Весна. Природа радуется тёплому солнцу, распускаются почки, первые цветы, начинает зеленеть трава, скрывая зимние проплешины и остатки пожухлой осенью растительности. Появляются многочисленные насекомые, ползающие, перелетающие с цветка на цветок, стрекочущие и звенящие в ночи. Наступает пора перемен.
Спартак снялся с лагеря и направил свои силы на север Италии в сторону Альп. Надо было спешить: путь неблизкий, а римляне снова собирают силы и в этот раз они не ограничатся милицией или относительно небольшой армией. Агенты мятежников доносят, что в Риме уже сформировали по меньшей мере четыре легиона и набор солдат не прекращается. Сенаторы ещё считали происходившее bellum servile, то есть конфликтом государства с незаконными формированиями, разбойниками и грабителями, занимавшими низшее социальное положение, а значит, не требовавшим максимального напряжения сил и средств республики. Однако, многие влиятельные люди и простые горожане уже начали прозревать, на форуме то и дело звучали призывы считать войну против Спартака bellum iustum, то есть конфликтом между двумя государствами, понимая, что по сути идёт национально-освободительная война италиков (сабинов, этрусков, осков, умбров), греков, цизальпинских галлов против римской колонизации.
Армия восставших двигалась медленно вдоль побережья Адриатического моря, на максимальном удалении от Рима. За зиму численность мятежников возросла, правда, в основном за счёт обозов и случайных людей, присоединявшихся лишь из желания пограбить или отомстить более богатому удачливому соседу. Люди Тита Тулия, как могли, наводили порядок, но всё же инциденты с местными не прекращались, снижая лояльность городов Великой Греции к восставшим. Спартак прекрасно осознавал опасность перехода полисов на сторону Рима, потому спешил на север, к своей родине, где он сможет обрести максимальную поддержку и существенно увеличить численность армии за счёт соплеменников, горящих вступить в бой с врагом не за деньги, а за свободу Родины.
Тулий по долгу службы часто отсутствовал, поручив Суркову неотлучно находиться при Спартаке, строго настрого запретив отлучаться, даже если того потребует ситуация, как в печальном случае на вилле у Метапонта. Момент гибели Спартака, скрытый его приближёнными и потому не нашедший отражения в истории приближался, а у гостей из будущего по-прежнему не имелось понимания, что случилось, кто убил вождя восставших и главное – кто занял его место, успешно выдав себя за «фракийца». Наиболее очевидным кандидатом казался Нум Помпилий. Во-первых, он с самого начала являлся одним из лидеров мятежников, гладиатором, сбежавшим из школы в Капуе. Во-вторых, Нум был осторожен и, вероятно, обладал неким стратегическим мышлением. Не в такой мере, как Спартак, но всё же высказывания Помпилия на военных советах, как правило оказывались более разумными, чем поспешные предложения Крикса или Ганика. В-третьих, Нум являлся соплеменником Спартака, сабином, преследовавшим те же цели что и вождь восставших. В-четвёртых, Помпилий не упоминался ни в одной записи античных историков, словно его не было, хотя де-факто Нум играл значительную роль в подготовке и в ходе восстания. Короче, Помпилий наилучшим образом подходил для замены, но именно эта чрезмерная идеальность «смущала» UCU528: вывод напрашивался сам собой, а факты словно были специально разложены для машины. Киборг предполагал наличие незримого врага, ловко прикрывшегося сабином и готового нанести удар в спину.
Сурков не разделял опасений друга, полагая наиболее вероятной смерть Спартака по естественным причинам – простуда или болезнь. А Нума Помпилия естественным выбором лидеров мятежников, ведь к моменту прибытия армии к предгорьям Альп большинство из них уже погибнет. По крайней мере, так считали историки. Тем не менее Игорь не отказывался от своей роли телохранителя и старался держаться ближе к Спартаку.
Дурные вести, как обычно, принёс Публипор, ввалившийся в палатку Спартака:
- Римляне выступили. Две консульские армии по паре легионов в каждой. Лентул ведёт людей по Тибуртинской дороге на побережье Адриатики, а Геллий по Аппиевой.
