Яркая вспышка света в темноте, волна мурашек по телу, резкий поток свежего воздуха, врезавшегося в мое уставшее лицо, такой спектр всех возможных ощущений говорил лишь об одном — мы дома. Всего лишь какое-то мгновение смешанных чувств и вот мы оба стоим на пороге родного мне дома. Радость в такие моменты передать невозможно, когда после десятка часов пребывания в холодной и вечно пустой Бездне ты наконец возвращаешься в реальность, ощущая каждую пылинку в душном холле, слыша каждый шорох в доме и за его пределами. Войд смогла перенести нас именно в то место, которое было на фотографии — удивительно. Вот лестница, на которой в тот день стояли Хорнет и Итачи, а сейчас на том же самом месте стоим мы вдвоем.
— Цветок? — произнесла Войд в скрытом замешательстве.
Она ожидала увидеть здесь предмет своего интереса, но не думала, что мне придется ее обмануть, дабы наконец вернуться домой. Мне даже немного стыдно за свой поступок, ведь Войд так сильно мне помогла, а осталась совсем без награды за свои труды. Я спустился с лестницы ко входу в дом, где в горшках около двери были подвешены красивые хризантемы, хотя еще недавно там находились любимые цветы Хорнет — целозии. Я хорошо запомнил эти названия, потому как эта женщина прожужжала мне все уши, пока выбирала декор для каждой комнаты, не обойдя стороной даже туалет. Достать цветы в городе сейчас нелегко, только имея связи можно заполучить что-то необычное, а не скучнейшие в своем великолепии одуванчики или ромашки. Еще до мирового катаклизма парочки любили обмениваться подарками, преподнося партнеру что-то не очень интересное, но символическое. В качестве подарка девушке выступали именно цветы, которые тогда никто так сильно не ценил — люди собирали огромные букеты всех возможных оттенков и раскидывались ими направо и налево по любому поводу и без него, пока все человечество в миг не лишилось такого рода подношений. Сейчас же цветы в сотни раз дороже, чем астронит — обычный радужный камень, найденный в недрах Гармонийских земель, не имеющий практического применения, как такового, однако получивший себе место в ювелирном деле. Именно астронит сейчас используют в бижутерии, потому он очень популярен в качестве подарка второй половинке. Подойдя к горшку, я осквернил старания садовника, который так старательно выращивал эти хризантемы, вырвав с корнями цветок, чтобы в конечном итоге он попал в руки какого-то гуманоида из Бездны на растерзание.
— Держи, — произнес я, протянув цветок Войд.
— Цветок, — взяла его она в руки без каких-либо эмоций, как бы ей не хотелось их показать.
Дом казался отличным от того, каким я его запомнил — это место претерпело перестановку: совсем другие шторы, ковры, мебель. Неужели девочкам совсем нечем было заняться в мое отсутствие? Кстати говоря, никого из них я до сих пор не увидел, лишь журчание воды в аквариуме, которого здесь тоже не было, выдавало в холле хоть какую-то живность. Где же все, неужели начали собрание без меня? Я ступил вверх по лестнице, двигаясь в направлении гостиной, тогда мне в глаза кто-то попал, шагнув навстречу. Я поднял глаза, которые привычно смотрели в пол и увидел совсем незнакомое лицо.
— Ты кто такой? — произнес противный женский голос. — Ну-ка быстро пошел отсюда! Вон из моего дома! Освальд, милый, выгони его!
— Какого черта? — возмутился я. — Вы в моем доме! Сами выметайтесь!
— Чего? — оторопела она. — Заткнись, хам! Проваливай отсюда!
Она схватила веник, удобно расположенный рядом, или скорее забытый на лестнице, после чего принялась меня им мутузить.
— Окаянный! Забрался в чужой дом средь бела дня, еще и права качает! Получай! — кричала она.
На крик вслед за ней вышел огромный мужчина, ростом точно не меньше двух метров и мускулатурой втрое больше моей руки, тут-то я точно понял, что лучше уйти. Я мог бы вмиг расправиться с обоими, но проливать кровь невинных противоречит моему кредо.
— Что за хрень? Где Хорнет? — протестовал я.
