Грязный и пыльный воздух, вечная сухость, драки на улицах за гроши, постоянный моральный упадок у здешних обитателей, которые стараются жить не столько ради самой жизни, сколько ради мимолетного удовольствия — наркотиков.
— Золотая жила, хах, — подумал я про себя, твердо ступая по родной земле.
Каждый маленький домик таит в себе определенную и уникальную семейную историю, но на улицах будние протекают совершенно иначе — они выглядят куда более живыми и насыщенными. Легко понять, каково это, жить в халупе с назойливыми предками, что вечно пьянствуют и при первой возможности лупят своих детей, но я никогда не пойму тех имбецилов, которые никак не могут найти в себе сил вырасти и дать отпор, как это когда-то сделал я.
— Как думаешь, сколько Маэстро сегодня отсыпит? — вдруг заговорил мой напарник, выдернув из чувства ностальгии.
— Какая разница, Яша? — отстранился я. — Хоть кило, хоть два — мне все равно. Одно я знаю точно — Маэстро зажрался и сегодня отсыпать придется только его долю на мою половину весов.
— Узнаю Камыша, — ухмыльнулся он.
Этот человек с вульгарной зализанной наверх прической рядом — мой друг Яша, или Яков Козловский. Уже как десять лет мы неразлучны, и он относится именно к той прослойке, которую я на дух не переношу. Еще в детстве мы начали свою криминальную карьеру, как это делают все, стартуя с улиц собственного района, но Яша оказался слишком мягкотелым и сопливым, да и сиплый голосок оказался некстати. Это помешало расти дальше, потому с тех самых пор, как меня насильно загребли в гвардию, он лишь хвостиком бегает за своим бесподобным и единственным другом вместо того, чтобы заняться личной жизнью.
Пусть я его и не сильно уважаю, но других друзей у меня нет, как и близких людей, потому что никому из граждан Гармонии доверять нельзя, даже если очень хочется.
— А если нам не хватит одного рюкзака? — снова залепетал он.
— Яша, сука, хватит ныть, — осекся я. — Дедок еще ни разу не варил больше, чем мы смогли бы унести.
— Ладно, — вздохнул он. — Слух, а почему он взял себе кликуху «Маэстро»? Это же жесть тупо звучит, как будто какой-то жонглер в цирке. Как по мне, «Камыш» звучит куда круче — как глава банды.
— Определенно, — согласился я. — Маэстро не силен в подаче себя партнерам.
Кличка «Камыш» зародилась еще в давние время, когда мы впервые поймали на улице какую-то молодую девчулю и по очереди ее поимели. Яша в шутку ляпнул что-то вроде «не затеряйся в камышах», а уже после все это переосмыслилось и стало восприниматься иначе — как что-то родное.
Меня зовут Камиль Шевцов, и именно из такой комбинации имени и фамилии складывается звучащая и легко запоминающаяся кличка «Камыш».
— Почти пришли, — заговорил я, заприметив силуэт варочной лаборатории Маэстро.
— Куда мы вообще идем? — затупил Яша, оглядываясь по сторонам. — Он прячет ее где-то в Трущобах? Место-то отличное, учитывая то, сколько вокруг вони и грязи.
— Хах, не поверишь, где он ее заныкал, — рассмеялся я, глядя на физиономию напарника. — Этот сучара переступает все границы морального и топчет правила этики.
— В каком смысле?
— Смотри, — мы остановились, и я показал пальцем на весьма необычное здание.
— Крематорий? — опешил Яша. — Нахера нам в крематорий? Ты меня поджарить собрался?
— Тупица, — сказав это, я тотчас ударил его кулаком в плечо, от чего Яша забавно схватился за будущий синяк, закряхтев так, будто через пару секунд умрет. — Мы пришли, обалдуй, давай внутрь.
Да, мы реально пришли в крематорий, который располагался на самой окраине города. Рядом находились только свалка и слякоть Трущоб, здание стояло практически вплотную к стене — идеальная нарколаборатория. Все побочные продукты от производства выпускаются за стену, как и было запланировано по законопроекту о застройке мусоросжигателей и крематориев — вредные вещества должны были выпускаться за стену, чтобы не вредить экологии внутри города. Иногда даже кажется, что король с самого начала был на стороне наркобарыг.
Ступив на порог, мы встретились со знакомой женщиной, которая привыкла называть себя сотрудником приемной. Весит эта дама за сотню, потому неудивительно, что от нее несет противнее, чем от горящих трупов.
— Здравствуйте, слушаю вас, — заговорила она.
— Сдристни, жаба, — произнес я, просто пройдя мимо.
