Прожив совсем недолгую и трудную жизнь в грязи и нищете в один момент начинаешь проклинать Господа за то, что на твою долю выпала именно такая судьба. Изо дня в день приходится пахать ради того, чтобы выжить, попутно пытаясь избежать столкновений с гадкими переносчиками болезней и злыми представителями своего же собственного рода. Все в этих местах жалуются на условия своего существования, мечтая лишь об одном — поскорее выбраться, но мало у кого это получается, потому все мы вынуждены оставаться в ловушке безысходности, желая всего самого наихудшего тем, кому больше всего завидуем.
Я всегда была особенной, потому что такая точка зрения казалась мне дикой и неправильной, она говорила лишь о человеческой слабости и бессилии перед лицом уготованной тебе доли жителя Трущоб. Пока окружающие меня люди утопали в черной зависти и каждый день плакались друг другу в плечи о том, как они ненавидят всю эту слякоть, я всегда любила Трущобы, подпитывая свою любовь великой мечтой — когда-нибудь спастись самой и повести за собой остальных, принеся в Богом забытое место первую крупицу человеческого счастья.
Будучи совсем маленькой, я крепко убедилась в своей уникальности, открыв для себя неведомую никому ранее способность управлять жидкостями. В тот день бабушка растопила печь и поставила кипятиться воду для привычного семейного ужина, а сама ушла заниматься другими бытовыми делами. Я была очень голодной и все никак не могла дождаться супа, от которого меня отделял целый час времени у плиты, потому сама взялась за готовку чего-нибудь простенького — жареных яиц.
Родители с самого детства учили меня всему, что умеют сами, готовка тоже не была исключением, потому после долгих лет практики проблем с пропитанием у меня не было, если в погребе лежало хоть что-то, что можно было приготовить. Достав три яйца и захватив с собой масло, я поднялась обратно на кухню и принялась бегать вокруг печки, обжаривая лакомство на скорую руку.
Когда все было уже готово, я по нелепой случайности из-за собственной неаккуратности локтем зацепила ручку чугунной сковородки, спрыгивая вниз с подставки для особо маленьких членов семьи, тем самым разлив на пол масло. Ругаться бы никто не стал, но не хватало только кому-нибудь упасть из-за моей оплошности, потому я сразу же двинулась за тряпкой, оставив еду на столе, чтобы исправить то, что натворила.
Когда заветная мокрая тряпка уже была в руках, а я вернулась на кухню, перед взором предстала картина, как бабушка медленной походкой плетется к кастрюле, чтобы продолжить готовку.
— Бабушка, стой, там масло! — прокричала я, пытаясь предупредить ее, но было уже поздно.
Она поскользнулась, тело устремилось вниз, в той же манере нелепо зацепив рукой емкость с кипятком, вода из которой была готова в миг лишить любимого и немощного члена семьи жизни. Увидев это, я очень сильно испугалась и закричала, выставив перед собой руку, и каково же было мое удивление, когда смертоносная жидкость вдруг повисла в воздухе, так и не соприкоснувшись с огрубевшей морщинистой кожей.
Таким образом по Трущобам разлетелась весть о девочке-ангеле, спасшей собственную бабушку, продлив ей жизнь всего лишь на какие-то пару лет, что сделало меня весьма популярной и всеми любимой, но у такого статуса была и обратная сторона медали — на меня стали охотиться люди из королевской гвардии. Поначалу в Трущобах то ли дело мелькали чужаки в белых халатах, которые следовали по пути дипломатических решений, но из-за того, как грубо и враждебно их здесь встретили, пряник обернулся кнутом — следующие гости вторглись в наши земли уже с оружием.
Мне было всего десять лет, когда я убила первую группу гвардейцев, пришедших по мою душу в самое обычное весеннее утро, когда я помогала знакомому дедушке с готовкой на уличной кухне. В ночь перед судьбоносным днем шел сильный ливень, потому наутро все дороги оказались залиты водой — сама природа была на моей стороне, благодаря чему я смогла дать отпор и выжить, надолго оставив след присутствия посторонних где-то под землей.
