Глава 20
Алексей стоял на берегу Волги и смотрел на её покрытую льдом поверхность. В его детстве Волга часто замерзала, и люди, которые жили в Краснослободске, ходили пешком в Волгоград на работу. По его календарю, расположившемуся в меню перстня, сегодня было десятое января две тысячи сто двадцать четвёртого года.
При взгляде на белое поле из снега и льда ему в голову шли разнообразные мысли. Уже больше полгода он находился здесь, и ему здесь нравилось. Его любили и ценили, он имел вес в обществе и с его мнением считались. Попав сюда, он потерял многие блага цивилизации, но обрёл свободу и цель в жизни. Его пугало лишь одно — возраст.
Через два месяца Воронцову исполнится пятьдесят семь лет. Он боялся, что при таких условиях без медицины и лекарств он долго не проживёт. Здесь максимум можно ожидать отвара из трав и листик подорожника на ранку. Он совершенно не боялся смерти — страх потерять свободу и семью, вот что его пугало.
Чтобы разогнать пугающие мысли, он достал трубку. Вчера ему привезли новый сорт табака из посёлка красноармейцев, который жутко хотелось попробовать.
Набив плотно трубку, он достал спички — подарок от красноармейцев. Они нашли дом, в котором обнаружили закатанные трёхлитровые банки со спичками. Помимо этого обнаружили таким же образом закатанные в банки соль, сахар и крупы. Последние из-за времени прошли в негодность, а с остальным всё было в порядке. Раньше пенсионеры часто делали огромные запасы таких простых вещей на случай, если что-то произойдёт. И вот произошло… но запасы им не пригодились.
Воронцов по достоинству оценил вкусный табак, после чего взял в руки верёвку от санок и подкатил их к склону.
— У-у-у-х, погнали хлопцы! — он уселся на сани и покатился вниз со склона.
Сани разогнались и заскользили по крепкому у льду. Они проехали на добрых сто метров. Но всё хорошее заканчивается.
— Любишь кататься, люби и саночки возить, — поднялся он с саней, — дальше ножками, Алёшенька, ножками.
Замедлив время для того, чтобы дать себе хоть какой-то шанс, если проломится лёд, он побрёл в сторону берега. Его цель располагалась на том берегу в руинах Волгограда. Сегодня он хотел добыть ткань и мыло, которые хранились в избытке в бомбоубежище.
Мороз не отпускал. Всю неделю температура держалась не меньше минус двадцати градусов. Алексей основательно оделся в тёплые стеганые штаны, тёплый шерстяной свитер, связанный руками цыган, и овечий тулуп. На голове покоилась листья шапка производства его супруги, лицо он замотал шарфом из колючей шерсти, а на ноги комфортно чувствовали себя в валенках. С собой он взял моток верёвки, пистолет и нож, закреплённый на поясе. Автомат он посчитал излишним — он будет только мешаться.
Он двигался в сторону микрорайона Тулака, аккуратно проходя вымоины и широкие трещины. Утонуть было бы очень глупо.
На преодоление всей ширины реки у него ушло примерно два часа. Больная нога давала о себе знать. За весь переход он два раза останавливался отдохнуть и перевести дух. Снега навалило немного, но идти всё равно было тяжело. И вот, наконец, Воронцов добрался до берега и осмотрелся по сторонам.
Первым делом Алексей отправился в сторону бывшей водокачки, чтобы проверить своё логово. Дверь землянки была предусмотрительно завалена ветками. Откинув их в сторону, он открыл дверь. В голове сразу пронеслось воспоминания того, как он жил здесь вместе со Спайком. Хороший был пёс, жалко его. Максим ещё ответит за его смерть.
Убежище осветил свет свечи, которую мужчина достал из кармана и поджёг спичкой. Ведра и тазики ему не были нужны, а вот лопата и топор пригодятся.
— Да, и тут я жил совершенно один как дурак, когда там были люди, — произнёс он, закрывая дверь землянки.
