С пани Целеской, которая училась в пригороде Агис-Петросполя, кстати говоря, Роберт и Тоня засиделись до полуночи, так интересно она им рассказывала про тёмные дела её предка.
— Собственно говоря, тот визит, когда его прихватили светлые маги и отцы-инквизиторы был вторым, если не считать того, что в первый раз он до города не дошёл.
— Это как так? — заинтересовался Роберт.
— Так дело было в начале Полувековой войны, — разъяснила Элигия. — Тогда он был не таким сильным магом, и услышав о том, что в районе Вексельмюнде находится портал между двумя мирами, припёрся вместе с наёмниками Миллерштайна, которые осаждали Вексельмюнде. Ходили упорные слухи, что командующий обороной генерал Фаульпельц, по прозвищу «Пирожок», точно знает, где проход между мирами и получает из соседнего мира помощь. То ли магией, то ли продовольствием. Это было интересно не только Чешковскому, но и фон Миллерштайну. Уж неизвестно зачем такому кондовому вояке был нужен портал, но факт остаётся фактом. Он послал группу разведчиков. Они выкрали Фаульпельца, умудрившись утащить его из дома, где генерал квартировал со штабом. Помогал им доктор Фортунус, понятное дело, иначе бы их повязали в городе, и дело с концом. И притащить бы его в лагерь и начать допрашивать, так нет! Поставили недалеко от стен и давай пытать: чего задумал, как с помощью портала хотел оборонять город и где он сам?
— И что Фаульпельц? — заинтересованно спросил Роберт. — Сумел сохранить тайну?
Целеская и фыркнула, и пояснила.
— Он только и успел сказать странную фразу: планы любят тишину, как ему пушечным ядром снесло голову. И аккурат только одному ему, больше никого не задело. Какой-то умник успел сделать один выстрел со стены из пушки. Первый и последний раз. Пан Чешковский, так разозлился, что шарахнул молнией. И пушка расплавилась, и часть стены обвалилась.
— По твоим глазам вижу, что это не всё, — ехидно заметила Тоня.
— Естественно. Фортунус ему голову обратно приставил, а он даже тогда был сильным чернокнижником, понимавшим в некромантии побольше иных целителей, только толку-то? Так и стоял Фаульпельц, глазами хлопал и загадочно улыбался. Голову-то хоть и прирастили, а мозгов в ней не осталось. Вытекли. Миллерштайн посмотрел на эту пантомиму, тоже осерчал и приказал сжечь на костре.
— Кого? — не понял Роберт. — Фортунуса-Чешковского или зомби Фаульпельца?
— Обоих, — ехидно отозвалась Целеская. — Вот только если Фаульпельцу было уже всё равно, то Чешковский сильно обиделся. Костёр он затушил не только с помощью магии, но и естественных соков, а потом телепортировался.
— Моровую язву на его наёмников напустил? — поинтересовалась Тоня — она бы на месте Чешковского так и сделала.
— Нет. Хуже. Донос императору накропал. Мол, так и так, амбиции у вашего генералиссимуса зашкаливают, видит себя не кем иным, как новым императором. А дальше понятно. Недоброжелателей у Миллерштайна было побольше, чем врагов на поле боя. Отправили в отставку, отдыхать в родовое поместье. Только недолго он в отставке прожил. Одного из его командиров подкупили, и тот зарубил Миллерштайна в его же поместье. Напоследок, говорят, генералиссимус проклял Чешковского, чтобы и он принял смерть от рук своих последователей. За точность не поручусь, но Фортунуса, во-первых, добили здесь, в Вексельмюнде, а во-вторых, именно его ученики. Отцы-инквизиторы тогда в стороне стояли, смотрели, как маги друг друга глушат, и довольно улыбались.
— Мда. Печальная история, — вздохнул Роберт.
— Поучительная, — пожала плечами Антонина. — Стараешься, воюешь ради всех императоров и королей, а в награду тебя алебардой по темечку приласкают.
— Всё так, — улыбнулась ей Элигия, и Тоня почувствовала, как неприязнь к этой рыжей начинает спадать.
— Так зачем ты в Вексельмюнде? — уточнил Роберт. — Если здесь недолюбливают магов твоей профессии?
— Портал ищу, — шёпотом сказала Целеская. — Который в мир Алурии ведёт.
— Тоже ищешь способ её победить? — поскучнела Тоня.