С тех самых пор временами в Трущобах стали мелькать другие группы охотников на ренегатов, потому я была вынуждена обратиться за помощью к другим обитателям Трущоб, чтобы все они признали мою смерть. Родные люди пошли навстречу и даже соорудили своеобразную могилу из камней и палок, увековечив на ней давно прижившееся имя — «Ангел Трущоб». Это сработало и через некоторое время чужаки смирились со своим провалом, оставив меня и Трущобы в покое, будучи не в силах вытянуть из них что-либо еще.
Я была безмерно благодарна всем, кто спас меня от участи тухлого мяса или чего хуже — гвардейской псины. В сердце созрело чувство неисчерпаемого долга, которое еще больше подпитывало любовь ко всему живому вокруг. За долгие годы люди настолько привыкли говорить о том, что Хомуры не существует, что это уже вошло в традицию, потому-то Ашидо и его команде пришлось столкнуться с такими трудностями во время своей миссии, о чем мне поведала живущая на соседней улице баба Нюра, и, честно говоря, я точно не знаю, как расценивать их столь внезапное появление.
Раз уж в этих краях появился нашумевший в городе «Спектр», а его главой оказался лишь мельком знакомый мне Ашидо, с порога заявивший о намерении завербовать меня — это не просто так. Не хотелось бы этого признавать, но городская чернь принесла в этот район спасение, ведь Трущобы спасла не я, а мы. В одиночку у «Ангела Трущоб» ничего бы не вышло, как и у них, но стоило нам объединиться, как проблема сама собой рассосалась, потому сейчас я искренне верю в благонадежность Ашидо и его людей — но как объяснить это родителям? Я же не могу просто сказать о том, что Трущобы спасла чернь, залатав «случайно» взорванную дамбу, а я наивно им поверила и собралась сбежать из родного дома, оставив всех без защиты — что же делать?
Если так подумать, то появление того типа Калипсо не было случайным. Скорее всего, он решил таким образом меня выманить, подорвав дамбу, ведь только я была способна сдержать разрушительный поток океанской воды, что сделало бы меня крайне уязвимой. Он знал о моей силе, связях, принципах и слабостях, но не был готов к сюрпризу, который и для меня оказался неожиданным. Калипсо пришел сюда с твердым намерением убить, не поверив в чушь про могилку на заднем дворе, и только благодаря «Спектру» рыбка сорвалась с крючка, из-за чего мне снова приходится мириться с чувством колоссального долга перед спасителями. Подумать только, четыре года прошли в полной гармонии без единого намека на угрозу для жизни, как вдруг с неба свалилась тонна всех возможных проблем и сложных решений.
— Я дома! — прокричала я, ступив на порог собственной дряхлой избы, все еще не придумав по пути план того, как бы покинуть Трущобы, никого не обидев.
— С возвращением, Аврора! — послышался голос отца откуда-то издалека.
— Бесит, — рявкнула я полушепотом, вновь услышав это тупое имя.
— Ох, привет, солнце, как твой день? — на пороге появилась фигура мамы.
— В-все нормально, — замешкавшись, ответила я.
— Хомура, ты чего такая вялая, устала? — поинтересовалась мама, по привычке прислонив ко лбу ладонь, дабы определить, нет ли у меня температуры.
— Немного, отдохнуть бы, — вздохнула я.
— Скажи честно, ты была на плотине? — эта женщина видела меня насквозь.
— Я-я…
— Хомура, ты же знаешь, что это опасно! Зачем ты туда полезла? — наехала она на меня.
— Больше некому! — сразу же завелась я. — Вы бы все погибли, если бы я не вмешалась!
— Дочь, ты же знаешь, что…
— Я хочу спать, все разговоры завтра! — перебила я, устремившись в свою скромную комнатушку, стараясь не обращать внимания на происходящее вокруг.
