Склавинский домик графа Фалькштейна ничем не уступал его муранийскому поместью, в чём Влад со Светой смогли убедиться, едва попав внутрь. Правда, и там, и там не было напускной роскоши, но всё равно, обстановка выглядела весьма богато. Мебель нейстрийской работы, времён короля Шарля X, античные украшения, развешанные по стенам и тому подобное. Только Света с Владом чувствовали себя в такой обстановке свободно, а остальные вели себя скованно, боясь лишний раз, вздохнуть.
— На чём мы остановились? — спросил Фалькштейн, первым делом снимая с себя перевязь, войдя в гостиную. — Наши правители позволили втянуть себя в альбийскую авантюру. Что поделать, наши островные друзья не хотят ждать, а стремятся как можно быстрее покончить с Алурией. Печально, печально, но факт.
Лера и остальные в этот момент почувствовали, что их мозги в прямом смысле, как будто обдул ласковый ветерок.
— Прости Лео, — сказал Влад улыбаясь. — Ничего личного, просто я помню, что ты чародей и сотрудник Имперской Тайной Канцелярии. Поставить соученикам защиту, с которой ты бы не справился, я не могу. Но вот заклятие предупреждения мне удаётся хорошо.
Предупреждение было простым, но эффективным заклинанием. Оно ничего такого не делало, никак не защищало от ментального воздействия, а просто предупреждало, если в сознание пытался вторгнуться чародей, и неважно какой степени мастерства тот достиг.
— Всё в порядке, — вернул ему улыбку граф. — Доверяй, но проверяй. В нашей среде так особенно. Чародеи даже похуже чернокнижников будут, в некоторых вопросах. О, простите фройляйн.
Последние слова были обращены к Тоне, которая приняла их как извинения, и тут же задала волновавший её вопрос.
— Но зачем Алурии стремиться к мировому господству? Разве нельзя договориться с нейстрийцами? Первый альянс вообще образовался, чтобы разбить республиканцев и вновь сделать Нейстрию монархией. Не получилось, сами по зубам получили, Латинский полуостров теперь под властью Нейстрии, хотя они и сохранили там несколько независимых государств. Почему бы не договориться с ней по нормальному? Ведь даже вы, не одобряющие начавшуюся войну, всё равно уверены, что воевать придётся.
Леопольд фон Фалькштейн, жестом пригласив их садиться, вызвал слуг, которые разлили вино, уселся сам, взял бокал вина и принюхался.
— Киммеридское, — сказал он. — По качеству ничем не уступает нейстрийскому, но последнее больше известно у нас. Так вот, фройляйн, отвечая на ваш вопрос. Вы знаете, кто такая принцесса Алурия? Изгнанница из своего мира, проигравшая войну чернокнижникам и тёмным расам. И мечтающая взять реванш. Однако, в своём мире принцесса это сделать не сможет. Магические порталы ей открыть не под силу, как в принципе и её оппоненту. Это была одноразовая операция с билетом в один конец. Поэтому Алурия и её ближайшие соратники решили очистить этот мир от чернокнижников, тёмных рас, а также техники, которая уже потихоньку входит в нашу жизнь. Дело это дорогое и затратное. Требуется много людских и материальных ресурсов, поэтому для начала она собирается объединить Моэнию. Следующий шаг — война со Склавинской империей. У склавинов хороший опыт войны с тёмными расами. Дальше, или одновременно она нападёт на Турсманскую империю, оплот тёмной магии. Это задача минимум.
— Зачем ей это? — тихо, но упрямо спросила Тоня.
— Она Избранная. Та, кто должна была остановить Сайлуса и тьму своего мира. Я имею в виду, её так воспитали. И какой-то другой задачи для себя она не видит. Ну а её окружение верит в свою принцессу, слепо ей подчиняясь. Иное для них немыслимо. Их так тоже воспитали.
— Чушь какая-то, — поморщилась девушка, даже не думая, как неуместно звучат её слова. — Нас учили, что все войны имеют под собой экономическую подоплёку.