— Эй, постойте, туда нельзя! — вдруг закричала она, выбежав из-за стойки. — Не мешайте работникам делать свое дело, а иначе я вызову гвардию!
В ответ на это я легким движением правой руки выхватил из ножной кобуры свой рычажной дробовик и направил его на назойливую жируху, от чего та мгновенно заглохла и затряслась как сучка.
— Еще слово, мразь, и эта дробь окажется у тебя между глаз, — пригрозил я. — Додумалась же перечить высшей гвардии, корова.
Как и ожидалось, человек, на которого направили ствол, не способен выдавить из себя ничего более — она просто окончательно замолкла и вернулась на свое место.
— Так-то, — ухмыльнулся я, после чего мы с Яшей двинулись дальше вглубь здания.
Место назначения располагалось в подвале, где обычно сжигают трупы, но мы пришли сюда не за этим, потому просто невозмутимой походкой проскользнули мимо печей в другое крыло крематория, оказавшись перед заветной дверью.
— Фу, как же здесь стремно, мне не нравится, — ерничал Яша.
— Угомонись, сопля, — заткнул я напарника, а затем пальцем надавил на тугую кнопку звонка в дверь.
— Заходи, — послышался низкий мужской бас, после которого дверь тотчас отворилась.
За стеной нас уже ждал сам Маэстро — высокий мускулистый старикан в костюме химзащиты. Кругом располагались все возможные приблуды для варки: склянки, центрифуги, пипетки, мешки с порошками и куча всего другого. Условия здесь, конечно, были не ахти, но мне было все равно, ведь не я определяю качество продукта.
— Сегодня четыре кило и восемьсот шестьдесят один грамм, — однозначно проговорил Маэстро. — Можешь упаковывать, Камыш.
— Маловато, — перекосился я, глядя на десяток небольших прозрачных пакетов.
— Не гони, умник, сколько есть, — завелся он, после чего сделал короткую паузу, заприметив в компании со мной Яшу. — Это еще что за хер?
— Хер здесь только ты, старпер, а это — мой напарник Яков.
— И зачем ты привел его сюда? Разве это не только наше дело?
— Позвольте, Маэстро, — вклинился Яша. — Мы работаем вместе и мне следует знать, кто поставщик и что мы продаем.
— Камыш, — окликнул меня Маэстро, — ты разве не говорил этому горе барыге, что мы продаем?
— Говорил, просто он не видит разницы между традиционным и синтетическим героином, — пояснил я.
— Дилетант, — рассмеялся старик. — Синтетический героин — это наше будущее, а та херь, которую варят из морфия, не достойна ни капли внимания. Мой продукт продается куда активнее и вставляет так, что наутро не помнишь из какого ты мира.
— Другими словами, — вмешался я, — синтетический героин в сотни раз активнее, одной дозы хватает для того, что привыкнуть и захотеть еще, а если перебрать, взяв оригинальную дозу, сразу откинешься.
— Золотая жила, хах! — воскликнул Маэстро. — Эти торчки готовы продать хату за дозу, а мы превращаем это желание в деньги!
— Вау, — Яша застыл на месте, восхищаясь Маэстро.
Не уверен, что стоит им восхищаться, ведь этот старый хрыч поднялся только потому, что Сильвестр ушел с рынка — он производил в разы больше, качество так не страдало, и ко всему прочему добавлялся еще и метадон.
— Поговорим о моей доле, — вдруг нахмурился Маэстро. — Работа сложная, ресурсов мало, а денег на них не хватает. Как насчет поднять ее с двадцати одного процента до двадцати семи?
— Еще чего, — мгновенно отказал я. — Твоя доля снижается до семнадцати процентов.
— С какой стати? — возмутился он. — Я ради чего тут корячусь, а, Камыш?
— Ты производишь меньше, чем требует рынок, — объяснил я. — Это решение не обсуждается.
— А что ты будешь делать, если я вдруг перестану варить? — он решил выдвинуть ультиматум.
Услышав это, я ненадолго замолк, изобразив на лице недюжинную серьезность, которая добавляла в диалог элемент устрашения. Когда между его морщин проскользнула затерянность, я наконец заговорил.
— Слушай сюда, клоун, ствол и право стрелять по людям здесь есть только у меня и деньги тебе приношу я. Если ты вдруг решишь перестать варить, я просто найду нового повара, а Маэстро сгорит в печи собственного крематория. Ты меня понял, сука?
— Н-но…
— Пошли, Яша, — оборвал я, уже погрузив в рюкзак сегодняшнюю партию.
Без лишних слов мы покинули крематорий, выйдя на улицы города к привычной широкой дороге, огибающей Гармонию по кругу. Теперь, когда карманы набиты товаром, пришло время магии на чистом воздухе.