— Постой, давай поговорим! — останавливала меня мама.
— Завтра! Я хочу спать! — напоследок прокричала я, с грохотом захлопнув дверь, за чем последовала тишина.
Тяжело собраться с мыслями, когда родители уже сами обо всем догадались. Сегодня я еще могу спокойно поспать, но уже завтра моей жизни может грозить опасность, потому все вопросы нужно решить так, чтобы следующей ночью я уже была за пределами Трущоб — там, где меня есть кому защитить.
— Доброй ночи, Хомура, — глухо проговорил голос мамы за дверью.
— Доброй, — еще тише ответила я.
Случайному свидетелю разговора может показаться, что мы с родителями часто конфликтуем по поводу и без, но это не так, ведь внутри этого дома царит поистине семейная атмосфера, где каждый любит друг друга и поддерживает в меру возможностей. Я знаю, что мама просто очень переживает за меня, как это было и в давние времена, но сейчас, вопреки неутихающему беспокойству, она все же дала мне возможность отдохнуть и собраться с мыслями, чтобы обсудить все завтра — за это я ее уважаю.
Там на плотине я достигла своего предела, изнурив мышцы так, что сил на остаток дня не осталось, хоть сейчас все еще вечер, который не очень подходит для момента погружения в сон. Тем не менее, многое еще предстоит обдумать, потому я сегодня ложусь рано, чтобы завтра пойти на серьезный шаг — покинуть родной дом.
***
Наутро отрываться от жесткой кровати оказалось не так сложно, как я предполагала. Ночь прошла без происшествий, начать день с переживаний можно было на пять минут позже, ведь это время уйдет на то, чтобы привести себя в порядок. Вынырнув из-под пододеяльника, я тихоходкой направилась к выходу из комнаты, попутно вспоминая все то, о чем вчера успела подумать. На кухне меня уже ждали родители, комнату заполнил запах тушеных овощей.
— Доброе утро, Хомура, — улыбнулась мама, — давай скорее за стол.
— С пробуждением, Аврора, — уже с утра решил меня взбесить папа.
Я тихо села за стол в ожидании своей порции, думая о том, как бы все-таки лучше начать разговор о моем уходе из Трущоб. Судя по выражению лиц родителей, мое молчание всех настораживало, ведь сама я выглядела отличной от себя прежней, будто на душе лежит какой-то невообразимый груз — так оно и есть.
— Мама, папа, я должна вам признаться, — начала я.
— Да мы уже знаем про плотину, можешь не отнекиваться, — вклинился отец. — Просто давай в следующий раз не будем больше рисковать, хорошо? Ты большая молодец, дочь, но нельзя же в одиночку все решать — пусть кто-нибудь другой за тебя решает все проблемы.
— Вы не понимаете…
— Хомура, мы все понимаем, — заговорила мама, — если не ты, то никто больше Трущобы не защитит. Сотню раз уже это слышали, но какой смысл так себя изнурять?
— Мама, послушай.
— Это ты послушай маму, Аврора, — вмешался отец.
— Никакая я тебе не Аврора, — возмутилась я, устав слушать это изо дня в день, — меня зовут Хомура, хватит уже так меня называть.
— Это для мамы ты Хомура, а для меня — Аврора. Ты носишь прекрасную французскую фамилию Ришелье, к которой имя Хомура никак уж не клеится.
— Никакая я не Аврора Ришелье, а Хомура Эверби!
— Пубертатный возраст, — произнесла мама, переглянувшись с папой.
— Вы вообще меня слушаете? — вздохнула я, уже устав от таких бессмысленных разговоров.
— Хомура, послушай, мы просто хотим, чтобы ты была в безопасности и не лезла туда, где будет больно, потому что если…
— Я покидаю Трущобы! — наконец решилась я, произнеся это так громко, что мой голос заглушил речь мамы.
— Не неси пургу, доча, — рассмеялся отец.