В последний год все маги Ойкумены, как с цепи сорвались, ища средства победы над непобедимыми магами из Нейстрии. Лебанонскую пустыню в поисках древних артефактов, шерстили не только барды, но и самые обычные маги. В сердце Террановы, где были расположены многочисленные государства тёмных рас, было предпринято несколько экспедиций, совершившие не только магические открытия, но и лучше узнавшие о неизвестной части материка. Однако всё было тщетно. Никаких выдающихся заклинаний и артефактов обнаружено не было. Но все эти неудачи не мешали магам и дальше искать артефакты. И, собственно говоря, по этой причине ученики были и посланы шелта, для розыска наиболее мощных артефактов Ойкумены. Как точно выразилась Лавита, беда будет, если их всё-таки найдут. Маги Алурии достаточно сильны, чтобы найти и отобрать, а потом использовать все эти артефакты. Исключением была цель поисков Роберта Замойского и Антонины Акустьевой.
— Нет, зачем мне это? — поморщилась Целеская. — Вы же в курсе, что в её мире победил чернокнижник Сайлус, так?
— Что-то слышали, — медленно произнёс Роберт, с подозрением уставившись на пани Целескую.
Им-то рассказывали шелта, а вот она откуда про это прознала? Впрочем, позже им стало известно, что духи стихий рассказали о том, кто такая Алурия и её приспешники, всем сильным магам, которых здесь так и называли — архимагами. Те, своим помощникам, ну, в общем, всё магическое сообщество скоро оказалось в курсе. А ещё про это прознали правители большинства стран.
— Так вот, — продолжала Элигия. — Я хочу побывать в том, и хотя немного поучиться тому, что там преподают. Ведь наверняка у них эти разделы магии продвинуты…
— Там все разделы магии куда как лучше развиты, — пожал плечами Роб. — Только прости, не попадёшь ты туда.
— Почему? — даже немного обиделась Целеская. — Ты думаешь моих способностей, найти старый портал не хватит?
Роберт и Антонина переглянулись, а потом посмотрели на выпускницу магического колледжа и пояснили, что все подобные порталы шелта ищут и периодически закрывают. Им, конечно, не всегда удаётся оперативно среагировать, но вот портал, про который сложены легенды, прикрыт давно и надёжно.
На пани Целескую было жалко смотреть. Она вся как-то съёжилась и поскучнела. Ну ещё бы. Ведь отобрали, практически голубую мечту всей юности.
— А зачем вы тогда здесь? — жалобным голосом спросила она.
— У пана Чешковского было слишком много тайн, — уклончиво ответила Тоня. — Мы хотели проверить достоверность некоторых из них.
На минуту Элигия Целеская погрузилась в раздумья, а потом, довольная, щёлкнула пальцами.
— Амулет призыва доктора Фортунуса, — радостно, но шёпотом сказала она. — Отлично.
Довольная девушка потёрла руки. А Тоня и Роб, наоборот, погрустнели.
— Мы должны найти этот артефакт и изъять его из мира, — твёрдо сказал Роберт. — И если ты раскатала губы, на него, то советую закатать обратно.
Элигия Целеская на мгновение нахмурилась, а потом, что-то, подумав, предложила им.
— Есть такое предложение. Я помогаю вам, а вы, ну, если что, замолвите за меня словечко перед шелта.
— Если что? — поспешил уточнить Роберт, прежде чем Тоня радостно согласилась.
— Да. У нас, чернокнижников, по-всякому бывает, — вздохнула она. — Мне может понадобиться помощь, исчезнуть на какое-то время, или переместиться на другой континент.
— Хорошо, — согласились Роберт и Тоня, понимая, что без помощи пани Целеской им, возможно, придётся проковыряться в Вексельмюнде до конца лета, не вылезая из библиотек и архивов.
— Вот и чудесно, — хищно улыбнулась Элигия. — Пойдёмте, что ли, к вам в номер, только доешьте сначала, а то и правда планы любят тишину…
Роб и Антонина спохватившись стали есть давно поданный и успевший немного остыть ужин. Они не заметили, что за ними пристально следил некий дворянин, который в местной гостинице проживал под именем Гай де Клермон, всем представлявшийся беженцем из Нейстрии.
