– Капитан, смени курс, – отдал приказ UCU528, глядя в казавшуюся безбрежной даль.
– Господин, – пожилой моряк, один из жителей города Луни, соблазнившихся солидным денежным вознаграждением мятежников и согласившийся доставить посланников Спартака в Испанию, вопросительно посмотрел на Туллия, – куда?
– Бери чуть правее, в сторону берега, вон к тем кораблям, – киборг указал на едва различимую тёмную точку на фоне голубого моря.
– Я ничего не вижу, – старик напряг глаза, – что там такое?
– Римляне берут на абордаж пиратское судно, уже перекидывают ворона, сейчас начнётся высадка. Всех гребцов на вёсла! Полный ход!
– Осмелюсь заметить, господин, у них боевая трирема, там должно быть не менее пятидесяти легионеров, у вас же только два десятка солдат, а мои гребцы – не воины. Да, и зачем нам помогать римлянам, или, упаси Юпитер, пиратам?
– Мы воюем с Римом. Всякий, кто сражается с нашим врагом является потенциальным союзником. Киликийское судно ненамного меньше. Рискну предположить: людей там хватает. Нам не помешают новые друзья.
– Как прикажете, господин.
Капитан крикнул помощника. Вскоре гулко ударил барабан и гребцы, быстро заполнившие скамьи у всех трёх рядов вёсел, дружно налегли на них. Под методичные звуки трирема заметно ускорилась, стремительно набирая ход. Сопровождавшие Тулия сабины облачились в доспехи и, взяв оружие, постепенно собрались на верхней палубе.
Вёсла несли судно к разгоревшейся впереди морской баталии. UCU528 мало знал об особенностях кораблей этой эпохи, их оснастке, управлении, тактике сражения. Хорошо капитан оказался старым волком и хоть не стал отговаривать от сомнительной затеи атаковать римлян, но по крайней мере, убедил не использовать таран, поскольку сокрушительный удар отправил бы на дно моря заодно и судно пиратов, фактически намертво скреплённое с вражеским кораблём посредством ворона. Убрав в последний момент вёсла, трирема легко ударилась о борт римского судна, остановившись. Мятежники спрыгнули на палубу вражеского корабля. Зажатые с двух сторон пиратами и восставшими, легионеры недолго сопротивлялись и довольно быстро сложили оружие, сдавшись на милость победителей. Пираты редко убивали пленников, предпочитая или отпускать за выкуп, или обращать в рабов. Учитывая, что корабль морских разбойников промышлял возле Италии, вдалеке от рынков, где можно безопасно продать свободных римлян, вероятность выкупа была велика.
– Ты кто? – бесцеремонно спросил у UCU528 пират, весь увешанный золотыми украшениями в дорогой тоге, забрызганной кровью. По одеянию и наглости в нём легко угадывался вожак шайки, хотя многие его люди глядели не особо беднее: те же роскошные украшения и дорогие одеяния, скорее подходящие для знати, а не для морских разбойников. Впрочем, и сам пиратский корабль разительно отличался от аскетичного римского судна: позолоченные паруса, пурпурные навесы на верхней палубе, посеребрённые вёсла. Профессиональные грабители ни чуточки не скрывали богатства, а наоборот, кичились им, выставляя напоказ.
– Тит Тулий, посланник Спартака, – коротко ответил киборг, убрав гладий в ножны и приказав своим людям проделать подобную манипуляцию, дабы наглядно засвидетельствовать мирные намерения.
– Ты смелый, Тит, – заметил атаман разбойников, – наслышан про твоего хозяина. Правда вы всю добычу делите поровну?
– Истинно так.
– Дикари! – рассмеялся в лицо UCU528 главарь, а за ним и все остальные пираты. – Очевидно, вождь должен получать львиную часть! Чей вклад значительнее, того и доля больше. Я – Менодор. Пойдём, выпьем. Отметим победу и заодно обговорим делёж добычи.