— Слушай внимательно, Яша, — заговорил я. — Барыжить будем только в Дрянном по сто двадцать пять кредитов за грамм, не меньше. Можешь только поверх накинуть, торчки не пожалеют денег.
— Почему только в Дрянном? — оторопел он. — Мы же всегда толкали наркоту в Трущобах и Торговом, ведь в этих местах она раскупается с дикой скоростью.
— Знаю, но нельзя, — верно, нельзя. — Сейчас в этих районах гвардия пытается отыскать кого-то из «Спектра», и я не хочу, чтобы Котай случайно узнал, что один из его доверенных высших гвардейцев торгует наркотой. Ладно я — это всего лишь удар по репутации, но тебя на месте убьют, если заметят.
— Раньше такого не было, — подметил Яша. — Мы просто раздавали товар в открытую, как те придурки, что продают воду из-под крана в бутылках.
— Говорю же, все изменилось, и всему виной этот конченный «Спектр».
— Да уж, та еще заноза в жопе. А что такое вообще этот «Спектр»?
— Кучка клоунов, — объяснил я, стиснув зубы от неприязни. — Просто какое-то сборище детей, состоящее из носителей. А я, как ты уже знаешь, кромсаю таких без пощады — только дай команду, от цели останется фарш.
— Ха-ха, не сомневаюсь, Камыш, — Яша похлопал меня по плечу. — Ты уже всем показал, чего стоишь. Подумать только, даже Маэстро ободрал до трусов. Обычно большая часть выручки достается повару, а ты просто взял и снизил его и без того бомжатскую долю до минимума — вот это я понимаю, человек дела!
— Хах, спасибо, кореш, — улыбнулся я. — Что ж, у нас впереди много работы — идем.
***
Оказавшись в Дрянном районе, который располагался совсем поблизости, мы принялись за дело. Потратив несколько часов на реализацию, я вспомнил, как же все-таки поистине прекрасно делать деньги на торчках, ведь все эти люди так или иначе в скором времени сдохнут, потому готовы платить за каждый грамм столько, сколько я сам прикажу, а ко всему прочему добавляется психологический фактор, заставляющий потребителей молчать.
Речь идет о том, что я по сути своей являюсь единственным крупным Гармонийским дилером, и с конкуренцией до сих пор не сталкивался, не считая городской мафии, которая до дрожи в коленях боится влезть на мою территорию после парочки стычек. Исходя из вышесказанного следует, что, пока я жив, люди будут платить сполна и никто не заложит своего единственного поставщика и его напарника даже под дулом пистолета.
— Уже кило и двести грамм разошлось, — радостно залепетал Яша. — Сколько мы успели поднять?
— Почти сто девяносто тысяч, — ухмыльнулся я.
— Ахереть! — воскликнул Яша. — А если точнее?
— Сто восемьдесят шесть тясяч пятьсот двенадцать, — уточнил я, после чего выхватил из кармана свой смартфон, планируя залезть в калькулятор.
— Все как обычно, да? — переживал напарник, опасаясь, что рано или поздно я его кину. — Шестьдесят на сорок?
— Все верно, — это его обнадежило. — С вычетом доли Маэстро у нас остается сто пятьдесят четыре тысячи восемьсот, из которых шестьдесят одна тысяча девятьсот двадцать твои.
— Ну мы и урвали, а! — продолжил прыгать от радости Яша.
— И не говори, — умиротворенно опустил голову я.
Вдруг как гром средь ясного неба на телефоне раздался звонок, и звонил мне никто иной, как сам Эдвард Айс — вышестоящий по службе противный королевский подлиза, значащийся полковником, который по совместительству неплохо меня прикрывает. Раз уж он звонит лично, это значит, что дело срочное, либо я опять где-то накосячил.
— Шевцов, — проговорил я, приняв вызов.
— Это полковник Айс, ты нам нужен, Камиль, дело срочное, — как и предполагалось.
— Че надо, Эдвард? — возмутился я. — У меня вообще-то дела есть. Это приказ короля или опять твоя идея?
— Прямой приказ Его Величества, — пояснил он. — Хватит толкать героин, дуй во дворец.
— В чем дело-то хоть? — поинтересовался я, не желая по пустякам отвлекаться от полезного дела.
— Калипсо пришел в себя, — поведал Эдвард. — Он все еще бредит и мотает сопли на кулак, и мы не можем его допросить без твоей помощи — нужны особые методы.
— Ладно, скоро буду, — согласился я, после чего сбросил вызов.