План врага был очевиден – консулы хотели зажать армию восставших с двух сторон. Гней Корнелий Лентул отсекал путь на север к Альпам, а Луций Геллий Публикол на юг, обратно в Великую Грецию, если бы мятежники попытались отступить. Диспозиция оказывалась крайне неудачной для Спартака. С запада высокие труднопроходимых горы, с востока море, а с двух других сторон римские армии. Грозило повторение осады Публия Вариния, когда мятежники уцелели лишь благодаря помощи местного грека Леонидаса, указавшего безопасную тропинку через горы, но сейчас, даже если аналогичный путь существует, то провести по нему многотысячную армию нереально.
- Римляне разделились! Вот так удача! Разобьём их по одиночке! – воскликнул Крикс, - наши мечи соскучились по крови!
- Ни в коем случае! – возразил Помпилий, встав со своего места и скрестив руки на груди, - думаешь римляне совсем из ума выжили? На кого бы мы не напали, тот будет уклоняться от сражения, дожидаясь подхода второго консула. Или укрепиться в лагере. Пока мы будем штурмовать, на нас нападут с тыла.
- Чего ты собственно предлагаешь, Нум? –спросил Ганик и с некоторым презрением сам ответил, - ждать? Тем более проиграем. Лучше атаковать Геллия…
- Точно, - перебив, поддержал сородича Крикс, - если быстро сомнём его легионы, то можно будет прорваться в Великую Грецию для пополнения армии или развернуться на Лентула, если наши потери окажутся не велики.
- А ты, как полагаешь, Тит? – неожиданно спросил UCU528 Спартак.
Киборга нельзя застать врасплох, в отличие человека. Машина имеет лучшую реакцию и работает намного быстрее. Сурков только успел перевести взгляд на Тулия, а UCU528 уже просчитал множество вариантов ответа. Он знал, что восставшие допустят ошибку и разделив армию потеряют половину своей армии, но нельзя же прямо заявить: «Я прибыл из будущего. Оставайтесь вместе, тогда победим!» К тому же не факт, что объединённая армия мятежников выстоит в сражении с двумя консулами, а тогда история восстания завершиться намного раньше, и операция «Корректива истории №2» потерпит провал. Машина хорошо анализирует, рассчитывает, но не обладает стратегическим мышлением, потому киборг не мог предложить своего плана действий, а потому решил, что будет лучше если события будут идти сами собой.
- Я не полководец, Спартак. Просто укажи, кто твой враг и я не колеблясь убью его! – вытащив из ножен гладиус ответил вождю восставших UCU528, стараясь при этом остаться естественным и не переиграть.
- Молодец, Тит! – ударив по плечу киборга снова вступил в разговор Крикс, - не будем отсиживаться, убьём всех римлян!
- Давайте их одновременно разобьём! – внезапно предложил Ганик, - тоже разделимся, одни пойдут на север, другие на юг. Тогда ни один римлянин не улизнёт!
- Да вы чего, - не выдержал Помпилий, - нас по частям уничтожат! Римляне спят видят, чтобы мы рассорились и разделились. Спартак, скажи им, так нельзя поступать!
Вождь восставших молчал, позволяя ближайшим соратникам громко спорить, из-за чего их крики и взаимные обвинения были слышны чуть ли не на половину ставшего лагерем войска мятежников. Сурков уже понимал, Спартак ничего просто так не делает, а значит, ему происходящее в данный момент зачем-то нужно. Скорее всего вождь уже принял решение и происходящие споры не имеют никакого значения, как бы ни старались переубедить друг друга разгорячившиеся собеседники.
Наконец, Спартак поднял руку, призвав всех к тишине:
- Мы поймаем консулов в ту же ловушку, которую они хотят сделать нам. Не сомневаюсь, в лагере есть соглядатаи римлян и вскоре враги узнают, что между нами серьёзные разногласия, а потому не удивятся, когда галлы во главе с Криксом отделятся и направятся на юг, в то время как основные силы продолжат путь на север. Консулы обрадуются, что их план сработал и поспешат разбить нас по частям. Ты же, Крикс, сделаешь, как говорил Помпилий, будешь всячески маневрировать и уклоняться от сражения с Геллием, в крайнем случае займёшь позиции на склонах горы Гарган. Они достаточно круты и можно продержаться достаточно долго. Я же в это время основными силами разобью Лентула и вернусь тебе на помощь. Твоя задача – тянуть время!
