Я очнулась у себя на кровати. Сердце усердно колотилось о рёбра, разгоняя непривычно горячую кровь. На лбу у меня лёгкая испарина. Огляделась. Солнце клонилось к закату, а у окна, скрестив руки на груди, стоял Генри. Слабо кашлянув, привлекала его внимание. Учитель мгновенно подошёл ко мне.
— Как ты? — заботливо спросил он.
— Нормально, — кивнула я. — А… как я здесь оказалась?
— Не знаю. Вы с Дамианом как снег на голову упали на диваны в гостиной. Тебя я перенёс сюда, а его мы трогать не стали. Может, расскажешь, что произошло?
Я кивнула и пододвинулась, освобождая место для Генри, чтобы тот сел ко мне. Некромант, недолго поколебавшись, опустился рядом. Его присутствие неведомым образом успокаивало.
— В общем, нас позвали погулять, сказали, что покажут что-то классное… вроде подозрительно, а вроде всё идёт так, как должно быть. — Я зябко передёрнула плечами, невидяще смотря на одеяло перед собой. — Нас завели в Забытый сад. С нами был провидец, который сказал, что я обязана коснуться статуи Аурум. Сделав, как велел Юрий, я вдруг то ли уснула, то ли просто потеряла сознание, но увидела… сон? От лица самой королевы Ариеса…
Когда я проговаривала вслух то, что произошло, всё становилось понятнее. Вместе с осознанием пришёл страх. Во что я ввязываюсь с лёгкой подачи того юного и явно неопытного провидца?
— Что было дальше? — тихо спросил Генри, почему-то даже с опаской следя за мимикой моего лица. — Что ты увидела?
Если бы он сейчас скрестил пальцы, я бы не удивилась. Казалось, учитель молился, чтобы чего-то не услышать. Он наделся на то, что я не узнала ничего важного или опасного. Судя по всему, мне придётся разрушить его надежды.
— Какого-то архимага приговорили к лишению магии. Но его не убили, потому что всем нужно что-то от него.
Некромант едва заметно вздрогнул. Несколько удивлённая его реакцией, поинтересовалась:
— А что ты об этом знаешь?
— Тальрейн… того архимага звали так, верно? Но ты увидела только его? В плане, других подсудимых там не было?
— Не было. Судили только Тальрейна.
Генри шумно выдохнул и горячо заговорил:
— Не суйся в это дело, Виви. Тот путь, на который тебя толкают, слишком опасен. В сто раз опаснее пути обычного некроманта и любого другого мага, человека или даже химмель. Не губи себя, плевать на всех. Просто забудь всё, что там увидела.
— Но это как-то связано с появлением в нашем мире гросок! — возразила я, однако прикусила язык. Учитель смотрел на меня одновременно с мольбой, приказом и угрозой.
— Забудь о том видении, — твёрдо отчеканил он.
— Что ты ещё знаешь? — потребовала я. Некромант предупреждающе сверкнул глазами, намекая, что мне лучше укротить своё любопытство.
— То, что тебе лучше не ввязываться. Надеюсь, ты меня поняла.
***
Генри ничего не хотел мне рассказывать, что, разумеется, мне не понравилось. Ну, на нет и суда нет. Кто я такая, чтобы к чему-то принуждать? Я сама найду ответы на свои вопросы. В конце концов, не надо постоянно на кого-то надеяться.
Именно так я думала, собираясь вечером в королевскую библиотеку. Сначала было желание позвать Ксен и Софию. Наверняка им тоже будет интересно. Однако в последний момент я отказалась от этой идеи, не желая рисковать безопасностью девушек. Вон как сильно переволновался Генри, когда услышал про приговор какого-то древнего архимага. Странно. Не думаю, что мой учитель настолько стар, чтобы застать те времена.
И всё-таки, меня не покидает ощущение, словно некромант знает гораздо больше кого-либо. Надеюсь, за исключением книг.
В самой библиотеке я нашла какого-то химмель. И с удивлением признала в нём главного библиотекаря!
