводу? Это правда?
— Я не эксперт в медицине. Я даже не знаю, что это такое ваш дизраспад. Но пострадавших я видел. И скажу вам, страшнее этого мало что может выглядеть.
— Опишете?
— Нет, я лучше покажу вам их, — возразил военный в отставке.
— Насколько мне известно, все находятся в больницах, под охраной.
— В больницах находятся те, кто пострадал в день аварии. Тех, кто небыли в эпицентре и внешне не пострадал, выпустили из больницы. И поспешили!
— Поспешили?
— Теперь они словно прокаженные сидят на площади, тут неподалеку. Все их шарахаются. И есть от чего! Но нам стоит осмотреть их до вечера. Вероятно, ночью они растворятся или распадутся.
— Растворятся? — спросил Ахимас с недоумением.
— Да, вы сами все поймете, как изучите их. Просто следуйте за мной.
Кони шли по узким улицам с раскалённой бурой брусчаткой. Цокот копыт отскакивал от стен. Все ставни в домах были закрыты. Приближался полдень. Жара была невыносимой. Вечносфера тут светила по-другому, не как в других краях Валервенна. Она словно была ближе. Грегорбонн, официально считался крупнейшим южным городом сферы.
С Ахимаса стекал пот. Сюртук он снял и положил в седельную сумку.
«Как он это терпит?» — думал наемник, глядя на Хельбрама, не страдавшего от зноя. Он в белом, на белой же гордо вышагивающей лошади красовался впереди.
— Не понимаю, как вы так легко переносите жару? — спросил Ахимас.
— А что тут понимать-то. Ахимас, выпейте намибис. Он вам поможет.
— То, странное вещество? «Черт! Даже не знаю, что хуже: умирать от жары или пить его?»— подумал Ахимас. Но в итоге все же выбрал жарозащитное, сразу отметив странный привкус.
— Вы неправильно одеты, друг мой, — сказал Хельбрам. — Черное притягивает тепло.
— Некогда было менять гардероб, — ответил Ахимас. — Кажется, когда я был здесь несколько лет тому назад, было не так невыносимо жарко.
— Говорил же, что каждый год температура растёт, — ответил Хельбрам.
— Но почему?
— Никто не знает точно. Суеверные говорят, что очередное проклятье Унку. Другие, что из-за добычи ресурсов земля пустеет. На ней ничего не растет вот и нечему удерживать влагу.
— Второе похоже на правду, — ответил Ахимас. Намибис начал действовать, и ему стало легче. Но вместе с этим, по телу словно растеклась странная слабость.
— Долго нам еще?
— Мы уже на месте, — ответил военный.
Переулок вывел их на небольшую площадь у красной скалы. По одному ее краю проходили рельсы. По ним громыхая, часто проносились груженые вагоны. С другой стороны площади, стояла ветхая, церквушка хоргокиды.
Она была заброшена. Похоже, рунаборжцы, посчитали нецелесообразным переоборудовать ее в храм новой веры.
У ржавой ограды в пыли валялось с десяток рабочих в рваной, грязной одежде, многие были одеты в комбинезоны металлургов, но дополнительно укрыли и обернули открытые части тела и лица различным тряпьём. Вокруг сидящих кружили и жужжали мухи и слепни. Раздавались протяжные стоны и мычание.
Других горожан на площади не было, не считая двух подозрительных громил, стоявших в тени одного из домов.
— Не рунаборжци, — сказал Ахимас.
— Ага, скорее на бандитов похожи, — поговорил Хельбрам.
— Бандиты это или кто-то другой, но они не нравятся мне. Словно ждут чего-то или кого-то.
— Главное, чтобы не нас, — сказал Хельбрам.
Ахимас снова посмотрел на сидящих у ограды. Они старательно кутались, словно опасаясь, что кто-то увидит, что там под одеждой.
— Почему они вообще сидят здесь? — спросил Ахимас.
— По разным причинам. Многие жили на заводе, другие просто пришли из трущоб, что тут неподалеку. Хотят, наверное, на улице умереть.
Наемник заметил, что на площади валялись кучки одежды. Словно люди просто исчезли, оставив свои тряпки.
Напарники смешались на усыпанную песком мостовую. Поднялись клубы пыли. Ахимас. Направился в сторону пострадавших. Под сапогами хрустел и шуршал песок, но внезапно под ногами что-то зашелестело. Ахимас посмотрел вниз. Это была газета.
— Старая! — сказал Хельбрам. — Ей больше двух недель.
Ахимас поднял газету. Его внимание привлёк ундоскопический портрет. Больно уж необычно выглядел человек с ожогом в пол лица, изображенный на нем.
«Бургомистр назначает нового главу городского распределительного депо. Богатый предприниматель обещает вывести транспортное сообщение внутри города на новый уровень!»