— Ты же шутишь, Хомура? — подхватила мама.
— Я не шучу, у нас появился шанс на будущее! — продолжила я, все еще находясь в состоянии дискомфорта, понимая, что мое решение все равно никто не примет — его скорее засмеют.
— Постой, откуда ты нахваталась этой чуши? — продолжала смеяться мама.
— Да она от этих своих из трактира…
— Помолчи, Норберт, я хочу послушать, — остановила она папу.
Мне уже не нравилось то, как они на это реагируют, думая, что я шучу. Уйти тихо — значит, предать чувства родных, а я на такое не готова, но будь у меня возможность избежать таких разговоров — точно бы ей воспользовалась.
— Ты серьезно, Хомура?
— Да, мама, я ухожу, потому что моей жизни угрожает опасность, — пояснила я.
— Какая еще опасность? Гвардия отстала от тебя еще четыре года назад, с чего бы вдруг опасаться чего-то? Плотину же вчера не гвардия взорвала — зачем им это?
— Еще какая гвардия, — опровергла я ее выводы, — там был самый настоящий псих, который взорвал ее только ради того, чтобы выманить меня.
— Ой, всякую херню собираешь, — отстранилась мама, — так и скажи, что мы с папой тебя напрягаем и тебе дома не сидится.
— Да нет же! Послушайте! Я говорю правду!
— Хомура, ну какая еще гвардия? — все еще недоверчиво вопросила мама. — Ты, вот, ересь какую-то придумываешь, лишь бы из дома скорее смотаться.
— Да ну вас! — совсем отчаялась я. — Если вы хотите, чтобы я сдохла — пожалуйста, мечтайте, сколько влезет! Но я не собираюсь умирать, оставляя Трущобы без надежды! У нас наконец-то появился шанс на будущее, а вы сейчас специально затыкаете меня, не желая слушать дочь, возможно, в последние минуты жизни! Еще вчера я могла умереть на этой долбаной дамбе, если бы не «Спектр»! Сегодня я тоже могу умереть, но моим родителям все равно, они почему-то не хотят слушать собственную дочь в критическую минуту!
— Не повышай голос! — сорвался папа.
— Да почему же вы такие бесчувственные? — размякла я, чувствуя, что вот-вот заплачу.
— Погоди, Норберт, она не врет! — наконец опомнилась мама. — Хомура, солнце, ну ты чего?
— Чего-чего, больно мне от вашего поведения!
— Радость моя, ты уже давно не плакала — что случилось? — спросила она, придвинувшись на стуле поближе.
— Говорю же, гвардия снова на меня вышла и в этот раз они намерены убить меня любыми средствами, а я не хочу умирать! Если бы не «Спектр» вчера, я бы уже лишилась головы! Они предложили мне место в своем ордене, где я буду в безопасности, потому-то я и собираюсь уйти, даже если совсем не хочу — ради Трущоб, потому что я нужна этим людям живой!
— Не будь такой наивной, Хомура, вдруг они тебя обманывают?
— Не обманывают! — возразила я. — Дамбу не я заделала, а они! Впервые за много лет Трущобы спасла не я, а кто-то другой!
— Хомура, нам с папой очень тяжело тебе поверить, давай ты просто…
В этот момент разговор прервал громкий стук в дверь, оставив безнадежный разговор незаконченным.
— Бегом в комнату, — приказала мама, — чую что-то неладное.
— Х-хорошо, — согласилась я, после чего тут же подпрыгнула из-за стола и забежала в свою комнату, прикрыв дверь так, чтобы в ней осталась небольшая щель.
Мама осторожно подошла к двери, выдохнула, готовясь имитировать свое обычное приподнятое настроение, после чего дверной замок щелкнул. Я лишь мельком могла заметить неизвестного, но яркое красное одеяние бросалось в глаза так, что его ни с чем нельзя было спутать.
— Здравствуйте, — послышался незнакомый женский голос, — «Ангел Трущоб» проживает в этом доме?