— Правильно учили, — согласился с ней фон Фалькштейн. — То же самое можно сказать про подавляющее большинство войн нашего мира. Но есть исключения. И Алурия — одна из их числа. Во-первых, потому что прибыла из иного мира, где идёт бесконечная война между светлыми и тёмными, как магами, так и расами. Ну а во-вторых, кто вам сказал, что экономики в текущих событиях вообще нет? Нейстрия и Альбия давно боролись за колонии как в Терранове, так и Ахдарике, и Синдхахе. Я не говорю про Фавонию Дальнюю. Есть сказать в двух словах: из-за Полувековой войны, которая прокатилась и по Нейстрии в виде гражданской, нейстрийцы стали отставать, а у альбийцев образовалось некоторое преимущество. Поэтому тот же де Монфор, не имеющий никакого отношения к алурийцам поддерживает Алурию в её устремлениях.
— Не знала, — удивилась Тоня. — Вот оно оказывается как…
— Так или иначе, воевать придётся, — вздохнул Фалькштейн. — Будь хоть какие-то варианты, мы бы уже давно сели на уши своему императору, как и ваши из Тайного приказа.
— Ну вы попытались оттянуть начало войны, — скептически хмыкнул Роб.
— Э нет. Здесь дело в другом, — вздохнул Фалькштейн. — Если бы пришлось выбирать между «воевать» и «не воевать», тогда да. Но сейчас речь шла о том, когда. Возобладала точка зрения, что лучше раньше, пока Алурия не укрепила свою власть, у склавинов есть Ингваров, а у альбийцев адмирал Мейсен.
И между магами вспыхнул жаркий спор, о том, как следовало бы им поступить, и как поступать придётся.
Два дня спустя на левом берегу Риволы, той части могучей реки, которая протекает по всем алеманнским княжествам и заглядывает ещё в несколько государств, в том числе и Нейстрию, стояли Луи Кавелье и Гай де Клермон. Кавелье пристально изучал соседний берег, где скапливались имперские войска.
— Ну что г… гражданин Кавелье, — с сарказмом сказал ему Гвидо. — Как вы видите, они бросили против нас не самые лучшие силы. Ингваров будет завоёвывать для Западной империи Северную Латинию, нам же достались не самые лучшие полководцы, и не очень много войск.
— Тем не менее, — холодно отозвался Луи. — Их численность в два раза превосходит нашу. Также… да возьмите вы бинокль, гражданин маг! Он не убьёт вас и не лишит магических способностей.
Гвидо недовольно поднёс бинокль к своим глазам, с неудовольствием убедился, дальние предметы он приближает чуть лучше, чем известные ему магические стёкла и посмотрел ему на то, куда указывал генерал, не владеющий магией.
— Это корпус магов, которые прикрывают артиллерию. Так что провернуть тот фокус барона д’Альстафа у нас никак не получится. Вернее, может выйти, но мы понесём огромные потери. На что рассчитывала Алурия, посылая сюда столь малые силы?
— На переговоры с эльфами, — вздохнул Гвидо. — Её Высочество рассчитывала, что они выйдут из Альвенвальда и присоединяться к нашим войскам, как это было в нашем мире.
— Напрасная надежда, — спокойно сказал Кавелье. — Они никогда не участвуют в войнах между людьми ни на чьей стороне. Даже когда армия Каролюса Завоевателя шла на Лаций, чтобы уничтожить магию в нашем мире, они так и остались в своём лесу. Помогают только против тёмных рас, или государств, которым хватило глупости взять их своими союзниками, как во время осады Виндбоны. И, кстати, давно хотел спросить — сильно вам помогла помощь эльфов, когда вы схлестнулись с чернокнижниками в вашем мире?
— Да не особо, — вздохнул Гвидо. — Сайлус даже напрягаться не стал. Бросил против демонических созданий с иных измерений и сосредоточился на нас.
— Вот именно. Поэтому я, составляя план компании, вообще не рассчитывал на них.
Свои слова Кавелье подтвердил на следующий день, когда часть армии во главе с ним формировала Риволу и атаковала имперцев с тыла. Более того, ему удалось рассечь боевые порядки вражеской армии, отрезать магов от артиллерии. Когда Гвидо получил сигнал, что дело сделано, он поспешно перебросил своих магов на другой берег реки и напал на оставшихся без магической поддержки артиллеристов и стрелков.