Очень некстати этот клоун проснулся именно тогда, когда я не хочу отвлекаться на дела гвардии, будто специально старался все испортить.
— Тебе пора, да? — слегка грустным голосом пробормотал Яша.
— Это ненадолго, продолжай барыжить, — однозначно ответил я. — Как закончу с делами, наберу.
— Давай, Камыш, удачи, — улыбнулся он.
— Бывай, — попрощался я, передав другу рюкзак с остатками наркоты и деньгами, после чего в ускоренном темпе двинулся по направлению ко дворцу, срезая через глухомань Дипломатического.
Не знаю, сколько уже лет подряд приходится выпрашивать у короля машину, но он все никак не может выделить таковую, иной раз отмазываясь в стиле «сейчас не время». Что касается внеплановой работы — это отличная возможность еще больше поднять свою репутацию, чтобы шанс остаться безнаказанным за очередной косяк возрос хотя бы на пункт.
Стало быть, посмотрим, что же там происходит.
***
Уже через двадцать минут я шагнул за порог Парадного района, оставалось только преодолеть десяток бесконечных лестниц, которые все никак не могут заменить лифтами, заставляя таких бесподобных служащих как я испытывать все ресурсы человеческого тела на прочность — благо проблем с этим не возникает. Двери тронного зала предстали перед глазами еще через пятнадцать минут, тогда-то я наконец мог дать себе отдышаться.
— Долго, — послышался недовольный хрип генерала Морроу, которого я даже не заметил, приблизившись к цели вплотную.
— Ну, прости, бабуля, — ухмыльнулся я.
— Отставить хамство, боец, — сморщился он от злости. — Идем, тебя уже заждались, — сказав это, Джонатан отворил двери и мы зашли в тронный зал дворца.
Не перестаю восхищаться тем, сколько сил и ресурсов вложили в одну комнату: на входе фонтаны из золота, кругом величавые колонны, подпирающие увесистый потолок с роскошными люстрами разве что своим видом, к трону ведет длинный красный ковер, аккуратно уложенный четко на каждой ступени, а в конце помещения раскрывается прелестный вид на Гармонию через огромное круглое окно, которое скорее можно было бы назвать смотровой площадкой, нежели окном.
Поднявшись вместе с Джонатаном по лестнице, я встретился взглядом с томительно ожидающей толпой, где были практически все крупные шишки дворца: наш король Котай Изуми вместе со своей дочерью Аой, его преданный генерал Фридрих Кафка, полковник Эдвард Айс, а также парочка знакомых гвардейцев моего уровня.
Среди них был хорошо знакомый мне Инь Шень — лысый и крайне бородатый китаец, известный своей техникой «одного пальца», удар которым мгновенно парализует противника. Все бы ничего, но его сила основана не на древних навыках китайских мастеров боевых искусств, а на геноме «XB91-54», потому уважением по отношению к узкоглазому деду я обделен.
Рядом с ним стоял весьма педантичный и осторожный по своей натуре Майерс, которого по иронии зовут Бенедикт Майерс — самый нормальный из этой кучки идеалистов парень с каштановыми волосами и красными глазами, любящий носить строгий костюм. Насколько мне известно, Майерс обычно командует патрулями и является самым обычным шепотом, коих здесь как собак нерезаных, однако использует лук, что сам создает из энергии Бездны — как примитивно.
Еще там была необычайной красоты девушка по имени Виви, способная подчинять себе ветер. Ее красные волосы так и манили к себе, в голубых глазах так и хотелось утонуть, и это я еще не затронул большие сисяндры, торчащие из-под белого элегантного одеяния. Все бы ничего, но она по натуре своей была противнее самой отбитой старухи, потому чтобы сблизиться с ней единожды, мне пришлось бы стрелять по коленям и немножечко в голову.
Последним присутствующим был никто иной, как тот самый красноречивый отчужденный полудурок, что зовет себя Калипсо. Он просто валялся на красном ковре в ногах у Котая, все время мыча и подергиваясь. За этим было больно наблюдать не столько из сочувствия, сколько из жалости.
Да уж, эта кучка клоунов со способностями никогда не сравниться со мной, ведь всего в этой жизни я добился собственным умом и находчивостью, даже без грязи в крови, и при том по сей день не уступаю по силе никому из них.
— Мой Король, Шевцов прибыл по вызову, каковы указания? — еле выдавил я из себя лестные слова, сблизившись с толпой.
— Отставить формальности, Камиль, — отрезал Котай, — нам без тебя не справиться.
— Я слушаю.
— Эдвард, — окликнул он стоящего рядом полковника.