— Добрый день, а вы из гвардии? — поинтересовалась мама.
— Нет, я не из гвардии.
— Как же, уважаемая? Такую одежду носят только высокопоставленные служащие гвардии, — подметила мама, голос которой в этот момент был полон переживаний.
— Мы сейчас говорим не обо мне, — отрезала гостья, — Хомура Эверби здесь?
— Да, конечно, на заднем дворе уже как четыре года лежит в могиле, — соврала мама.
— В могиле говорите? А это тогда что? — она развернула бумажку, держа ее в правой руке, которую я могла отчетливо разглядеть, потому что та попадала в поле зрения целиком.
В этот момент мое сердце ушло в пятки — бумажка оказалась плакатом о розыске, на котором виднелся мой портрет, да не какой-то старый, где я совсем юная, а абсолютно свежий, с чертами лица, характерными для девушки подросткового возраста.
— Хомуры дома нет, как же, — фыркнула она, — у вас бровь дергается, стол накрыт на троих, а в недавнем разговоре хорошо прослеживался высокий девичий голосок, не особо подходящий сожителю — где она?
— О чем вы говорите, Хомуры здесь не…
— Позвольте, — перебила незнакомка, оттолкнув маму в сторону, после чего настырно вошла внутрь дома.
— Хомура, беги! — вдруг истошно закричала мама.
Я была готова дать отпор вторженке прямо в доме, но сразу поняла, что та мне не по зубам, ведь эта светловолосая высокая девушка носила самый настоящий мундир высшего гвардейца, коих во дворце можно было по пальцам пересчитать. Времени на раздумья не было, я сразу же бросилась к окну, выпрыгнув из него наружу, приземлившись на острую Трущобную щебенку голыми стопами.
От такого приземления я немного подкосилась, но звук с грохотом открывшееся двери отрезвил меня, заставив бежать, несмотря на боль. Следом за дверью разлетелось и стекло, откуда показалась фигура серьезно настроенной убийцы.
— Стой! — приказала она, надеясь на то, что я просто сдамся.
Так началась самая настоящая погоня, в которой я бы с треском проиграла из-за своих худых и коротких ног, но я знала эти улицы намного лучше, чем какой-то чужак, потому умело скрывалась в переулках, однако эта женщина даже не думала отставать.
Вдруг я вспомнила то переговорное устройство, которое досталось мне из рук Мисато, тогда я решила было прибегнуть к запросу помощи от «Спектра», но неожиданно для себя осознала, что оставила его в своей комнате.
— Надеяться на них тщетно — мне нужна вода, — с такой мыслью я изменила свой курс, отказавшись от безлюдных переулков в угоду людным улицам.
Выбежав на грязную дорогу, где была большая толпа народа, я сразу же принялась рыскать глазами в поисках воды, но к моей неудаче вокруг было все, что угодно, но не вода.
— Да постой ты, сука, я хочу поговорить! — вновь послышался ее голос, не внушающий ни капли доверия.
На мою удачу люди заметили преследователя, гнавшегося за всеми любимой девочкой, которую знает и уважает каждый в Трущобах, потому те стали кидаться на нее, подставляя подножки и врезаясь, всеми силами стараясь выиграть для меня время, но она все никак не поддавалась, откидывая их в стороны и продолжая преследовать меня.
Наконец по дороге встретилась закрытая бутылка воды, которую я сразу же схватила и свернула вместе с ней в переулок, обнаружив для себя шанс скрыться от преследователя. Завернув за угол, я сразу же принялась бегать глазами по открытым окнам, пока одно такое не попалось — бинго. На ходу открыв крышку бутылки, я тотчас вынула из нее все содержимое, которого было немного, но вполне достаточно для того, чтобы оттолкнуться. Собрав перед собой небольшие платформы, я молниеносно запрыгнула на них, отправив себя в полет, по результатам которого мне удалось зацепиться за скат окна, в которое я закинула себя, используя всю ту же воду.