— Прошу прощения, — позвала я мужчину с чёрными крыльями. Вероятно, у меня были бы такие же.
— Я вас слушаю, мисс, — улыбнулся мне химмель, чем заставил меня озадачиться. Он. Химмель. И улыбнулся мне! Видимо, не все они такие чёрствые, как корочка забытого хлеба.
— А… у вас есть что-то ещё со времён правления… — Я прикусила губу, вспоминая, который король Шеррентага выносил приговор. — Шерманталя нер Айсфир.
Библиотекарь вежливо кивнул.
— Конечно. А что именно вас интересует?
Мысленно присвистнула, удивляясь, сколько раз переписывали те книги. Со времён Шерманталя прошло очень много веков. Но вот как мне расспросить о Тальрейне? Судя по тому, что я увидела, он проклял весь мир, обрекая его на постоянные вторжения гросок ещё во времена правления Шерманталя.
Тем временем химмель наблюдал за мной с лёгкой улыбкой, как будто я сейчас попрошу сказку на ночь. Поэтому ожидаемо было увидеть шок на холёном лице, когда я вежливо попросила:
— А что-то об архимаге Тальрейне у вас есть?
Сдавленно крякнув, чёрный как ночь химмель прочистил горло.
— И откуда только у столь юной особы столь странный интерес?
— Да ладно тебе, Лоуренс, — услышали мы голос. Из тени между стеллажами с книгами в руках вышел Таль, приятно улыбаясь. Он шумно захлопнул какую-то книгу и небрежно передал её библиотекарю. — Мне бы тоже было интересно потом почитать.
Я благодарно посмотрела на знакомого сероглазого брюнета. Тот неожиданно весело подмигнул, как будто у нас с ним есть общий секрет. К сожалению, библиотекарь заметил наши переглядывания, нахмурился.
— Васе сиятельство, у вас есть доступ в закрытую секцию библиотеки в любое время, — несколько раздражённо откликнулся Лоуренс. — Однако боюсь, юная мисс не вправе читать такие книги.
— Под мою ответственность, — скупо улыбнулся одними губами Таль, небрежно дав крылатому библиотекарю какую-то пластинку. Наверное, это удостоверение, необходимое для получения книги.
Химмель сухо кивнул и взлетел над полками, скрываясь где-то во мраке у высокого потолка.
Оставшись наедине с Талем, я почувствовала на себе его взгляд. Маг ничего не говорил, ничего не спрашивал, но я буквально чувствовала, как его распирает любопытство. В конце концов, я произнесла:
— Я безмерно благодарна вам за помощь.
— Не стоит благодарностей, — кивнул Таль. — Книгу потом просто верните Лоуренсу.
Вышеупомянутый химмель приземлился рядом с нами, нарочно задев крылом человека. Но маг лишь фыркнул, поправив и так всё ещё идеальный камзол.
Лоуренс вернул ему пластинку, а мне протянул книгу под названием «История Шеррентага и соседних государств с III–IV вв.». Она оказалась невероятно старой и хрупкой. И была книга неожиданно обыкновенной, не супер большой, не украшенной самоцветами или золотом. Я взяла её чуть дрожащими руками, осознав, как легко мне удалось получить желаемое, и, пугаясь того, что могу найти.
Таль кивнул нам на прощание и пошёл к выходу, неся с собой несколько книг. Он подошёл к какому-то пареньку, чтобы тот записал, какие именно книги выносит.
А мои мысли вертелись вокруг томика, который я держала внезапно похолодевшими пальцами. Сам демиург вмешался в суд над Тальрейном. Боже, что там написано?
— Всё ещё уверены, что хотите это знать? — тихо уточнил библиотекарь, словно прочитав все мои переживания по моим глазам. — Иногда незнание равняется счастью. И это тот случай.
— Спасибо за предупреждение, — выдавила я вполне искренне, но следовать совету не стала. Химмель скривил рот в подобии горькой усмешки и ушёл, бросив напоследок:
— Эту книгу нельзя выносить из зала. Когда закончите, отдадите лично мне в руки. И да, библиотека закрывается через два часа.