— Кхм, — замялся Эдвард, однако уже через секунду заговорил. — Видишь ли, Камиль, у нас возникла небольшая проблема. Несколько часов назад Калипсо пришел в себя и заговорил с придворным доктором, он выглядел абсолютно вменяемым, потому Его Величество приказал допросить придурка, но, ступив на порог тронного зала, тот вдруг тронулся головой и проглотил язык, будто чего-то или кого-то панически боится.
— А в чем проблема использовать «шиирацу»? — непонимающе вопросил я.
Услышав это, король перекосился так, будто я его чем-то задел, однако не стал ничего предпринимать и гневаться на меня, а лишь опять косо подмигнул своему подлизе Эдварду, на что тот сию секунду зашевелился, схватив беспомощного Калипсо за плащ и подняв его с пола. Он сдернул с головы капюшон, откуда показались длинные седые иссушенные волосы и то, что многое объясняло.
— Свет… свет… Фирия Богоподобная, носитель Божьего слова, — вдруг забредил Калипсо.
— Ясно, — ответил я, заприметив пустой стеклянный взгляд где-то под обожженными веками и текущие изо рта слюни.
Было неожиданно увидеть под маской не привычный беспросветно черный зрачок, а полностью белые глаза, потерявшие своей пигмент вследствие ничего иного, как утраты зрительных функций.
— Итак, тебе нужно задать пару вопросов, и я очень надеюсь получить на них ответ, — объяснил король. — Кто это сделал и что стало с целью, которую он защищал — все просто.
— Мой Король, я могу допросить Калипсо и выудить из него информацию, но для этого потребуется Ваше однозначное разрешение. Дайте добро, и я приступлю.
— Рассчитываю на тебя, Камиль Шевцов, — это было не однозначно, но этого было достаточно.
Едва Котай произнес эти слова, все присутствующие отступили на несколько шагов назад от сидящего на коленях беспомощного Калипсо, оставив мне место для действий.
— Божественный свет! Мрак гниет в объятиях Божьего служителя, свет несет в себе кару! — лепетал сошедший с ума Калипсо. — Внемлите, грешные, внемлите! Кара идет!
— Отлично, — ухмыльнулся я, после чего тотчас ударил Калипсо ногой в голову, от чего тот рухнул на пол и истошно закричал. — Мастер Шень, зажмите ему вену выше локтя.
— Есть, — отреагировал он, мгновенно скрутив еле живого Калипсо, приложив палец на указанное место, чтобы я мог в полной мере показать себя, как гения допросов с многолетним опытом, не пропитым по сей день.
Нырнув рукой под небольшой синий плащ, я достал из кобуры свое секретное оружие, приведя его в действие нажатием кнопки, чтобы нагреть содержимое внутри. Когда все было готово, и сыворотка правды томительно ожидала проникновения в вену, я принялся за работу, схватив Калипсо за левую руку. Задрав широкий рукав, я оголил руку и аккуратным ловким движением ввел иглу ему в вену, приспустив курок для того, чтобы вещество влилось внутрь, а потом тотчас выдернул ее наружу, чтобы не перебрать с дозой.
— Что это? — поинтересовался Котай, не понимая, что я делаю.
— Вам, наверное, стоит знать, — заговорил Эдвард. — Камиль использует в качестве «сыворотки правды» чистый синтетический героин, а также применяет его в бою с шепотами. Наркотик действует на шепотов несколько иначе, но в общих чертах эффект оправдывает себя, поскольку во время эйфории сознание притупляется и использовать силу не получается, что кардинально меняет расклад сил в пользу Камиля.
— Вводится наркотик через емкость с иглой, что выстреливается из транквилизаторного пистолета, — перебил я. — В зависимости от дозы эффект отличается, но я обычно использую крайне большую, чтобы мгновенно обезвредить цель, однако в большинстве случаев носитель все равно просто умирает от передозировки. Этот метод неидеален, поскольку приходится целиться в места с наиболее активным кровообращением вроде бедренной артерии, шеи или солнечного сплетения, однако еще ни разу не подводил.
— И откуда же ты берешь героин? — нахмурился король, заподозрив меня в чем-то.
— Сам варю — это просто, — объяснился я, стараясь не выдать себя.
— Камиль, — грозно прорычал он, — посмотри-ка мне в глаза.
На этом моменте вся моя карьера могла бы оборваться, а вместе с ней в Бездну ушло бы и самое дорогое — жизнь. Я прекрасно понимал, что если проигнорирую прямой приказ, меня тотчас поставят на место Калипсо, потому пришлось подчиниться, посмотрев прямо в глаза человеку, которого все боятся — даже я.