— Мисс Ишимару больше здесь не живет! Мы купили этот дом и тебе здесь не рады, оборванец! — пояснила женщина, продолжая избивать меня веником.
Войд с интересом наблюдала за этой картиной, не желая вмешиваться. Странно, что новые хозяева дома обратили внимание именно на меня, а не на голое подобие девушки в холле. Поверить не могу, что Хорнет успела продать дом за то время, пока я находился в Бездне. В голову приходят несколько причин, которые подтолкнули ее на такой шаг — либо паранойя, либо серьезные проблемы. Делать нечего, придется поскорее уйти — нет смысла перечить разъяренной женщине. Бросившись вниз по лестнице, я схватил за руку Войд и потащил ее к выходу, открыл замок, распахнул дверь, и мы оба вывалились наружу под громом хозяйских криков, а затем затаились в переулке с правого торца дома. Как представлю лица этих людей, строящих догадки о том, как мы попали в закрытый на щеколду дом, так сразу хочется смеяться без остановки. Приходя в порядок после такой нелепой картины, я уселся на землю, оперевшись на стену и задумался, что же делать дальше. Сейчас я снова бездомный, только теперь в компании голого гуманоида, не понимающего, что вообще вокруг происходит. Она все время вертит головой и с интересом рассматривает все, что попадется на глаза, будь то кирпич или банановая кожура.
— Нам нужно тебя одеть, — обратился я к Войд.
— М? — промычала она в ответ, не понимая посыла моих слов.
— Черт бы тебя побрал, Войд, — вырвалось у меня. — Что же делать?
— Цветок, — сказала она, показав мне уже знакомую хризантему.
Пускай ее действия не имели никакого смысла, но у меня появилась идея, ради которой придется дважды рискнуть. В гробовом молчании я подошел к мусорке под окном, в которую любила сбрасывать сверху тяжелые мешки наша любимая лентяйка Юмико, и принялся шарить в ней руками в поисках заветной цели. Еще минуту я ковырялся в груде мусора, пока не нащупал бутылку, в которой осталось немного жидкости. Я дернул улов наружу, заполучив тем самым пластиковую бутылку недопитой минеральной воды — бинго.
— Вода, цветок, — проговорил я, открутив крышку и протянув своеобразную лейку Войд.
— Цветок, лейка? — оторопела она.
— Да, все верно, держи, — подтвердил я.
Мне хватит того времени, которое Войд уделит поливанию цветка, пока я раздобуду хоть какие-то вещи. Оставив ее наедине со своими пристрастиями, я сделал размашистый прыжок в приоткрытое окно на втором этаже, выходящее в коридор. Зацепившись за скат окна, аккуратно подтянулся наверх, дабы разведать обстановку, и, только убедившись в отсутствии лишних глаз, я залез внутрь дома. Ближайшими ко мне комнатами были туалет и спальня Амелии, а когда-то и ее брата. Первое, что пришло в голову — это пойти в комнату, может там будет что нацепить на Войд. Приоткрыв дверь, я осторожно заглянул внутрь, где никого, судя по всему, не было. Удача оказалась на моей стороне и в глаза кинулась огромная кофта, лежащая на кровати в компании еще не остывшего утюга. Разумно предположить, что она принадлежит тому огромному бородатому мужчине по имени Освальд — сойдет. Схватив кофту с кровати, я сразу ринулся на выход, но, уже переступив через подоконник одной ногой, опомнился, увидев из приоткрытой двери в туалет ботинки, стоящие в одиночестве на сушилке. Схватив еще и ботинки, я наконец мог уйти, потому без задней мысли прыгнул со второго этажа наружу.
— Фух, это оказалось куда легче, — вслух произнес я. — Войд, я раздобыл тебе шмотки.
Стоило мне посмотреть на последнее место дислокации девушки — ее там не оказалось.
— Войд? — окликнул ее я.
Ответа не последовало, она куда-то сбежала за ту минуту, которую я провел внутри. Этого только не хватало, мало того, что из дома выгнали, так еще и зря время потратил. Огорчившись таким раскладом дел, я тихим шагом поплелся вглубь переулка, но стоило завернуть за угол, передо мной предстала весьма забавная картина.
— Мяу, — послышался характерный для котика звук.