— Спасена, — подумала я, усевшись прямо под окном в коридоре привычного низкосортного мотеля, еле сдерживая неистовую отдышку.
Снаружи послышались характерные для бега звуки, которые постепенно перешли на умеренный шаг, будто она что-то заподозрила. Не знаю почему, но мой инстинкт самосохранения подсказывал прятаться не под окном, а у потолка, потому я медленно и тихо подняла себя повыше, закрепившись именно там, а исходящие с улицы звуки говорили о том, что гвардейская шалава оказалась достаточно умной для того, чтобы понять невозможность такого сценария, при котором маленькая девочка добежала бы до конца длинного переулка за такой короткий промежуток времени — это мой косяк.
— Хомура, ты же здесь, да? — вдруг заговорила она, на что я никак не ответила, стараясь всеми силами стереть следы своего присутствия. — Выходи, мне всего лишь нужно с тобой поговорить, правда — дело в «Спектре», — пояснила она.
Честно говоря, «Спектру» я верю куда больше. Если так подумать, раз уж она о них заговорила, значит их лица теперь тоже на плакатах — надо было сразу прикончить Калипсо.
— Здесь! — вдруг раздался резкий возглас, напугавший меня.
Прямо подо мной показалась голова — она догадалась о возможном сценарии побега, заглянув в окно, но немного прогадала, смотря вниз, а не наверх, но меня напрягала размытость ее способности, которая каким-то образом поддерживала незнакомку в воздухе на высоте третьего этажа. В этот момент я могла бы спокойно проткнуть ей голову, но что-то останавливало: вдруг она не врет и пришла просто поговорить, а может, эта девушка как-то парирует атаку, и я окажусь в тупике?
— Мимо, — недовольно цокнула она, после чего вылезла из окна и вернулась в переулок, а затем спокойно куда-то зашагала.
Я хотела было выглянуть, но оказалась настолько напуганной, что не смогла, тогда-то шаги прекратились, а затем вновь начались от начальной точки под окном, будто бы два разных человека шли в одну сторону по очереди. Свесив из окна водяную нить, начало которой примыкало к глазу, а конец болтался снаружи, я взглянула на обстановку, не заметив следов постороннего присутствия. Удлинив нить насколько это возможно, я так же заглянула в другие окна, на крышу, а также просмотрела окружение на выходе из переулка, где и заметила девушку, недовольно плетущуюся по широкой дороге.
Не знаю, что в этот момент мной двигало, но я выпрыгнула из окна, смягчив падение при помощи воды, после чего бросилась к выходу из переулка в поисках первого попавшегося человека, пока не наткнулась на паренька моего возраста.
— Хей, слушай! — отдернула я его. — Видишь женщину в красном? Иди за ней и передай, что «Ангел Трущоб» будет ждать на плотине в полночь!
— Это ты «Ангел Трущоб»? — изумился он.
— Потом автограф дам — действуй!
— Принято, командир! — воскликнул юноша, бросившись следом за женщиной из гвардии.
Возможно, этот поступок был опрометчивым, но мне не давал покоя тот факт, что она и вправду могла быть не из гвардии, однако преподнесла это совсем неправильно, став врагом в моих глазах. Мои шансы умереть в этот день заметно выросли в сравнении со вчерашним — опасность грозит даже в собственном доме, куда я вернуться не могу, даже если там лежит переговорное устройство. Что ж, остается только дождаться эту девушку на плотине, где мы все и решим: либо умру я, либо умрет она.
***
С момента погони прошло уже довольно много времени, на улице было уже совсем темно — близилось к полуночи. Все это время я пряталась в компании таких людей, к которым не ходит никто и о которых никто не говорит, а сейчас уже около часа сижу здесь — на плотине. Это место было выбрано неслучайно, поэтому я сейчас так спокойна. Ох, вот и она — девушка в красном мундире тихо шагала по поверхности плотины, с каждой секундой подходя все ближе ко мне — пора бы поговорить.