Сияющий желтый взор в промежутке между золотыми украшениями нагнетающе пилил прямо в душу, однако за те полминуты, которые он смотрел на меня, действие «шиирацу» так и не ощутилось, но я продолжал смотреть, не отрываясь ни на секунду.
— Хорошо, продолжай, — наконец успокоившись, проговорил Котай.
— Пронесло? — задумался я. — Неужели и вправду пронесло? Он не стал лезть мне в голову?
Когда-то давно я заметил, что при использовании «шиирацу» в глазах короля мелькает едва различимый рисунок с кольцами, но иногда бывали и такие случаи как сейчас, из чего я вывел некоторую закономерность — смотря в глаза предмету своего интереса, Котай ожидает увидеть не то, что от него скрывают, а сам факт того, что от него нечего скрывать. Другими словами, если человек отказывается смотреть, значит, он что-то скрывает, и это вызывает подозрения, а если подчиненный вдруг на всем своем характере уставится прямо в глаза, которых до дрожи в коленях боится, это значит, что он не только полностью открыт своему повелителю, но и готов принять наказание за все свои оплошности — это меня и спасло.
— Это все, Инь, отойди, — скомандовал я.
Как только Инь отошел, открыв доступ для героина к мозгу, я принялся наблюдать за реакцией Калипсо на наркотик, которая полностью соответствовала тому, что я хотел получить.
— Свет… он меня иссушает… выжигает все изнутри… Я — грешник, нет мне прощения за все содеянное, пусть будет суд… верховный небесный суд, — немного успокоившись и затерявшись в реальности мямлил он.
— Приступим! — воскликнул я, а затем сразу же ударил коленом в нос беспомощного Калипсо, после чего выхватил из кобуры дробовик, приставив его к голове несчастного. — Смотри, сука, к твоей голове приставили пушку! Стоит только спустить курок и мозги разлетятся по полу! Ты умрешь, Конрад Форд, умрешь!
Я прекрасно знал, как наркоманы реагируют на угрозы — они сразу начинают паниковать, но делают это не так, как обычные люди. Видя на уставшем лице нотки блаженства и чувство защищенности, наблюдая за тем, как Конрад теряет нить, связывающую его с предметом собственного бреда, я подбирал момент, чтобы надавить.
— Хочешь умереть, Конрад, хочешь? — продолжал я. — Твой убийца прямо здесь, палец лежит на курке и в любую секунду может сорваться!
Обращение по имени тоже было частью угроз, привносящей в процесс неоценимый вклад.
— НЕТ! — истошно закричал он. — НЕ УБИВАЙ МЕНЯ, Я ХОЧУ ЖИТЬ! ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НАДО!
Именно такая реакция была мне нужна — он напуган и не может ничего с этим поделать. Калипсо прекрасно понимает, что его жизнь в моих руках, даже находясь не только в состоянии эйфории от действия наркотика, но и в собственном бреду. Пришло время тянуть за ниточки, а делаю я это лучше любого другого человека в Гармонии.
— Ты не хочешь умирать? — снизив тон, сопереживающим мягким голосом проговорил я, не стягивая улыбки.
— НЕ ХОЧУ! НЕ ХОЧУ! ХОЧУ ЖИТЬ! — все еще кричал он.
— Дробовик хочет поговорить с тобой, Конрад, он очень зол и может убить тебя в любой момент. Ты поговоришь с ним?
— Д-да, да, я поговорю с ним! — поддался, хах.
— Первый вопрос, мистер дробовик очень хочет знать, кто тебя покалечил.
— Я… Божий свет, это был Божий свет! — все еще отчужденно отвечал он.
— О нет! Дробовик хочет выстрелить! — припугнул я Калипсо, прекрасно зная, что сейчас он снова закричит и еще больше сломается.
— НЕТ! НЕ СТРЕЛЯЙ! — как и ожидалось.
Близится развязка, цель почти полностью сломалась и готова идти на переговоры, лишь бы сохранить себе жизнь.
— Он не будет стрелять, если ты ответишь, — приговаривал я. — Твой единственный шанс выжить — начать отвечать на вопросы. Милый-милый Конрад, давай же, я же хочу тебе помочь, ты сможешь, давай. Кто тебя так покалечил?
— Это была девушка, — наконец заговорил он. — высокая девушка с яркими-яркими крыльями… Она летала так же быстро как я, но она… она… оказалась сильнее… «Белая ночь» победила «Бесподобный мрак», свет делал больно… кожа вся горела… Фирия… она звала себя Фирией…
— И что, она сама тебе наваляла или был еще кто-то? — уточнил я, ожидая выдать королю больше информации, чем он сам уже слышал.