Пират придерживался своеобразного кодекса чести, принятого у его народа – киликийцев, потому как не отпирался киборг, полностью отказаться от ненужного римского имущества не смог. В итоге восставшие стали обладателями двадцати пленных, включая мальчика примерно десяти лет от роду, небольшого запаса провизии, нескольких неповреждённых кольчуг, прочего воинского снаряжения, четырёх золотых браслетов и увесистого мешочка с серебряными монетами, полученного в качестве компенсации стоимости римского судна, которое пират забирал себе. Командиры вдарили по рукам и вышли вместе на палубу, дабы огласить совместное решение, но тут произошёл неожиданный казус.
Большую часть экипажа практически любого судна того времени составляли невольники-гребцы. Пираты нередко отпускали их на свободу, поскольку среди них имелось не мало отчаянных парней, готовых присоединиться к морским разбойникам. К тому же среди рабов попадались и бывшие пираты. Впрочем, большая часть невольников не меняла своей участи, продолжая мытарства в качестве гребцов уже на пиратских кораблях или будучи перепроданной новым хозяевам.
Узнав из разговоров сабинов на палубе, что судно захвачено кораблём, принадлежавшим Спартаку, рабы, только завидев Туллия начали громко кричать и умолять принять их в армию восставших, заверяя в готовности биться с римлянами и в безусловной преданности своему освободителю. UCU528 попал в непростую ситуацию. С одной стороны, он договорился Менодором и неизвестно как поведёт себя пират, если киборг затребует ещё и гребцов, с другой – если не помочь, то уже у Спартака возникнут вопросы к Туллию и существует риск потерять доверие вождя восставших, без которого достижение цели операции «Корректива истории №2» станет сложнее.
Неожиданно выход подсказал сам капитан пиратского судна. Прикинув в уме стоимость выкупа и ценность имущества, Менодор предложил:
– Забирай всех рабов себе. Можешь их отпустить, наградить, утопить. Мне всё равно. Но вся остальная добыча – моя!
– Идёт, – поспешно согласился UCU528 под восторженные крики гребцов.
Сделка очевидно оказалась неравной. Одна только доля Туллия за римскую трирему заметно превосходила стоимость всех рабов вместе взятых.
Примерно две недели корабли шли одним курсом. Киборг большую часть времени пребывал на пиратском судне в компании Менодора. UCU528 старался вести себя в сложившейся ситуации естественно, как когда-то в колледже и университете, искусно подражая манерам и обычаям местных. Пират в его лице обрёл закадычного друга, которого, впрочем, был не прочь облапошить, учитывая житейскую наивность, продемонстрированную Титом своим согласием обмена добычи на пленников.
– Кидай, твоя очередь, – Менодор протянул Туллию тиррикулу – стаканчик в виде башенки, предназначенный для игры в кости.
Киборг несколько раз взболтнул содержимое и выбросил двенадцать очков. Он запросто научился по звуку определять расположение кубиков и легко просчитывая траекторию вылетавших шестигранных костей, мог выигрывать постоянно. Однако, дабы не вызывать подозрения, UCU528 сознательно чередовал удачные броски с плохими.
– Капитан, пора, – войдя в помещение произнёс молодой пират.
– Давай ещё по разу, – поспешно предложил киборг, не желавший, дабы главарь морских разбойников остался пусть и в небольшом, но проигрыше. UCU528 стремился не потерять лояльность обретённого союзника, который вполне мог понадобится в будущем. Италия, как известно, с трёх сторон омывается солёными водами, и киборг оценил вероятность морских сражений в ближайший год в семьдесят два процента. А кто же лучшие в этом деле, как не киликийские пираты, держащие под контролем всё Средиземное море?
– Нет. Ферапонт напрасно не осмелится позвать. Надо менять курс. Здесь наши пути расходятся, Тит. Тебе дальше, а мне в гавань, о которой посторонним знать не положено. Прости, друг. Возьми вот это. – Менодор протянул UCU528 небольшую серебряную монету на вид обычную, но стёртую или специально обрубленную с нескольких сторон, отчего кругляшок больше походил на неправильный многогранник. – Знак. Покажи любому пирату, он примет тебя как брата.