Воронцов привязал инструменты к саням и отправился покорять высокий покатистый берег. С огромным трудом он поднялся вверх по склону и побрёл по остаткам жилых домов в сторону бывшего троллейбусного депо.
Когда он достигнул остатков здания, в котором раньше располагалось управление, то обнаружил, что спуск в подвал занесло снегом. В этот момент он порадовался тому, что предусмотрительно прихватил лопату.
Он начал методично выкидывать снег со ступеней, освобождая себе проход. Спустя час упорного труда мокрый от пота Воронцов ударил обухом топора по затвору. Дверь в бомбоубежище после нескольких ударов была открыта. Алексей вновь зажег свечу и зашёл в коридор подвала.
За время его отсутствия в городе и бомбоубежище ничего не изменилось, но это неудивительно. Город был пуст. В подвале тоже царила тишина. Мужчина сразу направился на склад, где соорудил пару баулов из простыней и начал туда складывать стопки ткани. Наполнив один баул, он завязал его и оттащил к выходу. Всего получилось три баула с простынями и полотенцами. Ещё в один он сложил два ящика с хозяйственным мылом.
На улицу он сложил добычу на сани и тщательно перемотал её верёвкой. В итоге получился немалый вес, но оно того стоило.
Гермозатвор был возвращён на место. Воронцов выбрался на улицу, вцепился в веревку и натужно потянул тяжеленые сани. Через сто метров он понял свою ошибку. Жадность фраера погубит! Но деваться некуда, обратно тащить в бомбоубежище свою добычу он не горел желанием. Передохнув, он потащил сани дальше. Путь до склона у него занял целый час. Здесь он просто толкнул сани вниз, и они сами скатилась до кромки льда, уткнувшись в ледяную глыбу.
Осталось спуститься самому. Он начал спуск по своим следам, оставшимся при подъёме, но оступился и кубарем полетел вниз. В глазах мелькали то серое небо, то снег, по очереди сменяя друг друга. Полёт закончился резкой головной болью и потерей сознания.
Очнулся он от того, что кто-то лизал его лицо. Глаза слиплись от крови. В нос шибануло гнилостным запахом из пасти животного, которое слизывало кровь с его лица. Вонь вызывала у мужчины отвращение. Он боялся пошевелиться и ждал удобного момента. Его мутило — рвотные массы пытались покинуть его организм. Замедленное время один к двум делало процесс облизывания очень долгим. Шершавый язык медленно скользил по его лицу, оставляя влажный след.
Наконец, он смог разлепить один глаз, после чего чуть не закричал от страха. Огромная волчья пасть располагалась в сантиметре от его лица. Рука с перстнем оказалась подвернута под спину и на кисте была рукавица, из-за чего использовать перстень не имелось возможности. Оставалось рассчитывать только на себя.
Медленно без резких движений он попытался левой рукой нащупать нож на поясе. И тут же возблагодарил бога за то, что тот не потерялся во время полёта со склона. Расстегнув ножны, он крепко схватил рукоять охотничьего ножа и со всего маху всадил в горло волчаре. Его тут же обдало кровью, волк резко дёрнулся в сторону от Воронцова.
Алексей попытался встать. Он поднялся на одно колено и смахнул рукавом кровь с лица. Наконец, второй глаз раскрылся, и его взору предстала пара волков, приготовившихся к прыжку. Один из них оказался крупной волчицей, а второй взрослым щенком раза в два меньше матери.
— Чёрт, чёрт, чёрт! — Алексей истерично пытался развязать завязки на рукавице, но онемевшие пальцы и помутнённое сознание его подводили.
Словно в замедленном кино опасный хищник, который был ближе к нему, начал готовиться к прыжку. Алексей в ужасе наблюдал за тем, как напряглись мышцы, скрытые под серой шерстью. Поняв, что уже не успеет достать перстень, он перехватил нож в правую руку и приготовился к атаке.
Волчица совершила прыжок — она словно парила в воздухе в его сторону. Когда она почти долетела до него, Воронцов отклонился от траектории прыжка и воткнул нож в бок хищника.