Сурков восхитился, снова Спартак предложил гениальный план, в котором даже нашлось место для жарких споров лидеров восставших, благодаря которым римские разведчики донесут о противоречиях между мятежниками, невольно введя консулов в заблуждение.
***
Умеет ли машина переживать? Вроде ответ очевиден: нет! И тот скорбный вид, с которым стоял UCU528 перед Спартаком, как нашкодивший сын перед строгим отцом, объяснялся лишь игрой киборга, умевшего подражать человеческим эмоциям. Однако, если глубже разобраться, что есть переживание? На этот счёт имеется множество различных и порой противоречивых мнений. Например, «переживание является именно деятельностью, то есть самостоятельным процессом, соотносящим субъекта с миром и решающим его реальные жизненные проблемы». Разве киборг не вёл в позитронном мозгу расчётный процесс? Не соотносил себя с произошедшим событием? Не пытался, снова и снова решить возникшую проблему, которую не смог решить несколько дней назад.
Спартаку удалось застать Гнея Корнелия Лентула врасплох. Зная, что восставшие разделились и спешат уйти от преследования римлян, консул подгонял своих солдат, стремясь быстрее достичь побережья Адриатического моря и не дать проскользнуть на север армии мятежников. Только не успел Лентул преодолеть Апеннины, как в предгорьях на его легионы, находящиеся на ускоренном марше, напал Спартак, который опередил консула и мог беспрепятственно уйти по направлению к Цизальпинской Галлии, но, план вождя восставших заключался в другом.
Забросав противника дротиками, со склонов на римлян кинулись мятежники. Тибуртинская дорога не была какой-то особо широкой, но вдоль неё имелось достаточное пространство, дабы легионерам хватило места построиться в боевые порядки. И хотя часть римлян погибла в первые минуты боя, остальные сомкнув ряды и укрывшись за щитами дали отпор, наступавшему противнику. Консул грамотно руководил своими людьми, своевременно и правильно отдавая приказы легатам, в результате чего потенциальный полный разгром не состоялся. И хоть римляне потерпели поражение и отступили, но это не было паническим бегством с истреблением. Гнею Корнелию Лентулу удалось сохранить по крайней мере половину своих легионеров. Потри восставших оказались значительно меньше, и Спартак мог бы преследовать консула, чтобы полностью уничтожить его армию, но следовало спешить на помощь Криксу. Потому вождь направил в погоню за Гнем Корнелием Лентулом лишь отряд кавалерии во главе с Публипором, который должен был создавать видимость преследования, дабы консулу не пришло в голову развернуть изрядно потрёпанные легионы в обратном направлении, а продолжать безостановочно бежать в сторону Рима.
Восставшие радовались лёгкой победе, им казалось, что они несокрушимы и с двойной энергией все эти люди устремились на юг, навстречу Луцию Геллию Публиколу.
Спартак прекрасно осознавал взрывной характер своих друзей-галлов Крикса и Ганика, очень полезный, когда надо вести за собой в бой повстанцев, вдохновляя собственным примером, и крайне опасный, если требовалось терпение и необходимость выжидать, хитрить. Сурков называл подобное превышение пределом компетентности, термином знакомым директору фирмы по немногим тренингам, что он посетил. По сути отличных менеджеров низшего звена, поставили на уровень выше, где их способности лично прекрасно выполнять работу и заражать своим энтузиазмом подчинённых являлись вторичными, а важным стало чётко передавать приказы начальства на уровень ниже и контролировать их исполнение, не позволяя ни себе, ни другим отходить от неукоснительного соблюдения технологических процессов. Проще говоря, Крикс и Ганик были отличными командирами роты, но плохими генералами. Именно исходя из подобных соображений, Спартак поручил Тулию приглядывать за галлами, поскольку хоть Тит и не обладал стратегическим мышлением, что тот подтвердил на последнем военном совете, но зато был не только предан общему делу, но и исполнителен.
