— Поймите же, это квасной патриотизм! — воздел руки Станислав Викторович.
— Квасной патриотизм —
76.
Тобой не раз меня пугали.
Да, ещё со школы…
Всё это так.
Но настоящий русский квас
По-моему —
Вкуснее пепси-колы, — улыбаясь, прочёл Данила. Грянул хохот и аплодисменты мальчишек.
… - Ты хорошо говорил, — Тимур положил ладонь на плечо Даниле. Они стояли около памятника погибшим выпускникам. — Но теперь у тебя будут неприятности. Причем того рода, с которыми трудно справляться.
— От Матвийчука? — уточнил Данила и зевнул. — Я не боюсь. Что он может-то? А что вы теперь будете вести НВП и курировать кадетов — это здорово!
— Я тоже доволен, — согласился Тимур. И добавил: — У Матвийчука мелкая душонка и огромные амбиции. Поэтому он способен на пакости.
— За мной правда. И клуб, — уверенно ответил Данила.
… - Мой сын — народный трибун, — Светлана Александровна поставила перед Данилой тарелку супа. — Ешь. Мне рассказали, что сегодня было в школе.
— Ты со мной не согласна? — осведомился Данила.
— Разве это так уж важно для тебя? — грустно спросила женщина, разглядывая своего сына, прочно сидевшего за столом. Её вдруг испугала мысль, что мальчик, которого она вырастила, сейчас подтвердит — да, не важно.
— Что ты, мам! — Данила задержал ложку. — Как раз важно!
— Тогда успокойся и ешь. Согласна. Именно поэтому статью о вашем клубе буду писать сама.
— Ма-а… — Данила положил ложку на стол, опёрся подбородком на руки. — А кто Матвийчук? Дурак? Трус? Или настоящий предатель?
— Ему просто трудно понять ваши увлечения. Он, наверное, искренне считает, что детство должно быть ничем не омраченным и счастливым… — задумчиво ответила Светлана Александровна. Данила удивился:
— А разве это не так?
— Не так, — строго сказала женщина. — Даже ещё не взрослый человек должен уметь сочувствовать другим — даже тем, кого не знает. Должен знать, что такое беспокойство, ответственность, тяжёлые мысли по ночам — иначе из него вырастет пустышка.
— Значит, он серьёзно думает, что пожар тушат бензином? — снова спросил Данила. Светлана Александровна вздохнула:
— Я не знаю, что он думает. Я и в лицо-то его увидела впервые сегодня, когда он пришёл в редакцию.
— В редакцию?! — у Данилы даже рот приоткрылся. — Зачем?!
— Он хотел, чтобы я запретила тебе посещать "Хорт", — Светлана Александровна задумалась и неуверенно сказала: — Данила, этот Станислав Викторович… ты, может быть, слышал от своих друзей… он… ну, не со странностями? Как бы тебе…
— Я понимаю, — Данила почесал нос в смущении. — Я ничего не слышал.
— Будь осторожнее, — вздохнула Светлана Александровна. — Тебе у него
77.
учиться. И ты просто не знаешь, сколько есть возможностей испортить жизнь честному человеку.
— А я — честный человек? — серьёзно спросил Данила.
— Ты знаешь… — Светлана Александровна с удивлением посмотрела на сына, словно его впервые увидела, и закончила: — По-моему — да.
— Ладно, — улыбнулся Данила. — Ма, я поем и поеду к Кларе, я же к ней ещё не заходил…
— Во сколько тебя ждать? — уточнила Светлана Александровна. — Хотя бы приблизительно?
— Когда Небесный Лось повернёт свой хвост на восход (1) — торжественно ответил Данила.
— После полуночи, но до пяти утра, — перевела мама. — В Москве я бы сошла с ума сошла. Ладно. До встречи завтра вечером.
…Клары дома не оказалось — она отправилась к тётке на хутор. Где эта тётка и этот хутор, Данила, к своему огорчению, не знал, поэтому,
обнадёженный словами матери Клары: "Почекай хвылыночку, Данила, вона разом обернётся!" — решил переждать невыносимую разлуку у Олега.
Тот как раз был дома и встретил Данилу на КПП, как это делал всегда. Иначе на территорию бригады было просто не попасть.
Комната Олега была сплошным ковром покрыта постерами и фотографиями космонавтов, космических кораблей и иных планет. По нынешним временам стать лётчиком, а потом — космонавтом немного удивляло. Но он занимался ещё в клубе РОСТО — вместе с Кларой, кстати — и упрямо двигался к цели. За стеклом шкафа у него стояли книги по авиации, подшивки журналов "Крылья Родины", "Авиация и космонавтика", "Военный парад", а на верхней полке располагались тщательно сделанные модели отечественной и зарубежной авиатехники разных времён — от английского "сопвича" до нашего СУ-37. Всё это Данила уже не раз рассматривал и изучал, обмениваясь мнениями по поводу каждой машины с Олегом — тот мог разговаривать о авиации и космонавтике бесконечно. С коврика над кроватью Олега улыбался своей знаменитой улыбкой всем входящим человек, для Олега святой Юрий Гагарин.
Олег отодвинул со стола на угол большой глянцевый альбом, открытый на репродукции, изображавшей стоящий на старте корабль, с пузатыми бочкообразными дюзами, из которых било голубое пламя. "Флот конкистадоров" — гласила подпись.
— Патрик Вудрофф, — пояснил Олег, — в воскресенье с лотка купил. Сто двадать рублей, но репродукции того стоят.
К живописи Данила был в целом равнодушен, но всё-таки полистал альбом и вздохнул:
— Жаль, что сейчас нет таких кораблей, на которых можно на другие планеты летать. Я бы не отказался… Когда-нибудь наши ракеты будут смотреть, как мы на разные там бипланы и трипланы.
— Бипланы, — Олег присел на край стола. — Смешные, конечно. Вон, у братьев Райт их самолётик едва две сотни метров пролетел… Но зато они
__________________________________________________________________
1. Способ определения времени по Полярной Звезде и Большой Медведице, которую наши предки называли Небесный Лось.
78.
были ПЕРВЫМИ, Данила. Это здорово — быть ПЕРВЫМ. Мы вот сейчас думаем, что самые умные. А по-моему какие-нибудь там греческие моряки, которые Средиземное море еле переплывали, в сто раз мужественней нас, хотя мы его за три дня насквозь проходим. Помнишь я давал тебе "Хроники Нарнии"?