— Мяу, — ответил ему женский голос.
Так вот ты где, беглянка. Чувствую себя отцом, потерявшим ребенка, отвернувшись на какой-то момент.
— Ну, что ты, познакомилась с котом? — присел я рядом.
— Мяу, — выдавила она, показывая пальцем на бродящего полосатого котика.
— Это — кот, — пояснил я.
— Мяу, — настырно возразила она.
— Кот, — не сдавался я. — Кот делает «мяу», понимаешь?
— Кот, — повторила она.
— Да, правильно, кот, а теперь встань, — скомандовал я.
Силой подняв Войд с корточек на ноги, я принялся напяливать на нее кофту, которая оказалась настолько огромной, что спрятала целиком руки и шею, а вместе с тем прикрыла все, что находится ниже. Следом были ботинки, но обуть живую куклу оказалось совсем непросто. Она то ли дело брыкалась, пытаясь снять кофту, а держать равновесие в таком положении совсем непросто, потому ее нога все время стремилась обратно на землю, стоило мне ее поднять.
— Угомонись! — приказал я, но эффекта не последовало.
Спустя некоторое время адских мук, Войд наконец оказалась целиком одета, осталось только как-то успокоить бушующего гуманоида, не понимающего, почему я укутал ее свободное тело в тюрьму хлопка и кожи. Взяв ее за руки, я положил их на свою грудь, чтобы она пощупала идентичную кофту.
— Вот, кофта, — пояснил я. — Это надо носить, а не рвать.
— Кофта, — прорычала она.
Стоило мне отпустить ее руки, она сразу же схватилась обратно за одежду и продолжила тянуть ее во все стороны. Изрядно устав от такого брыкания я влепил ей подзатыльник, от чего Войд сильно опешила, не понимая того, что сейчас вообще произошло.
— Хватит, — злобно произнес я.
Она стояла как вкопанная, но такой расклад куда лучше, чем беспорядочное размахивание руками. Теперь можно вернуться к делам — поиску друзей. Сейчас я прекрасно понимаю, что все резко залегли на дно после событий того вечера, потому отыскать кого-то будет слишком уж сложно, но зацепки все же имеются. Вероятнее всего, Юмико сейчас находится в квартире Амелии, отрезанная от остальных — мы ведь сломали наши переговорные устройства. Мне не остается ничего более, кроме как пойти туда, но, если кто-то на улице узнает меня — дело плохо.
Накинув капюшон и взяв Войд за руку, я двинулся в сторону квартиры Амелии, которая находится не так далеко. Большую часть времени она шла молча, но иногда вспоминала кота, который остался где-то позади, и крошила на куски тишину своей имитацией кошачьего мяуканья, что привлекало слишком много внимания, о котором девушка даже и не задумывалась. По пути мне в глаза кинулся ларек, в котором продавались всякие разные маски, начиная с обликов супергероев для маленьких фанатов и заканчивая брутальными тактическими шлемами. А что если я прикуплю себе такую? Хорошенько взвесив пользу от покупки, я пошел на сближение с продавцом.
— Здравствуйте! Чего желаете? — заговорил продавец. — В моем магазине можно найти маскарадные маски для парочек, есть хороший вариант для девушки!
— Нет, спасибо, ей не нужна, — отрезал я, — а вот мне бы заиметь такую маску, которая хорошо защищает от встречного ветра.
У меня не было идей, как намекнуть ему на то, что нужно скрыть лицо. Если сказать напрямую — это вызовет лишние подозрения, которые мне совсем не на руку.
— Встречного ветра? — оторопел он. — Вы у нас любитель скорости?
— Можно и так сказать.
— Есть хороший вариант для вас, — он достал со стенки с крючками причудливую черную маску. — Вот, посмотрите.
— Что это? — поинтересовался я.
— Мотоциклетная маска, раритет! — хвастался он. — Такие любили довоенные байкеры, которые разъезжали по дорогам на своих огромных мотоциклах! Только для нее нужен шлем, поскольку маска надевается поверх него. У вас такой есть?
— А зачем шлем тому, у кого нет байка? — подметил я. — В Гармонии таких не сыщешь.
— Тоже верно, — подтвердил он. — Тогда можете взять просто для красоты, она как раз создавалась именно для того, чтобы защищать от ветра.