Киборг тепло поблагодарил и поспешил покинуть судно, перейдя на свой корабль. Пират проводил товарища и не желая оставаться в долгу, едва UCU528 перепрыгнул с одной палубы на другую, кинул ему вдогонку ребёнка, того самого, который изначально достался Туллию при дележе добычи.
– Долг уплачен. В расчёте.
– На кой он мне, – возразил киборг, поймав дитё чуть ли не на лету и удерживая за шкирку.
– Продашь, – удивился Менодор непрактичности своего приятеля.
– Он же почти ничего не стоит, а кормить надо.
– Ошибаешься, друг. Я расспросил римского центуриона. Ребёнка он купил в порту, рассчитывая, тот будет прислуживать, подавать еду, убираться, но оказалось мальчик ни к чему не приучен. Сам взгляни. Ручки беленькие, на шее нет следа от оков, спина тоже не видала плетей. Поверь моему опыту: он не раб, а из богатой семьи. Усыновлённый приёмыш или, скорее всего, знатный заложник. Мне из-за него рисковать не резон, а ты обязательно вернёшься в Рим, найдёшь заодно его родственников, получишь приличный выкуп. В общем забирай!
Дальнейшие препирательства на имели смысла. UCU528 поблагодарил Менодора и поручив дитя одному из солдат, приказал капитану ставить парус, ветер крепчал. Пиратский корабль вскоре круто повернул в сторону, правда, не в направлении берега, вдоль которого шли суда, а в противоположном. Видимо, там находился остров, служивший пристанищем для морских разбойников, а расположение укрытия пираты знали по какой-то известной лишь им особенности рельефа береговой линии.
***
– Тит, собственной персоной! Вот так удача! Значит Анк прислал тебя.
– Гай, старина! Рад видеть в добром здравии. Боги благосклонны, ты не сильно изменился. – UCU528 обнял римского офицера, стараясь казаться максимально доброжелательным и растроганным встречей со старым «товарищем».
– Не знал, что ты уцелел на полях Араузиона. Хвала Марсу! С Татием мы ещё несколько лет воевали под орлами Сертория. Потом Анк попал в плен и стал Спартаком, а я ушёл вместе с Квинтом в Испанию. Ты-то где пропадал?
Киборг, конечно, не мог сказать правду о перемещении в своё время и подготовке под руководством Костромина ко второму путешествию в прошлое. Требовалось правдоподобно соврать. UCU528 мгновенно просчитав несколько сотен вариантов, выбрал наиболее удалённую от текущего местоположения точку:
– Вифиния. Когда Пренесте сдался Сулле, у меня хватило ума не выйти в поле, а скрыться. Добрался до порта, сел на корабль и до недавнего времени служил наёмником в армии тамошнего царька, пока тот не испустил дух, предварительно завещав свою страну Риму.
– Да, Сулла устроил не одну кровавую резню. Ладно, вечером завалимся в папину, хлебнём винца. Оно здесь очень недурное! Повспоминаем былое. А сейчас пойдём быстрее, господин Квинт Серторий ожидает посланника Анка Татия.
После этих слов два старых соратника покинули пристань где пришвартовался корабль UCU528, держа путь к резиденции правителя «независимой» Испании.
Город мало чем отличался от римских поселений: такие же постройки, дороги, акведуки. Многие встречные тоже больше походили на жителей Рима, чем на «аборигенов». Внимание киборга привлекла группа молодых людей, а вернее детей различного возраста, одетых в тоги с пурпурной каймой, свидетельствовавшей о принадлежности к сословию всадников. При этом загорелая кожа, лица и причёски выдавали в них отнюдь не коренных римлян.
– Кто это? – спросил киборг.
– Где? А-а-а ученики, – небрежно ответил Гай, однако, поняв, объяснение мало даёт незнакомому с обычаями другу, добавил, – отпрыски местной знати, их обучают в закрытых школах в римских традициях, готовят так сказать, новых префектов, консулов и сенаторов. Серторий из своего кармана оплачивает образование и содержание.
