А все кето выбежали из чума и в стойбище битва началась. Бились и бились, очень долго бились, весь день до вечера шла битва. Но селькупы без Кассыта не могли победить кето и начали за Енисей убегать. Впереди всех тот шаман бежал.
Кето вернулись в свое стойбище с богатой добычей: почти всех оленей забрали у селькупов. Людей-селькупов, кто не успел убежать, не стали убивать и тоже привезли.
Парня Кассыта привезли и показали матери-шаманке. Она узнала сына, вылечила ему ногу, потом рассказала все, как было: как он рос, как его украл шаман, про его ранимую пятку сказала. Кассыт поверил матери. Но жить в стойбище отказался. Ему отдали много оленей, отпустили людей-селькупов, а он с ними поселился отдельным стойбищем.
Так по соседству и стали жить эти люди. Только кето стало больше и оленей больше. Дружно стали жить, земли у всех было много. Люди где хотели охотились, пасли оленей, ловили рыбу. И войн между ними больше не было.
И с тех пор кето и селькупы живут мирно, женятся между собой, детей и внуков имеют, никогда не дерутся.
Энецкая сказка давние времена жил на берегу реки Малая Хета старик Ядне. Жену имел и сына-паренька, дочка постарше была. Оленей у него мало было, только на аргиш[54] хватало. Зимой старик силки[55] ставил и много зайцев и куропаток на еду добывал, летом рыбу ловил. Дочка и сын ему помогали добывать. Своих оленей старик жалел, никому не давал запрягать.
Однажды Старуха говорит мужу:
— Зачем оленей своих бережешь? Почему диких[56] не добываешь? Из зайцев и куропаток бакари[57] не сошьешь. Диких добывай, камусы[58] нужны. Одежду шить не из чего. Все бакари прохудились. Ходить не в чем. Своих оленей забивай. Зачем такие жирные ходят?
Дочка из чума вышла, говорит отцу:
— Какие бакари имею? Ноги голые! В таких бакарях замуж как выйду?
Посмотрел старик Ядне на ее бакари, подумал и говорит:
— Шибко худые бакари. Правду говорите: не из чего шить. Собери оленей. Поеду добывать диких. Может, какого добуду.
Дочь собрала оленей, говорит отцу:
— Одной яловой важенки[59] нет. Совсем недавно видела ее.
Рассердился старик, сам оленей посмотрел:
— Правду говоришь. Нет яловой важенки. Украли важенку. Искать поеду.
Запряг в санку[60] оленей и важенку искать поехал.
Весь день ездил, силки проверил, пойманных зайцев в санку сложил. Важенку нигде не увидел. Вечером остановился, думает: «Нигде нет важенки. Украли важенку. Где искать?» Стал трубку набивать. Вдруг увидел: передовой олень уши насторожил, назад смотрит. Старик тоже посмотрел: «Правда, на трех важенках кто-то догоняет. Может, важенку мою где видел», — подумал и стал ждать.
Вот к старику Ядне охотник Муччади подъехал.
— Откуда приехал? — спрашивает старик.
— Издалека. Мой чум дальше Потапово, — говорит Муччади.
— Беда как далеко! За каким делом приехал?
— В гости приехал. Давно слышу: чумом на Малой Хете стоишь.
— В гости приехал — хорошо. Однако, у меня беда большая. Важенка пропала. Весь день ищу. Нигде нет. Если волки съели, то почему объедков не вижу?
— Кто знает: или волки съели, или люди взяли. Тут недалеко два брата живут — Хэури и Томби. Я слышал: они нехорошие люди. Всякое могло быть. Жаль, что теперь шамана нет. Он бы нашел вора.
Старик Ядне вспомнил: «У меня волчьи лапы есть. Они мне вместо шамана будут».
Охотнику Муччади старик сказал:
— Однако, в мой чум поедем. Гостить будешь.
Поздно вечером в чум Ядне приехали, покушали, чай попили. Когда спать ложились, охотник Муччади говорит старику:
— Ты, однако, много зайцев добываешь. Полную санку видел. Продай зайцев за важенку. Я много оленей имею, но буду зайцев есть и оленя лишнего не убью.
— Однако, отдам за важенку санку зайцев. Завтра повезем тебе. На обратном пути к старику Аседа заеду. В том стойбище, однако, братья Хэури и Томби живут. Там важенку поищу.
Ночью все улеглись и уснули, а старик Ядне не спит, думает: «Однако, где важенка делась? Может, мне волчья лапа поможет? Отец, умирая, говорил: «Эти волчьи лапы добыты отцом моего отца. Они вернее шамана». Вот теперь и я попробую волчьими лапами подергать».
Старик Ядне вышел из чума, взял одну волчью лапу из шайтанской санки[61], от отца доставшейся. Подергал в лапе одну жилу — один коготь зашевелился. «Ну, Волчек, ты у меня лучше шамана. Только ты найдешь мою важенку», — подумал Ядне, переложил лапу в свою санку, шкурой накрыл и в чум вернулся.
Утром встали, поели, чай попили, потом собрали оленей, переложили на санку Муччади всех зайцев и поехали.
День ехали, два ехали, вот к чуму охотника Муччади прибыли. Поели, чаю попили и спать легли.
Утром Муччади поймал жирную важенку с теленком, отдал ее старику Ядне за сапку зайцев.
Старик взял важенку с теленком и поехал обратно.
Ночью подъехал к стойбищу, где жили старик Аседа и братья Хэури и Томби. Подошел к чуму Аседа, покашлял.
В чуме старик Аседа проснулся, говорит:
— Наверно, старик Ядне на обратном пути заехал. Гость какой прибыл! Женщины, вставайте, очаг топите.
Вышел, старика Ядне в чум позвал.
Старик Ядне оленей отпустил и в чум вошел.
Ночью с дороги что говорить много? Поели, чаю попили и спать легли.
Утром разговор завели про важенку Ядне. Хозяин чума говорит:
— Жалко, однако, важенку. У тебя все олени жирные и красивые. Не узнаешь, какие молодые, а какие старые. О тебе хорошее слышал. Попробуй поискать у здешних людей. Может, к чьему-то стаду прибилась.
Старик Ядне в стойбище остался. Днем по чумам гостюет, с людьми о делах разговаривает, а сам на чужих оленей посматривает. Нигде не видит своей важенки.
Вот старик ночью вышел на улицу…
Люди в чумах уже спали. Возле стойбища олени ходят, мох копают… Старик достал из своей санки волчью лапу, начал подходить к каждому чуму и дергать жилу. Возле чума братьев Хэури и Томби подергал все жилы и говорит:
— Ну, Волчек, помоги! Пусть скорчатся руки и ноги у того, кто украл мою важенку.