Мне по душе эта маска, ведь именно такая мне и нужна — она полностью закрывает лицо снизу доверху, от самого подбородка и до верхушки лба.
— Беру, сколько стоит?
— Шестнадцать кредитов.
Хотелось бы спросить, на каком основании так дорого, но не в моих интересах сейчас спорить, потому я протянул продавцу требуемые деньги и забрал маску.
— Спасибо за покупку, до свидания! — радостно лепетал он.
— Всего доброго.
Распрощавшись с продавцом, я сразу же нацепил приобретение на голову, которое очень удобно и плотно на ней сидело. Отныне можно не бояться сверкать лицом, но немного расстраивает факт того, что капюшон все еще нужен для гарантии полной изоляции образа.
***
Некоторое время спустя мы с Войд все же достигли квартиры Амелии. Встав перед дверью, я неплохо так занервничал, опасаясь худшего.
— Юми, открывай, это Ашидо! — произнес я, стуча в дверь.
Но сколько бы не приходилось стучать — в ответ лишь гробовая тишина. Можно было подумать, что Юмико прячется и боится мне открывать, но внутри не мелькало и частички ее присутствия. Либо ее действительно тут нет, либо я стал настолько силен, что больше ее не чувствую.
— Войд, можешь помочь? — обратился я к ней. — Мне надо туда.
— М? — непонимающе наклонила голову она.
— Цветок, кот, туда, — пытался я хоть как-то намекнуть, показывая на дверь.
Войд лишь мычала, не зная, что я от нее хочу, потому пришлось смириться с таким безвыходным положением и сдаться. Что бы это могло значить? Хорнет за такой короткий срок умудрилась продать дом, Юмико не оказалось на квартире Амелии, куда мы договорились бежать после вылазки. Что мне теперь остается? В голову приходят только те варианты, которые не касаются нашей безымянной организации, а именно Илия и Наталья. Если с первым дело совсем плохо, поскольку он как вольная птица, которую сам никогда не поймаешь, то с Натальей все вполне понятно — нужно вернуться в «Гидру». Если так подумать, то сегодня должен был закончиться мой отпуск, после которого оборванцу с улицы пришлось бы снова взяться за несерьезную работу — хороший сценарий для возвращения блудного бродяги в гнездо к мамочке.
— Идем, Войд.
Таскание балласта за собой добавляло трудностей в и без того мрачную картину безысходности, но благо она хотя бы не жалуется, а лишь подчинительно плетется за мной.
***
Часами петляя по грязным закоулкам мы наконец-таки вышли на финишную прямую — в родной Дрянной район. Путь лежал через аж через Академический и Дипломатический район, по которым пришлось идти пешком — кольцевое метро в этот день не работало по неизвестным причинам. Опасная дорога с далеким пунктом назначения, но кроме как к Наталье, мне больше некуда идти. Оказавшись на позабытых улицах района, я затерялся в окружении, но в конечном итоге смог выйти к заветному бару на цокольном этаже, вывеска которого по какой-то причине была завешана черной матовой пленкой — такую вешают на вывески только в случае грубого нарушения закона владельцем помещения или в связи с неуплатой аренды. Однако рядом виднелись яркие радужные светодиодные столбы и совсем иная вывеска «X6». Неужели и «Гидра» претерпела изменения, переименовав свой бар? Меня напрягают такие радикальные изменения вокруг, будто все вдруг решили спрятаться от меня.
Ступив на ступени, ведущие ко входу в бар, я оказался перед заветной дверью, остается лишь сказать пароль. Я постучал в железную дверь, после чего в ответ послышался возглас:
— Кто там?
— Кхм… Собака не лает без пива, кабан не смеется без джина, хомяк не дышит без водки…
— Ты что, совсем идиот? — прервал голос за дверью. — Иди отсюда, алкаш!
И что это значит? Я так усердно вспоминал пароль по пути сюда, чтобы меня так нагло отшили? Все же правильно сказал, тогда на каком основании этот мужик меня затыкает?
— Ну держись, придурок, — прорычал я.