Я поднялась из сидячего положения и замерла в ожидающей позе, будучи готовой к чему угодно, но, вопреки опасениям, она лишь тихо подошла на расстояние для диалога.
— Мелкий не соврал, — усмехнулась она.
— Давай не будем тянуть резину, говори кто ты и что тебе от меня надо, — настояла я.
— Разумно, меня зовут Нао, я пришла сюда только потому, что увидела тебя в числе разыскиваемых среди членов «Спектра».
— Так ты все-таки из гвардии…
— Я не говорила, что из гвардии, — цокнула она, нахмурив брови. — Скажи мне где они, и я оставлю тебя в покое.
— А что, если не скажу? — рискнула я дерзнуть, желая понаблюдать за ее реакцией.
— Выбью из тебя силой, сломаю руки и ноги если придется, — пригрозила она.
— Попробуй, тупая сука, — эта провокация должна была подтолкнуть ее на использование способности, чтобы я смогла сложить хоть какое-то впечатление о силе противника.
Все произошло именно так, как я предполагала — девушка по имени Нао в этот же момент резким движением вытянула руку вперед, мгновенно подняв меня в воздух так, будто схватила какой-то другой огромной и незримой рукой, при этом ее пальцы характерно светились цветом ее голубых глаз, не говоря уже о том, что я вся целиком светилась как радиоактивный гриб.
— Ты не хочешь решать вопрос без насилия? — вопросила Нао.
— Что тебе надо от «Спектра»?
— Мне нужна их сила и влияние, — пояснила она.
— А у них ты разрешение спросила?
— Я бы спросила, да только одна мелкая швабра языком не шевелит!
— Я тебе не мелкая, мне пятнадцать! — прокричала я, устремив сразу два потока воды в сторону Нао, которые она постаралась заблокировать, но, что меня поразило — не смогла, оказавшись в секунду до ниточки промокшей.
Я сразу же смекнула, что Нао попросту не способна удержать жидкости, но при этом с твердыми телами справляется на «ура» — у меня все в точности, да наоборот. Ключом к победе в прямом столкновении было отделение меня от оппонента стеной воды, чтобы та не смогла применить на мне свою способность.
— Попалась! — радостно крикнула я, поместив себя в пузырь, полностью закрывающий все тело.
— Ты меня послушаешь или нет? — возмущенно прокричала Нао, после чего постаралась пробиться сквозь пузырь, но попытки оказались тщетными.
В ответ я лишь перешла в нападение, поочередно запуская в нее водяные снаряды, от которых Нао неплохо уворачивалась, но теперь — игры кончились, ибо меня не просто так зовут «Ангелом Трущоб»! Сконцентрировавшись, я собрала вокруг себя побольше воды, после чего запустила два непрерывных потока в сторону Нао, имитируя предыдущие атаки. После того, как она увернулась, я сразу же прервала атаку и захватила жертву в большую водяную сферу, лишив доступа к кислороду.
С этого момента все уже было кончено — я зря испугалась, не предполагая, какой же никчемной на самом деле окажется ее сила. Если бы с самого начала мне были известны ее слабости, раскрывшиеся в первые секунды столкновения — не пришлось бы убегать. Если бы Нао смогла докопаться до сути моей способности, ей бы все равно это не помогло.
Тем временем Нао в ускоренном темпе теряла воздух, все сильнее брыкаясь в объятиях водяной ловушки, пока я не заприметила на ее лице просьбу остановиться. Что ж, думаю, будучи бессильной, ты все мне изложишь так, как это есть на самом деле. Освободив кролика из сферы, я по-настоящему почувствовала свое превосходство, не говоря уже о преимуществе, которое было у меня с самого начала: дамба с огромным количеством воды и высокая ночная влажность воздуха.
— Ну ты и садистка, — пробурчала она, откашливаясь после пережитого, будучи с ног до головы промокшей.