Дела у Роберта с Тоней пошли. Нет, можно было сказать, пошли успешнее, но до того они стояли на месте, и парочка учеников даже не представляла, с какого конца за них браться, так что с появлением в их компании Эли, они банально сдвинулись с мёртвой точки. Про амулет Чешковского она, разумеется, знала много, не сказать, что больше остальных, но интерес к семейным делам, подвиг её разыскивать информацию не только в учебной библиотеке альма-матер, но и напрячься, съездить в Кёнингсгоф, Виндбону, и даже Плантинию. Причём ей повезло, она попала туда, когда бардак только начался, но за магов ещё не взялись. Только она не подозревала, что амулет помогает вызывать демонов, просто считала его сильным магическим артефактом.
Ещё из плюсов. Настойчивость Целеской в поисках портала, заставило её восстановить всё время пребывания чернокнижника в Вексельмюнде. Пусть и не поминутно, но посуточно уже было хорошо.
— Вот смотрите, — говорила она, когда они на следующий день пошли на Замковую улицу. — До появления в городе инквизиции пан Чешковский жил в домике, в Колёсном переулке. Это нам будет пройти два поворота.
— Как-то не стыкуется, — почесал голову Роберт. — Его ловила инквизиция, маги, а он спокойно снимал дом в портовом городе.
Эля остановилась и пристально посмотрела в глаза Робу.
— Вас что, шелта совсем истории не учат?
— Учат, — удивилась Тоня. — Ну в общих чертах.
— По учебникам для умственно отсталых учеников церковно-приходской школы? — вздохнула девушка.
— Мы пока больше сосредоточились на истории Склавинской империи, — ввернула шпильку Тоня. — К тому же они больше уделяют внимание занятиям магией.
— Вот я и говорю, — вздохнула девушка.
Впрочем, возраст Элигии им установить не удалось. На прямой вопрос, она отмазалась, всё так же ехидно ответив, что возраст женщины спрашивать неприлично. Впрочем, насчёт всего остального она просвещала их весьма охотно. Вот и сейчас поворчав немного, для приличия, она признала, что и сама во время учёбы не уделяла должного внимания как истории, так и текущей политике. Спохватилась она после того, как едва не потеряла голову в Нейстрии, и теперь внимательно следила как за новостями, так и за событиями прошлого поинтересовалась.
Королевство Грёнцен возникло не на ровном месте. Первоначально на этих землях находился религиозный орден, называемый Янтарным, по имени моря. Изначально его задача была простая, ловить и обращаться в литротианство местных язычников. Но оные скоро кончились, так ребята в нём были простые, работали огнём и мечом, ни секунды не сомневаясь в своей правоте. И быть бы Ордену распущенным или отправленным в Левантийскую пустыню, но в этот момент императорами Святой Империи Запада стали Фальксбурги, которые мечтали о возрождении былых времён, да и поглядывали на Восточную империю, где патриархи были подчинены императору. Впрочем, императоры с патриархами бодались и раньше, но только Фальксбурги взялись за дело со всей основательностью и за три с половиной века всё-таки прогнули патриархов под себя, перенеся патриарший престол в Виндбону.
Разумеется, приняли это не все. Сначала Фальксбурги получили восстание пуритов у себя под боком. А потом среди нейстрийцев и северных стран началось брожение, и в итоге альбийцы завели у себя в стране своего патриарха. Правда, нейстрийцы сразу после этого вышли из Северной Лиги, прикинув, что договариваться с Фальксбургами им не так обидно, как с вековым противником. Но и так было хорошо. Нордлигеланд, Магнаальбия, Гевершахт, а также северные княжества Святой империи Запада объявили, что переходят под руку нового патриарха.
К тому времени Орден уже был давно распущен, а на его землях вольготно расположилось герцогство Грёнцен. Которое, само собой, не любило императоров из Фальксбургской династии, хотя герцоги Грёнцена были его вассалами. И уж тем более им не по нутру была религиозная власть патриарха, подчинённого императору. Они с радостью приняли предложение перейти под руку Севера. Грёнцен и города Гевершахта, в который входил Вексельмюнде.
В этот момент Роберту и Антонине потребовалось уточнение, и Эля им с удовольствием поясняла, что в Гевершахт входили практически все прибрежные города севера Моэнии, которые стоят на берегах Янтарного и Аквилонского моря. Но к настоящему времени это название осталось за западной частью, на которую тоже пытались наложить лапу Фальксбурги, однако им это не удалось.