Звериная туша, получив хороший удар в туловище, в котором находились важные органы, упала на землю. Кровь неспешно вытекала из раны. Волчица медленно поднялась на лапы и пыталась на них удержаться. Она оскалилась на человека и пошатнулась. По глазам было видно, как жизнь покидала её.
Алексей беспечно забыл про третьего волчонка. Пока он боролся с волчицей, тот подкрался ему за спину, прыгнул и вцепился ему в ворот тулупа, не достав до шеи всего пару миллиметров. Несмотря на свои малые размеры, сил у волчонка была целая прорва. Зверь рвал зубами ворот и шарф, пытаясь добраться до тёплой крови и нанося постоянные укусы в район шеи. Волк повалил Алексея на землю, отпустил ворот и соскочил на снег, но тем самым совершил ошибку.
Алексей за счёт замедленного времени сумел обернуться на спину и увидел, как волчонок медленно распахнул пасть. Он метил человеку в горло. Алексей сумел дотянуться окровавленным ножом до его морды. Удар клинком заставил хищника щелкнуть пустой пастью. Воронцов принялся размахивать ножом, нанося один за другим за удары наотмашь. Это принесло положительный результат — зверь отпрянул от его на земле распростёртого тела. Алексей изловчился и сумел подняться на ноги, после чего за счёт большей скорости одержал победу над хищником.
Три убитых туши волков лежали на красном снегу. Могло показаться, что Воронцов был крут, но он понимал, что если бы не замедление времени, волки уже давно были бы сыты.
Развязать и скинуть на землю рукавицы удалось только после завершения неравной схватки, как и остановить время. Ему требовалось срочно остановить кровь и промыть раны на шее от клыков волчонка.
Пистолет потерялся в глубоком снегу, но Алексею было не до него. Он продолжил путь к саням, где оторвал себе кусок простыни. Затем он начал активно растираться снегом. Раны на шее щипало, колючий снег раздражал кожу. Из-за низкой температур снег не таял, а лишь карябал кожу. После того, как кровь с лица и шеи была вытерта, Алексей протёр кожу куском простыни. Он развалился на санях поверх баулов с тканью и мылом. Бруски мыла давили ему в спину и причиняли неудобства, но ему было всё равно.
Десять минут так лежал мужчина, после чего через силу встал, вцепился в верёвку саней и потянул их по льду реки в сторону острова. Воронцова мутило, у него двоилось в глазах, а на голове надулась огромная шишка, из-за рассеченной брови глаз заплыл, ухудшая видимость в разы.
— Сотрясение мозга и ушибы мягких тканей, плюс множественные рваные раны — отличная цена за стопку простыней, Алексей! — пробормотал он, оценив свои повреждения.
Время пришлось запустить, сани не хотели скользить по льду. В меню было выбрано замедление один к двум, после чего сразу удалось почувствовать разницу.
— Физика, бессердечная ты сука!
С горем пополам он преодолел замершее русло, вытащил санки на склон берега и упал без сил. Силы покинули его. Из-за травм и слабости сани казались настолько тяжёлыми, словно они были прикручены к земле проволокой. Воронцов уже пожалел о том, что не стал использовать Степана с его кобылой, а решил скрыть месторасположение бункера, чтобы не выдать свою тайну.
Солнце уже садилось, а до общины оставалась идти больше трёх километров. Пролежав на холодном снегу и набравшись сил, мужчина встал, но, не сделав и двух шагов, снова упал на землю и понял, что это конец. Глаза предательски слипались, его тянуло в сон. Попытки побороть усталость и боль оказались провальными — он проиграл, его глаза предательски закрылись.
***
Правый глаз медленно открылся. Взору Алексея предстал низкий деревянный потолок, освещаемый слабым светом свечи. Из груди мужчины вырвался тихий стон. Попытка подняться оказалась провальное — тело совершенно не слушалось, слабость наполняла каждую клетку организма и вытесняла все силы. В районе головы и шеи пульсировала боль, усиливаясь каждым движением.
— Очнулся, голубчик! Мой золотой, лежи, не вставай, тебе сейчас нельзя.