Кивнув удаляющейся спине с прекрасными чёрными крыльями, я поспешила к одному из столов, на котором стояла зажжённая лампа для чтения. Дрожащими руками я открыла оглавление.
«Первый этап войны с Ариесом»
«Последствия расторжения помолвки между Шерманталем нер Айсфир и княжной Марьей нер Болконс»
«Восстание крестьян в восточной провинции»
И вот я нашла самые страшные строки в истории.
«Красная Луна и Белое Солнце»
И ниже шло то, что я искала.
«Опальный архимаг Баланса; культ Тьмы; Значение действий Эдиона».
Я нахмурилась. А причём тут какой-то непонятный культ? Но решив сначала посмотреть, о чём там вообще написано, открыла нужную страницу. В глаза тут же бросилось имя «Тальрейн».
Впившись глазами в выцветшие от времени строки, я стала читать:
«Архимаг Тальрейн из Шеррентага — маг вымершей ветви Баланса. В своё время основал культ Тьмы, куда входили маги не только ветви Баланса, но и остальные. Время существования Тальрейна называют эпохой Тени и Мрака. … Члены культа активно постигали скверну, выискивая способ стать бессмертными. В итоге колдуны становились гораздо сильнее, черпая магию из источника скверны, а потом они все превращались в существ со страшными клыками, неспособных жить под лучами солнца».
Я читала и холодела. О, демиург…
Маги культа Тьмы. Пусть тут нигде и не написано, как назывались те существа — раньше такого слова и не было — я всё мгновенно осознала, и от этого стало ужасно страшно. Они все перевоплотились в вампиров!
«Культ разрастался как эпидемия. Всё больше магов жаждало власти и бессмертия. В какое-то время культ Тьмы стал международным. В каждой стране, в каждом городе или селе был хотя бы один маг, один не-выходящий-из-тени. … Однако для магов обычная еда стала бесполезной, а питательной для них была только кровь разумных существ. По утрам мирные граждане рисковали кого-то недосчитаться. Все начали бояться прихода ночи.
Агрессия людей и химмель сметала одного члена культа за другим. Заодно было решено сжигать всех магов на кострах во избежание появления новых членов Тьмы. Это не слишком-то помогало, потому что маги, если и были ранее непричастны к Тьме, теперь стали активнее искать защиты у не-выходящих-из-тени.
По подсчётам историков, на таких кострах едва ли сгорели хотя бы два из десяти магов культа Тьмы. В основном страдали невинные.
Химмель и люди объединились против общего врага. Не-выходящие-из-тени были могущественны, но не всесильны. Постепенно их становилось всё меньше. Каждое королевство старалось искоренить монстров на своих территориях.
Тальрейн не стал медлить и призвал всех сообщников к себе, в свою крепость, вокруг которой разросся небольшой военный город не-выходящих-из-тени. Крепость была штабом его культа, где архимаг вместе с тысячей своих помощников провёл страшный ритуал.
Солнце побледнело. А армия людей и химмель, которая уже шла к крепости, подверглась жестокому нападению доселе невиданных чудовищ.
Белое солнце заменилось красной луной. Всё продолжалось».
Дыша через раз, скользила взглядом по строчкам. Сердце болезненно сжималось.
Никто понятия не имел, как именно начались вторжения. Оказалось, единицы знали. Лоуренс был прав. Такое знание не даёт облегчения. Ощущение, словно я читала не историю нашего государства, а самый настоящий кошмар. Мне едва удаётся напоминать себе, что это всё происходило на самом деле. Что это не Создатель обрёк нас на соседство с гросками. А отчаявшиеся смертные уже грешным делом на него подумали…
Учёные столетиями спорили. Оказывается, были те немногие просветлённые, которые молча сидели и мысленно горько смеялись над незадачливыми исследователями. Но к чему было делать такую тайну? Увы, ответа на этот вопрос я не узнала.