– А родители не против?
– Ты чего, Тит. Конечно, нет! Напротив, рады выпавшему на их долю счастью. Ведь дети и сами родители при этом получают римское гражданство, а значит, могут не только сохранить власть в своих «диких» племенах, но и занять высокие должности в нашей республике.
Гай говорил убеждённо и со стороны романизация местного населения могла казаться благом, однако, UCU528 прекрасно знал, как Рим традиционно брал в заложники детей вождей варварских племён, обеспечивая тем самым лояльность родителей. Впрочем, подобное обстоятельство не имело отношения к задачам киборга, кроме отрывшейся возможности избавиться от балласта, навязанного Менодором:
– У меня на судне есть такой же. Можешь пристроить к этим?
– Запросто, Тит, – ответил Гай и, хлопнув в ладоши, подозвал старшего из сопровождавших детей римлян.
Вскоре дело оказалось улажено. Ветеран, вышедший в отставку и осуществлявший охрану школы, пообещал лично вечером прийти в порт и забрать мальчика, а Гай в свою очередь, заверил: необходимые бумаги за личной печатью Сертория и денежное содержание на три месяца вперёд будут предоставлены завтра.
Аудиенция у правителя римско-испанского государства не принесла желаемого Спартаку результата. Квинт Серторий обрадовался, увидев своего бывшего подчинённого Тита Тулия и получив добрые вести от Анка Татия, довольно успешно сражавшегося на Апеннинском полуострове. Сам же Серторий находился не в лучшей ситуации. Войска потерпели ряд болезненных поражений от Гнея Помпея, возглавлявшего армию Рима. В результате начался раскол среди испанских подданных Квинта. Одни сохранили верность, в то время как другие переметнулись на сторону врага. Серторий беспощадно покарал предателей, приказав не только убить часть детей-заложников в школе, но и разорив поселения, принадлежащие отколовшимся от него вождям иберских и луизитанских племён. Этнические римляне также всё чаще высказывали недовольство властью Сертория, называя его тираном, приравнявшего их к «аборигенам»: ведь правитель всё меньше считался с мнением старых соратников, нередко казня без суда при малейшем подозрении в измене. В текущей ситуации Серторий не мог одержать быстрой победы или выделить часть армии для помощи Спартаку. Более того, ходили слухи, всё войско марианцев давно содержится на деньги понтийского царя Митридата VI Евпатора, заинтересованного в максимально долгом продолжении гражданской войны в республике, позволявшей ему достаточно успешно противостоять Риму в Азии.
Встреча подходила к концу, когда в зал влетел гонец, принеся неожиданную и обнадёживающую весть: «Авангард Помпея разбит!» По этому случаю Перперна, один из ближайших соратников Сертория, через день назначил на своей вилле пир, куда в качестве почётных гостей приглашал лишь «сливки» общества – истинных римлян. Победители, как известно, щедрые люди – UCU528 получил прекрасный шанс изменить историю, уговорив Сертория прислать Спартаку подкрепления.
***
Митридат VI Евпатор правил Понтийским царством уже более тридцати лет. Самому царю – потомку Великого Александра – перевалило за четвёртый десяток. Хоть он и являлся страшим сыном прежнего правителя, однако, не всё на его пути к трону оказалось гладко. После преждевременной смерти отца в результате отравления, регентом стала мать, всячески продвигавшая в правители Хреста – младшего брата Евпатора. В результате, резонно опасаясь за свою жизнь, будущий царь покинул родину, вернувшись лишь через пять лет. Подданные с радостью приняли законного наследника. Митридат VI Евпатор публично пощадил мать и младшего брата. Правда, впоследствии одна умерла в тюрьме якобы по естественным причинам, а второй – казнён за участие в не имевшем месте заговоре, но это как говорится «совсем другая история». Убийство царственных родственников – привычное делом в эллинистических государствах. Евпатор, конечно, прилюдно скорбел и устроил почившим пышные похороны.