Примерно в тоже время, как Спартак напал на легионы Гнея Корнелия Лентула, галлы столкнулись с армией Луция Геллия Публиколы. К сожалению для восставших, и к счастью для римлян, местность оказалась заметно ровнее и обширней, чем поле битвы на севере. Легионеры быстро смогли перестроиться в боевые порядки и летевшие в них дротики, копья и камни из пращей, не наносили столь значительного урона, как бойцам Лентула. Видя бесполезность обстрела с дальней дистанции, Крикс приказал галлам атаковать римлян. Консул тут же скомандовал легионерам остановиться, чтобы наиболее эффективно встретить удар мятежников. Восставшие же, не добежав нескольких шагов до зоны поражения пилумами, внезапно развернулись и отступили. Однако, стоило римлянам снова начать движение, как ситуация повторялась: обстрел, притворная атака, отступление. Луций Геллий Публикол, помня про хитроумность Спартака, не спешил, действуя максимально осторожно. Он опасался засады. Ведь консул не знал, что перед ним не все мятежники, а лишь менее трети армии восставших.
Полдня враги «играли» в кошки-мышки, пока галлы не вымотались. Тогда Крикс, в соответствии с планом Спартака приказал занять склоны горы Гарган. Располагаясь на господствующей высоте, гладиаторы спокойно отбивали атаки римлян, уже понявших, что врагов не так много, примерно, как и самих легионеров, а значит, лучше обученные и лучше вооружённые римляне имеют явное преимущество, которое, правда, реализовать оказалось делом не простым. Вождь восставших рассчитал всё верно.
Луций Геллий Публикол осознал свою ошибку: надо спешить, ведь сейчас, возможно, второй консул также ведёт бой, но с превосходящими силами мятежников, и необходимо как можно быстрее разделаться с засевшими на горе негодяями, дабы успеть ударить с тыла по армии Спартака. И здесь, римский полководец использовал ещё одно важное преимущество над противником – железную дисциплину легионеров. После очередной неудавшейся атаки, римляне вместо организованного отступления вдруг бросились в паническое бегство. Галлы, решившие, что одержали победу, кинулись преследовать врага. Напрасно, Крикс и Ганик пытались остановить своих воинов. Не помогало и активное участие Тита Тулия. Лавиной восставшие ринулись вниз на равнину. Подобное нетерпение сгубило в 1066 году англосаксов, когда расположив свои войска на выгодной позиции, они поддавшись притворному отступлению нормандцев, кинулись добивать врага и были смяты тяжёлой кавалерией, в результате чего стало возможным завоевание Британии.
По команде легионеры остановились, вновь выстроившись в когорты, и встретили галлов лоб в лоб. Нестройные ряды варваров не могли пробить закрывшиеся щитами шеренги римлян. Теперь армия консула сражалась в наиболее подходящих для себя условиях. Восставшие бились отчаянно, как это могут делать или уверовавшие в свою победу, или обречённые, а галлы были сначала первыми, а затем вторыми. Армия мятежников стремительно таяла под натиском римлян. Тем не менее части галлов удалось прорваться к дороге, идущей вдоль побережья Адриатического моря.
Тит Тулий стоял рядом с Криксом, склонившимся над телом Ганика, пронзённого мечами в нескольких местах. Галл уже умер, но кровь ещё сочилась из ран. Крикс считал себя виновным в смерти друга и десятка тысяч соплеменников: он не выполнил приказ Спартака и погубил армию. Римляне надвигались.
- Мы их задержим, - встав с колен и положив голову Ганика на землю, произнёс Крикс, обращаясь к Тулию, - Тит, уведи остальных.
Большинство хотело остаться, считая бегство позором, однако, Крикс короткой, но пламенной речью смог их переубедить, сказав, что важнее не сегодня героически пасть в бою, а завтра отомстить ненавистному врагу. Несколько тысяч галлов, изнурённых тяжёлой битвой и подавленных многочисленными смертями сородичей, во главе с Тулием направились по дороге на соединение со Спартаком, а около четырёхсот варваров вмести с Криксом кинулись навстречу врагу. Зрение UCU528 превосходило человеческие возможности и, оборачиваясь время от времени, киборг видел происходящее позади: как сшиблись на встречном движении галлы с римлянами, как Крикс пронзил одного легионера, затем второго, зарубил кинувшегося на него центуриона, а немного позже, как могучий галл упал на одно колено, поражённый копьём в грудь, и, в самом конце, как подскакавший всадник с пышным плюмажем снёс Криксу голову.
***
- Это Крикс, господин, - произнёс Квинт Арий, - бросив человеческую голову под ноги лошади консула.
- Молодец, претор, - даже не посмотрев вниз ответил Луций Геллий Публикол, - твой плебейский род уважаем и знаменит многими сильными воинами, можешь забрать себе этот сувенир.