Я слишком громко и горестно вздохнула, привлекая внимание бдящего рядом библиотекаря.
— Мисс, — грустно позвал химмель, приземляясь рядом. — Боюсь, вам не стоит продолжать чтение.
— Всё будет нормально, — сипло ответила я. — Спасибо за заботу, Лоуренс.
Мужчина одновременно сочувственно и укоризненно вздохнул, сел на соседний стул и стал рядом со мной читать какую-то книгу. Решив не обращать на него внимания, (а библиотекарь старательно что-то бормотал и фыркал, стараясь меня отвлечь) я продолжила чтение.
«Битва длилась четыре дня и закончилась ночью, когда светило вдруг стало обычным. Всех членов культа перебили, загнали Тальрейна в угол. Его тоже хотели убить, но потом вспомнили о том, что луна над их головами может покраснеть в любой момент. Архимага нельзя было убивать, иначе проклятие никогда не будет снято.
Основателя культа Тьмы приговорили к лишению магической силы. Во время приговора появился Создатель. Он угрожал Тальрейну адскими муками, смерть по сравнению с которыми — блажь.
Архимаг не внял предупреждению и отказался рассказывать, как снять проклятье».
Далее был вложен лист, исписанный уже другим почерком:
«Культ не потерял популярности и ещё несколько поколений не-выходящие-из-тьмы существовали разрозненно. Тальрейн в их глазах был святым мученником.
Самого архимага держали в его же крепости и, судя по добытым фактам, ежечасно пытали. Он не произнёс больше не слова.
Спустя шесть лет Тальрейн сбежал из заточения при помощи своего верного соратника. Оба не были найдены».
Я перевернула страницу. Здесь есть ещё текст.
«Эдион нер Найтли — правая рука архимага Тальрейна. Точно не известно, какой магией обладал этот великий колдун. Однако он был настолько силён, что даже Тальрейн старался всегда идти с ним на компромисс. Можно сказать, Эдион был вторым негласным лидером среди не-выходящих-из-тени, его слово ставили наравне со словом архимага.
Когда начались гонения членов культа, Эдион вдруг отстранился от своей веры. Он переметнулся на сторону обычных людей и химмель. Маг вёл двойную игру, оставаясь в тени. Позже выяснилось, что незаметная ранее помощь колдуна оказалась решающей при последней битве. Воины смертных королевских армий знали количество чудовищ в крепости, у них также был план местности. Эдион рассказал, что кровососущих чудовищ нужно убивать ударами в сердца. Это был самый надёжный способ. Однако наиболее значимым стало другое — именно Эдион заставил небесные светила принять свой нормальный цвет, он вновь отчистил луну, но не был способен снять проклятье до конца.
Его тоже заковали в цепи и приговорили к лишению магии точно так же, как и Тальрейна. Это сильно разозлило мага, он едва не разочаровался в собственных действиях. Но Создатель отказался забирать силу Эдиона, приказав просто отпустить мага на волю. Тогда выяснилось, что этот колдун по какой-то причине не превратился в не-выходящего-из-тени. Его помиловали, но награждать или хоть как-то поощрять не стали».
Наверное, Генри спрашивал, видела ли я того Эдиона. Хотелось бы узнать, какой магией обладал этот колдун, которому удалось обвести культ Тьмы вокруг пальца.
Я с шумом захлопнула книгу, заставив нервного химмель подскочить на месте. Потом, правда, у меня появился один вопрос, и пришлось снова искать нужную страницу. Я достала приложенный листок.
— Прошу прощения, — пробормотала я. — Скажите, а как давно это было вложено.
Лоуренс деловито пригляделся к ровным строкам и пожал крыльями.
— Понятия не имею. К сожалению, я не могу следить за переписыванием всех книг. Думаю, кто-то просто решил дополнить знания и написал их на этом листочке. А может, кто-то из наших ошибся и пропустил целый фрагмент при списывании. Но книги из закрытой секции переписывали три сотни лет назад, я это хорошо помню.
