пусть над нами дождь и град.
Лишь бы встретился попутчик
по дороге в Райский Сад!
Умер кукольник, и куклы его мертвы... И ширма пуста... И свеча погасла...
Для того, кого не знаем,
у случайного "райка",
пьесы лучшие сыграем,
вынув куклы из мешка.
Врете! Тряпичное тельце, согретое актерской ладонью, - оживет! Поднимет голову и помашет рукой.
Посреди эпох и суток,
позабыв про хмарь и снег,
сочинили столько шуток
мы в нешуточный наш век!
Разве умер Актер, если улыбка, брошенная в зал, - отозвалась смехом?!.. Если слеза, блеснувшая при свечах, увлажнила ваши глаза?!..
Безобидного подвоха
вы не бойтесь никогда.
Ведь когда вам очень плохо,
мы с собой приносим хохот,
смех сквозь слезы, господа!..
Слава вам, Скоморохи и Кукольники - первые Актеры на Руси!.. Первые во всем! И в смерти тоже...
Нет родимого порога.
Ждем привычного пинка...
Одинокая дорога
бесконечно далека...
Кто вспомнит ваши имена? Кто узнает, где покоится ваш прах?.. Только энергия высоких душ во все века носится над землей и наполняет светом и любовью живущих нас!..
Неизбежно и печально
тает эхо голосов.
Неразгаданная тайна
неприкаянных шутов...
Слава вам, русские Актеры! Безымянные Актеры! Первые Актеры! Первые во всем!..
Ну, а если нас прогонят,
площадь новую найдем.
Нас ведь столько лет хоронят!
Не поймают! Проворонят!
И, как прежде, - мы живем!..
7.
После смерти Петра Ивановича для Тимки и Святика Путешествие во Времени перестало быть захватывающим приключением. Одно дело - Данила, погибший в схватке с врагом, другое - Кукольник, казненный своими же... Но, к сожаленью, вернуться в современный Зуев можно было - лишь остановившись ещё в одной эпохе.
Тимка потянул на себя Рычаг Возвращения, и они очутились в конце ХIХ века.
Спустя триста лет со времен Ивана Грозного, уездный Зуев здорово изменился. В очертаниях улиц уже проглядывал тот город, который знал Тимка.
Телега остановилась у кирпичного двухэтажного дома, который показался ему очень знакомым. Тимка присмотрелся повнимательней и вдруг воскликнул:
- Да ведь это моя школа!
Над входом новенького здания, выложенная красным кирпичом, красовалась надпись:
ГОРОДСКАЯ ГИМНАЗИЯ.
Дворник с раскосыми глазами в черном переднике и тюбетейке чистил дорожку от крыльца к воротам широкой деревянной лопатой.
Тимка достал фотоаппарат и "щелкнул" гимназию.
Тут парадная дверь распахнулась, и во двор выбежал тщедушного вида мужчина средних лет. Он был в пальто, наброшенном на плечи, без шапки, в руках держал саквояж, а локтями прижимал десяток свернутых в трубки бумажных листов.
- Пока не сожжете их, сударь, назад не возвращайтесь! - раздалось сверху.
В распахнутом настежь окне стоял директор и энергично грозил пальцем беглецу с бумагами.
- Уж поверьте, не возвращусь! - решительно бросил через плечо тот, направляясь к воротам.