В приёмные покои вошёл Пифон, согнувшись перед царём в подобострастном поклоне. Немолодой приближённый прекрасно знал: правитель не только очень подозрителен, но падок на лесть, показное почитание и главное – умён! Многие видели Митридата VI Евпатора этаким простачком, несмотря на нелёгкий путь к трону и многочисленные завоевания, что часто становилось роковой ошибкой царедворцев, внезапно заканчивающих стремительный взлёт по карьерной лестнице в руках палача. Пифон не такой. Он пережил многих молодых, знатных и наглых. Избежал почти десятка покушений, из которых по крайней мере три должны были непременно увенчаться успехом. Два отравителя под пытками сознались: им удалось незаметно подмешать яд в еду Пифона, но тот непостижимым образом остался в живых, словно Кайрос – бог счастливого везения и удачи – простёр над царедворцем свою длань. Третий же негодяй вообще был лично умертвлён Пифоном голыми руками, несмотря на неимоверную силу убийцы и отточенный меч.
Митридат VI Евпатор благосклонно позволил Пифону встать и поднять голову. Греческий профиль, вьющиеся волосы выдавали в слуге дальнего потомка македонян, сближая его тем самым с властителем. Правителю импонировало умение царедворца оставаться в живых, ведь и Евпатор вполне мог стать жертвой заговора матери. К тому же Пифон никогда не сомневался и, видимо, не терзался угрызениями совести, неизменно выполняя любой приказ быстро, чётко, без лишнего шума. Крайне полезный сатрап.
– Отправляйся к Люцию Магнию, – правитель сделал паузу, смотря прямо в лицо Пифона.
Царедворец молчал. Любой бы другой задал вопрос, но только не этот проныра. Он знал лично Магния – римлянина, руководившего легионами в Азии, вернее той их частью, которая стояла на стороне марианцев. Через Люция передавались средства Квинту Серторию. Скрытно и в нужном объёме. В результате гражданская война в Риме полыхала, а в Азии республика успехов не имела. Другие легионы возглавлял Луций Лициний Лукулл, потомок древнего и богатого плебейского рода, сторонник сулланской партии.
– Отвезёшь золото. Дополнительно попросишь корабль и сопровождающих. Тебе надо прибыть в Мутину. Там встал лагерем некто Спартак, который, как донесли надёжные люди, также поддерживает марианцев. Мне нужно продолжение войны в самом центре республики!
– Будет исполнено, государь, – Пифон почтительно склонил голову, – приложу все усилия для победы Спартака.
Правитель с сомнением посмотрел на царедворца: «Он ведь умён, зачем же во всеуслышанное произнёс явную глупость? Хотя… Нет. Пифон лишь хочет показаться недалёким, дабы подчеркнуть мою гениальность. Хитро».
– Победа не требуется. Война должна идти на территории Рима, как можно дольше. Обещай Спартаку всё: деньги, поставки продовольствия и оружия, боевые корабли, осадные машины, высадку наших войск. Всё, что угодно! Он должен продолжать отвлекать силы Рима, не давая перебросить резервы Лукуллу.
– Если Спартак будет побеждать, мне следует принять меры для сдерживания его успеха?
– Да, именно так, – правитель инстинктивно щёлкнул пальцами, – возьми у казначея пару мешков чистого золота. Используй с умом. Обязательно щедро вознагради Люция Магния и лично Спартака.
Пифон снова поклонился и покинул приёмные покои Митридата VI Евпатора. Путь посланника лежал на север Апеннинского полуострова, где вождь мятежников стремительно восстанавливал численность своей армии в ожидании прибытия Квинта Сертория.
***
Гай истекал кровью на палубе стремительно покидавшего порт судна мятежников. Тулий вёз Спартаку плохие вести.