— Вы так давно тут работаете? — поразилась я.
Лоуренс гордо приосанился.
— Радости бессмертия, мисс. А что по поводу книги, так этот лист почти ничего к ней не дополнил. Только то, что ничего не поменялось и сейчас. Так что, несмотря на старость источника, будьте уверены в его актуальности.
— Ясно. То есть, Тальрейна не нашли. А как считаете, он уже мёртв?
— Искренне на это надеюсь. Такой чудовищный человек… все те люди были настоящими монстрами похуже гросок.
— Но ведь тогда мир не освободится от гросок.
— Тальрейн не сдавался под самыми ужаснейшими пытками. Кого только не приглашали, чтобы его сломить!
Я рассеянно кивнула. Библиотекарь продолжил:
— После эпохи Тени и Мрака между магами, людьми и химмель словно кошка пробежала. Люди ещё больше возненавидели магов за их силу. Химмель стали презирать людей из-за того, что человеческие маги способны становиться вампирами.
— А химмель не могли стать не-выходящими-из-тени, — стала я размышлять вслух, — потому что их кровь не принимает скверны. Химмель может быть личем, может быть нежитью, но никак не нечистью. Интересно, а почему тогда вампиры спокойно могли пить и их кровь тоже?
От моих рассуждений библиотекаря знатно перекосило.
— Ах да, вы же некромантка, — протянул Лоуренс. — Может, вам дать какой-нибудь любовный роман?
Я нервно хохотнула.
— Нет, спасибо. Я что-то уже утомилась, пойду спать. — Пройдя пару шагов, всё-таки подумала, что предложение с любовным романом дельное. Наверное, мне не помешало бы отвлечься. — Эм, а можно всё-таки сказочку про любовь?
Химмель с радостью выдал мне что-то в ярко-красной обложке. Я не стала пока даже названия читать.
Вернула библиотекарю книгу из закрытой секции. На спине чувствовался его изумлённый взгляд, ещё я услышала: «Она так спокойно сейчас пойдёт по темноте? И ещё заснуть сможет? Что-то не та нынче молодежь».
***
Осталось всего ничего и я буду в кроватке! Нужно пробраться через общую гостиную и нырнуть к себе, не потревожив никого. Лишь бы там было пусто.
Я слегка отворила дверь. Она была хорошо смазана и не скрипела, что, несомненно, радовало. А свет в гостиной не горел. Было тихо, словно все спали.
Аккуратно, стараясь не тревожить даже воздуха, пошла вперёд. Шторы зачем-то тоже были задёрнуты, и я не видела почти ничего. Прислушалась. Вроде, никого нет, все спят. И всё-таки Лоуренс был прав, ибо мне мерещилось чьё-то присутствие в этой безмолвной тьме.
— Попалась! — громко шепнул кто-то мне в ухо, крепко схватив меня за запястье.
Сердце прыгнуло к горлу, да там и застряло.
Пронзительно взвизгнув, безуспешно попробовала вырвать руку.
— И куда же ты так поздно ходила? — будничным тоном спросил голос Генри.
Проклятье! Как он меня напугал!
А вот как ответить на вопрос учителя, я не знала. Если бы это был Дамиан, было бы проще. А вот с некромантом простая мишура не прокатит.
— К… — Я задумалась, сколько смогу наврать Генри. А стоит ли врать? Если он поймёт, что я лгу, то потеряю его уважение. Я-то знаю, как презрительно учитель относится к вранью. А если расскажу правду, то… тоже потеряю его уважение. Решила выбрать тактику «пятьдесят на пятьдесят». — В библиотеку! Да, ходила туда.
Генри хмыкнул и отпустил мою руку. Подошёл к магической лампе и зажёг её, даря мне возможность впечатляться его крайне недовольной миной.
— В библиотеку она утопала, — проворчал учитель. — Ума не хватило хоть кого-то предупредить?
— Да что может здесь случиться? Всё же нормально.