— Еще… были еще, — продолжил он. — Богиня воды…маленькое дитя, что даже во мраке чувствует меня, она не дала себя убить… защищалась… как зверь, загнанный в угол…
— Хомура Эверби? — вклинился генерал Джонатан Морроу.
— Маленькое-маленькое дитя, — не умолкая продолжал говорить Калипсо, — такое худое… слабое… но с сильным сердцем и волей к жизни…
— Точно она, — подметил Эдвард.
Так, хорошо, теперь у нас есть немного больше полезной информации. Чувствую, если получится вытянуть что-нибудь еще, кто-то получит весомую премию и еще больше возвысится в глазах короля.
— Кто еще там был? Дробовик хочет знать все, — продолжил я допрос.
— Еще дитя… маленькая девочка… слышит, но не видит… Я не мог ходить, только летая скрывался от ее несравненного слуха…
— Слепая? — задумался Эдвард.
— Как она выглядела? — уточнил я, понимая, что этой информации недостаточно.
— Черная…вся черная…только лицо белое…и та, что крошила стены одним ударом… тоже черная и… белая… Только один был черным… чернее «Бесподобного мрака»…
— Кто? — уже сам король потерял терпение, слушая растянутую и невнятную речь.
— Знаю… точно знаю… человек с плакатов… черный парень… он не умер, даже упав с высоты… командир… глава… король…
— Тайкон, — презрительно проскрипел зубами Котай.
— Он забрал его, — продолжил Калипсо. — Забрал… цель…
— Достаточно! — приказал король. — Этого хватит.
— Есть, — подчинился я, отбросив от себя Конрада и отойдя на метр. Конечно, информация была довольно расплывчатой, но даже я до всего догадался, не говоря уже о короле, который все знает и все видит.
— Камиль, убей его, — внезапно прошипел Котай, сложив руки крест-накрест в ожидании действий.
— Папа! — закричала ошарашенная Аой. — Зачем его убивать?! Он ничего плохого не сделал!
— Стреляй, — король просто проигнорировал ее.
— Ни слова больше, — ухмыльнулся я, а затем вновь приставил к голове Калипсо дробовик, который на этот раз уже не станет ничего слушать.
— Н-нет… нет, — задрожал Конрад.
— Ничего личного, дробовику не понравились твои ответы, — произнес я, после чего спустил курок.
Прозвучал громкий выстрел, от которого у многих присутствующих заложило уши, дробь врезалась в хрупкую естественную преграду, которая не могла не поддаться разрушительной силе оружия. Некогда сидящий на коленях беспомощный Калипсо с грохотом рухнул на изящный красный ковер, кровь, куски мозга и черепа хаотично разлетелись вокруг, в голове седого бедолаги зияла дыра, из которой стремительно сочились те внутренности, которые не попали под удар, от чего были вынуждены кашей вываливаться вслед за тем, с чем раньше были едины.
Кому-то такое зрелище покажется неприемлемым и душераздирающим, как малышке Аой, что не выдержала и со слезами на глазах сбежала из тронного зала, в душе проклиная своего отца за его безмерную жестокость, которую все мы привыкли оправдывать словами «не мы такие, жизнь такая». Я как никто другой усвоил этот урок, будучи еще подростком, потому теперь живу по принципу «либо ты, либо тебя», но это не работает в реалиях службы в гвардии, ведь пути назад нет, когда над тобой стоит грозный тиран, готовый вот так просто приказать другому более покладистому служащему пробить твою голову из собственных соображений. Если такова моя судьба и иного выхода нет, придется строить из себя собачку на поводке только лишь для того, чтобы избежать худшего.
— «Спектр» становится реальной проблемой, вы так не думаете? — разгневанным и еле сдерживающимся голосом проговорил король, отвернувшись от нас и уставившись в большое окно, сложив руки за спиной.
— Ваше Величество, мне следует подытожить? — обратился к нему Эдвард, желая разжевать неведающим то, что мы услышали.
— Будь добр, — позволил ему говорить Котай.
— Итак, уважаемые служащие, — начал он. — Из предсмертной речи Калипсо следует, что важную цель защиты по имени Стивен Колден похитила организация, зовущая себя орденом «Спектр». Судя по всему, похитителей было пятеро, среди них был некто Тайкон и Хомура Эверби, известная под псевдонимом «Ангел Трущоб», а также трое неизвестных девушек. Первая, по нашим предположениям, выделяется слепотой, как и я сам. Вторая обладает большой физической силой, а третью по всем пунктам можно назвать «альтернативным Калипсо». Все они носят схожую одежду черно-белой палитры и скрывают свои лица, что немало похоже на подход террористической организации. На данный момент эти люди из потенциально опасных переросли в действительно опасных и в наших интересах бросить все силы на их ликвидацию.