Однако, едва стихли звуки битвы, а остатки имперской армии, те, кто не отступил, стали сдаваться в плен, он ошибочно решил, что всё кончено, они устранили угрозу для собственной границы с этого направления. Однако Луи Кавелье, молодой генерал республики, решил иначе. Он повёл свою армию дальше, велев Гвидо, разобраться с пленными, и подтянуть резервы.
На следующий день его войска достигли Риволштадта, взяв город без единого выстрела. Кавелье пошёл бы и дальше, вторгаясь всё дальше и дальше в алеманнскую Гельвецию, оставив Гвидо и прочих соратников Алурии лишь печально догонять бравого генерала, как ему пришёл приказ от барона д’Альстафа — отправляться в Эртурию, чтобы остановить продвижение генералиссимуса Ингварова, который перешёл границу и теперь угрожает Церералии и Инсубру.
Это был не самый удачный шаг со стороны барона. Так как Кавелье мало чем мог помочь алурийцам и нейстрийцам против выдающегося полководца, зато армия, попавшая в руки Гая де Клермона, была практически сразу разбита эрцгерцогом Иоганном фон Фальксбургом, которого также срочно направить возглавить оборону. Гвидо пришлось отступить на старые позиции. Впрочем, Риволштадт он не сдал, а наоборот укрепил оборону города, заставив эрцгерцога маневрировать, а потом так и вовсе линия фронта оказалась заморожена, так как алеманы предпочти сконцентрироваться на Латинском полуострове, оставив все остальные направления. Тоже самые сделали и нейстрийцы, понимая, что от кампании на Латинском полуострове, будет зависеть многое, если не всё.
Лишь Максимилиан д’Арно добился относительного успеха. Западный Гевершахт прекратил своё существование через неделю войны. Впрочем, как уже было сказано: успех оказался весьма относительный. Гевершахт никогда не был государством не то что с сильной, а хоть с какой-нибудь армией. Помогавшие им альбийцы были сильны на море, однако слабы в сухопутных сражениях, к тому же там и не решились на переброску больших сил, на помощь торговым городам Аквилонского моря. Нордлигеландцы после Полувековой войны серьёзных боевых действий не вели, а потом Арно удалось не только выбить их с берегов, но и закрепиться, а также начать выполнять поручение Алурии — создавать королевство из разрозненных городов.
Альбийцы и имперцы были несколько обескуражены таким началом войны. Всё-таки им виделось, что будет немного по-другому. И если Магнаальбия рассчитывала на то, что Алурия бросит Тамерию, поспешно вернувшись, дабы прийти на помощь к своим соратникам, то Оттон X рассчитывал на быстрое продвижение Ингварова, доселе славящегося стремительностью своих атак и переходов.
Однако Василий Александрович медлил, не собираясь бросаться очертя голову в бой, ради того чтобы порадовать двор в Виндбоне. Противник был новый и совершенно незнакомый, которого прежде стоило понять, а лишь потом атаковать. К тому же он требовал поддержки регулярных подкреплений, понимая, что война, кому бы чего ни хотелось в столицах, станет затяжной.
Поэтому Алурия спокойно вела боевые действия в Тамерии, потихоньку продвигаясь к Лакричному проливу. И султан турсманов, наконец, дрогнул. Его расчёт, что Алурия сокрушит мамлюков, а сама будет вынуждена уйти в Моэнию, оправдался лишь частично.
Мамлюки пали, однако и нейстрийцы оставались в Тамерии, поэтому султан скрепя сердце, дал разрешение Склавинскому флоту пройти через проливы, понимая, что это выйдет ему боком. Склавины, наладив путь в Эгалион, помогут эгалионским повстанцам, даже не задумываясь.
За всем этим наблюдали, правда, исключительно из газет, шестеро учеников шелта. И хотя не все согласились с Фалькштейном и Владом, что эта война станет крайне неудачной для Второго альянса, но такой дебют насторожил даже оптимистичного Роберта.
— Ничего себе! — только и воскликнул Роб, прочитав о победах генерала Кавелье. — А ведь он даже не маг! Что же будет…
Однако эту мысль ему не дала развить Лавита. Вообще, духи стихий были не слишком довольны, что ученики в свободное время больше заняты обсуждением политики и военных новостей, вместо магической практики. И только воздушная Лавита не ругала учеников за это, полагая, что если им придётся жить и воевать в Ойкумене, то надо живо интересоваться текущими событиями. Но и она была недовольна, если политика становилась темой урока.