Генри устало покачал головой, падая в глубокое кресло. В свете единственной лампы одна половина его лица оставалась в тени. На какое-то мгновение мне показалось, что глаза у него полностью затянуты чернотой некромантии. Нет, он не мог настолько сильно разозлиться из-за такого пустяка.
Некоторое время было тихо, из-за чего чуть хриплый голос учителя прозвучал слишком резко, хлёстко:
— Ты каждый вечер куда-то уходишь.
Я вздрогнула. И от неожиданности, и от того, что некромант всё знает. Раньше думала, что он не замечал моих ночных вылазок, во время которых я училась летать.
— Так ты знал…
— Куда, Вивьен? — строго спросил учитель. — Куда ты уходила, когда мы были дома, и куда ушла сегодня?
— Сегодня в библиотеку, — помахала у него перед носом красной книгой. Генри перехватил романтическое чтиво, вчитался в название.
— «Любовница платинового герцога»? Виви, ты серьёзно?
Услышав название, я невольно подняла брови. Что мне подсунул этот заботливый химмель?! Но, наверное, шок — не совсем очевидная реакция для девушки, которая получила то, что хотела. Я тут же приняла самый серьёзный и удовлетворённый вид.
— Да. Очень интересно, — ладно соврала я.
— «Очень интересно», — ехидно передразнил Генри, вздохнув одновременно облегчённо и разочарованно. — И почему меня не покидает ощущение, словно ты шла в библиотеку далеко не ради бульварного романа?
— А пока мы были дома, я уходила в поле, — быстро перевела я тему. Генри тут же навострил уши и впился в меня взглядом. Мне мгновенно стало неуютно, я едва поборола желание поёжиться.
И не из-за пристального внимания некроманта. Просто я волнуюсь уже по другому поводу.
— И… сейчас я раскрою тебе маленький секрет.
Вот теперь учитель действительно заинтересовался, жадно вслушиваясь в мои слова. Но не слушать надо, а смотреть.
Я выпустила крылья. Некромант сначала не понял, что изменилось — в темноте чёрное не особо рассмотришь. Потом Элтон недоумённо нахмурился, словно не поверил своим глазам. Генри встал с кресла и подошёл ко мне. Одновременно ожидала его реакции, и хотела заткнуть себе уши. Я замерла как статуя.
Некромант пока ничего не говорил. Слегка коснулся кончиками пальцев моих крыльев. От него шло приятное тепло.
— Так вот о каких крыльях ты меня спрашивала, — тихо прошептал он. — Раскроешь?
Я повиновалась просьбе, стараясь ничего не задеть, раскрыла крылья. Правое не раскрылось полностью, оставшись немного согнутым. Что в целом было едва заметно.
Мне так и не удалось понять, как Генри относится к перепончатым конечностям у меня на спине. Тоже считает, что ничего уродливее никогда не видел? Или мои крылья уже исправились достаточно, чтобы быть в какой-то мере симпатичными? Его не испугают когти, зловеще сверкающие в полумраке?
Уверенность, обретённая мною вчера перед балом, когда я рассматривала крылья, с каждой секундой тишины таяла как льдинка на жарком солнце.
Я почувствовала, как немного шершавая ладонь Генри поглаживает по краешку крыла, очерчивая золотистые узоры. Его прикосновения казались удивительно приятными. Но осадок и страх от молчания Генри терзали меня изнутри.
Не выдержав, спросила:
— Будешь смеяться?
Рука замерла.
— Нет. Ви… — В его голосе слышалось восхищение, от которого могли подкоситься коленки. Дыхание Элтона слегка шевелило мне волосы, но учитель не обращал внимания на близость, любуясь мною и моими крыльями. — Они же прекрасны!
От одних этих слов мне стало гораздо лучше. Внутри разлилось тепло, уничтожая все мои страхи. Оно приятной лавой согрело моё самолюбие, чего со мной ранее никогда не происходило. Даже на комплименты Дамиана я не реагировала так, как сейчас на слова Генри.
— Спасибо.