Ахимас подошёл к одному из пострадавших.
— Не все они до сих пор могут говорить. Или хотя бы мыслить. Многие уже утратили эти способности, — предупредил его Хельбрам, следовавший позади. — Будьте осторожны, а то мало ли какие способности они не утратили.
Ахимас наклонился к бедолаге и спросил:
— Вы работали на заводе Герсонгер?
Из-под капюшона донеслось невнятное мычание. «Что у него там с руками?» — подумал Ахимас. Он достал монету и хотел положить ее в кружку, что сжимала рука пострадавшего. Но существо, тут же спрятало ее под одежду и сердито зарычало: «У-ур!»
— Он. Уже не… — сказал кто-то сидевший слева.
Ахимас подошел к говорившему. Большой холщовый мешок с дырами для глаз скрывал его лицо.
— Эта одежда… Вы стеклоплав, работник завода? — спросил Ахимас, изучив черный комбинезон.
— Был, — донесся слабеющий голос из мешка.
— Разрешите, я взгляну на ваши руки? — спросил Ахимас.
— Нее… — слабый голос.
— Он не хочет, — пояснил Хельбрам стоявший позади.
— Вы знаете, что с их телами?
— Видел издали. Но не вблизи, к счастью, — ответил Хельбрам.
— Продеться взглянуть, — ответил Ахимас и натянул на руки перчатки. Затем посыпал их специальным порошком из коробочки, выданное ему незадолго до отплытия.
Руки рабочего были перевязаны полосками ткани. Ахимас, очень нежно, словно снимая бинты с ожогов, начал избавляться от ткани.
— Не… Не делайте… Не трога! — подал голос рабочий и шевельнулся было. Но было поздно, Ахимас уже избавился от ткани и обомлел.
— Нет! Не может быть, — воскликнул он и бесцеремонно сдернул мешок с головы рабочего.
— Пресвятое переселение! — вскрикнул он. — Да это же невозможно! Просто никак!
Лицо, шея, и, похоже, все тело рабочего были сплошной прозрачной субстанцией, напоминавшей не то медузу, не то желе. Некоторые участки его были пронизаны сосудами. Внутри прозрачной головы пульсировал бесцветный мозг. Глазные яблоки, все еще белые, нетронутые дизраспадом, не моргая, смотрели на него. И губы, мертвенно-бледные, почти бесцветные, но еще не утратившие форму, шептали ему:
— Не… не надо… не делай… не надо… не делай… — с каждым словом, голос становился все тише и искаженнее, словно распадался. Пока существо, наконец, не замолкло совсем, словно сломавшись.
Ахимас чуть попятился назад и натолкнулся на Хельбрама. Он как вкопанный замер на месте. Ахимас сглотнул и посмотрел в лицо военному, с которого словно сошёл весь загар, таким оно было бледным.
— Но, это же не может быть. Правда?
— М-может, — заикаясь ответил майор.
Оба они отвернулись. По железной дороге прогромыхал груженый рудой состав из трех вагонов.
— Значит, не врали про дизраспад, — сказал Ахимас. — Это называют интуилом?
— Интуилом? — переспросил Хельбрам.
— Да. Это то, что приобретает форму и функции, становясь человеком под действием частиц.
— Тогда, вероятно, это он — интуил.
Ахимасу тут же вспомнились рассказы выживших после пиджетейского инцидента, говоривших, о чем-то похожем. Вспомнился ему и реплиморфированый аристократ, что сбежал их плена в Анбелонгене. Он как-то протиснулся между прутьев решетки, оставив после себя лужу слизи.
— Ну как вам? Насмотрелись? — прервал размышления Ахимаса голос позади. Голос был почти нормален, не считая повышенного градуса безнаказанности содержавшимся в этом голосе. Хельбрам и Ахимас обернулись на источник звука. Говорил некто в белом, похоже, поварском фартуке. Это был молодой нуаран, сидящий крайним. Ахимас подошел к нему.
Лица нуаран особенно не скрывал, и наемник мог хорошо рассмотреть его. Голова, пока что не был прозрачной, однако и ее, уже тронули первые признаки дизраспада. Сейчас кожа напоминала подтаявший воск, словно у реплиморфированных. Руки человек держал в карманах.
— Что благородным господам потребовалось здесь? Чего вы от нас хотите? — спросил незнакомец.
— Мы проводим расследование.
— Вот как? Много разузнали?
— Немало, — ответил Ахимас холодно и спросил: — Я вижу на вас поварская одежда.
Человек кивнул и сказал:
— Помощник повара в заводской столовой.
— Столовой? Туда тоже попал расплавленный арахит? — удивился Ахимас.
— Нет, столовая вообще в другом корпусе находится.