— Сегодня мы перейдём от стихий к ещё одному важному разделу магии… Нет, нет. Стихиями вы будете заниматься под руководством Нахрин и Таханы, а я с вами займусь телекинетикой. Хотя Роберт уже освоил азы, но во-первых, основы следует освоить всем остальным, а во-вторых, ему надо будет изучить этот предмет поглубже.
Довольный Роб Замойский потёр руки. Он давно мечтал перемещаться свободно, а не по заданным точкам. Однако у Тони оказались вопросу к лектору не по теме.
— А где Канайя? — спросила она.
— Временно отсутствует, — вздохнула Лавита. — Но он будет иногда нас посещать, потому что некоторым разделам магии может научить только он.
Энергия и преобразование были коньком духа огненной стихии, в котором ему уступали даже его коллеги. Однако его отсутствие неожиданно встревожило Влада. Он подкинулся, собираясь задать вопрос Лавите, но она лёгким движением руки заставила его сесть и начала урок.
Первый час она посвятила теоретическим основам, для чего ей пришлось озадачить Роберта более серьёзным заданием — переместить маленький камушек на дно реки, которая протекала через рощу. Замойский ухмыльнувшись, сказал, что ему это на пять минут. Но провозился целый час, к тому моменту, как Лавита закончила основы лекции и, поручив ученикам несложное задание, объяснила, в чём его основная ошибка, и что он делает не так.
— Тебе надо не давить на одну стихию, а понять, что имеешь дело с тремя стихиями, — объяснила она ему. — Поэтому стихийная магия — основа основ и начало начал. Итак, какие именно стихии?
— Само перемещение — воздух, камень — это земля, а поместить надо под воду… Блин! Ну, конечно же! — хлопнул себя по лбу Роберт.
Через секунду камушек оказался на дне водоёма. А ещё через минуту Роберт извлёк оттуда старую корягу, которая мешала им всем купаться.
— Не перенапрягись, — сказала ему Лавита. — Ты же в спортивном зале начинал не со здоровой штанги, а с гантелей и гирь.
— Ага, — согласился с ней тяжело дышащий Роберт. — Сейчас отдохну и попробую снова.
— То же самое касается и вас, — повернулась к остальной пятёрке Лавите. — Владислав! Ты опять забегаешь вперёд. Зачем ты пытаешь пробросить этот листик в пространстве, когда я вам просто сказала пролевитировать его?
Так начался новый этап в их обучении, который на время оттенил политические разборки и войны. Только Владислав старался быть в курсе событий, которые начали развиваться весьма интересным образом. Кажется, этому могла бы удивиться и сама Алурия, да наверняка она пришла в бешенство, когда флот адмирала Алябьева обстрелял Филиппию и скрылся, прежде чем разъярённая принцесса смогла вернуться в город. Но остальные, сосредоточившись на новой школе, отмахивались от Владислава, который старался успеть и тут и там, а в итоге чуть не свалился с нервным истощением.
Посмотрев на всё это, Тахана начал ворчать, что неплохо было бы отправить их куда-нибудь с заданием, ибо из прошлого путешествия они вернулись, значительно подняв своё мастерство.
— На войну, — насмешливо фыркнула Нахрин.
— Почему? — удивился дух земли. — С Алурией воюют только на западе Моэнии, и в Ахдарике. Остальной мир весь как на ладони. Вот в Мадинате всё спокойно. Богатый, процветающий и мирный город. На сегодняшний день. Но! Сколько тайн хранят его стены, и вот в этом можно было бы покопаться.
— Нет, — решительно отрезала Лавита. — В Фавонии Ближней им нечего до конца обучения. Там слишком много чернокнижников, которым плевать на запреты. Иначе бы они таковыми не были. Но, можно попробовать куда-то поближе. Вот на севере…
И она резко оборвала свои рассуждения, вернувшись к стандартным урокам. Чему шестеро учеников только порадовались. И только единственный вопрос мучил из души: куда так надолго пропадает Канайя? Но духи стихий в основном отмалчивались.