Я была такой меркантильной.
Гадость.
Ах, да. Мира же здесь!
И… я с ней рассорилась.
Почему я вообще не попыталась попытаться с ней помириться или взбодрить ее?!
Отец был очень важен для нее, а я просто сидела в этой комнате и «страдала». Будто бы это я была самой несчастной, а не она!
Ей было в разы хуже.
Разумеется, она прогнала бы меня, но я должна была попытаться сделать хотя бы что-нибудь, а не сидеть в этой комнате и «горестно вздыхать».
Встав со слишком уж мягкого кресла, я уверенно пошла к выходу из комнаты, как вдруг заметила свое отражение. Вернее отражение шеи.
Она была красной, а вокруг был отпечаток цепи. Дрожащей рукой я дотронулась до своей шеи, и тут видение исчезло.
Мое отражение в зеркале было снова нормальным.
На что я отвлекаюсь?! Нужно догнать Миру!
Морщась, я схватилась за юбки платья, поднимая их повыше, чтобы было удобнее бежать к двери, ведущей из комнаты. Какое же это платье неудобное и тяжелое. Явно во вкусе Миры. А я бы предпочла обычные брюки.
***
(Мира)
— Мира, подожди!
Вдруг выкрикнула Ната, я раздраженно к ней обернулась. Она стояла в дверях своей комнаты и выглядела намного более эмоциональной, чем до этого.
— Что?
— Я злюсь за те случаи. Мне было очень больно тогда и… никто даже не хотел помочь. Все верили только тебе, но… Мне тоже очень нравилось с тобой общаться. Может для тебя это не так, но ты для меня была как настоящая сестра, ты всегда понимала меня, запоминала, что я говорю, и твои шутки всегда были такими смешными. Я бы очень хотела, чтобы мы были подругами. То есть… если ты бы тоже хотела продолжать дружить.
— Не люблю я все эти сентиментальности.
Поморщилась я. Бе. Какие-то глупые щенячьи нежности.
— Вообще не понимаю, почему ты спрашиваешь у меня разрешение, насчет дружбы. Мы же и так сестры, даже если ты не захочешь этого признавать.
Без особого желания заставила я себя сказать.
О, нет. Она что, сейчас разрыдается?
— Ната, не реви, пожалуйста.
Произошел откат.
Ната снова открыла дверь.
— Вирианна, может попробуем вместе приготовить что-нибудь?
Я поморщилась. Ненавижу готовить, мне больше нравится есть.
Внезапно Ната посмотрела на меня с каким-то умоляющим взглядом.
Ха. Видимо она здесь уже научилась пользоваться эмоциями для манипуляции.
— Ладно.
— Давай прямо сейчас?!
Я закатила глаза и снова морщась. Мое свободное время… Готовка? Серьезно?
— Хорошо, ты меня уговорила. Зануда.
Стоило мне это сказать, как рядом с нами появилась лежащая на полу бронзовая шкатулка, послышался громкий треск и чей-то болезненный крик.
Шкатулка покрылась множеством трещин, а затем снова исчезла, будто только что и не было ее здесь.
— Всё закончилось?
Осторожно спросила Ната.
Я внимательно заозиралась по сторонам, но… ничего не изменилось. Разве что слуги выглядели немного растерянными, однако в остальном всё было также, как и полминуты назад. Кажется, эта книга пока что заканчиваться не собиралась.
***
Орхидэюс сидел в углу разгромленного зала. Ненавидя себя за бессилие, он снова и снова вспоминал события несколько часовой давности.
К ним в замок ворвались законоохранники, собираясь схватить Герцога Сказителя Эпоса по подозрении в нарушении законов. Его обвиняли в том, что на него работала Графиня Актриса Мимесис.
Актерам запрещалось работать в одиночку, без их труппы. Актеры могли выбрать труппу лишь единожды, на всю жизнь.
И вот Граф Резонер рассказал законоохранникам о своих подозрениях. Рассказал, как Мимесис не единожды пыталась убедить труппу работать на Герцога Сказителя Эпоса, а потом однажды сбежала от них.
Законоохранники пришли проверить его догадки. Мимесис перевоплотилась в одну из Баронесс Пажей, рассказала выдуманную историю будто Герцог Сказитель недавно куда-то уехал, не сказав им куда, а Актрису Мимесис она в жизни ни разу не видела, тем более в их замке.
Законоохранники не нашли доказательств слов Резонера и собирались уже уйти, когда внезапно в зал ворвался сам Граф.
Он узнал манеру игры Мимесис и тут же разоблачил ее перед всеми.
Замок обыскали более тщательно и обнаружили все их нарушения при создании мира.