— Вот как? Можете помочь нам и ответить на вопросы? — спросил наемник.
— Ну, грех расследованию не помочь, — усмехнулся повар.
— Откуда у вас признаки дизраспада?
— Не знаю. Честно. Пострадали и те, кто не касался арахита и даже многие находившиеся далеко от центра аварии.
— Но у вас, получается, дизраспад в легкой форме? — спросил Хельбрам.
— Дизраспад? — переспросил повар и посмотрел на военного.
— Да. Вы и эти люди подверглись дизраспаду, — объяснил Ахимас.
— Ну уж не знаю легкая форма или нет. Но я вам скажу, конец все равно един! Главный шеф — мой начальник, чуть раньше меня заметил признаки этого проклятья. Но помалкивал! Еду он всегда отменную стряпал — потомственный повар. А тут, мы заметили, что от еды, которую он готовил, люди стали травиться.
— В смысле?
— Да в прямом. Это не инфекция была и ничего такого. Инспекция, что была на заводе, проверила и еду. С ней все было в порядке. Ничего, ровным счетом! Да только потом, люди не просто травиться начали, а умирать. Пятеро человек.
— Вот те раз! — удивлённо сказал Хельбрам и спросил: — Что с этим поваром, вашим начальником стало-то?
— То же, что и с этими бедолагами. Сперва он на работу не вышел. Один день, второй… Я заглянул к нему домой, и нашел там такое же! — нуаран слегка тронул ногой груду одежды, лежавшую здесь же рядом, сказав: — Недавно это тоже был человек.
Ахимас присел на корточки и руками в перчатках ощупал одежду. Она была покрыта прозрачной субстанцией.
— Вы все это время были на площади? — спросил Хельбрам. — Почему мы вас сразу не заметили?
— Я пришел позже вас.
— Понятно.
— Скажите, что с вашими руками? Они уже изменились? — спросил Ахимас.
— Да, — сказал повар с горечью и показал Ахимасу руки, наполовину прозрачные, с крупными венами, по которым циркулировала не кровь, но что-то странное. — Я не хочу такого конца дожидаться. Прогуляюсь по этому чертовому городу, найду место покрасивее и вскрою себе вены. Или то, что от них еще осталось. Только дайте воды, а лучше намибис, прошу. Жара, невыносимая!
— Возьмите, — сказал Хельбрам, протягивая бутыль жаропонижающего повару.
— Благодарю, — ответил он и принял из рук бутыль. — Как я и думал.
— Что? — спросил Ахимас.
— Рук я не чувствую! Держу что-то, но не чувствую что. Словно ничего держу.
— Вкус почувствуете?
Нуаран выпил несколько крупных глотков и сказал:
— Ничего не чувствую. Вкуса нет. Эх, а ведь повар? — с досадой добавил он и протянул бутыль обратно.
— Оставьте себе, — сказал Хельбрам.
Нуаран поступил странно. Он с силой сжал одну из рук в кулак. И к ужасу Ахимаса с Хельбрамом, кулак стал единой массой. Тогда нуаран другой рукой вылепил из этой массы что-то напоминавшее не то копыто, не то клешню.
— М-да… Зря я так, — сказал он. — Но проверить надо было.
«Значит, он меняет форму, — отметил Ахимас. — Вот как выглядит интуил».
— Ахимас, — тронул его Хельбрам. — Бандиты около того дома пропали.
Наемник осмотрел площадь.
— Правда, пропали. Они мне как-то сразу не понравились. Стояли словно чего-то ожидая.
— Тут ходят какие-то люди, — сказал повар. — Я их уже видел в других местах, где много пострадавших.
— Это не единственное место?
— Разумеется! По всему городу встречаются бедолаги вроде нас.
— Я Видел, как эти или подобные им, люди тащили по переулку несколько прозрачных оболочек.
— Думаешь, они мертвых собирают? Я вот то-то сомневаюсь, — сказал Ахимас.
— Да, я тоже подумал, что следят за порядком. Но, скоро я заметил, что они подолгу стоят и наблюдают за погибающими, словно ждут кусок полакомее. Ведь некоторые подолгу растворяются, а некоторые таят, сразу не оставляя от себя ничего кроме слизи.
— Вы видели, куда они отвозили оболочки?
— Нет, к сожалению.
— Ясно. Вы нам очень помогли.
— Господин, надеюсь, вы найдете тех, кто виноват в этом. Пусть они почувствует то же, что и мы! — сказал повар и добавил: — Прощайте!
— Прощайте! — сказал Ахимас.
— Куда вы теперь? — спросил удалявшегося повара, Хельбрам.
— Не знаю. Пойду к заливу.
Кого-то разум покидает сразу, а кого-то не покидает до самого конца. И это страшнее всего! Так я думаю, — высказал предположение Ахимас.