В общем, императору Фридриху IV было плевать на то, какой патриарх окормляет страны, не входящие в его империю, однако он мог позволить Северному патриархату распространить свою духовную власть на подконтрольные ему страны. И началась война, которая продлилась полстолетия и затронула практически все страны Моэнии. Влезли и нейстрийцы, и кантабрийцы. Даже Склавинская империя опосредованно, но поучаствовала, блюдя, правда, свои интересы. В какой-то момент война коснулась и эльфов, спокойно живших в лесах близ Гельвеции. Словом, досталось всем, но никто не получил чего хотел. Окончательно выбить патриархат с севера Моэнии не удалось, но часть Грёнцена осталась верна лацийско-виндбонскому престолу. Сам Грёнцен хоть и стал из герцогства королевством, но остался вассалом Фальксбургов. А по итогу положили кучу народа, как простолюдинов, так магов и дворян, разорили немало земель, вылезли уже забытые болезни. А спустя пятнадцать лет, пользуясь бедственным положением Святой Империи Запада, за Истр прорвались турсманы и осадили Виндбону, которая держалась несколько месяцев, но только благодаря вмешательству Склавинской империи, а им совсем не улыбалось остаться с турманами один на один, войска визиря были отброшены, а Империя спасена.
— Одно непонятно, — хлопнула глазами Тоня. — Если Грёнцен — такая головная боль для Империи, то почему они позволили им стать королевством?
— Во-первых, деваться было некуда. Не продолжать же дальше войну, в которой выдохлись обе стороны. А во-вторых, ну иметь в вассалах на одного короля больше, оно всегда почётнее.
— О! — оживился Роберт. — А почему Склавинская империя не вмешалась, не помогла союзникам с Запада, как тогда, когда на неё напали турсманы?
Целеская покрутила пальцем у виска.
— А зачем им? Хотя вообще влезли. Чтобы забрать оставшиеся бесхозными земли на побережье Янтарного моря. А так, ну не было их интереса, в отличие от войны с турсманами. Так! Мы пришли.
Они остановились у небольшого, с вида ничем не примечательного двухэтажного домика, с небольшим, но давно заросшим садом.
— Интересно, а сам дом ещё сдаётся? — задумчиво спросил Роберт.
Целеская пожала плечами.
— Вообще да. И даже можно снять пару комнат, если мы хотим громко просигналить на весь Вексельмюнде: внимание, мы разыскиваем наследие доктора Фортунуса. Ах да! И среди нас есть чернокнижники.
— А заплатить хозяину, покопаться в доме? — не сдавался Роберт.
— Ещё варианты? — ехидно спросила Целеская.
Антонина упёрла руки в бока.
— Не издевайся. Говори, что ты предлагаешь?
— В доме, естественно, ничего нет, — сказала Целеская. — Его хорошо прошерстили сразу после убийства Фортунуса, разобрали по кирпичику, проверили каждую крупинку земли в саду. Если что-то и было, то забрали.
— Так. А зачем ты нас сюда притащила?
Роберт возмущённо обвёл рукой переулок, в котором сгрудились все как один, домики с небольшими садами.
— Ну надо же вас было просветить насчёт истории. К тому же она влияет на текущую политику… Ладно, ладно. В доме напротив, есть чудесный тайничок, который я так и не вскрыла, сколько не старалась.
У Тони и Роба отвисли челюсти.
— Предок мой был человеком очень непростым, и всегда хитрил, как последняя паскуда, — невесело усмехнулась Целеская. — Он снял два дома. Один, который напротив, инкогнито. Там он и держал свои книги, амулеты и всё прочее.
Замойский и Акустьева молчали не в силах ничего сказать.
— Я-то не сразу это вычислила. Чешковский прибегал к такой тактике, когда чувствовал, что пахнет палёным. И всего два раза в жизни. Про первый случай я позже расскажу. Но когда я узнала про него, то подумала, а не мог ли покойный предок и в Вексельмюнде такой фокус провернуть? Как выяснилось — мог! Только толку-то…
— И в чём проблема?
— Тайник он вроде как есть, а вроде как нет, и что с этим делать непонятно, — пани Целеская смущённо улыбнулась. — Если вы поможете, то буду очень благодарна.
Антонина и Роберт переглянулись и дружно вспомнили поговорку про то, что хрен редьки не слаще.
— Возможно, я смогу чем-то помочь? — раздался вежливый голос за их спинами.
Обернувшись, они увидели человека, которого в Вексельмюнде знали как нейстрийского дворянина Гая де Клермона.