Празднование победы сразу показалось UCU528 подозрительным. В глазах собравшихся сквозила неприкрытая тревога, больше свойственная приближённым вождя, проигравшего битву и готового найти в этом виноватых. Серторий изначально считал повод для пиршества малозначительным, отказываясь присутствовать, но сдался под уговорами и прибыл вечером на виллу Перперны. Собравшиеся уже изрядно приняли горячительных напитков и высказывались не стесняясь, порой допуская оскорбительные выпады в сторону правителя, словно специально ища с ним ссоры. Гай несколько раз сцеплялся с Антонием, возлежащим по соседству с Серторием и только вмешательство последнего, а также хозяина дома не позволило пролиться крови. Квинт, очевидно, по дерзости речей и необычному пренебрежению к своей персоне понимал: происходит нечто невообразимое, но предпочёл плыть по течению и лёжа навзничь старался не замечать и не слышать ничего. Вероятно, Серторий, как благоразумный человек, отдавал себе отчёт к чему всё идёт, но банально не видел смысла продолжать борьбу, раз практически все ближайшие соратники отвернулись от него.
Перперна взял слово, произнеся очередной двусмысленный тост, пригубил неразбавленного вина и «случайно» уронил чашу, подав условный знак. В тот же момент Антоний выхватил меч и вонзил в грудь Сертория. Заговорщики бросились со всех сторон на «незадачливого» правителя римско-испанского государства. Одни хватали Квинта за руки, другие пронзали мечами.
Гай получил удар в спину и неминуемо погиб бы на месте вместе с Серторием, но UCU528 разметав бросившихся на него врагов, смог подхватить «друга» и продолжая отбиваться вырванным у одного из заговорщиком гладием, вытащил Гая из зала. Если бы ложе киборга не располагалось на другом конце помещения, ему вероятно удалось помочь и Квинту, но скорее всего для смерти правителя и первого удара предателя оказалось достаточно. Вырубив одним тычком охранника у двери, UCU528 подхватил на лету выпавшее из рук солдата копье и отдал Гаю, который опираясь на древко, как на палку или шест, смог передвигаться самостоятельно. Вступать в бой у раненого необходимость не возникла: никто не мог противостоять его могучему спутнику. Впрочем, активное сопротивление закончилось быстро: как только Тит и Гай покинули виллу. На улицах города спокойно, о заговоре знали лишь немногие, поскольку посвящать простых легионеров или центурионов в свои планы Перперна счёл неразумным: солдаты уважали Квинта Сертория.
Беглецы беспрепятственно достигли корабля и немедля отчалили в Италию. К сожалению, рана Гая оказалась смертельной, и тот вскоре умер, присоединившись к своему патрону. UCU528 не смог выполнить поручение Спартака. Прибудь киборг раньше, как знать, возможно гость из будущего успел бы разобраться в хитросплетениях внутренней политики римско-испанского государства, раскрыть заговор, спасти Квинта Сертория и… уничтожить Рим. Специалисты ВИИВ просчитались. Не Спартака следовало защищать. Киборг потерял драгоценное время, идя по пятам и охраняя вождя восставших. Если вместо этого его сразу забросили в Испанию, Серторий мог остаться бы в живых, и наверняка, марианцы победили Гнея Помпея, а затем и остальных полководцев римской республики.
Главой государства стал Перперна. Его нехотя приняли легионы, а вот «аборигены» отказались служить новому правителю и вскоре Помпей одержал над предателем убедительную победу. Перперну казнили, а большинство марианцев получило прощение. Обычно так и бывает: человек безмерно критикующий руководителя, на деле оказывается ещё худшим управленцем, приводя компанию, фирму, страну к краху.
Произошедшие в Испании события кардинальным образом изменили расстановку сил. Спартак вместо получения подкреплений теперь рисковал оказаться зажатым с двух сторон. С одной, формирующимися в Риме легионами Красса, с другой – возвращавшейся домой армией Гнея Помпея. Митридат VI Евпатор потерял союзника, а руководящий марианцами в Азии Люций Магний стал искать дружбы с Луцием Лицинием Лукуллом и мог переметнуться в любой момент. Миссия Пифона стала не просто важной, а жизненно необходимой для сохранения Понтийского царства.