Следом за дерзкими словами последовал сильный удар ногой в дверь, которая тут же слетела с петель, а затем рухнула вниз, впечатав вышибалу собой в пол. Стоило мне заглянуть внутрь, передо мной оказался совсем не тот привычный бар с красивой отделкой из сосновой древесины, душевной компанией за каждым столом с мягкими диванчиками, запахом курева и полуживым бедолагой на полу, а какой-то пижонский клуб со сценой посередине, освещенной диско-шаром и прожекторами.
— Эй, эй, что ты творишь? — кричал незнакомец в строгом костюме, который, судя по всему, тоже был вышибалой.
— Какого черта тут происходит? — возмутился я.
Мужчина направил на меня пистолет, который я рефлекторно выбил у него из рук на пол, после чего отправил наглеца в нокаут. В порыве гнева я пинал все и всех, ронял напитки со столов, пока ко мне не подошел какой-то старик. Он выглядел совсем спокойным, что отличало его от взволнованных посетителей этого места. Он подставил свою ладонь мне перед грудью, как бы останавливая, после чего похлопал по плечу и сказал:
— Идем, дружище, выйдем. Я знаю, зачем ты пришел.
Еще бы немного и старик валялся бы среди остальных, но спокойствие удава спасло его от этой участи. Мы вышли наружу, прихватив с собой вечно бесчувственную и отреченную от реальности Войд. Он был одет в длинное темное пальто, в руках трость, а на голове шляпа. Пройдя за угол во двор, он уселся на лавочку, достал сигарету и подозвал меня к себе. Вслед за ним мы с Войд тоже заняли место на лавочке.
— Ты привык видеть это место другим, да? — произнес старик.
— Там когда-то был бар, — спокойным голосом сказал я. — А сейчас какое-то сборище клоунов. Вы знаете, что случилось с «Глоткой Гидры?»
— Ах, ты еще помнишь «Глотку Гидры», юноша, — поддразнивал он. — Ее давно уже нет, с тех пор как сама «Гидра» распалась.
— Что значит распалась? — опешил я. — Что случилось?
— То и значит, «Гидра» распалась, и всем нам пришлось разойтись, — пояснил старик.
— Вы тоже были из «Гидры»? — поинтересовался я.
— Если ты так спрашиваешь, значит и сам когда-то был частью большой семьи — нашей семьи. Меня зовут Уильям, а тебя как, малец?
— Не могу сказать, слишком опасно, — отстранился я.
— Вот как. А чем же так опасно твое имя? Неужели кого-то боишься? — подтрунивал он.
— Скорее из осторожности, не знаю кому можно доверять.
— Понятно. Знаешь, что я тебе скажу, как человек старый и мудрый? Решая, с кем быть, ты должен поступать так, как велит сердце, а не предписывает твое имя, — посоветовал Уильям.
— Плохой способ вытянусь из меня слово, — промямлил я.
— Мне не так важно, как тебя зовут. Достаточно того, что ты — друг мой близкий, моя семья, от которой у меня нет секретов. Раз уж ты такой недоверчивый и ворчливый в своем возрасте, тогда я скажу, кто я такой.
— Обычный старик, разве нет?
— Уильям Дэвидсон, бывший босс «Гидры», ныне обычный старик, тут ты прав.
— Это правда? — удивился я.
Подумать только, сам босс «Гидры» сейчас сидит со мной на одной скамейке. Правда ли все то, что он говорит — могу только догадываться.
— Только тебе решать, во что верить, бродяга, — усмехнулся он.
— Тогда вы, должно быть, знаете фамилию Натальи, которую она от меня тщательно скрывала?
— Наталья? Дай-ка подумать, — Уильям демонстративно схватился за подбородок. — Это та девушка, которая вечно с сигаретой во рту?
— Она самая, — подтвердил я.
— О-хо-хо, помню такую, она всегда злилась, когда я называл ее кроликом, — смеялся старик. — Эх, было время. Наталья Рейх — глава одного из подразделений «Гидры», которое располагалось здесь. Ты ведь на нее работал, а?
— Да, я был посыльным — доносил слова своего босса до остальных членов «Гидры» и до наших врагов.
— Ого, мы таких всегда называли «шнырями» между собой. Денег хоть нормально давала?
— Вполне. На жизнь хватало.
