И тут Мурашке пришла такая мысль, что он даже поежился.
— Слушайте, ребята, — поколебавшись, проговорил Мурашка, — а что, если мы телеграмму пошлем крокодилу? Ну, тому, что плакал. Он, наверное, уже доплыл до Африки...
— Ну и что? — спросил Джузеппе.
— А когда чудовища вылезут в Африке, пусть он их съест! Ерошка с уважением посмотрел на Мурашку. Марта дожевала травинку и сказала:
— Правильно.
И все согласились.
— А вдруг они вернутся? — засомневался Ерошка. — Вот если бы дыру заткнуть!
Тришка, ни слова не говоря, присел, хлопнул ладошкой о землю три раза — и рядом вырос Леший.
— Привет, друзья! Ну что у вас?
Все наперебой стали рассказывать про то, что чудовища съели своего слугу, и что потом Ерошка с Мурашкой увидели сверху одни хвосты, и что чудовища роют яму, и что, наверное, они вылезут в Африке, и что неплохо бы на всякий случай завалить яму.
Леший почесал в бороде, потом в затылке, сдвинул шапку на лоб — и все понял.
Потом он вырос выше дерева, протянул далеко-далеко руку и перенес на полянку большущий, как дом, камень.
— Подходит? — загудел он сверху.
— Ага! — пискнул, задрав голову, Ерошка.
Леший размахнулся и обрушил каменную глыбу. Земля вздрогнула, деревья зашумели, а Леший снова стал маленьким.
— Ну вот и все. Закупорили, — сказал он, сдвигая шапку на затылок.
— Спасибо, дядя Леший, — сказал Тришка.
Леший начал краснеть и собрался исчезнуть, но тут захлопали крылья и на пенек опустился дятел-почтальон.
— Здравствуйте! Что случилось? Землетрясение? Пришлось дятлу рассказывать про все: и как съели Ханыгу, и как закупорили яму, и как...
— А телеграмма? — напомнила Марта.
Когда дятлу растолковали, в чем дело, он взлетел на ветку и под диктовку Мурашки стал стучать: «Африка. Крокодилу. Привет!» Потом отстучал все о приключениях путешественников и в конце передал их просьбу.
— Теперь подпись, — сказал Мурашка, — «Никита, Тришка, Ерошка, Марта, Джузеппе, Мурашка и их друзья».
И полетела телеграмма от дятла к дятлу, а вместе с ней весть всему лесу, что чудовищ больше нет и что Ханыги бояться нечего!
И сразу лес оделся в свою самую веселую серебряную погоду, запели птицы в ветвях, и на поляну к друзьям-победителям стали собираться гости.
Первой на поляну прилетела Сорока. Она быстро перезнакомилась со всеми, попросила у Марты фартук и принялась варить вкусную-превкусную кашу. Потом притопал косолапый Мишка. Он осторожно пожал каждому лапку, высыпал из мешка кучу орехов и попросил рассказать, как все было. И ему рассказали про все: и как Ханыгу съели, и как чудовища яму копали, и как Леший яму закупорил, и как дятел телеграмму передал, и как Сорока у Марты фартук взяла и стала кашу варить... А потом прилетела Галка-сероглазка со своим мужем Доном Диего, припрыгала белка Нелка и много других птиц и зверей. И всем им рассказали все, как было.
А тут и вкусная-превкусная каша подоспела! Когда все поели, поблагодарили Сороку и Марту за угощение, белка Нелка толкнула Ерошку локотком:
— Слушай, Ерошка, а ты белка или не белка? И похож, и не похож...
— Какая я тебе белка? — возмутился Ерошка, но, подумав, добавил: — Вообще-то вроде белки. Только вы на деревьях живете, а мы больше на земле.
— А почему ты полосатый? — спросил Заяц-барабанщик. — Может, твой дедушка был тигр?
— Наверняка тигр, — подхватила Сорока, — Ерошка же храбрый, как тигр!
— Заладили: «тигр, тигр», — разозлился Ерошка. — И дедушка мой был бурундук, и прадедушка, и все остальные. И полосатый я совсем не потому.
— А почему? — подпрыгнула на веточке белка Нелка.
— Долгая история, — заважничал Ерошка, видя, что все заинтересованно ждут ответа. — Ну ладно, расскажу...
Все притихли: наверное, что-то интересное, раз Ерошка так важничает.
— Так вот. Давным-давно в тайге жил злой-презлой медведь. — Ерошка запнулся и покосился на косолапого Мишку.
Мишка засмущался, потер лапой загривок и вздохнул:
— Всякие бывают медведи... Ерошка приободрился и продолжал:
— Он не только злющий был, но и ленивый — ужас! Когда наступила осень, медведь задумался — скоро зима, надо берлогу готовить. А лень. Думал-думал и придумал. Стал посреди поляны и заревел:
— Бурундуки! Сюда! Живо!
Бурундуков в окрестностях жило много, и через некоторое время на поляне собрались три бурундучьи деревни.
— Вот что, — говорит медведь, — скоро зима. Ух как холодно будет! Так вот. Завтра же чтоб принесли мне тыщу бурундучьих шубок — я себе тулуп шить буду. Все. А не принесете — всех съем!
На следующее утро явился медведь на поляну, глядь — стоит перед ним всего-навсего один бурундук.
— А остальные девятьсот девяносто девять где? — заревел медведь.
— А не придут, — сказал бурундучок.
— Чего-о? — не понял медведь.
Меня послали сказать, что шубок своих тебе не отдадим. Они нам самим нужны. А ты готовь себе берлогу, пока время есть, и перезимуешь на славу, как другие медведи.
— Ах ты, нахал! — рассвирепел медведь. — Да я тебя! И сгреб бурундучьего посла лапой. Но не тут-то было!
Бурундучок ловко увернулся — медвежьи когти только слегка скользнули у него по спине — и убежал. Медведь незадолго до этого лакомился черникой, когти у него были в соку — и оставили на спине бурундука пять черных полосок. Вот оттого я полосатый — тот бурундучий посол был мой прапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрадедушка.
— А дальше что? — спросил барабанщик, видя, что Ерошка остановился.