Голос разносился из-за спины и его обладателя не было видно.
— Где я? — вопросил Воронцов слабым голосом.
— Дома.
Из-за спины вышла старая женщина. Её с трудом удалось рассмотреть одним заплывшим глазом. По яркой расцветке одежды, смуглой коже и акценты больной понял, что перед ним цыганка. Старая, скрюченная в вопросительный знак женщина в цветастых юбках и укутанная в плед из овечьей шерсти, увешанная золотыми украшениями, стояла перед ним и держала в руке кружку, из которой доносился ужасный запах. Её морщинистое обезображенное старостью лицо излучало недоверие, но выбора не было. И когда она преподнесла кружку с варевом и приказала пить, Воронцов согласился.
Густая вонючая жидкость с ужасным запахом вызывала рвоту, но старуха почти насильно влила в него вонючую жижу. С трудом проглотив варево, Алексей спросил у цыганки:
— Что это за варёный навоз?
— Лекарство, золотой, и лекарство дорогое, сама варила из разных трав. Мигом поднимет тебя на ноги. А теперь спи!
Алексей хотел было возразить, но его поглотил сон. Он не успел сказать и слова, как провалился в небытие.
В следующий раз он пришёл в себя в более лучшем состоянии. На этот раз удалось открыть второй глаз, а голова почти не болела.
Воронцов огляделся по сторонам, и не узнал места. Его взору открылась маленькая изба с низким потолком и маленьким окошком, через которое проникал солнечный свет. Стены были закопчены и покрыты сажей. В углу избушки сложна маленькая печь, от которой доносилось потрескивание горящих дров. Пучки разнообразных трав висели на стенах, а на небольших полках стояла куча разнообразных форм и размеров баночек. Он лежал на деревянном топчане, застеленным соломенным матрасом.
В избе кроме него никого не было. Ему с трудом с трудом удалось принять сидячее положение, после чего обнаружилось, что он был совершенно голым. В углу Алексей увидел груду вещей, среди которой виделись его штаны и рубаха. Он облачился в пропахшие потом сыроватые вещи. Под топчаном нашлись его валенки, которые он обул на босую ногу и распрямился в центре комнаты, отчего голова упёрлась в потолок и снова заболела.
— Что за курятник? — потёр он больное место.
Шатаясь от слабости, он добрался до покосившейся двери и с трудом открыл её. Тут же он зажмурился от яркого солнечного света, который играл и переливался на белом снегу. После того, как глаза привыкли к яркому свету, мужчина, наконец, вышел на улицу. Тут же всё встало на свои места — он был у Романовцев, в их таборе.
Вокруг суетились люди и занимались своими делами. Его заметила маленькая девочка, укутанная в шубу, что-то прощебетала ему на непонятном языке и скрылась между шатров. Вскоре после этого к нему подбежал его старый друг Тагари.
— Очнулся, дорогой! Сейчас твоей жене весточку пошлю, а то лежишь как бревно уже вторую неделю! — он придержал Алексея за руку, чтобы тот не упал.
Алексея проводили до дома Тагари и завели в шатер. Там его накормили бульоном и товаром из горьких трав.
— Как я здесь очутился? Последнее, что я помню, как я был на берегу Волги, — поморщился от горького чая Воронцов.
— Тебя привезла твоя жена ночью. Ты был весь в крови и бредил. Марина попросила помочь, а мы тебя отнесли к нашей колдунье. Она провела обряды и призвала духов, чтобы спасти твою душу. На следующий день ты пришёл в себя, но спустя двадцать минут опять уснул и проспал больше недели.
— Неделю?! — округлил глаза Алексей. — Разве такое возможно?
— Фарине сильная колдунья и знахарка, только она могла тебя спасти, — покивал парень.
— Спасибо, что не бросил в беде, Тагари.
— Пожалуйста, дорогой.
Алексей был очень слаб. После еды его начало клонить в сон. Линара быстро подсуетилась и постелила больному шкуры и подушку. Как только его голова коснулась подушки, он сразу уснул.