— Готова рассказывать правду? — грозно произнесла я.
— Признаю, Хомура, ты победила, но, справедливости ради, я с самого начала говорила только правду, а ты, тупая мымра, не удосужилась просто послушать! — возмутилась Нао.
— И что же я должна была услышать?
— Я повторю, а ты постарайся внять хоть одно слово, окей?
— Я слушаю.
— Начнем с того, что я не из гвардии — заруби это себе на носу, чем хочешь, но просто, сука, запомни это.
— Тогда почему ты в мундире высшей гвардии? — недоверчиво поинтересовалась я.
— Украла, очевидно, — пояснила она.
— Откуда? Кто бы пустил тебя во дворец, где ты бы добралась до этой формы, чтобы благополучно ее вынести на себе из Парадного района? Не думаешь, что мне сложно в это поверить?
— Хомура, — обратилась она ко мне, смягчив свой тон настолько, что он уже казался совсем непривычным. — Послушай меня, пожалуйста, и постарайся поверить во все вышесказанное, потому что мне незачем тебе врать — ты мне нужна для того, чтобы я могла связаться со «Спектром». Мне больше не у кого просить помощи.
— Я тебя слушаю, Нао, — все еще недоверчивым тоном произнесла я.
— Что ж, — она сделала глубокий вдох и выдох, после чего продолжила, — вернемся к началу, меня зовут Нао Изуми, когда-то я жила во дворце и была старшей дочерью действующего короля Гармонии Котая I, пока тот не выгнал меня из дворца из-за одной маленькой оплошности. Парадный район я покинула с одной лишь вещью — этим долбанным мундиром. Он выбросил меня на улицу без гроша, вынудив выживать в нищете и годами вынашивать план мести, для реализации которого мне нужен «Спектр».
— Звучит искренне, но ты упускаешь из виду одну деталь — у короля всего одна дочь, — опровергла я ее слова.
— Вас «молодых» приучили думать, что это так, — вздохнула она. — Черт с тобой, можешь не верить — мне все равно, но я прошу тебя, выведи меня на «Спектр», у меня для них есть очень ценная информация, которой владею только я, как принцесса и законная наследница престола.
— Хочешь сказать, это все — правда? У короля в самом деле все это время была еще одна дочь в изгнании?
— Чистая, — подтвердила она. — Для закрепления могу сказать, что я узнала об этом ордене по телевизору, после чего всеми способами старалась нарыть информацию, но все было тщетно, пока сегодня утром в стенах города не появились плакаты о розыске. Первым числился потенциальный глава «Спектра» Тайкон, личность которого до сих пор неизвестна. Следом за ним шла беловолосая красноглазая девушка, личность которой также не установлена. А вот рядом с ними виднелись уже конкретные индивиды: Мисато Хагашида — известный самозанятый инженер, а по соседству ранее считавшаяся мертвой Хомура Эверби, более известная под псевдонимом «Ангел Трущоб». Из вас двоих я выбрала тебя, Хомура.
— Что же, получается, ты пришла сюда только для того, чтобы найти меня, предположив, что я состою в «Спектре»? — оторопела я.
— А разве нет?
— Не совсем, Нао, — замялась я. — Они предложили мне место сотрудника, но я еще не дала своего согласия на вступление в орден.
— А ты вообще готова в него вступить? — как-то многозначно посмотрела она на меня.
— Для начала скажи мне, подруга, ради чего ты живешь? Я, например, ради блага Трущоб — а у тебя есть мечта?
— Есть — захерачить отморозка на троне, — ни капли не стесняясь и ничего не боясь, прорычала Нао.
— Стало быть, наши цели совпадают, — улыбнулась я. — Давай вместе вступим в «Спектр» и когда-нибудь навестим этого мракобеса!
— Хомура…
— Ты со мной или как? — задала я контрольный вопрос.
— Твою мать, я в деле! — согласилась Нао, расплывшись в искренней счастливой улыбке.