— Поддерживаю, — вклинился Морроу.
— Постойте, — замешкался Кафка. — Мы же не можем вот так переходить к действиям, основываясь лишь на догадках. Зачем «Спектру» понадобился Стивен Колден? Этот человек был ведущим специалистом в области исследования «багровой лихорадки», он в самом деле помогал не только простым людям, но и нам с вами.
— Все очевидно, — перебил генерала Котай, отчего все в миг замолкли. — Как мы знаем, Колден поставлял во дворец будущих гвардейцев, и, очевидно, у него были свои враги среди носителей, которые так или иначе связались со «Спектром». Поскольку вылечить «багровую лихорадку» не представляется возможным, они не смогли бы использовать его в качестве подпольного доктора, потому в скором времени просто убьют.
— Вы уверены, Ваше Высочество? — сомневаясь, пробормотал Майерс. — Думаете, «Спектр» стал бы похищать важного для дворца человека из побуждений мести? Разумнее было бы убить его там же, где они встретились лицом к лицу.
— Кто знает, Майерс, — отстранился он. — В любом случае Стивен нам больше не нужен и цепляться за его персону нет смысла, а вот «Спектр» привлек к себе достаточно внимания, заинтересовав даже меня.
— Что прикажете делать, Ваше Высочество? — спросил Эдвард.
— Камиль, — Котай почему-то обратился ко мне, — у меня есть для тебя важное задание и я очень надеюсь, что на этот раз косяков не будет.
— Внемлю каждому Вашему слову, Мой Король, — я мгновенно приклонился, оперевшись на колено, тем самым выказав свое наигранное безмерное уважение.
— Недавно в Торговом районе засветился один из сотрудников «Спектра», их техник Мисато Хагашида. Я хочу, чтобы ты нашел ее и выследил, где они укрываются. Под словом «выследил» я предполагаю никаких убийств и никаких похищений, потому что, сделав это, ты просто разворошишь осиное гнездо — нужно действовать аккуратно и четко. Все понятно?
— Выследить местоположение базы «Спектра», не трогая при этом Мисато Хагашиду — верно?
— Я очень надеюсь, что ты все правильно понял, — пробормотал он. — Майерс отправится в Торговый район с тем же заданием, но действовать вы будете по-отдельности. Что касается остальных, Инь и Виви, поручаю вам сопровождение грузового судна в Австралию, все инструкции получите завтра в порту. Кафка, можешь вернуться к своим делам. Морроу и Айс, вам поручено заняться подготовкой к послезавтрашнему празднику, и начать лучше с ковра перед троном. Всем все доступно?
— Так точно! — в один голос воскликнули все присутствующие, включая меня.
— Честь и слава, солдаты! — прокричал Котай.
— Честь и слава, Ваше Величество! — подхватили мы.
— Вольно, — приказал он, дав возможность уйти.
Наконец-то все это закончилось, все мы тихим шагом покинули тронный зал, не считая пары человек, которые потащили на выход труп Калипсо. Не могу сказать, что мне его жаль, ведь Конрад не был кем-то особенным и не выделялся из толпы ничем, кроме своего ярко-красного плаща, однако такой исход удручает. Его убили не потому, что он не справился со своей задачей, а только исходя из того, что более этот человек гвардии полезен не будет, напротив, он стал опасен.
Только на четвертой стадии «багровой лихорадки» человек способен так бредить, и она протекала у него еще и в легкой форме, о чем говорила покладистость даже в состоянии отчужденности. Как показала практика, большинство шепотов, больных на запущенных стадиях, не могут ясно мыслить и контролировать себя, потому переходят в состояние безумства и тогда-то начинается кровопролитие.
Калипсо уже было не спасти, и я это прекрасно понимал, потому в тот момент, когда нужно было выстрелить коллеге в голову, я ничего не чувствовал: ни сожаления, ни страха, ни зазрений совести.
Куда важнее следующее мое задание, сильно мешающее любимому делу. Если я правильно помню, эта девушка Мисато приходится той рыжей фурией с плакатов, потому найти ее не составит труда, однако сама суть задания полностью идет вразрез с принципами работы Камыша, ведь я привык убивать и наслаждаться тем, как жертвы страдают. Глядя в их лица, на то, как они умоляют о пощаде, находясь под кайфом — это поистине прекрасно.
Я вполне способен обойтись и без убийств, если так требует король, но следить за человеком до самого убежища, к тому же молодой горячей девушкой — как бы не сорваться.
Как бы не сорваться…