— Знаешь, даже такие, как ты, все равно часть нашей семьи. А девушка с тобой тоже из наших? — поинтересовался Уильям.
— Нет, знаком с ней не больше дня, — пояснил я.
— А как так получается, что вы вместе пришли сюда?
— Лучше не спрашивайте — долгая история, истоки которой лежат по ту сторону реальности.
— О-хо-хо, а вдруг она сговорчивее, чем ты. Имя хотя бы могу у нее спросить?
— Попробуйте, — с саркастической насмешкой сказал я.
— Эй, девушка, как вас зовут? — обратился он к Войд.
Ответа, как и ожидалось, не последовало — она лишь заинтересованными глазами смотрела в небо, наблюдая за пролетающими мимо птицами.
— Ничего толкового она вам не скажет, сколько не старайтесь, — пояснил я. У вас есть вода?
— Вода? Жажда замучила? — оторопел Уильям.
— Не в жажде дело, я сейчас покажу кое-что интересное.
— Вот, конечно, держи, — он протянул мне маленькую пол-литровую бутылочку воды, достав ее из внутреннего кармана пальто.
Пришло время представления для уходящего поколения.
— Войд, — окликнул я витающую в облаках девушку.
Услышав свое имя, она опомнилась и повернулась ко мне. Уильям уже успел удивиться тому, что мне удалось привлечь ее внимание.
— Вот вода, полей цветы вон там, — я показал на одуванчики в паре метров от нас.
— Вода, цветок, полей, — прохрипела Войд, после чего взяла бутылку и взялась за любимое дело.
Уильям внимательно смотрел за происходящим, не понимая, что я этим хотел до него донести.
— Она знает всего несколько слов: вода, лейка, цветок, мяу, кот, кофта, а также свое и мое имя, — объяснил я.
— Что за девушка такая странная? У нее какие-то проблемы с развитием? — осторожно спросил он.
— Что-то вроде того, она как ребенок, которого многому предстоит научить.
— Интересный случай. А вы, юноша, знаете сколько ей сейчас лет?
— Понятия не имею, она мне точно об этом не скажет, — усмехнулся я.
Глядя на Войд, я заметил, что она встретилась с какими-то трудностями и не может полить одуванчики, потому нервно трясет бутылкой и бьет ее об землю. Какое-то время она так и сидела, размахивая руками, пока наконец не додумалась подойти ко мне.
— Лейка, — прохрипела она, вытянув перед собой бутылку.
— Как же так, совсем забыл про крышку, — опомнился я.
Одно простое движение и бутылка снова оказалась пригодной для роли лейки, тогда я и отдал ее обратно Войд.
— Спасибо, Ашидо, — сказала она, после чего вернулась к делам насущным.
— Ашидо, значит, — повторил Уильям.
Не знаю, как так вышло, что Войд умудрилась запомнить слово «спасибо», так еще и связала его с моим именем, в качестве обращения. Одно ясно точно — она нагло раскрыла инкогнито.
— Что ж, — вздохнул я, — раз уж такие дела, представлюсь, как подобает. Ашидо Такаги — так меня зовут.
— О-хо-хо, не думал, что встречу тебя лично, друг, — усмехнулся старик.
— Вы меня знаете? — вопрос с очевидным ответом.
— Я хорошо тебя запомнил, красноглазый юноша. На празднике ты дал жару, я даже зауважал тебя, послушав все, что ты говоришь.
— Вы думаете, я не вру?
— Не знаю, — ответил Уильям, — но хочу верить, что все сказанное тобой — правда.
— Уильям, скажите, я в тот день был со светловолосой девушкой, вы не знаете, где она может быть?
— Ну и вопрос ты задал, ей-богу, — закашлялся он. — Я ее не видел с того дня ни разу, точно так же, как и тебя. Откуда ж мне, старику, знать где сейчас твоя подружка?
— И то верно, прошу прощения за глупый вопрос.
— Все в порядке. Если ты ее ищешь, это значит только то, что она тебе дорога и ты все еще не утратил надежду.