- Немногие галлы убегают. Прикажете преследовать, господин?
- Нет. Там даже не шайка разбойников, а деморализованный сброд, не представляющий никакой угрозы. Как бы мне не хотелось скорее отправиться на помощь Лентулу, но надо признать, за сегодняшний день легионеры устали сверх меры. Передай легатам и префектам пусть разбивают временный лагерь. Ночь переждём здесь, а завтра двинемся дальше.
- Будет исполнено, господин. – ответил Квинт Арий, а затем обратившись к ближайшему солдату, добавил, - легионер, отнесёшь голову в мою палатку, как только её поставят. – и вдарив коня по бокам поскакал выполнять приказ консула.
Римлянам была нужна пауза, чтобы восстановить силы и перевязать раны. Наутро они двинулись вдоль побережья на север. Можно не сомневаться, если бы консул знал, что Гней Корнелий Лентул уже потерпел поражение и отступает в сторону Рима, то и сам бы приказал легионам идти обратно по Аппиевой дороге, но Луций Геллий Публикола прибывал в блаженном неведении и в эйфории, теперь поразившей его и всех римлян из-за победы над восставшими: ведь до этого мятежники всегда брали верх над посланными против них войсками. К полудню, ехавшие впереди легионов дозорные сообщили, что армия Спартака менее чем в тысяче парных шагов (примерно полтора километра).
Неожиданное появление мятежников, с точки зрения консула могло иметь три объяснения. Первое и наиболее вероятное: Лентул разбил восставших и сейчас перед легионами Геллия, лишь беспорядочно бегущие от преследования рабы. Второе, соответствующее первоначальному плану консулов: Спартак уклонился от сражения и выступил на помощь Криксу, а армия Лентула преследует восставших по пятам. Третье, невероятное: мятежники уничтожили армию второго консула. Первые два сулили победу, причём первый был наиболее желателен, поскольку позволял Луцию Геллию Публиколе целиком присвоить какие-никакие лавры победителя Спартака себе: ведь тогда получалось именно он добил восставших. Во втором пришлось бы делить славу с Гнеем Корнелием Лентулом. Ну, а третий… грозил поражением. Впрочем, выбора у консула не было.
Третья битва за последние дни оказалась не менее кровавой: потери обеих сторон исчислялись тысячами. Римляне были разбиты наголову, лишь немногим, в том числе консулу, удалось бежать. Спартак вновь наглядно показал, что с ним надо считаться и полумерами в подавлении восстания не обойтись.
Вечером гладиаторы праздновали победу и отмщение Крикса. Несмотря на потерю друзей и соратников у мятежников нашлись поводы для веселья. Люди радовались, что сами остались живы, что разгромили врага и их жизням в настоящий момент ничего не угрожает, они сыты, а зрелище обеспечил Спартак, вновь устроивший гладиаторские бои с участием захваченных в плен легионеров. Тех, кто отказывался сражаться друг против друга, тут же убивали на месте. В итоге набралось примерно сто пятьдесят пар.
- Пирамида Маслоу во всём великолепии, - мрачно заметил вслух Сурков, сидя на склоне и наблюдая за происходящим внизу смертоубийством и веселящимися мятежниками, - удовлетворили базовые потребности в безопасности и физиологии, теперь развлекаются.
- Не суди их строго, это нормальное поведение в состоянии постоянного стресса, в котором они пребывают, - произнёс за его спиной UCU528, неслышно подошедший к Игорю.
- Тит, какой-то пир во время чумы выходит.
- Нет. Такое время и таковы их нравы. Нельзя подходить к людям и событиям прошлого с современными мерками. То, что тебе кажется диким, здесь норма. Мы не можем их изменить.
- А события изменить можно? Сомневаюсь. Пока я не видел ни одного отклонения от того, что рассказывали мне на уроках истории.
- Конечно. Ведь ты же ничего не знаешь о Македонской империи после смерти Александра III Великого.
- Не знаю, - пробормотал Сурков, - она развалилась.
- Вот видишь. На самом же деле изначально империя существовала сотни лет и лишь наше вмешательство, то бишь, устранение первого императора уничтожило огромное государство. Так, что историю можно изменить. Я это точно знаю.
Киборг дружески похлопал человека по плечу и снова ушёл во тьму, оставив Игоря один на один с сомнениями и раздумьями.