Это правда, старик — дороже Юмико у меня никого нет, но это не значит, что я обесцениваю остальных своих друзей: Хорнет, Амелию, Итачи. Даже такие, казалось бы, незначительные люди, как Илия, мне дороги. Хочется поскорее с ними всеми увидеться и поделиться тем, что я испытал, одержав победу над Хандзо и побывав в Бездне всем своим сознанием. Но где же мне их искать? У нас не было никакого резервного плана на случай, если мы вдруг разминемся. Узнав о том, что теперь и «Гидры» нет, а вместе с ней в небытие пропала и Наталья, я снова погружаюсь в безнадежное одиночество в компании одной лишь Войд, с которой поговорить толком и не о чем. Пока в сердце еще теплиться надежда, нужно цепляться за все, что придет в голову, ведь я еще не был дома у Юмико, не был ни у одного партнера Хорнет, которым она, вероятно, оставила свои контакты. Будь у меня с собой хотя бы пейджер, который остался дома в тот день, я мог бы отправить им сообщение, но они, скорее всего, прихватили его с собой, когда уходили. Номера я никогда не запоминал, потому не могу просто воспользоваться другим устройством. Из дальнейших вариантов развития событий может быть лишь оставленное послание на значимых для кого-то из моих друзей мест. Это может быть записка на могиле Анны и Леонхардта Акина для Амелии, просьба к владельцу кафе «Север», куда обычно ходит Хорнет, а может даже что-то громкое, чтобы привлечь внимание Илии. В любом случае нужно думать, и думать глубоко и проницательно, вчитываясь в каждый пункт биографии моих друзей. Если я не справлюсь даже с этим, какой тогда из меня шепот примирения и вершитель истории — так и останусь никем.
— Уильям, скажите, вы верите в то, что у меня все получится?
— В каком плане? — уточнил старик.
— Ну, что я смогу пройти по своему пути и не оступиться, не затеряться в чаще, встретившись с преградами жизни?
— Прежде чем задавать сложный вопрос по сомнительному сценарию, сначала спроси себя о чем-то глобальном. Допустим, за что ты борешься, Ашидо?
— За свободу, — без капли сомнения ответил я.
— За свободу? Ты чувствуешь себя птицей в клетке? — изумился старик.
— Вам, простым людям, не понять, каково это, прятаться в тени и проживать каждый день, как последний, боясь лишний раз показаться на глаза прохожим, перебиваться едой с помойки в надежде найти работу, смотреть на смерти друзей от рук бесчинствующих убийц и переживать за жизнь каждого, кто идет по тому же пути. Каково это, быть простым человеком? Спокойно ходить по земле и наслаждаться жизнью? Работать на благо семьи и возвращаться домой к детям и горячему ужину?
— Я тебя понял, друг. Мне и вправду не понять половину из того, что ты перечислил, но и таких человеческих благ, как семья, мне тоже не понять. Какой бы ты не избрал путь, иди по нему с высоко поднятой головой, не озираясь по сторонам. Но раз уж ты выбрал для себя такую судьбу, крепко усвой то, что я сейчас тебе скажу — лишь утратив все до конца, мы обретаем свободу. Куда бы не несли тебя крылья, будь готов к тому, что вмиг можешь все потерять.
— Я запомню ваши слова, Уильям, — пробормотал я, опустив голову.
— Я буду верить в тебя. Прощай, Ашидо Такаги.
Уильям поднялся со скамейки и медленным шагом скрылся за углом дома, а мне на душу лег тяжелый груз осознания того, что я ставлю под угрозу жизнь всех, кого люблю. Старик прав, ведь чем больше людей со мной будет идти бок о бок, тем больше шанс того, что кто-то из них рано или поздно умрет, оставив за собой горечь потери. Я не знаю, что случилось с Юмико, когда я пропал, потому начинаю думать о худшем. Стараясь отбиться от дурных мыслей, я вслед за некогда незнакомым мне человеком поднялся со скамейки, привычно взял Войд за руку и двинулся в единственное место, где мы можем поспать — безлюдный переулок, в котором когда-то любили стоять мои коллеги из «Гидры». За всеми этими похождениями часы пробили полночь, я устал настолько, что был не в силах искать себе ночлег где-то не под открытым небом. Расположившись на твердом асфальте под козырьком на углу двух домов, в компании гнилых досок и картонных коробок, я быстро погрузился в сон.